Я отчетливо помню краткий разговор, произошедший много лет назад на званом ужине в доме моей подруги Морин. Все гости имели отношение к сфере психиатрии, кроме одной японки, которая находилась в Топике (штат Канзас) потому, что ее муж-психиатр приехал учиться в Menninger Clinic. Я не встречалась с ней раньше, но все остальные были нашими друзьями. Понятия не имею, как это произошло, но в какой-то момент Морин обратилась к нашей гостье и сказала ей, как она сожалеет о бомбардировках Хиросимы и Нагасаки, добавив: «Надеюсь, вы знаете, что многие американцы считают, что эта бомбардировка была ужасным поступком».

Извинения Морин звучали так тепло и искренне, что я удивилась. Помню, я подумала про себя, что Морин еще даже не родилась, когда это случилось, а остальные присутствующие были грудничками. Тем не менее ее извинение казалось правильным. После слов Морин за столом воцарилось молчание. Затем японская гостья просто сказала: «Спасибо за эти слова. Мы с мужем живем в этой стране уже довольно давно, и никто никогда не говорил нам этого».

Меня тронул этот небольшой диалог – так же, как тот случай в моем консультационном кабинете, когда при мне Летти сказала своей дочери Ким: «Мне очень жаль, что это произошло в нашей семье». Эта беседа навела меня на мысль о том, что извинения некоторых людей, не виноватых в содеянном, способны исцелить душевную рану так, как часто не могут извинения людей, действительно нанесших большой вред.