1859
1 января. [Москва.] Все это время занимался и нынче тоже. Голова еще болит. Надо жениться в нынешнем году – или никогда. Первый день прошел слишком тихо. Никого ровно не видал. Работал невидную работу.
16 февраля. Все это время работал над романом и много успел, хотя не на бумаге. Все переменил. Поэма. Я очень доволен тем, что в голове. Фабула вся неизменно готова. Почти никуда не ездил. Вчера был с первым визитом у князя Львова. Третьего дня провел с ним вечер у Гагарина и пришел домой влюбленный в обеих. Ночью не спал, и С. осталась одна. Вчера тоже пять часов не мог заснуть. Нынче спокоен. Работаю. Здоровье мое нехорошо: и желудок и нервы. Видел один сон – клубника, аллея, она, сразу узнанная, хотя никогда не виданная, и Чапыж в свежих дубовых листьях без единой сухой ветки и листика.
19 февраля. Еще третьего дня прошло. Опять не то. Я никому не говорил однако. И в жизни и в искусстве нужно это сосредоточенье в одном себе. […]
9 апреля. Москва. Ездил на охоту и в Петербург. В Петербурге десять дней счастливейших. В Москве опять два раза видел Львову. Поднялось, но не с такой силой. Было бы очень хорошо, ежели бы не здоровье. Получил деньги, продул на китайском бильярде. Работал. Кончил «Анну», но нехорошо. […]
9 мая. [Ясная Поляна.] Неделю уже в деревне. Хозяйство идет плохо и опостыло. Получил «Семейное счастие». Это постыдная мерзость. Я ко всему оказываюсь отвратительно холоден. О Аксинье вспоминаю только с отвращением, о плечах. Feuillet огромный талант. Мне грустно на самого себя. Сердце мое так молчит нынешний год на все. Даже грусти нет. Одна потребность работать и забывать – что? Нечего. Забывать, что живу. Молился нынче и хочу принуждать себя регулярно работать и делать хоть немного добра. Надо написать письма Александрин, Боткину и «Вестнику».
28 мая. Вчера остригся, и даже это мне кажется признаком возрожденья. Я недоволен собой. Порядок моей жизни разладился. Аксинья уходила к Троице. Сейчас ее видел. У меня была раз, были Феты, дом перестраивали. Утинвсе стоит. Сейчас хочу пописать «Казака».
1859. 2-е октября. Лето в хозяйстве, хандре, беспорядочности, желчности, лени. Маша построила дом и переехала.
1859. Октябрь 9. С 28 мая и по нынешний день я был в деревне. Беспорядочен, желчен, скучлив, безнадежен и ленив. Занимался хозяйством, но дурно и мало. Аксинью продолжаю видать исключительно. Маша переехала от меня в свой дом, я с ней чуть не поссорился совсем. Я ударил два раза человека в это лето. 6 августа я ездил в Москву и стал мечтать о ботанике. Разумеется, мечта, ребячество. Был у Львовых; и как вспомню этот визит – вою. Я решил было, что это последняя попытка женитьбы; но и то ребячество. […] И вот я дома и почему-то спокоен и уверен в своих планах тихого морального совершенствованья. Что бог даст.
Нынче надо осмотреть хозяйство, решить судьбу управляющего, написать письма и заняться романом вечерком.
11 октября. С каждым днем хуже и хуже моральное состояние, и уже почти вошел в летнюю колею. Буду пытаться восстать. Читал «Adam Bede». Сильно трагично, хотя и неверно и полно одной мысли. Этого нет во мне. Лошади хуже и хуже. Рассердился на Лукьяна.
