18
Партизаны-разведчики собрали много важных сведений о расположении противника. Все эти донесения Букрей аккуратно записывал. По ним нетрудно было догадаться, какое направление наметил штаб оккупантов для своего главного удара.
Разведка Букрея многое разузнала и о настроениях крестьян в тех селах, где бесчинствовали легионеры. Яркую картину хозяйничанья захватчиков нарисовал Мартын Рыль и его дружина — шесть человек, добровольно ушедших вместе с ним бить, наглых врагов. Он рассказал о налете на Вепры и о том, как на его глазах убили Кондрата Буса, за которого он уже отомстил — убил одного легионера, а другого ранил. Он рассказал о сожженных домах сельской бедноты, об издевательствах легионеров над стариками, женщинами и детьми, над всеми, кто выступал против панов. Бедноте остается одно: бежать в леса. А что же ей делать? Покориться захватчикам и снова надеть панское ярмо на шею? Нет, лучше с оружием в руках воевать за свои права, за обездоленных. Лучше погибнуть в борьбе за свободу, за новую, светлую жизнь, чем покориться панам.
— Хорошо говоришь, голубь, правильно! — поддержал своего соратника дед Талаш. — Давайте, друзья, крепко держаться друг за друга. Пусть каждый из нас соберет дружину верных и смелых людей. Нещадно будем бить грабителей! Пулями, штыками будем потчевать непрошеных гостей!
После деда выступал пожилой человек с топором за поясом, сутуловатый, с давно не бритым, обветренным лицом. Синие глаза его глубоко запали. По тонким сжатым губам изредка пробегала горькая усмешка. Он испытал в жизни много горя и несправедливости. Это был Цимох Будзик, из села Карначи. Еще при царе его осудили на два года арестантских рот за поджог панской риги. А с паном у него были нелады из-за аренды земли. За мелкие нарушения имущественных прав помещика его не раз судили и штрафовали. Цимох не нашел ничего лучшего, как поджечь ригу. Отбывая заключение, он жалел, что не поджег панский дом. Теперь оккупанты припомнили все его прошлые грехи и не давали ему житья. Цимох все еще придерживался старых методов борьбы, мечтая о поджоге панских имений, и строил планы на этот счет. Встретившись в лесу с партизанами деда Талаша, он заявил о своем желании присоединиться к ним и широко приступить к организации поджогов.
— Говорили, большевики творят неподобающие дела, забирают нажитое добро, — сказал Цимох Будзик, — но мы знаем, что брали большевики. Они забирали добро панов и богатеев. А разве оно добыто трудом панов? Мы его своим горбом добывали. И большевики отдавали его тем, кто больше всех работал, а за душой ничего не имел. А теперь что делается? Пришли паны со своей челядью, начали заводить свои порядки, еще похуже царских. Своих старост на нашу шею посадили. А там, где раньше был один урядник, десять жандармов поставили. Навалилась на мужицкие плечи ненасытная саранча, последний скарб забирают. Поглядите, люди добрые, что в селах творится. Вооруженные шайки легионеров грабят, забирают всю живность. На всех до рогах стоит стон и плач обездоленных крестьян. Свое же добро на своих конях и санях отвозят грабителям крестьяне, а их самих подгоняет панский кнут. Разве это можно терпеть? Нет у них жалости. Так и мы их не пожалеем. Бить, уничтожать, жечь их беспощадно!
Будзик красочно расписывал бесчинства легионеров, их налеты на села, грабежи, насилия. Его слова разжигали в сердцах слушателей ненависть к захватчикам. Поэтому красноармейцы и партизаны с большим удовлетворением выслушали приказ Букрея напасть на легионеров, которые, по данным разведки, собирались ограбить село Ганусы.
Букрей, его командиры отделений, дед Талаш, Мартын Рыль, Куприянчик и Будзик устроили совещание, чтобы тщательно разработать план операции. Приняв во внимание малочисленность отряда и то, что в этом районе много легионеров, решили не ввязываться в открытый бой, а внезапно напасть на легионеров из засады, когда те будут в пути.
— Товарищи! Приготовиться к походу!
Перед рассветом выслали разведку в Ганусы. От Глухого Острова до Гану сов надо было идти километров пять на восток, в сторону расположения передовых частей Красной Армии. Иные полагали, что дед Талаш останется со своим раненым сыном. Но он, против ожидания, поручил уход за Панасом Нупрею и Кондрату Круглому из Высокой Рудни. Панас чувствовал себя хорошо и тоже рвался в поход.
— Отдохни еще, пусть нога заживет, а повоевать еще успеешь.
Нупрей, Кондрат Круглый и Панас направились в Высокую Рудню. В Гударовом логу они должны были подождать возвращения отряда. Дед Талаш теперь считал своим долгом не покидать отряда Букрея и партизан, у него словно не существовало больше никаких личных интересов. Партизанский отряд стал его домом.
— Ну, товарищи, вам надо выбрать командира! — с этими словами обратился Букрей к партизанам.
— Командира, командира! — подхватили партизаны.
— Со своей стороны, товарищи, я посоветовал бы выбрать нашего деда Талаша, — сказал Букрей, — он человек смышленый, опытный, осторожный, а вместе с тем решительный и смелый. Я присмотрелся к нему и скажу: командир он будет отличный.
— Выберите кого-нибудь помоложе и лучше знающего военное дело, — сказал дед Талаш.
— Деда Талаша!
— Деда Талаша!
— Пусть нашим командиром будет дед Талаш! — дружно просили партизаны.
Дед Талаш расчувствовался. Снял шапку. Его желтовато-белая, облысевшая голова склонилась.
— Благодарю вас, голуби мои. Еще раз прошу: выберите кого-нибудь более достойного, чем я.
— Талаша! Деда Талаша! — еще громче закричали партизаны.
Дед еще раз снял шапку. Низко поклонился.
— Ну, если такая ваша воля, товарищи, я буду стараться за вас, беречь каждую каплю вашей крови. Будем вместе стоять за правду. Дело наше одно — бить захватчиков. Никакой пощады панам! А слушаться командира — должно стать нашим законом. Я буду прислушиваться к вашему голосу, а вы к моему, иначе порядка не будет.
— Верно, — подтвердили партизаны.
— Дисциплина — главное дело, — сказал также Букрей.
— А помощником позвольте мне назначить Мартына Рыля, — обратился дед к партизанам.
— Давай Мартына!
Вот как дед Талаш стал партизанским командиром. Спозаранку, чуть только занялась заря, весь отряд двинулся в путь. Связь между разведчиками и походной колонной поддерживали партизаны. Первое донесение от разведчиков было получено часа через два. Оно гласило, что в Ганусы прибыли двадцать четыре конных легионера и две пулеметные тачанки. А в отряде Букрея были только винтовки и ручные гранаты.
Тихо, бесшумно двигался отряд Букрея по дороге на Ганусы. Настроение у всех было приподнятое, особенно у партизан, которым предстояло в первый раз встретиться в бою с легионерами.
Напряжение стало еще большим, когда отряд достиг опушки леса, за которым начинались ганусинские поля и село уже маячило своими ветхими, покосившимися лачугами на снежном фоне. У околицы одиноко торчали оголенные кусты, а дальше высилась стена темного леса.
Букрей приказал расставить дозоры для наблюдения за селом. Легионеры, по донесению разведчиков, выставили охранение на восточной окраине села: именно оттуда они ждали возможного нападения. Эти вояки и не предполагали, что опасность может нагрянуть с тыла, с западной окраины, где сейчас сосредоточились красноармейцы и партизаны.
Букрей, дед Талаш и Мартын Рыль внимательно ознакомились с местностью и выбрали удобную исходную позицию на опушке леса, там, где дорога была густо обсажена по обочинам соснами и елями. Болото вдоль дороги тоже заросло лозняком и ольшаником. Для того чтобы еще больше сузить плацдарм и не дать возможности легионерам развернуться для боя, Букрей приказал завалить буреломом дорогу за дамбой, на случай если конница попытается там проскочить.
Красноармейцы и партизаны так искусно замаскировали свою позицию, что их невозможно было заметить с дороги.
Закончив все приготовления, командиры распределили бойцов вдоль дороги, а часть отправили в лес, чтобы перехватить там легионеров, если они прорвутся, и стали подкарауливать неприятеля. Томительно и напряженно тянулось, время. Букрей и дед. Талаш обходили свои участки, проверяя готовность каждого бойца, знание задачи и места в бою. Предупредили еще раз: без условленного сигнала не подавать никаких признаков жизни.
Дед Талаш был заметно взволнован. Его тревожил предстоящий бой, в котором он впервые примет участие. Но он ни единым жестом не обнаруживал своего волнения.
Деду показалось, что участок позиции близ околицы села не обеспечен достаточным количеством бойцов и противник там может прорваться, а боевая задача заключалась в том, чтобы ни один легионер не вышел из кольца окружения. Этот участок укрепили — Букрей согласился с доводами деда.
Часа в два пополудни целый обоз, нагруженный живностью, продуктами и фуражом, тронулся из села. Обоз растянулся больше чем на версту. Впереди ехали шесть конных легионеров. За ними следовали две пулеметные тачанки, с тремя-четырьмя легионерами на каждой. Группа конных, горланивших песню, ехала посредине. Четверо замыкали обозную колонну.
Необычайное зрелище представилось глазам красноармейцев и партизан. Молча, понурившись, сидели крестьяне в санях, лениво понукая коней. Некоторые шли рядом с санями, глядя исподлобья на ненавистных грабителей, которые гарцевали на конях и непрестанно ругали возчиков. Вся эта шумная разноголосица сливалась с голосистой солдатской песней в какой-то диковинный гам.
Голова обоза уже миновала дамбу, по обе стороны которой залегли бойцы деда Талаша и Букрея. Вокруг все было спокойно, ничто не вызывало подозрения у легионеров. Партизаны судорожно сжимали в руках винтовки, с нетерпением ожидая сигнала к бою. И вдруг впереди раздался взрыв, словно ударил гром. Это гранатометчики бросили гранаты в головную шестерку конных легионеров. В ту же минуту в хвосте обоза прогремел ружейный залп. Паника, суматоха, несусветная толчея поднялись в обозе. Всполошившиеся кони рвали постромки, разбегаясь в разные стороны, в кусты, волоча за собой опрокинутые сани. Залп в центре обоза еще увеличил переполох. Тут была самая большая группа легионеров. Один конный, ехавший в хвосте обоза, помчался в лес. Наперерез ему, словно из-под земли, выскочили партизаны во главе с Мартыном Рылем и штыками преградили ему путь. Конь захрапел, поднявшись на дыбы. Но всадник будто врос в седло, Он выхватил клинок из ножен и замахнулся на Мартына. Но Мартын карабином отбил удар. Будзик, оказавшийся рядом, сбросил легионера на землю.
Вся схватка длилась несколько минут. Большая часть легионеров была перебита, часть взяли в плен, а трех, тяжело раненных, отправили в Ганусы. Они расскажут своему начальству о том, что случилось.
