138
большого редута, рокового редута, нейтрального редута.
139
Скажите неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…
140
Ну, что еще?
141
Государь, герцог…
142
гусенку, которого я сделал орлом.
143
адский огонь.
144
Убирайтесь к…
145
прокламация короткая и энергическая.
146
железных людей.
147
пуки неприятельских орлов и знамен.
148
За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.
149
перенести в пространство (нем.).
150
Старый господин покойно устроился (нем.).
151
старого господина (нем.).
152
на это самодурство старого господина (нем.).
153
Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?
154
Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…
155
мясо для пушек.
156
Им еще хочется!..
157
Государь?
158
Еще хочется, ну и задайте им.
159
поле сражения было великолепно.
160
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т. д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, и началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывании моего сына, на то, чтобы мало-помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.
