Книга: Трясина [Перевод с белорусского]
Назад: 9
Дальше: 11

10

Недвижимо стоял густой замерзшей лес; верхушки деревьев плотно примкнули друг к другу; переплелись ветки под узорчатым покровом хрупкого, звенящего инея. Ни человек, ни зверь, ни птица не нарушали покоя раннего утра. Только сухо потрескивал мороз, словно что-то лопалось на застывших ветвях деревьев.
Светало. В сумраке вырисовывались стройные стволы осин, кряжистые дубы, прихотливо изогнутые березы, а среди них выделялись, как призраки, расщепленные бурей высокие деревья. Спиленные пни с белоснежными круглыми шапками торчали на прогалинах.
Затвердевший снежный наст хрустел под ногами деда Талаша и громоздкого Мартына Рыл я. Шли они неторопливо, выбирая самые глухие лесные стежки, обходя опасные места. Шли молча, углубившись в свои невеселые думы.
Дед Талаш — человек замкнутый. Своими мыслями он не с каждым поделится и все обдумывает не спеша, основательно. Важные вопросы и замыслы свои вынашивает долго. Зато, если уже примет решение, не успокоится, пока не добьется своего. Так и теперь. Выпестовал свою неспокойную думу дед Талаш, как мать любимое дитя. Вначале она была смутной и робкой, но понемногу становилась более отчетливой, все чаще занимала его, принимала уже вполне реальную форму и настойчиво требовала своего осуществления. Значительно способствовал этому и арест Панаса. Сейчас у него назрела потребность поговорить о своем решении с другом, который понял бы его и пришел на помощь в трудную минуту. Замысел деда Талаша был таков, что требовал участия и помощи отважных людей.
— Как ты думаешь, — нарушил молчание дед Талаш, начав немного издалека, — можно ли подобрать подходящих людей… ну, для небольшого военного отряда?
Мартын взглянул на деда. Он догадывался, куда гнет старый, и хотел узнать, как представляет себе это дело дед Талаш.
— Поищешь — люди найдутся, — уверенно ответил он и добавил: — Да вот ты и я — уже нас двое.
— Ну да! — отозвался дед Талаш, устремив глаза куда-то в глубь леса.
— Люди, дядька Рыгор, есть. Надо их только собрать, указать правильный путь и дать им хорошего командира.
— Об этом я и думал.
Они умолкли, задумавшись. Мартын ждал, чтобы дед высказался до конца.
— Если будет достаточно людей, то подходящий командир найдется, — повторил Мартын.
— Иногда один человек дороже десятков.
— Это верно… Но один человек без поддержки общества — малая сила.
Снова умолкли.
— А слышал ты, — немного спустя спросил дед, — что в лесах много оружия люди спрятали после войны с немцами?
— Ходят такие слухи… Наверное, есть… Говорят, и пулеметы припрятаны… Кое-что и люди забрали, во дворах прячут.
— Кабы собрать людей, — продолжал дед развивать свою мысль, — то и оружие нашлось бы.
Понизив голос, он стал излагать свою сокровенную мысль:
— Слушай, голубь! Слоняемся мы как неприкаянные, прячемся, как тараканы в щелях, в свою хату, как воры, крадемся. А что мы сделали? В чем провинились? За что нас терзают, жить не дают? За что?
— Погоди, дядька Рыгор, придет весна, всколыхнется трясина на болотах, зашумит лес, да так, как он еще никогда не шумел.
— Но само по себе это не сделается, Мартын.
И, понизив голос до шепота, дед Талаш проговорил горячо, от всего сердца, стиснутого болью:
— Давай, Мартын, возьмемся за дело!
— Ну, что же, я согласен, только не знаю, что ты надумал.
— Народ собирать, поднять его на великий бунт против палачей, насильников! За что мы их терпеть будем? На что надеяться? Ждать, пока нас переловят по одному? Что мы, разбросанные одиночки? Пыль, сухие листья, что ветер по полю носит. И первое, что я хочу сделать и в чем прошу твоей помощи, это вызволить Панаса. Он ведь еще дитя… — голос деда задрожал. — За что же, он мучится? У меня не будет спокойного часа, и хоть голову сложу, но вырву из злодейских рук Панаса. А как его освободить? Силой! Люди нужны. Хотя бы десяток смелых, вооруженных людей. Я пойду их искать, но и ты ищи их. И боже тебя сохрани кому-нибудь об этом обмолвиться, кто не заслуживает доверия… Тогда мы пропадем!
Мартын с невольным смущением взглянул на деда. Дед говорил не на ветер. Глаза его горели зловещим огнем и покоряли Мартына.
— Дядька Рыгор! За пятерых я ручаюсь. Скажи только, где найти тебя и когда.
Дед Талаш сдвинул со лба шапку, точно она мешала ему думать, нахмурил брови; взор его вновь устремился в далекие просторы, как бы оглядывая картины будущих событий, и после короткого раздумья он сказал:
— Отсчитай от сегодняшнего утра ровно три дня. На третий день, когда совсем стемнеет, приходи на Долгий Брод и жди, пока не услышишь, как завоет волк: это буду я. (Дед Талаш хорошо умел выть по-волчьи). Вой повторится три раза с небольшими промежутками. Так ты найдешь меня. Запомни же твердо!
Мартын точно повторил все сказанное дедом.
— Правильно! — подтвердил дед Талаш и взглянул долгим, испытующим взглядом прямо в глаза Мартыну.
Тот не отвел глаз, но не мог выдержать пристального взгляда деда и опустил ресницы.
— Отчего так глядишь на меня, дядька?
— Хочу увериться в тебе. Теперь по глазам твоим вижу, что ты говоришь правду.
Мартын молча кивнул головой.
— А если я не услышу волчьего воя около Долгого Брода?;— спросил он.
— Тогда жди меня близ дома. Я найду тебя, если не управлюсь за три дня.
— Ладно.
— Ну, голубь, будь здоров и счастлив! Да веди себя осторожно: нас уже разыскивают. Я на тебя буду надеяться. Узнай, что у тебя дома делается. И помни, о чем мы говорили. Так на третий день, в сумерки… Долгий Брод. Завоет волк…
Мартыну было не по себе, когда он слушал эти слова и решительный голос старого Талаша. Дед крепко, словно клещами, стиснул руку своего спутника и соратника, будто хотел ему показать, какая сила еще кроется в его жесткой, заскорузлой руке.
И когда приземистая фигура деда затерялась в лесной чаще, Мартын подумал: «Куда он пошел? Отчего я не спросил его?»
Назад: 9
Дальше: 11