Ге письма, как мне помнится, я не послал именно ввиду тех самых соображений, о которых вы пишете. О других же двух пунктах, как ни странно это сказать, я согласен, совсем согласен с вами, хотя и был согласен с Леонидом Семеновым и желал быть согласен с желанием того, кто описывал свою жизнь. Так хочется только бы быть в любви хоть с теми, с кем входишь в прямые общения. Знаешь так уж много своих нелюбовных грехов со всем, гораздо большим числом людей, с которыми не переставая так жестоко грешишь и своей жизнью.

Работы свои, кажется очень неудачные, я кончил – рад, что развязался с ними. Вы виновны в том, что они в более или менее художественной форме. Все это вместе должно составить одно целое. И как это ни плохо каждое отдельно, вместе это может быть полезно. Вместе это так: 1-й день в деревне – Бродячие люди; 2-й день в деревне – Живущие и умирающие; 3-й день в деревне – Подати и 4-е Сон. Две из них переписаны, две будут переписаны на днях и высланы вам.

Очень хочется видеться с вами. Это странно, но вы так близки мне, что мне писать вам как-то неудобно. Мне слишком много хочется сказать. А не могу сказать всего – не успею – так и ничего.

Ну, прощайте пока. Может быть, и до свиданья.