2

Тольятти. Это город, который давно был городом моей мечты и моих надежд. Однако, прежде чем я твердо решил покинуть Кольский полуостров, я вначале досконально изучил не только его местоположение на левом берегу Волги, имел понятие об умеренно-континентальном климате, но и попытался как можно больше разузнать о быте и элементарных условиях проживания. Я внимательно следил за телевизионными передачами и преднамеренно прочитал уйму центральной прессы, непосредственно касающейся этой темы. Во всяком случае, я был достаточно осведомлен о том, что этот город был основан Василием Татищевым в 1737 году как город-крепость и был известен не только в России, но и далеко за ее пределами как Ставрополь, что в переводе с греческого языка означало город Креста. Я также не мог не знать, что в 1964 году он был переименован в честь итальянского коммуниста Пальмиро Тольятти. Ну и как само собой разумеющееся, я не мог быть неосведомленным о существовании двух самых современных железнодорожных вокзалов и уж тем более не мог не знать, что Тольятти состоит из трех основных районов: Центрального, именуемого в народе Старым городом; Комсомольского и Автозаводского, который неофициально считается Новым городом. Естественно, я никоим образом не планировал устроиться на градообразующее предприятие, ставшее крупным центром автомобильной промышленности, чтобы потом долгие годы, словно запрограммированный робот, круглосуточно вкалывать на конвейере, тупо собирая отечественные автомобили. Я мечтал о красивой и беззаботной жизни. Мне, человеку весьма образованному, надоело подчиняться заносчивым чванливым руководителям, которые лишь благодаря стечению обстоятельств получили наиболее престижные, хорошо оплачиваемые должности, но при этом так и остались никчемной бездарью. Мне надоело в течение нескольких лет числиться младшим научным сотрудником. Перспектива дождаться своего звездного часа и на склоне лет получить ученую степень меня больше не интересовала. Вместе с перестроечным периодом, внезапно охватившим нашу страну, не только у меня, но и у многих моих сверстников произошло переосмысление финансовых и духовных ценностей. Я хотел иметь все и сразу! Мне нужны были деньги. Много денег! Я мечтал о регулярном посещении самых престижных ресторанов. Я хотел соблазнять наивных молоденьких девочек и при этом умиротворительно щуриться от теплых солнечных лучей, если не на Канарских островах, то хотя бы на побережье Черного моря. К собственному удивлению, при всей моей фантасмагории, я не мог и предположить, что мои бредовые идеи и видения красивой беззаботной жизни не столь уж иллюзионны. В первые же минуты моего прибытия на железнодорожный вокзал города Тольятти я начал разыскивать банкомат, опрометчиво расспрашивая о его местонахождении у совершенно незнакомых мне людей. Потом, даже не оглядевшись по сторонам, я попытался снять с моего банковского счета наличные деньги. К моему огорчению, у меня ничего не получилось. Банкомат опустел, и мне пришлось довольствоваться неприкосновенным запасом, той незначительной суммой, которую я берег на случай непредвиденных обстоятельств. Но мне тогда и в голову не могло прийти, что я самопроизвольно угодил в поле зрения местных аферистов, которые впоследствии так или иначе не только в значительной степени повлияли на мою судьбу, но и в корне изменили дальнейшую жизнь. Я не успел пройти и нескольких шагов по Автозаводскому району, как меня небрежно оттолкнули в сторону. Это был невысокий молодой человек, который чуть ли не сбил меня с ног. Он пронесся мимо, словно тайфун, и даже не извинился за столь бестактный поступок. По собственной наивности я невольно подумал, что у него случилось какое-то несчастье. Я был искренне уверен, что просто так, без уважительной причины, никто не понесется по улице сломя голову, не замечая никого и ничего на своем пути. По моему мнению, он явно куда-то торопился и был чем-то сильно взволнован. Разумеется, он не только вынудил отправить ему вслед парочку нелицеприятных фраз, но и невольно привлек мое внимание. Машинально посмотрев ему вслед, я самопроизвольно увидел, как из заднего кармана его потертых джинсовых брюк выпала крупная пачка денег, согнутая пополам и перетянутая резиночкой. Пока я сообразил, что у меня под ногами валялось целое состояние в виде пятитысячных купюр, этот молодой человек уже затерялся в толпе приехавших пассажиров. Моя безнравственная алчность отреагировала на все происходящее гораздо быстрее, чем внутренний голос благоразумия. Я не стал медлить, мгновенно поднял оброненные им деньги и на всякий случай сделал вид, что намерен нагнать их владельца. Но я даже не успел сойти с места, как почувствовал на собственном плече прикосновение тяжелой мужской руки. Обернувшись, я увидел перед собой коротко остриженного бугая атлетического телосложения. У него было широкоскулое лицо, мощный пуленепробиваемый лоб, широкий нос с явными признаками давно сломанной переносицы. Но больше всего меня поразили его большие карие глаза, в которых явственно отражался взгляд кровожадного коршуна.

– Эй, братишка! Я первый заметил бабло, – произнес он приблатненным жаргоном и тут же пояснил: – У меня больное колено, поэтому тебе удалось меня сделать…

Я не сразу понял, что происходит, но выпустить из рук неожиданный подарок судьбы, уже не хотел. Помню только, что он о чем-то говорил, а я что-то отвечал, пытаясь доказать собственное право на обладание хрустящей пачкой новеньких пятитысячных купюр. В общей сложности мы общались и спорили между собой не более одной минуты, хотя мне казалось, что мы потратили на выяснение отношений целую вечность. Стараясь не привлекать внимание проходивших мимо людей, мы оба говорили на пониженных тонах.

– Не станем же из-за такой ерунды прилюдно бить друг другу физиономию? – подытожил мой конкурент.

Разумеется, он не стеснялся в крепких выражениях, которые по этическим соображениям я преднамеренно убрал из его речи.

– Ничего себе ерунда! – взъерепенился я. – Здесь довольно-таки кругленькая сумма. Кто первый поднял, тот и хозяин!

– Давай не будем спорить! Здесь обоим хватит. Неважно, кто успел поднять эти бабульки. Я первый увидел и поэтому мне семьдесят процентов, а тебе – тридцать.

Он придвинулся ко мне так близко, что я невольно вдохнул приторный аромат его дешевой туалетной воды.

– Считаешь, что ты самый умный? – ощерился я, произнеся эти слова не только как угрозу и категорический отказ последовать его предложению, но и с дикой вспышкой ярости.

Он окинул меня оценивающим взглядом. Внимательно посмотрел на мои кулаки и, вероятно, догадавшись, что я имею некоторое отношение к рукопашному бою, великодушно произнес:

– Делим пятьдесят на пятьдесят!

В этот момент мне даже показалось, что на его широкоскулом лице отразилось некое подобие снисходительной улыбки, а его взгляд стал менее кровожадным.

Разумеется, я сразу согласился, посчитав, что в любом случае гораздо лучше иметь половину левого дохода, чем потерять всю дармовую наличность.

Он предложил отойти в сторону и по справедливости уладить наш спор.

Вот только не нужно мне говорить о том, что, почти достигнув возраста Иисуса Христа, я должен быть гораздо предусмотрительнее и умнее! Как бы там ни было, но этот тип действительно по совести разделил хрустящую пачку новеньких пятитысячных купюр. При этом он настойчиво предоставил мне возможность убедиться в наличии водяных знаков. Каждому из нас досталось по сорок пять тысяч рублей. Согласитесь, это не плохое предзнаменование для человека, мечтающего о беззаботной разгульной жизни и жаждущего легкой наживы! Все верно. Я даже не успел как следует рассмотреть и убрать желанные банкноты во внутренний карман пиджака, как передо мной, неведомо откуда, появилась компания из пяти человек. Среди них я сразу узнал того невысокого паренька, который так опрометчиво обронил свои деньги. Не найдя беглым взглядом бугая с пуленепробиваемым лбом, который добросовестно поделил пятитысячные банкноты, я сразу все понял. Я уже не сомневался, что меня не отпустят, пока не верну помимо приобретенной суммы, недостающую половину, что в общей сложности составит девяносто тысяч рублей. И дай-то бог, если не потребуют от меня гораздо больше, в виде компенсации за якобы нанесенный моральный ущерб!

– Фраерок! Совесть имей! – неестественно протяжным голосом, произнес самый рослый из них. – Правильный пацан в горячих точках служил. Был тяжело ранен, долго чалился в госпитале. Чудом с того света выкарабкался. А ты решил его обуть? Не хорошо это! Не справедливо!

Он небрежно схватил меня за ворот ветровки и угрожающе произнес:

– Немедленно верни человеку бабки… козел!

Одно из двух, выражаясь подобным образом, он либо рассчитывал меня запугать, либо преднамеренно нарывался на грубость. Я решил выждать более подходящий момент и оставил его угрозы без ответа, но для того, чтобы трезво оценить обстановку, окинул нападавших блюстителей справедливости беглым, но внимательным взглядом. Как только я заметил у одного из них финку с выкидным лезвием, то окончательно убедился в том, что меня хотят развести как самого последнего лоха. Верзила, который продолжал держать меня за ворот ветровки, как бы ненароком, обратился к липовому ветерану боевых сражений:

– Ты, братишка, знаешь, сколько бабла у тебя было? – наигранно доброжелательным, но все еще неестественно протяжным голосом поинтересовался он. – Мы сейчас вернем тебе все до последней копеечки!

Сопоставив уже знакомый жаргон и практически те же самые выражения, которые я слышал от их сообщника с кровожадным взглядом коршуна, я самопроизвольно ухмыльнулся и с интересом посмотрел на несчастную жертву моей необузданной алчности.

– Сорок пять тысяч с переписанными номерами, – не моргнув глазом, на одном выдохе произнес этот сморчок.

– И все?

– Другие не успел… Я ведь не думал…

– Сколько?

– Денег?

– Не, фантиков!

– Остальные знаю только по количеству.

– Тебя русским языком спрашивают! Сколько всего было фанеры?

– Мне выдали…

Вероятно, в это мгновение я окинул жалкого прохвоста таким убийственным взглядом, что он ненароком потерял дар речи.

– Не тушуйся, братишка! Мы у этого приезжего фраерка заберем все бабло! Мы за справедливость! Никому не позволим обижать боевых товарищей.

– У меня было… Я точно помню… Я их только что пересчитал и перетянул резиночкой…

– Да это понятно! Откуда у контуженого дембеля портмоне?

– Сто тысяч нашими рублями и четыре куска в баксах! – на одном выдохе выпалил этот неоперившийся цыпленок.

После его чрезмерной наглости у меня больше не осталось сомнений в том, что по собственной глупости я стал участником дешевого спектакля, где вместо одаренных артистов выступали непрофессиональные клоуны. Я уже не сомневался, что из моих карманов будет выпотрошена вся имеющаяся у меня наличность. И при этом мне очень крупно повезет, если не будет более тяжких последствий. Конечно, я моментально сообразил, что звать кого-то на помощь было не только бесполезно, но и совершенно глупо. Так или иначе, но в моем потайном кармане действительно лежали пятитысячные купюры с переписанными номерами. К тому же я не слишком-то доверял местному правосудию. Оттолкнуть здоровяка, который все еще держал меня за ворот ветровки, чтобы спастись бегством, было и стыдно, и глупо, и просто бессмысленно. Меня бы сразу догнали, и уж тогда я бы точно не избавился от своих вымогателей одной наличностью. Вспомнив о том, что успех самообороны в основном зависит от психологии и реальной готовности человека к угрожающей опасности, я решил действовать эффективно, быстро и наверняка. Тот обнаглевший тип, который еще сильнее вцепился в воротник моей ветровки, вскрикнул от невыносимой боли, получив моим коленом целенаправленный удар в пах, и, скорчив-шись, повалился на землю. Двое других вымогателей даже не успели отреагировать, как оба схватились за разбитые носы и, захлебываясь кровью, завизжали как два хорошо откормленных хряка. Тот, у которого была финка с выкидным лезвием, мгновенно выронил ее из руки и стал жадно хватать воздух широко раскрытым ртом. Резкий удар ребром ладони по его горлу на некоторое время вывел его из строя. Хлипкий хозяин денежных купюр не стал дожидаться финала нашей встречи и мгновенно засверкал пятками. Я небрежно достал из внутреннего кармана моего пиджака пятитысячные купюры и, посмотрев на них сквозь солнечные лучи, в этот раз не обнаружил водяных знаков. После этого я с откровенным пренебрежением бросил их под ноги своим неудачливым грабителям. На всякий случай, подняв финку, машинально положил ее в задний карман брюк. Затем я сделал решительный шаг, намереваясь как можно скорее уйти от возможных и наиболее крупных неприятностей, но тут же остановился. Со всех сторон я был окружен отпетыми уголовниками. Ко мне подходила группа отъявленных отморозков атлетического телосложения, с крепкими накачанными мышцами. В иной ситуации можно было подумать, что все они только что вышли из спортзала, где успешно провели соревнования по тяжелой атлетике. Более внимательно к ним приглядевшись, я уже ни на секунду не сомневался в том, что если не у каждого из них, то хотя бы у некоторых нападавших было по стволу или по хорошей заточке. Впрочем, мне было вполне достаточно получить одну пулю в сердце. В этот момент я даже не претендовал на контрольный выстрел в голову.

«Как жаль, что все хорошее так быстро кончается!» – успел подумать я, будучи совершенно уверенным, что мне осталось жить совсем немного.

Я с откровенной грустью посмотрел на чистое безоблачное небо. На какое-то мгновение меня ослепили яркие лучи теплого полуденного солнца.

– Здравствуй, Тольятти, город моих надежд и моей мечты! – зачем-то сказал я. – Здравствуй и прощай!