Сверхчудовища

Так прошла половина дня, и гребцы начали поглядывать уже на берег, высматривая местечко с топливом для обеденного привала. Утром они наловили опять много рыбы и теперь собирались жарить ее.

– Вон впереди, на берегу, какие-то кучи бревен! – воскликнул наконец Макшеев.

Направили лодки так, чтобы постепенно приблизиться к берегу, и налегли на весла в ожидании вкусного завтрака.

Но когда бревна были еще в сотне метров, Каштанов, всмотревшись пристальнее, заявил:

– Это совсем не кучи бревен, а какие-то животные огромной величины, мертвые или спящие.

– Осторожнее, держите дальше от берега! – крикнул Макшеев, заметивший, что куча шевелилась.

Лодки остановились на расстоянии шагов двухсот, и гребцы с удивлением и с ужасом смотрели на берег, на котором лежали друг возле друга, вытянувшись на песке, четыре каких-то чудовища. Туловища их вздымались над пляжем, подобно длинным холмикам метра в четыре вышиной. Вдоль спины шел узкий и плоский гребень, но без щитов и шипов, как у стегозавра, а совершенно гладкий и, по-видимому, голый. Бока животных были песочно-желтого цвета с длинными и узкими темными продольными полосами, так что издали производили впечатление кучи бревен, наложенных одно на другое.

Даже с такого близкого расстояния трудно было поверить, что это не четыре штабеля бревен, а чудовищные животные, длиной не менее пятнадцати-семнадцати метров; но эти штабели вздымались с боков при дыхании, иногда вздрагивали, а хвосты шевелились в воде, поднимая рябь на ее зеркальной поверхности.

– Как бы заставить их встать? – проговорил Папочкин. – Нужно же рассмотреть их как следует и сфотографировать.

– Несколько разрывных пуль нетрудно послать в эти туши, – заметил Макшеев. – Но не кончится ли это очень плохо для нас? Если чудовища разъярятся и бросятся к нам, они нас проглотят в одно мгновение.

– А хищники это или травоядные? – поинтересовался Громеко. – Что это колоссальные ящеры, я не сомневаюсь.

– Я полагаю, что это не хищники, – сказал Каштанов. – Таких огромных размеров хищники никогда не достигали; для них нужно было бы слишком много животной пищи, а природа в этом отношении соблюдает известную экономию. Вспомните, что все наиболее крупные животные современности, как слоны, носороги, бегемоты, киты, – не хищники.

– Ну, в таком случае можно поохотиться на них! Поглядите, сколько мяса: можно накормить целый батальон! – заявил ботаник, хватаясь за ружье.

– Подождите немного, – предупредил его Каштанов. – Пусть они даже не хищники, но разъярить их едва ли будет благоразумно: они могут броситься к нам и утопить наши лодки словно скорлупки.

– А если выстрелить в воздух или пустить в них заряд дроби, чтобы они встрепенулись? – не унимался Громеко. – Дробь только пощекочет этих великанов.

– Ну хорошо, только подплывем сначала так, чтобы быть против них, но на расстоянии хотя бы ста метров от берега. Если эти животные сухопутные, то они так далеко в воду не полезут.

Когда лодки очутились против чудовищ, продолжавших спокойно лежать, Громеко выпустил в них двойной заряд дроби. Дроби или звук близкого выстрела, отдавшегося эхом от стены леса, заставили животных вскочить на ноги.

Чудовища как-то странно замотали своими длинными шеями, оканчивавшимися головкой, маленькой до смешного в сравнении с громадным телом, хотя и достигавшей семидесяти пяти сантиметров в длину, а затем тяжелой рысцой, неуклюже переваливаясь, побежали вдоль берега. Ноги у них были короткие и слабые сравнительно с массивным телом.

– Я думаю, что это бронтозавры – самые крупные травоядные ящеры верхнеюрского времени, быстро исчезнувшие на земле вследствие своей неуклюжей организации и отсутствия органов защиты, – сказал Каштанов.

– Кто же мог нападать на этих колоссов? Ведь они имеют не меньше пятнадцати-восемнадцати метров в длину, больше четырех метров в вышину, – поинтересовался Макшеев.

– И, несмотря на эти размеры, хищнику, например цератозавру, ничего не стоит перегрызть шею такому чудовищу, не говоря уже об истреблении его яиц и детенышей.

– Они и в Плутонии, по-видимому, немногочисленны, – заметил Папочкин.

– Мы уже видели много игуанодонов, птеродактилей, ихтио– и плезиозавров, а этих встречаем в первый раз. А так как чудовища оказались трусливыми, то я предлагаю подплыть ближе к берегу, чтобы фотография вышла немного крупнее.

Ящеры побежали на запад, то есть в ту же сторону, куда плыли наши путешественники, и, отбежав около полукилометра, остановились. Поэтому через короткое время лодки, приблизившиеся к берегу, очутились опять против них. Папочкин сделал два снимка и, приготовившись к третьему, попросил ботаника выстрелить, чтобы снять животных во время неуклюжего бега.

На этот раз заряд дроби, пущенный в ящеров с близкого расстояния, произвел иной результат. Вместо того чтобы возобновить свое бегство вдоль берега, чудовища, толкая друг друга, бросились в воду, вздымая огромные волны и целые фонтаны брызг, долетавших до неосторожных мореплавателей. Громеко, стоявший в лодке, окаченный с головы до ног, потерял равновесие и бултыхнулся в море с ружьем в руках; Папочкин едва успел спрятать аппарат под свою куртку, самоотверженно подставляя голову холодному душу. Каштанов и Макшеев, сидевшие на корме и, к счастью, не выпустившие весел из рук, употребляли крайние усилия, чтобы удерживать лодки против набегавших одна за другой волн и не дать им залить и потопить себя.

Если бы эти гиганты направились прямо к лодкам, гибель путешественников была бы неминуема – они были бы смяты и потоплены со всем своим имуществом под напором чудовищных тел, так как глубина, на которой они остановились, оказалась не более двух метров. Но ящеры побежали наискось, словно не замечая преследователей, и остановились, когда вода покрыла их туловища и значительную часть шеи. Над поверхностью волновавшегося моря виднелись только четыре уродливых головы, поворачивавшиеся в разные стороны и словно старавшиеся рассмотреть странных врагов или уяснить себе причину переполоха.

В это время Громеко уже вынырнул и подплыл к лодкам, отнесенным волнами несколько в сторону от места катастрофы. Во время падения он не выронил своего ружья и теперь держал его над головой, ухватившись за борт лодки, пока товарищи не пришли к нему на помощь и не вытащили из воды.

Он промок, конечно, до нитки, перемочил все содержимое многочисленных карманов – записную книжку, часы, медицинский набор, кисет с табаком, потерял трубку и ругался по адресу виновников приключения.

– Нужно причалить к берегу, – заявил он наконец, выпустив весь заряд своего негодования. – Хотя Плутон греет хорошо, но если не протереть сейчас инструменты и не высушить записную книжку у костра, они заржавеют, а все мои записи пропадут.

– А бронтозавры? – испугался Папочкин. – Мы расположимся на берегу, а они вылезут из воды и пожелают познакомиться с нами поближе.

– Ну что же, вы тогда сфотографируете их с близкого расстояния.

– Благодарю покорно! Если они захотят порезвиться на месте нашего привала, нам придется удирать в лес и лезть на деревья…

– Я думаю, – заметил Каштанов, – что эти чудовища очень трусливы и не отличаются умом. Они нам не опасны, если мы не будем так неосторожны, как были только что. Причалим, займемся нашим завтраком и будем наблюдать за ними.

Высадились на берегу, набрали топлива на опушке леса и приступили к приготовлению завтрака, недоверчиво поглядывая в сторону бронтозавров. Последние все еще стояли в воде на том же месте, не решаясь вылезти на сушу.

– Эти животные, очевидно, не умеют плавать, – заметил Папочкин. – Они спасаются в воде от своих сухопутных врагов и, пока мы не уедем, не вылезут на берег.

Пока жарилась рыба, Громеко разложил на песке свою одежду и белье, предоставив лучам Плутона высушить их, сам же в костюме Адама занялся чисткой инструментов и просушкой записной книжки. Позавтракав, полежали на песке, наблюдая за ящерами, которые не двигались с места, а затем все поплыли вдоль берега в том же направлении. Через несколько километров южный берег начал заметно отклоняться к югу, но лежащий впереди длинный мыс, покрытый лесом, заграждал вид в эту сторону. Когда его обогнули, надежда на то, что море распространится далеко на юг и даст возможность плыть на лодках дальше, в глубь Плутонии, не оправдалась. Море образовало только большой залив, и в нескольких километрах виден был его берег.

Так как в залив с юга могла впадать значительная река, решили плыть в этом направлении. Через час достигли южного берега и убедились, что здесь действительно имеется река, но небольших размеров. Но в одной лодке можно было попытаться сделать экскурсию в глубь страны, скрытой в этом месте стеной леса от морского берега. Поэтому у устья речки выбрали место для стоянки. Экскурсию предположили сделать только вдвоем, оставив двух других при палатке, так как печальный опыт на берегу моря Ящеров показал, как опасно оставлять имущество под охраной одного Генерала. Муравьи могли быть и в этой местности южного берега, достаточно отдаленной от уничтоженного муравейника.