46. Приведи его ко мне

Когда они подошли к дому, в окне, за которым стояла Лиска, свет уже погас. Джекоб всячески отгонял мысль о том, что это значит. Доннерсмарк стремительно взбежал вверх по лестнице, словно мог опять обрести свою сестру, если поторопится. Тяжелая дверь поддалась, едва он толкнул ее плечом. Джекобу не понадобилось ему объяснять, что в этом доме любая незапертая дверь требует осторожности. Они обнажили сабли. Пистолеты против Синей Бороды так же бесполезны, как и против Портняги в Черном лесу.

Холл, где они очутились, еще сильнее благоухал забудками, чем сплетение троп лабиринта. Джекоб выдернул букеты из ваз, стоящих рядом с дверью, а Доннерсмарк распахнул высоченные окна, чтобы в холл хлынул ночной воздух.

От холла ответвлялись многочисленные коридоры, ко второму этажу взмывала просторная лестница. Как быть? Разойтись в разные стороны?

Они колебались, что разумнее. В одном из коридоров показался слуга. Судя по покрытым шерстью рукам, человеком он был не всегда.

Джекоб вынул пистолет. Может быть, если не на его хозяина, то хотя бы на него это возымеет действие.

– Где она?

Никакого ответа. Глаза, упершиеся в него, были непроницаемыми глазами зверя.

Доннерсмарк схватил слугу за накрахмаленный воротничок и приставил ему к горлу свою саблю:

– Тебе конец, если ее нет, слышишь? Где она?

Все произошло с молниеносной быстротой.

Оленьи рога, выросшие у слуги из висков, вонзились в Доннерсмарка, прежде чем тот успел применить свою саблю. Джекоб выстрелил, но пули отскочили, а его саблю человек-олень отвел от себя, словно палочку ребенка. Джекоб читал, что олени-самцы способны превращаться в людей, если им в сено подмешивать человеческие волосы. В книге также говорилось, что они слепо преданы своему господину.

Человек-олень стер кровь Доннерсмарка со лба и жестом пригласил Джекоба пройти в коридор, из которого он явился, но Джекоб не обратил на него никакого внимания. Он рухнул на колени перед Доннерсмарком и схватился за его сумку на поясе. Да, ведьмина игла была еще при нем. Джекоб воткнул ее в окровавленную руку друга. Такие страшные травмы игла залечить не могла, но, по крайней мере, она зашьет раны. Человек-олень нетерпеливо затрубил. Только голова у него была оленья. Кровь с рогов капала ему на черный фрак.

– Иди, Джекоб! – Вместо голоса Доннерсмарк издал сиплый хрип, оставалось уповать, что игла поддержит в нем жизнь достаточно долго.

Он выпрямился.

Слуга указал на коридор, из которого он пришел.

«Джекоб, черт побери! – Ему показалось, что он слышит возмущение Хануты. – Ну чему я учил тебя насчет Синих Бород? И вы на полном серьезе полагали, что вот так зайдете к нему в дом и похитите его добычу?»

Двери. Около каждой из них Джекоб содрогался: там, за нею, может быть, лежит мертвая Лиска. Но всякий раз, когда он останавливался, слуга-олень принимался угрожающе трубить.

Дверь, к которой он его подвел, была распахнута.

Джекоб еще издали заметил красные стены.

Увидел мертвых на золотых цепях.

А между ними – Лиску.