Глава десятая

После отдыха командир боевой группы, устроившийся в случайно обнаруженной нише у входа в новый бункер под толщей земли и камней, где находился и связист, вызвал Олейника. Полковник вошел, нагнувшись под балкой, косо державшей свод «командного пункта».

– Да, майор!

– Не предлагаю присесть, потому как некуда.

– Ничего, обойдемся.

– Вам известно, что сегодня мы должны отправить разведывательную подгруппу к Лашкару?

– Известно.

– По маршруту, предложенному вами.

– Это самый короткий путь.

– Покажите мне его на карте.

Полковник протиснулся между связистом и выступом ниши, нагнулся над освещенной лучом света из небольшого пролома в потолке картой, взял карандаш и уверенно провел ломаную линию, пояснив:

– Отсюда километр по дороге, затем поворот к ущелью Спящего барса, далее по «зеленке» до балки, выходящей к одному из холмов, которые окружают селение. Они не такие высокие, как у Вахара, но для наблюдения пригодны, так как покрыты кустарниковой растительностью. Правда, повторюсь, так было почти тридцать лет назад. Хотя здесь мало что изменилось.

Майор оценил маршрут:

– Говорите, длина пути около двенадцати километров?

– Да.

– Это если выдерживать среднюю скорость в четыре километра в час, три часа ходу плюс полчаса на перевал.

– Большую часть придется идти по «зеленке». Думаю, за расчетное время надо брать скорость в три километра.

– Что не так важно, пусть на марш подгруппе понадобится пять часов. Когда, по-вашему, лучше выходить? В ночь? Сейчас?

– После захода солнца, – ответил Олейник. – И жара немного спадет, и до наступления темноты подгруппа пройдет большую часть пути.

– Хорошо. Вам придется вести подгруппу.

– Я знал об этом еще до вылета.

– Вопросы, пожелания личного характера?

– Вы все еще считаете меня балластом группы. Уверяю вас, майор, я в отличной форме. И какие личные вопросы и пожелания могут быть на боевом выходе? – пристально посмотрел на майора Олейник.

Скоробогатов смутился, все же полковник повидал на своем веку гораздо больше, чем он, и задачи решал, мало чем отличающиеся от задач группы управления. С одной разницей, раньше понятие «террорист» употреблялось реже, чем «душманы», «моджахеды» или просто «духи».

– Вы поймите меня, Вячеслав Николаевич, я беспокоюсь не только о вас…

– Я все понимаю, майор.

– Ну и хорошо, пригласите, пожалуйста… хотя нет, не надо, я выйду на поверхность, здесь задачу ставить невозможно.

Олейник ушел. Командир группы вышел на поверхность и вызвал заместителя, капитана Самойлова. Тот, видно, недавно проснулся, лицо было слегка помято.

– Ты как с похмелья, Саша.

– Сравнил. С похмелья я без стакана голову поднять не могу, а тут все тело поднял.

– Пойдешь к Лашкару.

– С кем?

– Ну, Олейник пойдет обязательно, как проводник он знает самый короткий и безопасный путь, из остальных предлагаю старшего лейтенанта Топалова, прапорщика Васина и инженера, лейтенанта Брагера с аппаратурой.

– Ты тогда останешься без «прослушки».

– А мне здесь она зачем? Кого слушать? Наших ребят, что от безделья начнут байки травить о похождениях на свиданиях, так я их уже наизусть знаю.

– Добро, с составом подгруппы согласен.

– Ну а что делать, знаешь и без инструкций.

– Знаю. Главное, определить, держат ли в Лашкаре «духи» Мирзади наших медиков.

– Для начала – есть ли там вообще база.

– А больше негде, Рома. Если не в Кандараме и не в Шарди, то в Лашкаре, потому как Вахар закрыт для Абдуллы.

– Ну да, в Вахар он точно не оттащил бы заложников.

– Слушай, а для чего он хранит голову бедной афганской медсестры? Только для того, чтобы продемонстрировать нашему начальству?

– Хрен его знает. Обычаи у них такие, отрезанные головы на шестах сушить.

– Нормальные такие обычаи.

– Все, не тот базар пошел. Задачу ты понял, собирай подгруппу, начало выхода с заходом солнца. Старший ты, но подгруппу ведет Олейник.

– Само собой.

– Давай! Связь после первичной работы инженера и визуального осмотра кишлака.

– Так точно, товарищ майор.

После отдыха бойцы группы получили разнарядку на несение службы в охранении и приступили к оборудованию персональных позиций, стараясь максимально сохранить естественный рельеф местности. Это было несложно, развалины изобиловали канавами, валунами, камнями и нечастой, но густой кустарниковой растительностью.

После захода солнца к Лашкару пошла подгруппа капитана Самойлова. Впереди полковник Олейник, за ним капитан Самойлов, следом лейтенант Брагер, в замыкании старший лейтенант Топалов и прапорщик Васин.

Темнело быстро, но, как и рассчитывали, подгруппа Самойлова большую часть пути прошла до наступления темноты.

Олейник, выводя подгруппу из «зеленки», сразу же указал на череду невысоких, заросших кустарником холмов:

– За ними кишлак Лашкар.

– Всем на одном, даже самом крупном не уместиться, – заметил Самойлов. – Значит, поступаем так. Ориентир – высота прямо по курсу. На ней занимаю позицию я и полковник Олейник, ниже по склону с нашей стороны – радиоинженер Брагер.

– Капитан, с этого склона я не буду ничего видеть и слышать. Мне надо быть на вершине, – тут же возразил лейтенант.

– На этом холме трое спокойно разместятся, – вступил в разговор Олейник. – Если что, я спущусь на южный склон.

– Хорошо, – согласился Самойлов и продолжил: – Старший лейтенант Топалов занимает левый от центрального холма, прапорщик Васин – правый. Задача всем доведена. Связь по необходимости, с использованием импульсного режима радиостанций «Вега». Какие-либо, кроме наблюдения, действия исключительно по моей команде. Даже если в кишлаке база «духов» будет резать головы пленным, никаких движух без команды. Всем все понятно?

– Понятно, – ответили спецы.

– Тогда вперед на холмы. При занятии позиций сигнал рукой. Не увижу, вызову на связь. Пошли!

Офицеры поднялись на холмы, и Олейник сразу же подал сигнал залечь.

– Что? – тихо спросил Самойлов.

– Часовой у окраины, где сохранившиеся здания.

Командир подгруппы поднял ночной бинокль:

– Никого!

– Был «дух». Зашел за дом.

– И как вы его в темноте заметили?

– Силуэт на фоне крайнего, ближнего к нам дома.

– Так! Вижу. Действительно боевик, вышел обратно к дувалу. Автомат за спиной, а должен быть в руках.

– Значит, он чувствует в кишлаке себя безопасно.

– Так! Дух ночью в заброшенном кишлаке у трех сохранившихся домов, один из которых каменный. База?

– Может быть, – пожал плечами полковник.

– А что еще может охраняться в этой глуши?

– Возможно, склад.

Самойлов повернулся к Брагеру, тот уже разворачивал аппаратуру слежения. Командир подгруппы посмотрел влево. В свете луны увидел старшего лейтенанта Топалова, тот махнул рукой и начал оборудовать позицию. Прапорщик Васин также подал знак и тоже приступил к оборудованию позиции.

– Холм неплохой, а главное, со скошенной вершиной, места для всех хватит. Кусты хорошо маскируют, – осмотревшись, произнес Самойлов и повернулся к радиоинженеру: – Долго возиться будешь, лейтенант?

– Капитан, не гоните лошадей, это вам не телевизор настроить, сколько надо, столько и буду, как вы выразились, возиться.

– Поторопись.

– Что вы сейчас хотите услышать в кишлаке? Храп боевиков, которых еще может и не быть?

– Если есть часовой, то и «духи» должны быть.

– Должны, но не обязаны. А в общем, посмотрим, послушаем.

Брагер наладил аппаратуру, надел наушники и прилег на песок у развесистого куста, предварительно внимательно осмотрев участок на предмет наличия или отсутствия ползучих ядовитых тварей, для большинства из которых ночь являлась временем охоты.

Прилегли Самойлов и Олейник. Командир подгруппы смотрел на инженера. Тот отвернулся. Но ненадолго. Резко поднял голову, сел, что-то переключил на панели аппаратуры. Его лицо приняло сосредоточенный вид.

– Что? – спросил Самойлов.

В наушниках Брагер не услышал его, поэтому ничего не ответил. Спустя десять минут он переключил какие-то тумблеры, подключил монитор встроенного компьютера, по которому пробежали пульсирующие сигналы. Чуть позже они вытянулись в две постоянные, одну изредка появляющуюся линии. Лейтенант выключил монитор, переключив большой тумблер, отчего аппаратура начала издавать легкий шелестящий звук, снял наушники и улыбнулся:

– Поздравляю вас, господа! Первый выстрел, и прямо в «десятку».

– А если по-русски? – взглянул на него Самойлов.

– Здесь наши заложники. В подвале большого дома. «Духов» в кишлаке, в районе тех же зданий, судя по излучаемому теплу, девять человек. В каменном здании двое, в глиняных мазанках по трое, один на посту.

Олейник кивнул на аппаратуру, умещающуюся в чемодан, размером немного больше стандартного кейса.

– И это все ты по ящику своему узнал?

– Это не ящик, Вячеслав Николаевич. Это современная станция слежения, вмещающая в себя много функций, в том числе и функцию спутниковой радиостанции, и систему видеонаблюдения. Прибор прослушивания в отдельном контейнере, но он в общем комплекте.

– Да-да, далеко ушла наука. Нам бы в восьмидесятые сюда такие штуковины, сколько людей сберегли бы.

– Ну, допустим, людей ты по теплу высчитал, а как разобраться, где боевики, а где заложники? И что это за пульсирующие линии были на экране монитора? – поинтересовался Самойлов.

– Пленных я определил по разговору.

– По разговору? Сейчас, ночью?

– Да, видимо, днем выспались. Говорили в основном мужчина с женщиной, второй мужчина лишь изредка вмешивался в их разговор. А линии – это диаграммы тембров голосов, по которым я смог идентифицировать их. И с уверенностью могу сказать, что беседу вели хирург Гарин со своей женой, а поддерживал ее анестезиолог Васильев. В компьютере записаны образцы их голосов для идентификации.

– Что, вот так все просто? Вышли на позиции, включили какую-то шарманку, и на тебе, полный расклад?

– Капитан, почему вы все время чем-то недовольны?

– Не люблю, когда так легко и просто. Первое же включение аппаратуры, и сразу попадаем на заложников, «духов» и в целом базу. А если голоса заложников записаны на магнитофон, и боевики его спецом крутят?

– На глупые вопросы не отвечаю.

– Чего глупые, лейтенант? Не забывайся.

– Да ты мозги-то включи, командир, – перешел на «ты» Брагер. – Какой, к черту, магнитофон? На хрена его врубать боевикам? Это первое. Тепловизор фиксирует двенадцать человеческих тел, трое из которых находятся в подвале, они менее отчетливо видны, и при них нет предметов, которые аппаратура определила как оружие. У девятерых есть. Они наверху в домах, один на посту. Это второе. И третье, последнее, даже если работал магнитофон, то аппаратура определила бы его. И прошу, капитан, давай каждый будет заниматься своей работой.

– Ладно, лейтенант, работай! – успокоил Брагера Самойлов. – Связь мне с Скоробогатовым, и срочно.

– Теперь-то куда спешить?

– А вот это уже мое дело.

– Конечно, капитан.

Олейник только улыбнулся, глядя на этих, по сути, еще пацанов. Он вспомнил свою боевую молодость.

Недолго «колдовал» над аппаратурой лейтенант Брагер, протянул Самойлову трубку размером с небольшой сотовый телефон:

– Майор на связи!

– Первый?! Второй! – проговорил в трубку капитан.

– Слушаю.

– База «духов» и заложники в Лашкаре.

– Точно?

– Инженер утверждает, что точно. Он зафиксировал их разговор между собой.

– О чем говорили заложники? Впрочем, запись переговоров Брагеру передать мне утром. Сколько боевиков на базе?

– Девять рыл.

– Вооружение?

– У часового автомат, у остальных не выяснено, но все вооружены.

– Техника?

Самойлов прикрыл рукой микрофон, взглянул на Брагера:

– Техника у «духов» есть?

– Два внедорожника, за большим домом.

Командир подгруппы кивнул и ответил Скоробогатову:

– Два внедорожника.

– Ну что ж, поздравляю. Брагеру благодарность. Подгруппе продолжать наблюдение. Связь в прежнем режиме.

– Мы могли бы без проблем, подойдя к Лашкару всей группой, уничтожить «духов» и освободить заложников.

– Без сомнения, возможно, так и будет, но после команды Центра. Я немедленно свяжусь с начальником, а потом с тобой. Ожидай вызова.

– Принял.

Командир группы отключился, а Самойлов передал трубку Брагеру:

– Ты не вырубай систему, майор поговорит с Москвой и вызовет нас.

– Понял.

Скоробогатов приказал связисту связаться с генералом Володарским.

– Что, прямо сейчас? – удивился прапорщик Лургин.

– Ты не понял приказа, Семен?

– Понял. Вызываю.

Генерал-лейтенант Володарский ответил спустя минуту:

– Да, Вьюн?

– Я, наверное, разбудил вас?

– Не важно. Что у тебя?

– Посланная в Лашкар разведка с ходу обнаружила там и базу Абдуллы, и заложников. Можем до рассвета всем подразделением выйти к Лашкару и провести штурм базы с уничтожением боевиков и освобождением заложников.

– Никаких активных действий, Вьюн! – отрезал генерал.

– Разрешите узнать почему?

– Мне уточнена задача по операции. Впрочем, уточнение одно: вы должны не только разгромить базу, освободить медиков, но либо захватить Абдуллу Мирзади, его помощника Азада Рани, или в прошлом прапорщика Советской армии Алексея Рубанко, а также генерала запаса Глобина, либо уничтожить их при невозможности захвата.

– Глобина? – переспросил Скоробогатов.

– Точно так, Рома.

– Но это возможно лишь в случае прибытия в район вертолета с ПЗРК или муляжом комплекса.

– А разве я сказал, что план изменен?

– Понял, допустим, нам удастся разобраться с Абдуллой, его базой и освободить заложников, определить точное место сделки, но у нас нет никакой гарантии, что с Абдуллой к месту обмена прибудут Глобин и Рубанко. Исходя из уточнения, группе придется идти за ними в Кандарам. Я правильно понял уточнение задачи?

– Если на место обмена Рубанко и Глобин не приедут с Абдуллой, то задача по ним снимается. В Кандарам не выходить.

– Ясно!

– Место обмена пытаемся вычислить не только мы, по этому вопросу активно работает агентурная сеть Службы внешней разведки. Мы с Каманиным считаем, что идеальным местом является местность перед развалинами крепости Шарди. Это только наше мнение. Как поступит Мирзади, неизвестно, но далеко от Кандарама он не пойдет, как не будет и перевозить заложников в город. Следовательно, назначит местом обмена район между Лашкаром и Кандарамом или за Снежным хребтом, недалеко от входа в пещеры и тоннель.

– Согласен.

– У нас еще есть время отработать данный вопрос. Главное, группе зацепиться за базу и заложников. Последних в крайнем случае мы точно вытащим. А это уже хороший результат. Тем более что наша вторая группа совместно с таджикскими спецами начала работу по нейтрализации Анзура Баржона с его бандой террористов в Хашане. Отработав Баржона, мы устраним угрозу террористических актов в Москве, планируемых Мирзади. Тоже неплохой результат. Оставшись один без боевой группы, своих людей в Таджикистане и России, он утратит былое влияние. А если ПЗРК уже ему проплачены, то долго не проживет. Да и Глобину мы перекроем «дыхалку» со временем.

– Остается Рубанко.

– Без Абдуллы он ничто. И не забывай, что за Мирзади и его шакалами начинают охоту хатуиты. Они достанут своих врагов и под землей. В общем, все. Вопросы по уточненной задаче есть?

– Никак нет!

– Основная часть группы обустроилась в Шарди?

– Так точно!

– Ну, тогда до связи, Роман Владимирович!

– До связи, товарищ генерал!

Скоробогатов передал трубку Лургину. Связист перевел станцию в режим ожидания, и офицеры легли отдохнуть до утра. Что нес им день грядущий, не знал никто.

Среда, 21 мая, прошла спокойно. Бойцы группы майора Скоробогатова обустроились в развалинах, каждый имел свою позицию, для отдыха использовались ранее выбранные помещения, были определены оптимальные места для постов наблюдения. То же самое касалось и подгруппы Самойлова. Вечером пленников вывели на улицу, подышать свежим воздухом, и это было зафиксировано разведывательной подгруппой. Если раньше и существовали какие-то сомнения насчет нахождения медиков именно здесь, в Лашкаре, то теперь они полностью рассеялись. Иногда главарь банды строил своих боевиков, и численность, а также вооружение их тоже было подтверждено.

В четверг, 22-го числа, сразу же после завтрака Мирзади неожиданно объявил, что намерен проехать к развалинам крепости Шарди.

На удивленный взгляд своего помощника он ответил:

– Русские вынуждены принять наши условия и передадут ПЗРК, доставить их сюда из Термеза реально возможно только воздушным путем. Самолет, естественно, не подходит, значит, прибудет «вертушка», скорее всего, «восьмерка». Лучшего места для приема груза, чем крепость, нет. Через тоннель мы перенесем комплексы в пещеры. Туда же будут прибывать покупатели. Поэтому надо посмотреть внимательнее местность, дабы определить место посадки русского «Ми-8».

– Я все понял, – кивнул Азад Рани, он же Рубанко.

– Поведешь «Хаммер». В нем, кроме тебя, я и Глобин.

– А генерал-то зачем? – воскликнул Рани.

– Азад! – повысил голос Мирзади. – Не лезь не в свои дела. То, о чем ты должен знать, я доведу.

– Понял, саиб, извини.

– В «Тойоте» поедет охрана. Передай начальнику охраны Рашиду, чтобы оставил при доме одного бойца, остальных в машину. Выезд через двадцать минут.

– Слушаюсь, саиб.

Глобин, которого оторвали от молодой наложницы, удивился было, что за необходимость его присутствия на месте предстоящего обмена, но перечить Абдулле не стал, себе дороже выйдет.

Колонна из двух внедорожников, которые знал весь Кандарам, в 9.10 выехала за пределы города.

В 9.15 часовой группы прапорщик Бургин вызвал на связь Скоробогатова:

– Первый! Пост!

– Слушаю!

– На востоке по направлению дороги облако пыли, сносимое ветром на юг. Похоже, к нам едут гости!

– Смотреть за дорогой!

– Принял. Конец связи!

– Конец.

Командир группы объявил подчиненным тревогу. Бойцы быстро рассредоточились по позициям, применили средства маскировки, привели штатное оружие к бою. Сам Скоробогатов смотрел на участок, видимый через пространство бывшей арки, из подземного помещения.

Все видели, как к крепости вышли два внедорожника и остановились как раз напротив центрального пролома. Из машин вышли шесть человек, среди них Мирзади, Глобин и Рани – Рубанко, которых Скоробогатов узнал сразу. В голове молнией мелькнула мысль – это шанс захватить главаря банды, продажного генерала и предателя прапорщика одновременно со штурмом Лашкара, но он не имел права предпринимать какие-либо действия без приказа Володарского. Скоробогатов приказал связисту вызвать начальника управления, но в этот момент сильные помехи забили эфир. Один спутник ушел, другой не подошел для обеспечения устойчивой связи. Майор про себя выругался. Мирзади с компанией не задержались у крепости. Он где-то минуты две внимательно осматривал развалины, словно чутье зверя подсказывало ему, что рядом опасность, затем повернулся на сто восемьдесят градусов, указал рукой на плато, и Рани побежал туда. Метрах в пятидесяти от дороги он остановился, осмотрелся, поднял руку. Абдулла отдал команду и сел в «Хаммер». Вернувшийся Рани что-то сказал боевику из охраны и сел за руль внедорожника, за ним заскочил в машину и Глобин. «Хаммер» развернулся и быстро пошел обратно в Кандарам. Охранники прошли на плато, где осматривался Рани, начали выкладывать камнями окружность.

– Командир, что они делают? – спросил связист Скоробогатова.

– Похоже, обозначают контуры вертолетной площадки, – ответил майор и, подняв бинокль, проговорил: – Ну, точно, обозначают площадку, убирая из центра крупные камни и валуны. И место удачное, верное. Хваткий глаз у Мирзади, мгновенно определил, где может без проблем приземлиться «вертушка».

– Значит, расчет оправдывается?

– Выводы, Сеня, делать рано. Хотя если Мирзади планирует принять «Ми-8» днем, то для экипажа вертолета и обозначения камнями будет достаточно. Это для ночи необходимо выставлять свет, днем же пилот увидит круг из камня.

Поработав около часа, трое боевиков на «Тойоте» уехали следом за «Хаммером».

Скоробогатов объявил отбой тревоге и приказал связисту вызвать генерала Володарского. Генерал на время операции, видимо, решил постоянно находиться в управлении, потому что ответил немедленно:

– Слушаю!

– Минут бы двадцать пораньше.

– Мне доложили, что ты пробивался, но станция не смогла очистить эфир от помех. Так что произошло?

Майор сообщил о визите Мирзади с подельниками и об упущении шанса решить задачу досрочно.

– Да, – согласился генерал, – шанс был хороший, но теперь ничего не поделаешь. Техника облегчает нам работу, а иногда происходит все наоборот.

– Мне надо было лишь иметь разрешение в случае экстренной необходимости действовать по обстановке. Но я вынужденно молчал, глядя на этих подонков, которых парни могли отработать за считаные минуты.

– Достаточно об этом. Значит, Мирзади выбрал место обмена там, где мы и предполагали?

– Скорее всего, да. Если ближе к Кандараму он не подготовит еще с десяток площадок.

– В этом нет смысла. Мирзади запланировал обмен именно у развалин крепости, чтобы складировать ПЗРК через тоннель в пещерах, где их наиболее безопасно хранить до передачи покупателям.

– Либо для того, чтобы начать их активное использование.

– Для этого банде Мирзади необходимо подойти ближе к Кабулу, туда, где авиация западной коалиции осуществляет патрульные и боевые полеты. А это для Мирзади очень сложно, если не сказать – невозможно.

– Значит, ждем понедельника?

– Да. Осталось недолго. Особое внимание заложникам.

– Я тут подумал, что переброска к нам второй группы только осложнит работу.

– Я тоже думал об этом. При посадке «Ми-8» там, где определил Мирзади, вторая группа не сможет активно действовать из вертолета, так как попадет под огонь твоих парней. Но вопрос: сам-то справишься?

– Справлюсь!

– Хорошо. Тогда запускаем из Термеза борт с муляжами. Для наблюдателей Мирзади там же показываем, что в вертолете посторонних нет. «Ми-8» отойдет от границы, развернется и уйдет в Кушку. К вам же выйдет Лаприн. Для информации: ему на пилоны подвешены два пусковых контейнера с неуправляемыми ракетами, так что при необходимости он поддержит вас огнем с воздуха. И еще для информации. Служба внешней разведки сообщила, что из селения Рабан вниз начал движение отряд в сорок всадников племени хату во главе с Бани Арданом.

– Очень хорошая информация для размышления. Сколько потребуется хатуитам времени дойти до Шарди?

– Это смотря как они пойдут. Если через Кандарам, то не более трех суток. Если напрямую – двое суток с копейками.

– Прекрасно. Как раз где-то в понедельник, или даже в воскресенье, племя может прибыть в наш район. Как-то направить их по более длинному маршруту невозможно?

– СВР попытается дезинформировать Ардана, но у того своя неплохая разведка. И хатуитам симпатизируют простые местные жители. Но об отряде Ардана знает и Мирзади. Не думаю, что он жаждет встречи с воинами племени хату, поэтому либо перенесет сделку на более раннюю дату, либо оставит все как есть, если будет уверен в том, что хатуиты не смогут помешать ему отработать план по обмену заложников на ПЗРК. Вам же надо будет уходить из района как можно быстрее, естественно, после решения всех поставленных задач.

– Я вас понял.

– Давай, Рома. Все будет как надо.

– Кто бы сомневался. Подыхать здесь никто не собирается.

– До связи!

– До связи.

Вернувшись в Кандарам, Мирзади прошел в свой кабинет. Увидев, что Глобин плетется за ним, Абдулла обернулся:

– Тебе что-то надо, Семен?

– Я хочу поговорить с тобой.

– О чем?

– Мне кажется, ты не собираешься отпускать меня.

– С чего ты так подумал? – изобразил удивление Мирзади.

– У меня предчувствие.

– Да? Хорошо, проходи в кабинет, поговорим начистоту.

Бывший генерал зашел в кабинет, присел на указанный хозяином стул.

– Предчувствие, говоришь? – начал Абдулла. – А знаешь, оно тебя не обманывает.

– Что? – приподнялся Глобин. – Ты действительно…

– Буду краток и откровенен, – перебил его главарь. – Я потратил на тебя слишком много денег, чтобы сейчас отпустить. Будет так. Русские доставят ПЗРК, ты осмотришь их, один подготовишь к работе. Мы отдадим экипажу или представителю российской стороны их медиков, и, когда вертолет начнет отход, ты применишь ПЗРК.

– Я должен буду сбить вертолет?!

– Да! Это будет твой первый шаг к свободе. Затем мы начнем продавать комплексы, покупатели есть, но не у всех у них имеются готовые специалисты, посему придется тебе консультировать покупателей, показывать, как пользоваться тем или иным комплексом, как работать по целям в различных условиях, с учетом всех сопутствующих факторов и особенностей ПЗРК. Это станет вторым твоим шагом к свободе. Часть комплексов я оставлю у себя, и ты возглавишь учебную группу операторов. Подготовишь их, проведешь боевые стрельбы. И это последний твой шаг к свободе. Как только мои люди будут профессионально владеть комплексами, я организую твою переброску в Пакистан и все, что обещал.

– Но… Абдулла… это же…

– Это все, Семен, – усмехнулся Мирзади. – А сейчас ступай к Шаисте, она успокоит тебя. Свободен. У меня много работы.

– Если бы я знал…

– Если бы мы знали, что нас ждет в будущем, то жизнь превратилась бы в кошмар. Ступай и не напивайся до чертиков. Мне нужна твоя голова ясной. Все!

Глобин с ненавистью посмотрел на главаря террористической организации и, резко повернувшись, вышел из кабинета.

– Предавший один раз, предаст и второй, – оставшись один, проговорил Мирзади. – Участь предателя – позорная смерть, независимо от того, кого он предал или ради кого предал. Смерть – плата за сам факт предательства.

Он присел в кресло. Спутниковая станция вдруг сработала сигналом вызова, и Мирзади от неожиданности вздрогнул:

– Шайтан, неужели Самар? Что-то с заложниками?

Но на связь вышел не главарь банды, охранявшей российских медиков, а высокопоставленный человек из Кабула:

– Салам, Абдулла.

– Салам, Али, признаюсь, не ожидал.

– У меня для тебя неприятная новость.

– Говори.

– Бани Ардан вывел отряд из Рабана. Он горит желанием наказать тебя за то, что ты подставил его племя при нападении на госпиталь Красного Креста в Малияре.

– Шайтан, мне только этого не хватало!

– Угроза серьезная, Абдулла. Ты знаешь Ардана.

– Его нельзя остановить?

– А сам как думаешь?

– Когда хатуиты могут выйти в район Кандарама?

– В воскресенье или в понедельник.

– У-у, – простонал Мирзади.

– Тебе надо уходить из Кандарама.

– Ты же в курсе, у меня дела.

– Но жизнь дороже.

– Я понял тебя, Али, спасибо.

– Надеюсь, ты по достоинству оценишь мою услугу.

– Да, конечно. Об этом не волнуйся.

– Мне нечего волноваться, а вот тебе следует поторопиться. Удачи, да хранит тебя Всевышний.

– До связи!

Мирзади бросил трубку и трижды воскликнул, сбрасывая со стола бумаги:

– Шайтан, шайтан, шайтан!

Встал, прошелся по кабинету, заставляя взять себя в руки. Подумав, вернулся к столу, сел в кресло, поднял трубку спутниковой станции и набрал номер. Ждать пришлось недолго.

– Слушаю, Володарский! – раздался уже знакомый голос генерала.

– Слушайте, генерал, и запоминайте, обмен переносится на субботу, послезавтра.

– Но…

– Никаких «но». ПЗРК должны быть доставлены в район развалин крепости Шарди, что в квадрате… в субботу от полудня до 16.00. Тогда же я передам вам ваших людей. Не выполните требование, я отправлю отрезанные головы медиков в российское посольство в Кабуле. В Интернете будет размещена картинка казни. Все! С полудня до 16.00 субботы, 24 мая.

Мирзади бросил трубку на стол.

Отключил станцию и генерал Володарский, после чего взглянул на находившегося в кабинете помощника:

– Абдулла перенес обмен на субботу. Видимо, получил информацию по выходу отряда хатуитов. Встречаться с ними Мирзади особым желанием не горит.

– И что будем делать?

– Работать. Вылетай в Термез, готовь вылет «Ми-8» по плану имитации. В субботу утром он должен пересечь границу. Дальше ты в курсе.

– Понял. Разрешите идти?

– Давай, Василий Павлович. Смотри, чтобы в Термезе все прошло как по маслу.

– Конечно, товарищ генерал-лейтенант.

Проводив помощника, начальник террористического управления вызвал на связь майора Скоробогатова.

– Вьюн! – тут же ответил командир группы.

– Добрый вечер, Рома.

– Добрый, товарищ генерал.

– Видимо, Мирзади получил информацию по выходу племени хату, он только что связывался со мной и в ультимативной форме передал, что обмен переносится на субботу.

– Так нам даже проще, быстрее начнем, быстрее закончим. Одного я опасаюсь, как бы Мирзади не кинул нас с заложниками. Выставит требование сначала ПЗРК, затем медики, а у нас «вертушка» пустая!

– Мы не дадим ему сделать это.

– Каким образом?

– Я выставлю свои требования. Заложники будут у крепости на момент обмена. Вот только отбивать их придется очень аккуратно.

– У меня два снайпера, два ликвидатора, да и вообще все офицеры стреляют превосходно. Кроме того, я думаю ошарашить Мирзади гранатометным обстрелом и подрывом пары мин, что в наличии у сапера. Также мы вполне можем применить из подствольников газовые заряды.

– Ладно, все это ты решишь в ходе операции. Ты услышал меня?

– Так точно, работа в субботу, 24 мая. Время неизвестно?

– А разве я не назвал его?

– Нет.

– Устал и старею. Мирзади будет ждать «вертушку» с ПЗРК с полудня до 16.00.

– А что после 16.00?

– После он обещал отправить в наше посольство отрезанные головы медиков.

– Ну да. Посмотрим, кто кого и куда отправит. Целиком или по частям. Я все понял, Александр Михайлович.

– Вопросы?

– Имитационный вертолет?

– Будет. Тарасенко сегодня вылетает в Термез. Туда же подойдет экипаж со спецвагоном, в котором будут находиться муляжи ПЗРК. Люди Абдуллы увидят то, что должны увидеть.

– До связи, Александр Михайлович.

– До связи, майор.

Скоробогатов тут же объявил сбор офицеров и прапорщиков, довел до них изменение в обстановке. Связался командир группы и с Самойловым, капитан спросил разрешения оставить у Лашкара полковника Олейника и лейтенанта Брагера, а самому с Топаловым и Васиным пойти к крепости.

– Это лишнее, – сказал майор. – Оставайся на месте. До субботы наблюдение, в субботу контроль. Абдулла мечется, неизвестно, как быстро будут продвигаться хатуиты, вполне может стать так, что и суббота окажется неприемлемой датой. Переносить обмен больше не получится, и тогда Абдулла может дать приказ на уничтожение заложников. Находясь непосредственно у Лашкара, ты должен будешь всеми имеющимися силами воспрепятствовать этому, другими словами, атаковать кишлак. Внезапное нападение сыграет на тебя. Вы справитесь с девятью «духами». А мы у крепости как-нибудь разберемся, я даже снимать заслон у входа в тоннель пещеры не буду.

– Да, оголять тыл нельзя.

– Ты все понял, Саша?

– Так точно.

– До связи.

Приказ оставаться в пещере получили и старший лейтенант Зубров, и прапорщик Шмуро. У офицера Скоробогатов, также используя открытый текст, спросил:

– Вы имеете возможность удерживать тоннель в течение получаса?

– Продержимся, если надо, и дольше, – ответил Зубров. – Если только на нас не попрет банда штыков в сто с гранатометами и огнеметами.

– Таких сил у Мирзади никогда не было, нет и сейчас. Но он может выслать к пещерам человек десять-пятнадцать.

– С этими, командир, разберемся.

– Я вышлю к вам сапера, он заминирует вход и передаст пункт дистанционного подрыва тебе. Как начнете отход, удалившись на безопасное расстояние, завалишь подземный тоннель.

– Понял. Когда ждать сапера?

– Не будем тянуть, я пошлю его к вам немедленно.

– Понял, ждем!

– Давай, Саша.

Скоробогатов, отключив станцию, вызвал старшего лейтенанта Мурова и поставил задачу по минированию тоннеля. Забрав рюкзак с гранатами, минами, пачками пластида и взрывателями, старший лейтенант ушел в подземелье.

В 21.50 он доложил о выполнении приказа и попросил разрешения выйти в крепость ранним утром. В фонаре села батарейка, по серпантинам же подземного хода без риска что-либо повредить идти ночью было нежелательно. Командир группы разрешил старшему лейтенанту вернуться на основную базу в 6 утра.

Ночь с 22 на 23 мая прошла спокойно.

Утром Скоробогатов получил доклады от Самойлова и Зуброва. Старший лейтенант Муров вернулся в крепость ровно в 6 утра. Командир группы составил ему план минирования участка между вертолетной площадкой и остатками стен крепости. Муров с сержантом Омелиным, что служил помощником гранатометчика, приступил к установке боевых, звукошумовых, газовых и нескольких дымовых мин и зарядов. Все они приводились в действие дистанционно.

В Лашкаре ничего особенного не происходило. Было тихо и в районе пещер. Все самое главное и кровавое должно было разыграться на следующий день, в субботу. Единственно, что отметили наблюдатели за Лашкаром, из девяти боевиков провели пятничную молитву только семеро. Впрочем это было объяснимо. В банде головорезов Мирзади кроме местных отморозков служили и иностранцы, один из которых по национальности являлся украинцем, но принял ислам, двое наемников из Европы, француз Гуарин Форе и штатный палач англичанин Клиф Роклер. Впрочем, палачом, «должность», прижившаяся в бандах моджахедов и террористов недавно, являлся как раз бывший сержант Советской армии Виктор Петрович Назаренко, ныне кровавый Вели Худайназар.

Наступила звездная, теплая, безветренная ночь. Ночь перед активным этапом боевой операции.

Мирзади же, получивший тревожное сообщение о передвижении хатуитов к Кандараму, убедился, что раньше воскресенья Бани Ардан никак не выведет свое малочисленное, но оттого не менее грозное войско в район города, поэтому принял окончательное решение на проведение акции против русских в субботу. Оставалось всего ничего, получить от генерала Володарского подтверждение о том, что русские успеют в субботу перебросить переносные зенитно-ракетные комплексы в Афганистан. Следовало также предупредить людей в Термезе и на приграничной территории со стороны Афганистана о переносе акции, но это после разговора с российским генералом.

Мирзади включил спутниковую станцию, набрал номер нужного абонента. Несмотря на вечернее время, начальник управления был на месте:

– Володарский!

– Мирзади!

– Не скажу, что очень приятно.

– Взаимно. Вы готовы провести обмен в субботу в указанное мной время?

– Мы стараемся. ПЗРК уже на полигоне в спецвагоне, завтра в 7 утра он будет в Термезе. Перегрузка в вертолет займет около часа. Вылет «Ми-8» запланирован на 10 часов. Но вы сами понимаете, расчет расчетом, на практике же в график уложиться сложно. Но даже если вертолет вылетит в 11.00, то, с учетом того, что идти ему придется меняющимся курсом и на предельно малой высоте, он должен быть в районе Шарди в назначенный вами промежуток времени. Но предупреждаю, сразу экипаж не станет сажать вертолет, пока командир лично не увидит у площадки хирурга, его жену и анестезиолога. В целях страховки все ящики будут заминированы, так что не советую играть с нами. Как только заложники окажутся на борту и «вертушка» уйдет за Снежный перевал или в каком-то другом направлении, на удалении, не позволяющем сбить его из тех же переданных комплексов, самоликвидаторы автоматически отключатся, так как на удалении в десять километров их активация станет невозможной.

– Интересную картину вы нарисовали, генерал, – проговорил Мирзади. – Я вам отдаю заложников, и вы, отойдя с ними на безопасное расстояние, возьмете и подорвете комплексы.

– Не говорите глупостей. Вы же наверняка будете снимать на камеры, как мы передаем вам комплексы. Уже сам факт такой передачи ударит по репутации России хлеще самих ПЗРК. Нам совершенно не надо, чтобы эта сделка вышла за пределы Кандарама.

– А что помешает мне распространить в СМИ эту сделку после получения ПЗРК?

– Здравый смысл. Вы далеко не глупый человек и наверняка собираетесь продать комплексы. У вас, думаю, уже и покупатели есть и из ИГИЛ, и из «Талибана». Но покупатели такие, которым афиширование сделки тоже не нужно. Представьте, что произойдет, если вы выложите материал по обмену в Интернет? Да вас тут же обдерут как липу более мощные и не информированные о сделке группировки местных кланов, да командование западной коалиции медлить не станет. На вас откроют такую охоту, выжить в которой шансов – ноль. Если вы получите ПЗРК, а вы их получите при условии выполнения наших требований, афишировать сделку не будете, напротив, постараетесь сделать все, чтобы она осталась в тайне. Другое дело, если произойдет то, что вас беспокоит. Обман. Прием заложников и подрыв груза. Тогда у вас будут развязаны руки, а мы получим крупные неприятности от западных партнеров. Обман никому не выгоден, господин Мирзади. Или я не прав?

– Вы все прекрасно разложили, предварительно просчитав и продумав, – рассмеялся Абдулла. – Вы правы, ни у нас, ни у вас нет никакой выгоды обманывать друг друга. Но я тоже со своей стороны предупреждаю. Вертолет с заложниками не взлетит до тех пор, пока мои люди не проверят каждый ящик, каждый комплекс.

– Разумно. Договорились.

– Сообщите мне, как вертолет с грузом пойдет к Шарди.

– А разве в этом есть необходимость? О вылете вертолета вас оповестят верные вам люди, которые наверняка уже ждут завтрашнего утра у границы и даже в Термезе. Но… если вы так хотите, хорошо, я сообщу вам о точном времени вылета «Ми-8».

– Приятно иметь дело с деловым человеком.

– К сожалению, не могу сказать так же о вас. До связи, господин Мирзади.

– До связи, господин Володарский.

После разговора с Абдуллой генерал-лейтенант тут же сообщил о нем в администрацию и своему помощнику, уже прибывшему в узбекский город Термез, где совместно с узбекскими коллегами готовил завтрашнюю акцию.

Мирзади остался доволен переговорами. И даже пригласил к себе Глобина, для которого приказал принести бутылку русской водки.

Суббота, 24 мая. Боевая операция началась в 7 часов утра с мероприятий в Термезе. Они прошли быстро и организованно. Наблюдатели Мирзади видели и прибытие эшелона со спецвагоном, и загрузку ящиков в автомобили, и перегрузку их на аэродром. «Ми-8» поднялся в небо в 10.30 и взял курс на Афганистан.

В 10.40 генерал-лейтенант Володарский позвонил Мирзади:

– Это я!

– Приветствую вас, генерал.

– «Ми-8» пошел к вам!

– Я в курсе, но все равно спасибо.

– Мы ждем наших соотечественников.

– Вы их получите, если я получу груз.

– Конец связи!

– Конец!

«Ми-8» углубился над территорией Афганистана на пятьдесят километров, сделал разворот и пошел в сторону туркменского города Кушка.

После переговоров с генералом Володарским Мирзади вызвал на связь главаря боевой группы в Лашкаре, Валида Самара:

– Валид! Абдулла!

– Слушаю, хозяин!

– Вы готовы подъехать к крепости?

– Да, саиб!

– Хорошо, выведи заложников на поверхность, пусть приведут себя в порядок, проверь машины и жди команды на выдвижение к Шарди!

– Слушаюсь. Вопрос, саиб.

– Да.

– Нам всем прибыть к крепости или оставить пару человек на базе?

– Зачем? Хочешь, чтобы их пристрелили хатуиты, которые уже завтра могут быть там? Нет, привози всех. Из крепости уйдем в пещеры, где Бани Ардану нас не достать, и вызовем поддержку.

– Я все понял.

– Работай.

Переговоры были перехвачены аппаратурой лейтенанта Брагера. Их содержание лейтенант тут же передал Самойлову, тот Скоробогатову.

Оставалось немного. Командир российской боевой группы связался с командиром экипажа «Ми-8», стоявшим на плато за Снежным перевалом:

– Арма! Ответь Вьюну!

– На связи!

– У тебя все в порядке?

– Так точно.

– Во сколько ждать тебя?

– Подлетное время имитационного вертолета 13.10. Это к перевалу. Мы поднимемся в 13.20 и пойдем к вам.

– У крепости не садиться. – приказал Скоробогатов. – Сделать вид, что готовите посадку, но затем резко уйти к Лашкару. Там у холмов подобрать группу разведки. Дальнейшие действия по моей команде.

– Принял, командир.

Просчитав время прилета российской «вертушки», Мирзади в 11.57 отдал приказ своему помощнику, всей охране и Глобину на двух машинах выехать в район крепости.

С флангового поста крепости, на котором находился капитан Басов, прошел доклад о приближении колонны с востока.

«Хаммер» и «Тойота» встали у входа в развалины в 12.30. Все боевики вышли из машин, собрались в кучу, только Глобин держался особняком. Интуиция подсказывала, что опасность совсем рядом, кому, как не ему, бывшему российскому генералу, было известно, как работают спецслужбы России. Но он изменить ничего не мог. Мирзади же подошел к фрагменту бывшего вала крепости, находившегося в каких-то десяти метрах от командного пункта Скоробогатова, и достал из чехла радиостанцию. Майор мог слышать слова Мирзади:

– Самар! Абдулла!.. Начинайте выдвижение к крепости… По прибытии оставишь возле заложников троих бойцов, остальных ко мне… Спокойно. По крайней мере, пока спокойно.

В 12.34 у машин Мирзади встали внедорожники из Лашкара. Из них вышли девять боевиков, считая водителей. Главарь группы вывел на улицу хирурга, его жену и анестезиолога в наручниках. По команде Самара заложников отвели немного в сторону, и возле них встали Закир Галар, Клиф Роклер и Вели Худайназар.

Скоробогатов, дождавшись, пока Абдулла отойдет к машинам, включил портативную станцию, вызвав на связь снайпера, прапорщика Алексеева и ликвидатора, прапорщика Рубасова:

– Одиннадцатый, Девятый, ответьте Первому!

– На связи!

– Троих «духов» рядом с заложниками видите?

– Так точно!

– Они в вашем секторе?

– Так точно!

– По моему приказу в три, максимум в четыре, выстрела приказываю уничтожить «духов» охраны.

– Есть, – ответил за себя и за товарища прапорщик Рубасов.

Командир группы переключился на гранатометчика Бургина:

– Пятнадцатый, Первый!

– На связи!

– «Духи» поставили внедорожники кучно. Твоя задача – по команде подорвать их из РПГ.

– Это четыре выстрела.

– Пятый прибереги.

– Понял.

Скоробогатов вызвал сапера:

– Четырнадцатый!

– Я!

– Пятнадцатый ударит по технике. Ты одновременно с ним приведешь в действие светошумовые заряды. В дальнейшем, исходя из того, как будет складываться ситуация, подорвешь мины и по отдельной команде, если потребуется, пустишь дым.

– Сейчас в зоне действия противопехотной мины трое «духов» из охраны.

– Не уйдут до атаки, рви их!

– Принял.

На связь вышел капитан Белов, который с прапорщиком Гусевым находился на восточном фланге.

– На связи! – ответил Скоробогатов.

– Это Четвертый!

– Что у тебя?

– Тихо. Предлагаю переместиться ближе к центру. Слишком много «духов» окажется перед тобой!

– Оставаться на месте, – приказал командир. – Задача та же – не дать «духам» прорваться на запад!

– Принял!

Майор, отключив радиостанцию, посмотрел на часы. 13.17.

Не прошло и пяти минут, как спецназовцы и боевики услышали приближающийся рокот вертолета.

Мирзади ухмыльнулся. Посмотрел на Глобина. Тот стоял особняком и о чем-то сосредоточенно думал.

– Гамал, присмотри за Глобиным. Не нравится мне его поведение, – сказал Абдулла стоявшему рядом помощнику.

– А если дернется?

– Дернется – вали!

– Хорошо! Я смотрю за ним.

Рокот все усиливался, и, наконец, появился «Ми-8». Он шел на малой высоте, заходя на обложенную камнем площадку. Боевики, задрав головы, смотрели на вертолет. Тот, подойдя к площадке, внезапно увеличил обороты, провел маневр и, набирая скорость, пошел на юго-запад к Лашкару.

Мирзади не успел отреагировать на этот маневр. Из развалин ударил гранатомет, одновременно прогремели три взрыва, и по боевикам открыли огонь автоматы и винтовки.

Прапорщики Алексеев и Рубасов отлично знали свое дело. Двумя выстрелами из снайперских винтовок они всадили по пуле «палачам», англичанину Роклеру и Худайназару. Галар получил две пули.

Подрывом мин были уничтожены охранники Мирзади Али Хакар, Фарид Мунир, Хамид Салеми.

Медики, поняв, что проходит операция по их освобождению, рухнули на землю, прикрываясь телами убитых.

Мирзади вскинул автомат, чтобы расстрелять их. Он мог это сделать, но в бой вступил майор Скоробогатов, он двумя одиночными выстрелами из «АКС-74» вогнал по пуле в обе руки главаря террористической организации. Выронив оружие и завопив от боли, Мирзади опустился на колени и завалился на бок. К нему бросился Садаф Беджан, водитель «Хаммера», его Скоробогатов срезал короткой очередью. Связист, ставший на время стрелком, прострелил грудь заместителю Мирзади, Гамалу Атияру.

Светошумовые заряды ослепили боевиков, и без того дезорганизованных внезапным нападением.

Но они не первый раз принимали участие в бою. Быстро сообразив, что попали в хорошо подготовленную засаду, бандиты двумя подгруппами рванули от пылающих изуродованных машин. Главарь группы Самар и Ихаб Шани, петляя, побежали к небольшой гряде недалеко от ущелья. Там они могли какое-то время продержаться, а затем спуститься в ущелье. Но Скоробогатов прикрыл западный фланг. Капитан Белов и прапорщик Гусев без труда, на ходу срезали бандитов очередями своих автоматов. В живых, кроме раненого Мирзади, оставалось еще четверо боевиков. Начальник охраны Мирзади Алим Рашид, Шад Тарак, Азад Рани, он же Рубанко, и француз Гуарин Форе, подавшийся в Афганистан на крови заработать деньги. Эта часть банды вышла из секторов обстрела основных позиций боевой группы майора Скоробогатова. Но оставался еще капитан Басов на восточной фланговой позиции, и боевики, несясь к ущелью, оказались практически перед ним. Вскинув автомат, капитан короткими очередями расстрелял бандитов. Стрелял он на поражение, не оставив головорезам ни одного шанса выжить. И после его очереди наступила тишина.

Скоробогатов подал команду бойцам выйти из укрытия и проверить, не осталось ли из банды раненых. Сам же подошел к Мирзади. Тот корчился от боли в окружении трупов своих ближайших соратников. Майор достал болевую аптечку, ввел Мирзади промедол. Боль отступила, и главарь с ненавистью посмотрел на командира российского спецназа:

– Сволочи, обманули. Мы же договаривались.

– Это ты сволочь, Абдулла. И я с тобой ни о чем не договаривался. Я вообще с такими, как ты, не договариваюсь.

– Добей меня, если ты воин.

– Нет, Абдулла, смерть – слишком легкое наказание для тебя. Ты полетишь со мной в Россию и там сгниешь в одиночной камере тюрьмы особого назначения. За все преступления, которые совершил здесь и которые были совершены по твоему приказу у нас.

– Вы все еще пожалеете!

– Не думаю.

Майор подозвал прапорщика Гусева:

– Смотри за ним, Витя. И смотри внимательно. Раненый шакал опаснее волка.

– Если что, немного помять этого шакала разрешите?

– Ну если немного.

К Скоробогатову подозвали бывшего генерала Глобина:

– Ну что, мразь, отбегался? Тридцать лет назад тебя не посадили, посадят сейчас и очень надолго. А ты, наверное, мечтал о спокойной обеспеченной старости где-нибудь на островах? Скажи, тебе пацаны, которых ты обрек на смерть, по ночам хоть иногда не снятся.

– Я ни в чем не виноват.

– Это скажешь следователю. – И ударом в челюсть Скоробогатов сбил предателя с ног.

Пошли доклады, что вся банда уничтожена.

В сопровождении бойцов подошли спасенные заложники.

– Майор, – сказал, волнуясь, Гарин, – как вам это удалось?

– У вас, Анатолий Владимирович, своя работа, у нас своя.

– А откуда… хотя о чем это я? Спасибо.

– Не за что. Скоро домой полетим.

– Да, домой. Это хорошо, это замечательно!

Скоробогатов вызвал связиста.

Старший лейтенант Муров подошел с подготовленной к работе спутниковой станцией:

– Товарищ майор?..

Договорить он не успел, его прервал крик Басова:

– Командир! С востока подходит отряд всадников.

– Заложников в укрытие, к бою! – отдал приказ командир группы.

Но Басов снова крикнул:

– Командир, головной всадник поднял белый флаг.

– Уж не хатуиты ли это?

Отряд остановился, вперед выехал всего один человек с белым полотенцем и, приблизившись к бойцам, представился. Говорил всадник на пушту, и Скоробогатов его хорошо понимал.

– Я – Бани Ардан.

– Очень приятно, вождь племени хату.

– Вам известно о нас?

– Немного. Что хочешь, Бани?

Афганец кивнул на Мирзади:

– Отдайте мне этого шакала и уходите.

– Но он и нам нужен, вождь!

– Мы мирные люди, мы не хотим войны. Но мы – гордый народ и обид не прощаем. Мирзади выставил нас бандитами, поэтому я поклялся перед всем племенем, что накажу и его, и банду, что в наших одеждах убивала и похищала врачей. Ты – офицер и должен понять меня. А я должен выполнить клятву. Я не хотел бы, чтобы из-за продажного шакала Мирзади мы поссорились, но я вынужден буду отдать приказ отбить его.

– Я тоже не хочу воевать с хату. Подожди. – Майор повернулся к Мурову: – Связь мне с Центром!

Старший лейтенант передал трубку командиру группы.

– Товарищ генерал? Майор Скоробогатов.

– Ну что, Рома?

– Задача выполнена. Банда уничтожена, заложники освобождены, у нас потерь нет, Мирзади ранен, Глобин пленен.

– Прекрасно. Вызывай «вертушку» и уходи оттуда.

– Не все так просто, Александр Михайлович.

– В чем проблема, майор? – Слышно было, как напрягся голос генерала.

– Да тут ребята из племени хату объявились. Отряд всадников, человек сорок во главе с Бани Арданом. Последний просит отдать Мирзади, так как поклялся наказать его. Мы, конечно, можем отказать, но тогда не избежать боя с хатуитами, а мне, честно говоря, не хотелось бы драться с ними. Они не враги. Мирные, но гордые горцы.

– Отдай Мирзади, черт с ним. В принципе он нам особо и не нужен. Вторая группа совместно со спецами Таджикистана утром разбила банду Анзура Баржона. Сам Баржон взят «тепленьким» в постели. Сейчас дает подробные показания по местам хранения взрывчатки и планам Абдуллы, касающимся террористических актов в Москве. Думаю, ничего нового Абдулла не скажет, а хату разберутся с ним. Отдавай и возвращайся.

– Понял, до связи, товарищ генерал.

Скоробогатов передал связисту трубку, затем взглянул на Ардана и улыбнулся:

– Уважая гордый народ хату, в Москве принято решение передать вам Абдуллу Мирзади.

Главарь террористической организации закричал:

– Нет! Не отдавайте, я буду вам полезен. Все что угодно, только не хату. Прошу, умоляю, майор! У меня много денег. Я много знаю!

– И почему бандиты всегда предлагают деньги? – скривился Скоробогатов.

– Потому, – ответил Ардан, – что они для них заменяют все!

– Да, наверное, так и есть. Что ж, забирай Мирзади!

Ардан подал знак, и к нему прискакали трое всадников. Он что-то обрывисто приказал им, и воины племени хату схватили Мирзади, забросили, как куль, на одного из коней и снова отошли к отряду.

Ардан протянул Скоробогатову руку:

– Русские – настоящие и благородные воины. Мы всегда останемся друзьями.

– Мы тоже уважаем вас, горные воины, – пожал вождю руку майор.

– Счастливого возвращения домой.

– И вам того же.

Отряд племени хату как быстро появился, так быстро и ушел.

Скоробогатов кивнул Мурову:

– Вызывай Лаприна. И наших из пещер.

– Все, Рома? – подошел к нему Белов.

– Все!

– Как-то легко прошла операция.

– А ты как хотел, чтобы бой затянулся, «вертушка» не могла подойти, и нам пришлось бы тащить на себе заложников, раненых, отрываясь от преследования по перевалам и ущельям, рискуя каждую секунду словить пулю?

– Нет, конечно, но все равно как-то уж буднично. Постреляли немного, подорвали, и все дела. Будто не на боевом выходе в Афгане, а в учебном центре.

– Ну извини, ничего другого предложить не могу.

Офицеры рассмеялись.

Спустя полчаса «Ми-8» капитана Лаприна шел над низкими облаками, обходя торчащие из них заснеженные вершины, к Термезу. Группа выполнила задачу и возвращалась домой. И никто не чувствовал себя героем, никто не ждал наград. Спецназ просто летел домой, сделав свою работу. Летел к родным и близким, как возвращаются домой обычные люди после трудового дня.