Давно собираюсь вам написать, милый друг Поша. Последнее время задержала железнодорожная стачка, продолжавшаяся 9 дней. Очень мне жалко, что Софья Андреевна протестовала против писем Арсеньевой. Если бы дорожить этим матерьялом, вы бы могли снестись с Валерией Владимировной и спросить ее разрешения.

Я до сих пор еще не трогал ни «Воспоминаний», ни вашу биографию. Все другие занятия, а ужасно хочется теперь, осенью.

Пришлите мне, пожалуйста, то, что я нового диктовал. А то если возьмусь, то боюсь повторяться.

Софья Андреевна списывает теперь свои письма к сестре. Я просил ее, чтобы она их дала вам. Это чрезвычайно подробное описание всех событий женатого времени. Сейчас сидим отрезанные от известий. Нынче только пошли поезда. Я кончил «Конец века» и, хотя и не следует говорить, очень доволен этой статьей.

Что вы делаете? Ничего не знаю о вас. Что дети? Что Паша? которой передайте мой сердечный привет. Что Колечка? Парася живет у нас, и, кажется, и ей хорошо, и нашим с ней.

Вспоминал наш разговор философский с вами и ваше возражение о том, что или все движется и сами стоим, или сами движемся и все стоит. Я тогда согласился, но, думая потом, пришел к тому, что, собственно, ничто не движется, а только уясняется мое духовное зрение, и это уяснение представляется мне движением во времени. Мир уже есть весь совершенный, как совершенна моя жизнь в воспоминании, но я вижу его не вдруг, а он открывается мне во времени. – Не будьте строги к способу выражения, а поймите всю мысль.

Братски целую вас, милый друг.

1905. 18 окт.