Действие третие
Сцена первая
(Дмитрий Петрович входит. Александр его ведет под руку и сажает.)
Александр. Вы нынче что-то необыкновенно слабы, батюшка.
Дмит<рий> Петр<ович>. Старость, брат, старость – пора убираться… да ты что-то мне хотел сказать.
Алекс<андр>. Да, точно… есть одно дело, об котором я непременно должен с вами поговорить.
Дм<итрий> Петр<ович>. Это, верно, насчет процентов в Опекунский совет… да не знаю, есть ли у меня деньги…
Алекс<андр>. В этом случае деньги не помогут, батюшка.
Дм<итрий> Петр<ович>. Что же такое…
Алекс<андр>. Это касается брата…
Дм<итрий> Петр<ович>. Что?.. что такое с Юринькой случилось?
Алекс<андр>. Не пугайтесь, он здоров и весел.
Дм<итрий> Петр<ович>. Не проигрался ли он?
Алекс<андр>. О нет!
Дм<итрий> Петр<ович>. Послушай… если ты мне скажешь про него что-нибудь дурное, так объявляю заране… я не поверю… я знаю, ты его не любишь!
Алекс<андр>. Итак, я ничего не могу сказать… а вы одни могли бы удержать его.
Дм<итрий> Петр<ович>. Ты во всех предполагаешь дурное.
Алекс<андр>. Я молчу, батюшка.
Дм<итрий> Петр<ович>. Видно, я правду говорю – коли ты не смеешь и защищаться!..
Алекс<андр>. Я чувствую, что человеку не дано силы противиться судьбе своей!
Дм<итрий> Петр<ович>. Ты меня выведешь из терпения… ну скажи что ли скорее, что ты еще открыл, – в чем предостерегать!..
Алекс<андр>. Юрий влюблен в княгиню Веру.
Дм<итрий> Петр<ович>. Да, я сам подозреваю, что он не совсем ее забыл… а она?
Алекс<андр>. Она – его любит страстно – о, я это знаю… я имею доказательства… я вам клянусь честью… спасите хоть ее. – Еще два, три дни… и она не будет в силах ни в чем противиться… вы до этого не допустите брата.
Дм<итрий> Петр<ович>. Да, да, – это нехорошо… но Юрий не захочет, не решится.
Алекс<андр>. А минута страсти, самозабвения?.. одна минута?
Дм<итрий> Петр<ович>. Это нехорошо… ты прав… благодарю, что сказал… да что же делать? поговорить разве Юрию…
Алекс<андр>. О, это хуже всего… он уже слишком далеко зашел… надо, чтоб князь уехал… потом брату кончится отпуск… и они никогда, по крайней мере долго не увидятся…
Дм<итрий> Петр<ович>. Бедная женщина!..
Алекс<андр>. О, если б вы видели, как она страдает в борьбе с собою… но я знаю… еще несколько дней… и она погибнет!..
Дм<итрий> Петр<ович>. Я хвалю тебя, Александр!.. ты всегда был строгих правил, хотя не очень чувствителен… но как же быть?
Алекс<андр>. Предупредить князя! – сказать ему просто!..
Дм<итрий> Петр<ович>. Рассорить его с женой?..
Алекс<андр>. Он благоразумный и добрый человек… скажите ему только, что Юрий влюблен в княгиню… это ваш долг, долг отца и честного человека… объясните ему, что вы нимало не подозреваете его жены… но что, живя в одном доме, ее репютация может пострадать – брат может проболтаться, похвастаться двусмысленным образом – из самолюбия… мало ли!.. одним словом, князь должен уехать…
Слуга (вход<ит>). Князь Лиговский.
Дм<итрий> Петр<ович>. Надо подумать… как же так опрометчиво поступать – надо бы подумать.
Алекс<андр>. Минуты дороги… вы видите, сама судьба его вам посылает.
(Входит князь.)
Князь. А я сейчас с Кузнецкого моста, покупал всё жене наряды к празднику… столько хлопот, что ужасть… вот эти молодые люди не знают, что такое жениться.
Дм<итрий> Петр<ович>. Приятно со стороны смотреть, как вы любите вашу супругу, князь.
Князь. Я жену очень люблю – однако видите, я со всем тем муж благоразумный, – хочу, чтоб меня слушались, и в случае нужды имею твердость – о, я очень тверд! Как вы нынче в своем здоровье?
Дм<итрий> Петр<ович>. Благодарю… я нынче что-то слаб… и к тому же расстроен… ох, дети, дети!
Князь. Расстроены… помилуйте, вы, кажется, так счастливы детьми.
Дм<итрий> Петр<ович>. Это правда… но иногда и самые лучшие дети делают глупости.
Князь. Да помилуйте!.. вы несправедливы. Какие же глупости… но извините, это слишком нескромно…
Дм<итрий> Петр<ович>. Ничего, князь – напротив… это дело даже больше касается до вас, нежели до меня.
(Александр делает знак отцу и уходит.)
Князь. До меня?..
Дм<итрий> Петр<ович>. Мой долг повелевает мне сказать… но я не знаю, как решиться.
Князь. Разве это что-нибудь…
Дм<итрий> Петр<ович>. Вот видите, я не знаю, как вы примете.
Князь. Да разве?..
Дм<итрий> Петр<ович>. Успокойтесь – это еще не опасно.
Князь. Слава богу… так еще не опасно – уф!..
Дм<итрий> Петр<ович>. Мой сын Юрий…
Князь. Юрий Дмитрич? он со мной никаких не имел сношений!..
Дм<итрий> Петр<ович>. Я не говорю, чтоб он имел сношение с вами – или с кем-нибудь из вашего дома, – но ваша жена… еще до замужства… ее красота, любезность!..
Князь. Вот видите, Дм<итрий> Петрович… я этих достоинств еще сам в ней хорошенько не рассмотрел… не потому говорю так, что она моя жена – но ведь я не поэт! о вовсе не поэт!.. я женился потому, что надо было жениться – женился на ней потому, что она показалась мне доброго и тихого нрава – люблю ее потому, что надобно любить жену, чтоб быть счастливу!.. я вас прервал, пожалуста, продолжайте!
Дм<итрий> Петр<ович>. Это не так легко, князь.
Князь. Прошу вас, для меня себя не принуждайте.
Дм<итрий> Петр<ович>. Одним словом, мой сын Юрий был влюблен в вашу супругу до ее замужства, – и, кажется, был несколько ей приятен.
Князь. О, я уверен, что теперь эта страсть прошла.
Дм<итрий> Петр<ович>. К сожалению не прошла! со стороны моего сына.
Князь. Тем хуже для него.
Дм<итрий> Петр<ович>. Я боялся, чтоб это и вам было неприятно! – по долгу честного человека решился вас предупредить, на всякий случай…
Князь. Лишь бы жена была мне верна – больше я и знать не хочу!
Дм<итрий> Петр<ович>. Я не сомневаюсь в добродетели княгини.
Князь. И я также.
Дм<итрий> Петр<ович> (со вздохом). Вы очень счастливы…
Князь. Не спорю-с (вдруг, как бы вспомнив что-то, хватает себя за голову и вскакивает); о, я дурак – о, я пошлая дурачина… о, глупая ослиная голова… вы правы – а я дубина!.. теперь вспомнил… о, пошлая недогадливость!.. теперь понимаю… понимаю… этот анекдот!.. всё было на мой счет сказано… а я, сумасшедший – ему же советую волочиться за моей женой – а ее смущение… ведь надо было мне жениться – в 42 года! с моим добрым, простосердечным нравом – жениться!..
Дм<итрий> Петр<ович>. Успокойтесь – прошу вас, всё еще поправить можно.
Князь. Нет, никогда не успокоюсь (садится).
Дм<итрий> Петр<ович>. Я вам это сказал по долгу честного человека… и потому, что знаю сына: он легко может наделать глупостей – и невинным образом в свете компрометировать княгиню, – притом она молода – может завлечься невольно… скажут, что живя в одном доме…
Князь. Вы правы – посудите теперь! ну не несчастнейший ли я человек в мире.
Дм<итрий> Петр<ович>. Утешьтесь… я очень понимаю ваше положение – но что же делать.
Князь. Что делать? – вот видите, я человек решительный – завтра же уеду из Москвы в деревню – нынче же велю всё готовить.
Дм<итрий> Петр<ович>. Это самое лучшее средство – самое верное – тихо, без шуму…
Князь. Да, тихо, без шуму!.. уехать из Москвы, зимой, накануне праздников – вот женщины! о, женщины!.. Прощайте, Дмит<рий> Петрович, прощайте – о, вы увидите, что я человек решительный!
Дм<итрий> Петр<ович>. Не взыщите, я говорил от сердца; князь – по-стариковски – притом я всегда был строгих правил…
(Хочет встать.)
Князь. Не беспокойтесь – вы истинный мой друг – прощайте… о, я человек решительный!.. (Уходит.)
Дм<итрий> Петр<ович>. Ну, слава богу, с плеч долой – всё уладил – ох, дети, дети…
(Юрий входит и хохочет во всё горло.)
Юрий. Вообразите, ха-ха-ха-ха… нет, я век этого не забуду… Князь, ха-ха-ха! я подаю ему руку и говорю, здравствуйте, князь… что нового… а он – ха-ха-ха! скорчил кошачью мину и руку положил в карман: ничего-с – к несчастию, всё старое… потом шаг назад и стал в позицию… я скорей бежать, чтоб не фыркнуть ему в глаза… не знаете ли, батюшка, отчего такая немилость?
Дм<итрий> Петр<ович>. А ты хочешь волочиться за женой и чтоб муж тебе в ноги кланялся! кабы в наше время, так ему бы надо тебя не так еще проучить.
Юрий (серьезно). Я волочусь за его женой? Кто ему это сказал?
Дм<итрий> Петр<ович>. Ну, ведь признайся: ты в нее влюблен?..
Юрий. Он о прежнем ничего не знает и слишком глуп, чтоб теперь догадаться.
Дм<итрий> Петр<ович>. Долг всякого честного человека был ему сказать!
Юрий. А позвольте: кто ж этот чересчур честный человек?
Дм<итрий> Петр<ович>. А если б даже я.
Юрий. Вы, батюшка?
Дм<итрий> Петр<ович>. Да, я не терплю безнравственности, беспутства… в мои лета трудно смотреть на такие вещи и молчать… хороший отец должен удерживать сына от бесчестных поступков – а если сын его не слушает, то мешать ему всеми средствами…
Юрий. А, так вы ему сказали.
Дм<итрий> Петр<ович>. Да, не прогневайся – и князь завтра же увозит жену в деревню.
Юрий. О! это нестерпимо!
Дм<итрий> Петр<ович>. Вздор, вздор!.. что такое за упрямство, будто нет других женщин.
Юрий. Для меня нет других женщин… я хочу, хочу… да знаете ли, батюшка, что это ужасно… кто вам внушил эту адскую мысль!
Дм<итрий> Петр<ович>. Кто внушил!.. и ты смеешь это говорить отцу, и какому отцу! который тебя любит больше жизни, тобою только и дышит – вот благодарность! разве я так уж стар, так глуп, что не вижу сам, что дурно, что хорошо!.. нет, никогда не допущу тебя сделать дурное дело, – опомнишься, сам будешь благодарен и попросишь прощения.
Юрий. Никогда!.. прощения!.. мне еще вас благодарить – за что? Вы мне дали жизнь – и теперь ее отняли – на что мне жизнь?.. я не могу жить без нее – нет, я вам никогда не извиню этого поступка.
Дм<итрий> Петр<ович>. Юрий, Юрий – подумай, что ты говоришь.
Юрий. Я не уступлю – борьба начинается – я рад, очень рад! посмотрим – все против меня – и я против всех!..
Дм<итрий> Петр<ович>. Сжалься, Юрий, над стариком – ты меня убиваешь.
Юрий. А вы надо мною сжалились – вы пошутили – милая шутка.
Дм<итрий> Петр<ович>. О, ради бога перестань!
Юрий. Князь завтра едет, а нынче Вера будет моя. (Идет к столу.)
Дм<итрий> Петр<ович>. Александр! Александр! он убил меня – мне дурно!
(Александр вбегает, подымает и ведет его под руку.) Он злодей – он убил меня!..
Юрий (один). Нынче она будет моя – нынче или никогда… они хотят у меня ее вырвать – разве я даром три года думал об ней день и ночь – три года сожалений, надежд, недоспанных ночей, три года мучительных часов тоски глубокой, неизлечимой – и после этого я ее отдам без спору, и в ту самую минуту, когда я на краю блаженства – да как же это возможно! (Пишет записку и складывает.) Кажется, так оно удастся. (Отворяетдверь и кличет) Ванюшка!
(Входит молодой лакей в военной ливрее.) Послушай! от твоего искусства теперь зависит жизнь моя…
Ванюшка. Вы знаете, сударь, что я вам всеми силами рад служить.
Юрий. Когда ты сделаешь, что я прикажу, то проси чего хочешь.
Ванюшка. Слушаю-с.
Юрий. Если же нет – ты погиб!
Ван<юшка>. Слушаю-с.
Юрий. Видишь эту записку – через час, никак не позже она должна быть в руках у княгини Лиговской.
(Александр показывается в другой двери.)
Ван<юшка>. Помилуйте, сударь, да это самое пустое дело – я познакомился уж с ее горничною, – а у нас в пустой половине такие закоулки, что можно везде пройти днем так же безопасно, как ночью…
Юрий. Я на тебя надеюсь – только смотри не позже как через час (уходит).
Ван<юшка>. Через пять минут, сударь… (про себя) мы с барином, видно, не промахи – четыре дни как здесь, а уж дела много сделали (хочет идти).
Алек<сандр> (подкрался сзади и схватывает его за руку). Постой!
Ван<юшка> (испуганный). Что это вы, барин!
Алекс<андр>. У тебя вот в этой руке записка…
Ванюшка. Никак нет-с.
Алекс<андр> (хочет взять). А вот увидим.
Ван<юшка>. Я закричу-с, ваш братец услышит!
Алекс<андр> (в сторону). Попробую другой способ! (Ему) Видишь вот этот кошелек, в нем 20 червонцев – они твои – если ты дашь мне ее прочесть – так, из любопытства.
Ван<юшка>. Только никому сами не извольте сказывать.
Алекс<андр>. Я буду молчалив, как могила (высыпает деньги в руки).
Ван<юшка>. А если изорвете, сударь, – так я скажу своему барину.
Алекс<андр> (про себя). Я умру, а не уступлю ему эту женщину!.. (Читает) «Ваш муж всё знает… Я вас люблю больше всего на свете, вы меня любите, в этом я также уверен… Сегодня вечером в 12 часов я должен с вами говорить, будьте в этот час в большой зале пустой части дома; вы спуститесь по круглой лестнице и пройдете через коридор – если через 2 часа я не получу желаемого ответа, то иду к вашему мужу, заставляю его драться и, надеюсь, убью. В этом клянусь вам честию… ничто его не спасет в случае вашего отказа. – Выбирайте». А! искусно написано!..
Ван<юшка>. Пожалуйте, сударь, записку, мне пора.
Алекс<андр>. А если я ее изорву – говори, что ты хочешь за это – всё, что попросишь… тысячу – две?..
Ван<юшка>. И миллиона не надобно-с.
Алекс<андр>. Я тебя умоляю!..
Ванюш<ка>. Вот видите, сударь – мне велено ее отнести и я отнесу; об том, чтоб ее не показывать, ничего не сказано, и я ее вам показал.
Алек<сандр> (подумав). Хорошо, отнеси ее.
(Слуга уходит.) (Про себя) Я все-таки найду средство им помешать.
Конец 3 акта
