Москва. Русь. 22 июля
Эндрю Мазур, он же первый лейтенант армии США в запасе и бывший белорусский гражданин Андрей Мазуркевич, прибыл в столицу Руси прямым рейсом из Нью-Йорка на новеньком «Ил-96» авиакомпании «Аэрофлот», и его уже ждали. Нет, не агенты в черных очках и топорщившихся пиджаках, а старый школьный приятель Димка Пресный, он почти пятнадцать лет как уехал в Москву и уже прочно в ней осел.
Димка за годы жизни в Москве здорово раздался в талии, обрюзг, но глаза остались такими же молодыми и веселыми, как тогда в школе, когда они были неразлучными друзьями.
Весь долгий перелет, восемь с половиной часов, Эндрю думал о предстоящей встрече с агентом. Все с самого начала до самого конца в этой истории было чертовски запутано. Его отправили сюда, в Москву, без прикрытия, чтобы он встретился с каким-то сверхважным источником информации. Но если этот источник настолько важен, то к чему такая встреча? Ведь русская контрразведка сейчас особенно активна.
А может, этот источник дает настолько взрывоопасную информацию, что его решили прощупать в реальности, поэтому и отправили на встречу опытного оперативника. Тогда риск более чем уместен. Эндрю Мазур десятилетиями выполнял особые задания военной разведки в самых страшных точках мира, среди таких прожженных лжецов, как мусульмане. И многих, очень многих он раскусил. Поэтому и жив до сих пор, несмотря на смертные приговоры «Аль-Каиды». Если встреча – ловушка и агент работает на русских, то Мазура поймают. Но только его. У него информации – на грош… Но генерал Тенн и DIA будут знать, что агент Голкипер гонит дезу… Значит, его информация – чушь, и сотни, а может, и тысячи американских парней останутся живы.
Мир на пороге большой войны, и жизнь оперативника Эндрю Мазура здесь равна ломаному центу. Или меньше… Мазур уже давно привык бегать по лезвию ножа. С того момента, как записался добровольцем в «зеленые береты» и ступил армейским ботинком на бетонную плиту авиабазы в Баграме на проклятой земле Афганистана. Надо либо с этим мириться, либо уходить. Уходить ему некуда, и поэтому он сейчас сидел в огромном русском самолете, летящем через океан.
Мысли крутились и вокруг нынешнего кризиса, который вполне может перейти в третью мировую войну. Легко так, по мановению пальцев. Люди из высоких кабинетов в последнее время вообще очень быстро принимают решения. В конце концов, не им погибать в очередных «задницах мира».
А эти миллионы беснующихся фанатиков под черными флагами с арабской вязью… Нашествие воинов Аттилы по сравнению с ними – просто увеселительная прогулка гуннов. Эндрю покрутил головой, разминая шею. Действительно, если убрать с мировой арены США и русских, остановить новую орду варваров будет некому. Орущая и дурно пахнущая орда затопит весь Ближний Восток и хлынет, словно варево из опрокинутого чана, на запад…
Мазур вздохнул. В конце концов, он просто солдат. И его дело – защищать свою страну. Он уже свыкся с армией, именно казарма, жилой модуль и ангар на военной базе были для него ближе, чем дом его родителей. К русским он не испытывал никакой неприязни, наоборот, гордился своей славянской кровью. Но он всего лишь солдат. Один из солдат Америки, ведущей тайную войну.
На пограничном контроле сидящая в кабинке замученная тощая тетка в военной форме с погонами прапорщика подозрительно посмотрела в лицо Мазуру и процедила:
– Цель визита?
– Деловая, – на английском ответил Эндрю, улыбаясь как можно доброжелательнее. – Нужно посетить московское подразделение нашей корпорации.
– Сроки визита?
– Три дня, мэм.
Еще раз подозрительно покосившись на Эндрю, она хлопнула ему в паспорт штамп.
– Три дня, мистер Мазур.
Едва увидев в зале прилета Мазура, Димка широко распахнул объятья и полез обниматься.
– Да тише ты! Отожрался здесь, как медведь, – вяло отбивался от объятий Димки Эндрю.
По сравнению с разжиревшим Пресным, Мазур напоминал отлично тренированного атлета. Что, к сожалению, чертовски бросалось в глаза.
Уже выходя из здания аэропорта, Мазур заметил минимум двух человек, проявляющих к его персоне повышенный интерес. То, что один из этих бдительных граждан был девушкой, ничего не значило. Все нормальные спецслужбы активно используют женщин в своей оперативной работе. Вообще, в аэропорту «Шереметьево-2» чувствовалось напряжение. Наметанным глазом Мазур определил три круга безопасности. Помимо службы безопасности аэропорта – подтянутых парней в светлой униформе – бросалось в глаза большое количество полицейских, вооруженных укороченными автоматами, и еще несколько людей в штатском, настороженно поглядывая, умело скрывались среди пассажиров.
Выйдя из здания, Пресный потащил Мазура к своей машине «Шкоде Супер Б» последней модификации, цвета серый металлик, и гордо хлопнул ладонью по крыше.
– Ну как тебе моя «ласточка»?
– Шикарно! – ответил Эндрю, хотя в сравнении с его оставшимся за океаном «Мустангом» это чешское корыто не смотрелось совершенно. Но оскорблять своего старого друга не стоило.
Москва, честно говоря, его поразила. Гигантский мегаполис, где маленькие ухоженные дворики, улочки и купеческие особняки, помнящие еще Гиляровского и Булгакова, соседствовали с небоскребами из стекла и бетона, которые стрелами вздымались вверх. Город, где скоростные магистрали и развязки сменялись проспектами с чудовищными пробками. Город, где количество дорогих автомобилей и бутиков давно обогнало Париж и Лондон и уверенно догоняло Майами и Нью-Йорк. Город контрастов, где памятники императору Петру Первому соседствовали со станциями метро, названными в честь идеологов анархии и революции: Баумана, Кропоткина и Войкова.
– Как все меняется, Дим. Я здесь всего шесть лет не был, а какие изменения!
– Да… Здесь, Андрюх, все быстро меняется. Не то что у нас, в Белоруссии.
Продолжая болтать о жизни своих одноклассников и общих знакомых, Мазур периодически смотрел в зеркало заднего вида, стараясь обнаружить слежку. Но нет, все идущие сзади машины вели себя абсолютно нормально, никто не пытался дернуться или внезапно перестроиться. Хотя в слежке могло участвовать с десяток машин. У русских спецслужб есть возможность выставить в хвост и с полсотни машин. А можно и проще – прицепить к машине маячок или лазерную метку и спокойно отслеживать с воздуха. Беспилотником.
Через полчаса, когда они отъехали уже на значительное расстояние от аэропорта, Мазур попросил Пресного остановиться у метро и, нырнув в подземный переход, приобрел пару сим-карт у уличного торговца, без паспорта. Затем завернул там же, в переходе, в салон сотовой связи и приобрел пару дешевых телефонов «Филипс», тоже, как и карты, за наличные. У него было с собой примерно десять тысяч русских рублей, обмененных еще в Нью-Йорке, на карманные расходы.
– Что, с моего-то не мог позвонить, Андрюх? – надулся Пресный.
– Да брось ты! У меня еще здесь работы по горло. Потребуются местные номера. Что теперь?
– Как что? – выпучил глаза Димка. – Ты ж в Москве! Гулять будем. У меня отгул до завтра!
* * *
Утром Дима разбудил Эндрю своей возней, собираясь на работу. Голова Мазура была тяжелой и гудела, словно церковный колокол.
– О, проснулся, бродяга? – прохрипел Пресный, уставившись на Мазура. – Ну ты бухать здоров, американец! – с некоторой завистью в голосе заметил Димка. – В школе все больше на турнике висел, а тут не остановишь…
М-да, вчера они знатно оттянулись: Мазур, Димка и еще один бывший одноклассник, осевший в Москве, Саша Горовец – администратор ночного клуба. Весь день и половину ночи куролесили по злачным местам столицы. Пили водку, жрали белорусские и украинские блюда, где колдуны сменялись варениками, и говорили, говорили…
О семьях, о политике…
«А че, ваш президент совсем с роликов соскочил?» – пьяно икая, допытывался Горовец.
«А че?» – под стать ему спрашивал Эндрю.
«Ну, вот за этих гнид заступается, ик… европейских».
«Я с ним, Саня, на брудершафт не пью. Хрен его знает, че в его башке сидит. И вообще, я – республиканец…»
«Думаешь, чего серьезное будет? А то вон Димка уже повестку получил».
«Какую повестку?» – не понял Эндрю, стараясь расслышать слова Сашки сквозь грохот музыки.
«Да в армию мобилизуют этого борова!..» – проорал Горовец, толкая в плечо заснувшего прямо на столе среди пустых бутылок Пресного.
«В армию?»
«В нее самую. Он же гражданин Руси уже, и возраст подходящий… Все из-за ваших мудаков…»
Да, вчера было неплохо, но сегодня тяжко…
– А где Горовец? – спросил Эндрю, пытаясь встать.
– Не помнишь, что ли? Он в бордель на Арбате уехал.
– А почему без нас?
Димка снова усмехнулся, одновременно пытаясь трясущими с похмелья руками затянуть узел галстука.
– Ты же вчера ночью громче всех орал, что тебе завтра в офис вашей компании идти. Мол, хорош бухать…
Икнув, Мазур откинулся на подушку. Его мутило, и страшно хотелось пить. Отлично погуляли… Главное, если его «пасут», то грандиозная пьянка с одноклассниками – отличное прикрытие. Потенциальный Джеймс Бонд вряд ли набухался бы до такой степени, как они вчера.
– Тебе когда к своим америкосам-то идти? – Мазур бросил взгляд на наручные часы.
– К десяти, в Москву-Сити… Через полтора часа…
Допивая уже третью подряд чашку кофе, Дима Пресный скривился.
– Везучий. Мне уже сейчас убегать надо. Хорошо, что метро рядом. Ладно, Андрюх, я побежал. Вечером увидимся. Дверь закрой на верхний замок, ключи отдай привратнику внизу, бабе Даше, я ее предупрежу о тебе.
Выпив чашку крепчайшего кофе и закинув в стакан с водой пару таблеток «Алко-зельцер», Эндрю почувствовал себя лучше и полез под контрастный душ. Постояв под ним минут десять и чувствуя, что похмелье отступает, Мазур выбрался из ванны и быстро оделся.
Встреча с агентом была назначена ровно на час дня в кафе «Вареник» на старом Арбате, недалеко от Староконюшенного переулка. До встречи почти четыре часа, и это время надо было использовать, чтобы осмотреться и попытаться сбросить слежку, если она есть.
Уже стоя в грохочущем по рельсам вагоне метрополитена, Эндрю в очередной раз подумал о безумии, творящемся вокруг. Вот с ним, американским офицером-разведчиком, уже почти пятнадцать лет не вылезающим из разных адских мест, едут в вагоне люди. Такие же, как он, может, в чем-то и лучше. Нет ни бород, ни вечного запаха немытых тел, ни вони гнусного бараньего жира, ни у кого не топорщится под просторной одеждой пояс смертника. Девушки красивые и длинноногие, не одеты в бесформенные мешки. Здесь, в людном месте, не стоит ожидать кинжала в бок или проволочной удавки, ловко набрасываемой сзади. И с ними, с такими же, как простые американцы и европейцы, цивилизованными людьми, может быть, скоро придется воевать. Бред, какой-то бред…
Мазур вышел из метрополитена на станции «Национальная библиотека», спустился вниз к Кремлю. Как и положено приехавшему иностранцу, поглазел на зубчатые стены и кремлевские башни, делая снимки на планшет.
Наметанный глаз фиксировал стандартные полицейские патрули и агентов спецслужб в штатском, неторопливо прогуливающихся на жаре по брусчатке. Однако никакой особенной нервозности, связанной с началом мобилизации и истерикой в СМИ, Эндрю не заметил. Из-за резкого увеличения на улицах русской столицы людей в форме создавалось впечатление, что нынешнее поколение жителей Руси уже как-то свыклось с постоянной военной и террористической угрозой, и та же мобилизация не является для него чем-то из ряда вон выходящим. Ну, война так война…
Время, назначенное для встречи с Голкипером, неумолимо приближалось, и Мазур, убрав планшет в небольшую сумку, направился назад в сторону Арбата. Вот и кафе «Вареник»…
Еще раз привычно оглянувшись и не обнаружив среди уличной толчеи направленных на него внимательных глаз, Эндрю вздохнул и зашел в кафе.
Нужный ему человек должен был сидеть за четвертым столиком справа. И человек там уже сидел. Только это был не Голкипер…
Эндрю понял это с первого взгляда. Сидящий за четвертым столиком источал невидимые глазу, но вполне осязаемые миазмы страха. Агент, сидящий в самом сердце адской военной машины русских, не может быть подобным слизняком с пустыми глазами.
Чуть наклонив голову, Эндрю подошел к очаровательной девушке и на английском заказал столик на одну персону. Сев, он огляделся. Помимо того дерганого, что изображал Голкипера, минимум еще четверо в небольшом зале проявляли к Мазуру явно нездоровый интерес. Парочка за соседним столиком… И еще двое бугаев в углу, способных перекрыть выход, тщательно изображали скучающих менеджеров. Ну вот и все… Вряд ли он сумеет уйти…
Принесли заказанное, Мазур неторопливо поел и выпил две чашки хорошо заваренного кофе, не поднимая глаз на сидящего недалеко и нервно ерзающего ложного агента. Незаметно взял со стола нож. Небольшой, но хорошо заточенный. Пригодится. Сдаваться просто так он не собирался. Пусть побегают, пытаясь его захватить.
На выходе его попытался схватить один из тех бугаев, сидящих у входа. Его напарник, похожий на него, как брат-близнец, тут же вырос сзади.
Время будто остановилось, потом ускорилось и понеслось вскачь, как взбесившийся мустанг.
Эндрю, словно сжатая пружина, выкинул локоть назад, с полуоборота врезал вставшему точно в челюсть, вложив в удар вес своего тела. Бугай рухнул на пол, сбивая администратора и сшибая на пол гору посуды. Развернувшись вокруг своей оси, Мазур полоснул ножом по руке второго и вырвался на Арбат. Сзади раздались сдавленные вопли. Пробежав чуть вперед, Мазур нырнул в первый попавшийся переулок, основательно заставленный машинами. Какая-то парочка метнулась от него, явно испуганная девушка вцепилась в рукав парня. Только чуть позже, спустя долю секунды он понял, что не так в этой девушке. Глаза. Они не были испуганными, они были сосредоточенными и деловыми… Уже поняв это, Эндрю попытался взять чуть влево, но в этот момент ему воткнулся в бедро шип электрошокера. В глазах сверкнула серебристая вспышка, и Мазур, упав, покатился по асфальту, теряя сознание.
* * *
Когда с его головы стянули мешок, Мазур почувствовал, как ему в печень врезается чей-то чугунный кулак.
– Сука! – отчетливо услышал он, и его скрутила адская боль… Все, что было съедено и выпито за последний час, с ревом вылилось наружу.
– Вот свинья! – снова заорал кто-то. И еще один сильный удар отбросил его в пучину беспамятства.
Когда он открыл глаза в очередной раз, ему удалось разглядеть место, где он находится, и тех, кто стоит перед ним. Место: то ли контейнер, то ли какой-то фургон с металлическими бортами, обшитыми звукоизоляцией. В нос ударил резкий запах собственного страха, пота и блевотины.
Перед ним на обычных пластиковых ящиках расположилось трое. Но был еще и четвертый. Его присутствие ощущалось за спиной.
– Ну что, говорить будем? – спросил один из сидящих.
Эндрю согласно мотнул головой и заговорил:
– Отпустите меня. Я – американский гражданин. Не имеете права!
Один из сидящих мужчин, с огромным синяком на нижней челюсти, сплюнул на пол.
– Вы задержаны. И сейчас под следствием!
– Тогда требую адвоката!
Бугай с разбитой челюстью резко поднялся и шагнул вперед. Одним ударом он сбросил Эндрю со стула. Потом принялся методично избивать ногами, буквально выбивая из Мазура жизнь.
«Это не контрразведка! Они не могут просто так калечить взятого шпиона. Либо это действительно люди Голкипера, либо это искусная мистификация», – думал Эндрю, пытаясь удержать ускользающее сознание.
– Хватит! – резкий крик, скорее даже начальственный рык, остановил бугая.
Человек, стоящий за спиной Мазура, щелкнул пальцами, и в лицо Эндрю ударил прохладный воздух, насыщенный запахами мегаполиса. Открыв раздвижную дверь, все трое неторопливо выбрались наружу.
Мазур закашлялся…
– Так и думал, что это фургон, – прошептал он, сплевывая кровь. – Дурацкий фургон…
– Вы предпочитаете для дознания контейнеры, мистер Мазур? Или ангары?
Лицо человека было скрыто маской, но глаза… Взгляд напоминал какую-то хищную птицу, внимательно высматривающую добычу.
– Да ангар как-то лучше. Не так воняет…
Человек в маске обошел Мазура и встал напротив.
– Итак, любезный, зачем вы хотели встретиться с Голкипером?
– Я не знаю никакого Голкипера, мистер. Мне нужен представитель посольства и адвокат.
– Вам нужен врач. А вот вашему боссу – психиатр. Хотя, думаю, он ему уже не поможет. Более идиотского поведения мне видеть не приходилось. Неужели вы считаете, что сам Голкипер придет на встречу?
Эндрю Мазур снова махнул гудящей головой.
– Это ошибка. Я программист, лечу в Мумбай… В Москве проездом, встречался с одноклассниками.
Человек в маске укоризненно покачал головой.
– Жаль, что нам не удается найти взаимопонимание, Эндрю. Значит, придется применить более современные и эффективные методы допроса, чем старомодный мордобой.
Человек в маске свистнул, и раздвижная дверь снова открылась. На сей раз зашли двое. Парень и девушка. Причем у девушки был шприц и жгут.
Поняв, что его ждет, Эндрю отчаянно рванулся, но его удержали, и в руку с хрустом вошла игла…
* * *
Человек с волевым лицом курил, сняв маску, и смотрел на заходящее в московском мареве солнце. Его отлично сшитый и отглаженный костюм был чуть измят, и это, судя по всему, интересовало его гораздо больше, чем то, что творилось в белом фургоне «Citroen Jumper» с рекламой кондитерской компании, припаркованном возле заброшенной фабрики на самой окраине Москвы. Фабрика давно предназначалась под снос, на ее месте планировали построить логистический центр для большегрузных трейлеров. Но пока основные инвесторы внезапно из проекта ушли, и территорию фабрики выкупила за копейки маленькая строительная компания, зарегистрированная в Тамбовской области, в каком-то богом забытом городке. Некоторые из акул столичного девелопмента неоднократно обращались к чиновникам с просьбой посодействовать прибрать к рукам неожиданно захваченный провинциалами лакомый кусок дорогущей московской недвижимости. Но чиновники, услышав про старую фабрику с выездом на МКАД, тут же давали акулам понять, что лучше с этими провинциалами не связываться, себе дороже станет. Люди в Москве живут неглупые, слухи распространяются стремительно, и через месяц все заинтересованные лица осознали, что старая фабрика и прилагающиеся к ней территории – очередной непонятный «спецобъект», к которому простого смертного, даже с очень большими деньгами, не подпустят. Ибо, как известно, деньги – это хорошо, но национальная безопасность важнее.
– Ну, как он? – спросил Волевой вышедшую из фургона девушку.
– Все, что знал, сказал.
– Чижик, – она кивнула на своего спутника, – все на видео записал и дубликат сделал.
Волевой кинул окурок в специально подготовленный пакетик, который всегда носил с собой.
– Так что-то интересное есть?
– Нет! Он действительно знает только то, что знаем мы. Приказ отдал ему лично генерал Тенн: встретиться с Голкипером и посмотреть на него. Вот и все, ничего нового.
Волевой дернул веком. «Идиоты… Так рисковать ценнейшим агентом!»
– Он выживет? – спросил Волевой.
– Конечно. Американец – крепкий малый в отличной физической форме, психически устойчив. Если бы не сыворотка, мы бы его не раскололи.
– Свободны пока. Идите покурите, но для начала приведите в чувство Мазура…
Вернувшись в фургон, Волевой сел напротив приходящего в себя американца.
– Ты держался молодцом, Андрей. Ты действительно представляешь тех, кто мне нужен. Вот тебе флэш-карта. Там еще кое-какая информация, нужная твоему начальству. Они знают ключ к шифру. И передай своему придурку-начальнику, что так со своими агентами не поступают. Вы чуть не сдали нас всех СНБ…
Волевой встал.
– Мне пора, мистер Мазуркевич. Спасибо за сотрудничество. Вас отвезут в аэропорт, когда окончательно придете в себя.
* * *
– Это действительно так? – Генерал, сидящий спиной к огромному аквариуму с тропическими рыбками, внимательно рассматривал стоящего перед ним Волевого.
– Так точно. Американцы решили удостовериться, что Голкипер живой человек и…
– Кретины! – генерал грохнул кулаком о стол так, что подпрыгнул стакан в старом, еще советском, мельхиоровом подстаканнике, доставшемся ему по наследству от предыдущего директора службы…
– Кретины! – согласился Волевой. – Но у них не было выбора. Война на носу, и ничего не оставалось, как отправить для выяснения своего оперативника. По крайней мере, это была бы потеря пешки.
Генерал успокоился.
– Чисто все?
– Да. Американец уже в самолете. Информация у него. С ним все время были двое наших людей. Никто рядом не крутился, все было нормально.
Генерал помолчал, нервно покусывая нижнюю губу.
– Думаю, есть смысл ускорить реализацию плана «Жатва». Как бы не опоздать! – Палец генерала указал туда, где располагались Кремль и Генштаб: – Там уже всерьез готовятся нанести удар первыми. Значит, надо ускориться.
– Вас понял. – Волевой чуть склонил голову, и генерал жестом показал ему, что можно идти. Едва за порученцем закрылась дверь, генерал открыл шкаф и вытащил большую бутылку виски и тарелку, где лежали несколько бутербродов с икрой и бужениной. И только сейчас он заметил, как сильно дрожат у него руки…
Большая Война, кошмар из его снов, стремительно входила в реальность, и только алкоголь помогал сбивать эту волну ужаса, поднимающуюся у него в груди.