Первая ссора

Три месяца пролетели незаметно.

Алена и Герман встречались почти каждый день. Это не была любовь с первого взгляда – им просто было очень хорошо вместе.

Чем занимаются молодые люди, только-только окончившие институт? Естественно, вовсю наслаждаются свободой: походы в кино чередовались с ужинами в кафе; приобщаясь к высокому искусству, Герман и Алена бывали в театрах, а когда им хотелось оторваться по полной программе – ездили кататься с горок на «бубликах» и согревались горячим чаем из термоса. Это было время сплошного праздника!

Однажды вечером, когда они прощались, их первый романтический поцелуй поставил точку в дружбе и начал отсчет влюбленности.

– Ты уже подготовила лыжи? – Герман улыбался в трубку сотового телефона, предвкушая их первую поездку на горнолыжный спуск в предстоящие выходные.

– Конечно! Смазала, поставила у входной двери, чтобы не забыть, и даже уже надела комбинезон и перчатки. До субботы их больше не сниму! – Алена откровенно веселилась, но вдруг ее голос погрустнел: – Я так соскучилась…

– Я тоже, – Герман уже четыре дня был в командировке, но, слава богу, завтра вечером он будет дома, а послезавтра утром, наконец, обнимет любимую. – Мне пора, начинается очередное совещание. Завтра тебе позвоню из аэропорта! Жди!

Однако на следующий день все вышло совсем иначе. Казалось, на эту пятницу были запланированы все несчастья, которые только можно вообразить.

Сначала рейс задержали на шесть часов. Герман так расстроился, что, пытаясь позвонить Алене, уронил телефон, после чего новенький сенсор перестал работать. Понимая, что теперь он никак не сможет сообщить любимой, что задерживается («И почему я не выучил наизусть номер ее телефона?!»), Герман не находил себе места.

Обычно уравновешенный и рассудительный, он чувствовал, что его начинает трясти. «Ничего! Доберусь до дома – сразу позвоню или напишу», – пытался он себя успокоить. Помогало не очень.

Когда Герман наконец добрался до своей квартиры, было четыре утра. Звонить и писать Алене смысла не было, да и сесть за компьютер не было сил.

Не раздеваясь, он буквально рухнул на кровать, удивляясь своей усталости. На сон ему оставалось чуть больше четырех часов, а перед горнолыжным спуском нужно было хорошо отдохнуть.

Однако он проспал гораздо больше, чем планировал: когда он проснулся, за окном уже сгустились субботние сумерки. Почувствовав ломоту в костях и жуткую головную боль, Герман сразу понял причину своей усталости и слабости.

«Температура! Только этого не хватало! – подумал он. – Просто прекрасно: лыжи накрылись медным тазом!»

Герман болел редко, но качественно. Три дня он лежал пластом, а на четвертый все как рукой снимало. Мама иной раз даже врача не вызывала – просто писала записку в школу, и учителям этого было достаточно, ведь Герман всегда был в числе отличников. Однако в этот раз записка от мамы явно не поможет. Обдумывая, с кем связаться первым делом – с Аленой или с мамой, – он снова провалился в тяжелый сон.

Три дня болезни прошли, как в тумане. Не дозвонившись, мама, конечно, примчалась на съемную квартиру к сыну. Несколько раз Герман пытался достучаться до Алены. Она, однако, трубку не брала и на электронные письма не отвечала.

– Привет, – голос Германа звучал неуверенно и виновато, когда вечером он дождался Алену у подъезда.

Не останавливаясь, она лишь молча окинула его негодующим взглядом.

– Куда же ты? Погоди! Что случилось? – голос Германа почти сорвался на крик.

– Ты меня об этом спрашиваешь? – взгляд Алены, казалось, мог прожечь в нем дыру. – Ме-ня? – отчетливо, по слогам повторила она. – Я, как последняя дура, ждала его два дня с этими лыжами, а он даже не позвонил! Мало того – не отвечал на мои звонки! – Алена говорила негромко, но в голосе ее звенела злость вперемешку с обидой. – Как называется человек, не выполняющий своих обещаний? Предатель!

Алена забежала в подъезд и там горько разрыдалась. Сначала это были слезы обиды на любимого человека, но постепенно к обиде добавилось сожаление и раскаяние в собственной грубости: «Зачем я назвала его предателем? А вдруг он меня не простит и на этом все закончится?»

Герман тоже с трудом справлялся со своими чувствами. Слово «предатель» хлестнуло его, словно плеткой, сердце сжалось от боли: «Хорошо… Я предатель. Но ведь она даже не поинтересовалась, что со мной произошло! Если она действительно так переживала, почему не приехала ко мне?»

Герман не успел разглядеть слез Алены, а распознавать скрытые женские эмоции он никогда особо и не умел. Вместо сожаления о случившемся парень теперь испытывал обиду на любимую девушку.