Человек живет в группе, которая налагает на него некоторый закон, порядок, который мы уважаем, в том числе и потому, что этот внешний порядок производит книги, машины, позволяет без труда осуществить чрезвычайные по масштабу операции, которые в исключительно натуралистическую эпоху проводились бы намного медленнее.
