1878
1878, 17 апреля. [Ясная Поляна.] После 13 лет хочу продолжать свой дневник. Вчера был у заутрени (пасха). Утром читал записки Веневитинова. Ходил гулять с Василием Ивановичем. Говорили о его деле. Вечером все с детьми на тягу в Заказ. Читал Болотова. Дневник Бочарова. Кажется, все ясно для начала. Нынче встал в 10, читал, сбирался писать, но – насморк и слабость духовная и физическая. Вышел гулять, но холодно, – вернулся. Соня говорила с Лизаветой Александровной и рада, что сделала ей пользу. Катают яйца. Стану писать письма.
5 мая. Вчера не помог старушке телятинской. Празднословил с Василием Ивановичем. Тщеславился мыслью и горячился с Соней. Нынче сердился на Алексея и старосту, за то, что дурно окопали яблони. Читал утром записки Фон-Визиной. Преданность богу – правда и опасно.
22 мая. Пережил важные и тяжелые мысли и чувства вследствие разговора с Василием Ивановичем о Сереже. […] Все мерзости моей юности ужасом и болью раскаяния жгли мне сердце. Долго мучился. Ездил в Тулу с Сережей и говорил с ним. Стал вставать рано и пытаюсь писать, но нейдет. Нейдет оттого больше, что нездоровилось. Но кажется, что я полон по края, и добром. Окончил Болотова. Читал Парфения. Раскол наводит меня сильнее и сильнее на важность мысли о том, что признак истинности церкви есть единство ее (всеобщее единство), но что единство это не может быть достигнуто тем, что я, А или В, обратит всех других к своему взгляду на веру (так делалось до сих пор, и все расколы, папство, лютеранство и др. – плод этого), но только тем, что каждый, встречаясь с несогласными, откидывая в себе все причины несогласия, отыскивает в другом те основы, в которых они согласны. Осьмиконечный или четырехконечный крест, и пресуществление вина или воспоминание, разве не то же ли самое.
Был у обедни в воскресенье. Подо все в службе я могу подвести объяснение, меня удовлетворяющее. Но многая лета и одоление на врагов есть кощунство. Христианин должен молиться за врагов, а не против их.
Читал Евангелие. Везде Христос говорит, что все временное ложно, одно вечное, то есть настоящее. «Птицы небесные…» и др. И на религию смотреть исторически есть разрушение религии.
Дети: Илья и Таня рассказывали секреты, влюблены. Как страшны, скверны и милы.
Начал писать «свою жизнь».
1 июня. Летние гости: Машенька, Варенька, Таня, Свербеевы, Исленьев, Иславин, Бобринский, Урусов, все это кипит и расстраивает. Кроме того, Андрюша болен. Строю избу в Чепыже. Все время это не брал пера в руки. Правда, письма написал. Читаю Парфения.
3 июня. Был Бобринский. Измучил меня своими разговорами о религии, о Слове. Его страсть говорить! Самообольщение удивительное. Для меня он важен был тем, что на нем с ужасной очевидностью ясно заблуждение основания веры на слове, на одном слове. Вчера писал довольно много в маленькую книжку, сам не знаю зачем? – о вере.
