Что вы поделываете, дорогой Николай Николаевич? По последнему письму судя, вы в дурном состоянии. Впрочем, вероятно, у вас, как и у меня, скука и апатия предшествуют наплыву умственной энергии. Надеюсь и желаю, чтобы это так было и чтобы письмо это застало вас в азарте работы.
Я отдал (на словах) роман Каткову, и ваш совет отдать заставил меня решиться. А то я колебался. Все занимаюсь «Азбукой», грамматикой и школами в уезде и не имею духа приняться за роман. Однако теперь уже необходимо, так как я обещал. Я прочел философскую статью Соловьева, и она мне очень понравилась. Это еще один человек прибыл к тому малому полку русских людей, которые дозволяют себе думать своим умом. Я уже насчитываю теперь 5-рых таких. В нем есть, то есть в статье, один недостаток – гегелевская зловредная фразеология. Вдруг с бух да барахты является в конце статьи какой-то дух, мне очень противный и давно знакомый. Порадуйте меня как-нибудь вашим бисером – он не перед свиньями, когда обращен ко мне. У меня теперь все очень хорошо. Я весел и здоров, и хорошо работается. Хорошо бы, если бы вы были так же.
