Ср. осторожную реакцию варваров на проникновения Саргона Аккадского в пограничные области Месопотамии, упомянутую выше.

Дипломатическое соглашение, заключенное в 200 г. до н. э., отражало то, что сегодня мы можем рассматривать как обычные, «нормальные» взаимоотношения между Китаем и кочевниками. Ясно, что время от времени эти соглашения нарушались - или Китаем для разгрома набиравших силу кочевников, или степняками, пытавшимися завоевать часть либо даже весь Китай. Однако «нормальность» отношений регулярно подтверждалась обеими сторонами. Усилия по объединению степи и китайского сельскохозяйственного мира в единую политическую единицу никогда не имели успеха. То одна, то другая половина такого составного государства регулярно отделялась: либо завоеватели-кочевники начинали постепенно ассимилироваться и становиться чужими для оставшихся пастухами соплеменников, либо китайские воины, вынужденные жить и воевать, подобно кочевникам, выходили из повиновения императорскому окружению, далекому и чуждому для них.

Долговечность этих «нормальных» отношений определялась набором взаимных выгод, которые извлекали обе стороны по заключенному соглашению. Китайская дань позволяла военному правителю орды по-царски содержать свой двор и, что, возможно, было гораздо важнее, давала ему средство держать свое ближайшее окружение в лояльности и послушании, награждая их драгоценными дарами - шелками, изделиями из благородных металлов и другими предметами роскоши. С китайской точки зрения, такие дары были дешевой формой страхования от набегов из степи. См. Owen Lattimore, Vie Inner Asian Frontiers of China (New York: American Geographical Society, 1940), где приведен более детальный анализ этих многовековых взаимоотношений и зависимости их от географических факторов.