16

Еще целую неделю после столь унизительных разговоров с моими женщинами, одна из которых была женой, а вторая – любовницей, мне чудом удавалось метаться между ними, как хрупкому мотыльку между двух полыхающих огней. Ларочка не верила моим лживым оправданиям, а Дашенька ежедневно, чуть ли не в полном смысле слова, брала меня за горло. Она стала слишком истеричной женщиной. Постоянно мне угрожала и требовала немедленного развода с супругой. Она регулярно давила на мою психику и обещала, в случае моей нерешительности, взять инициативу в собственные руки. Она держала меня в ежовых рукавицах. Мне нужно было что-то предпринять, и я наконец-то решил не испытывать судьбу. Я должен был раз и навсегда покончить с возникшей проблемой. Взвесив все за и против, я решил окончательно избавиться от назойливой любовницы, чтобы она больше никогда не смогла меня шантажировать. Мое постоянное общение с уголовниками не прошло даром. Сами того не подозревая, они многому меня научили. Что бы там ни было, но такой пустяк, как приобретение стопроцентного алиби на день совершения того или иного преступления, я усвоил на самую высшую оценку. Я должен был во что бы то ни стало огородить себя от всевозможных подозрений. Я заранее подготовил стальной тросик, пригодный для удавки, и внимательно выбрал место будущего преступления. Мне хотелось напоследок подарить Дашеньке приятные минуты общения с родной природой. Я хотел, чтобы перед смертью она еще раз могла увидеть изумительный пейзаж, отражающийся на водной глади. Чтобы она могла вздохнуть полной грудью свежий пьянящий воздух Васильевских озер. Чтобы в последний миг своей жизни она не чувствовала себя ущемленной и даже сама мысль о неминуемой гибели не приходила ей на ум. Она должна была верить в то, что еще неоднократно будет видеть над собой чистое безоблачное небо. Она должна была верить, что впереди ее ожидает долгая беззаботная и счастливая жизнь. Впрочем, должен сознаться, я не был закоренелым преступником и был настроен уладить возникшую проблему мирным путем. Я предоставил Дашеньке шанс остаться живой и невредимой. Ей только нужно было выполнить некоторые мои требования. Она должна была избавиться от будущего ребенка и пообещать мне, что впредь не станет предъявлять ко мне никаких претензий.

– Я специально выбрал эту тихую лужайку в загородной зоне, чтобы мы смогли с тобой серьезно поговорить и чтобы при этом нам никто не мог помешать, – объяснил я, когда Дашенька вышла из моего автомобиля и прошлась по зеленой траве как по мягкому ковру, сплошь украшенному полевыми цветами.

– Лужайку ты выбрал замечательную, но серьезного разговора у нас все равно не получится.

– Ну зачем же так сразу? Мне кажется, мы можем все обсудить и прийти к обоюдному согласию.

– Никакого согласия не будет. А если мы все-таки поговорим, то этот разговор будет не из приятных, – подметила она твердым уверенным голосом.

Дашенька была явно настроена взять меня в оборот и твердо склонить к разводу с Ларисой.

«Интересные женщины! Сначала они ничего не требуют. Согласны видеть любимого мужчину хоть раз в неделю, а то и раз в полгода, но уже вскоре их планы резко меняются, а запросы начинают расти в прямо пропорциональной зависимости первоначальным взглядам. Буквально через небольшой промежуток времени они уже в корне не согласны с собственными убеждениями. Незаметно для себя становятся собственниками и хотят, чтобы их мужчина всегда был рядом с ними и уже никоим образом не уходил к другой женщине, с которой его связывают узы законного брака», – подумал я, глядя исподлобья на Дашеньку, все еще надеясь на благоприятный исход нашей встречи.

– Ты зачем меня завез в такую глухомань? – внезапно спросила она. – Ради того, чтобы играть в молчанку, не следовало выезжать за несколько километров от города.

– Ты как всегда права, – сконфузившись, ответил я. – Нам с тобой было очень хорошо.

– Что значит было? Разве сейчас нам плохо?

– Мы были счастливы вместе, но мы оба знали, что рано или поздно нам придется расстаться, – проигнорировав ее вопросы, пытался объяснить я, преднамеренно уводя ее в глубь лесопосадок подальше от шоссейной дороги. – Нашим встречам должен наступить разумный конец. Нам необходимо расстаться. Мы должны раз и навсегда обсудить возникшую проблему…

– А никакой проблемы нет. Все чересчур просто и достаточно понятно. Ты любишь меня, а я люблю тебя. У нас будет общий ребенок, и поэтому мы должны жить вместе! – прямо мне в лицо выкрикнула Даша. – Я не собираюсь от него избавляться. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы он вырос в полноценной семье.

– Ты готова выйти за кого-то замуж?

– Этот «кто-то» сейчас стоит передо мной. По-хорошему или по-плохому, но я заставлю тебя оформить официальный развод с Ларисой. Ты женишься на мне, и наш ребенок не будет расти безотцовщиной.

Я с ненавистью посмотрел на Дарью и машинально опустил правую руку в карман пиджака. Почувствовав легкий холодок, исходящий от стального тросика, и убедившись, что подготовленная удавка при мне, поспешно выдернул руку из кармана. Я все еще надеялся, что благоразумие возьмет верх и Дашенька согласится со мной расстаться, приняв предложение, которое, так или иначе, казалось мне единственно верным в данной ситуации.

– Только не надейся, что я соглашусь на какие-то уступки, – словно прочитав мои мысли, сказала она. – Ты никогда не дождешься от меня даже самой малой поблажки. Ради нашего будущего сына я не позволю тебе разрушить нашу семью.

– О чем ты говоришь? О какой семье может идти речь? У нас никогда ее не было и никогда не будет, – сказал я голосом прокурора, который ставил жирную точку в судебном процессе.

– Ты в этом уверен? – дерзко переспросила Даша.

– Абсолютно, – коротко ответил я. – Мне моя жизнь дорога как память, и я не хочу, чтобы мой разлюбезный тесть наложил на нее вето. Ты ведь отлично понимаешь, что я не просто женат. Я женат на дочери местного авторитета. Нам обоим не поздоровиться, если Грохотов узнает о наших любовных взаимоотношениях.

– Мне до твоего тестя нет никакого дела. Меня больше волнует судьба нашего будущего малыша.

– Все в нашей жизни не так просто, как иногда кажется, и хотелось бы…

– Боишься Василия Николаевича?

– Не то чтобы боюсь… Даже если бы я знал, что Грохотов не предпримет никаких действий и не станет вмешиваться в наш развод с Ларисой, то это бы все равно ничего не изменило.

– Почему? – не поняла Дашенька.

Она смотрела на меня таким умиленным бесхитростным взглядом, что мне захотелось на долгие годы сохранить его в собственной памяти.

– Да хотя бы потому, что я не готов стать отцом. Я не хочу связывать себя по рукам и ногам какой-нибудь ответственностью за еще не родившегося ребенка. Но самое главное в том…

Я замолчал, преднамеренно прервав свою неоконченную речь.

– Так в чем же у тебя заключено самое главное? – настороженно спросила Дашенька. – Главное в том, что тебе трудно расстаться с Ларисой? Ты, наверное, постоянно меня обманывал, когда говорил, что ее не любишь? Или ты действительно боишься возмездия от Грохотова? А может, главное заключается в том, что ты просто меня не любишь, да и никогда не любил…

– Хватит! – резко и грубо прервав ее, выкрикнул я. – Возможно, ты в чем-то права. Самая главная причина в том, что я никогда и никого по-настоящему не любил. Мне не нужна Лариса, но и ты мне вместе со своим ребенком тоже не нужна. Если хочешь знать, то я никогда не любил ни ее, ни тебя. Я вас обеих использовал в своих личных корыстных целях. Ларка предоставила мне роскошную жизнь, а с тобой мне просто было приятно проводить время. Ты интересная женщина, с которой хочется переспать, но на большее ты не годишься. Как жена, ты мне и даром не нужна. У меня нет ни малейшего желания на тебе жениться. Не возносись к небесам и опустись на нашу грешную землю. Ты – не богиня с массой великолепных достоинств, а всего лишь смазливая подруга на ночь.

Я внезапно заметил, что Дашенька порядком от меня отстала. Она остановилась в нескольких шагах и, подергивая плечами, всхлипывала, утирая ладонями навернувшиеся на глаза слезы. Не знаю, почему и отчего, но именно в этот момент у меня в душе что-то словно колыхнулось. Я испытал некоторую жалость к плачущей любовнице и в то же время еще больше ее возненавидел. Я говорил достаточно громко. Она не могла не услышать моих дерзких высказываний, и уж тем более не могла оставить их без внимания.

– Я была уверена, что нужна тебе, – продолжая безудержно всхлипывать, пролепетала Дашенька дрожащим голосом.

– Теперь ты знаешь пусть жестокую, но правду, – раздраженно произнес я. – Ни ты, ни твой ребенок, независимо от того, будет мальчик или девочка, мне не нужны.

Я подошел к ней вплотную и, задыхаясь от возмущения, спросил:

– Да и почему ты решила, что у тебя будет именно мальчик?

– Это у нас будет мальчик, – осуждающе поправила Дарья.

– И все-таки, почему ты так считаешь? Почему именно мальчик, а не девочка? Почему сын, а не дочь?

– Потому что я будущая мать. Я знаю. Я чувствую. Я хочу иметь сына, похожего на тебя, и он у нас обязательно будет, можешь в этом не сомневаться! Веришь ты или нет, но это наш ребенок.

– Нет, дорогуша, ты глубоко заблуждаешься! Ты самостоятельно приняла такое серьезное решение. Это не я, а ты решила, что тебе нужен ребенок, и при этом даже не спросила у меня совета. А раз ты такая умная и самостоятельная, так решай свои проблемы сама. И, пожалуйста, не впутывай меня в это грязное дело.

Я опустил голову, немного подумал и высказал самое наболевшее, что за эту неделю накопилось в моей взбудораженной душе.

– Чем ты докажешь, что ребенок именно мой? – глядя в ее глаза пристальным взглядом, спросил я. – В тот день, когда мы с тобой познакомились, ты уже была опытной женщиной. Ты досталась мне…

– Ты на что намекаешь? – вытерев слезы и перестав всхлипывать, поинтересовалась Дашенька. – Ты хочешь сказать, что я…

– Запомни! – еще более озлобленно прорычал я. – Ни один мужчина не перестанет сомневаться в верности женщины, если был у нее не первым. Всегда будут возникать всякие темные мысли. Тем более никто не поверит, что ребенок, которого вынашивает женщина, именно от него! Я не исключение и не собираюсь до конца своей жизни кормить и воспитывать твоего ублюдка!

– Ты подлец! – выкрикнула Дарья, с размаху ударив меня по лицу и тут же предупредила: – Даже не надейся, что я избавлюсь от нашего малыша! Хочешь ты этого или нет, но ты законный отец! Можешь в это верить, можешь не верить, но он твой сын, и тебе придется его воспитывать! Я постоянно стану требовать от тебя не только отцовского внимания, но и буду требовать от тебя алименты. Ты ежемесячно будешь выделять мне деньги. Можешь не сомневаться, тебе придется выделять большие деньги, а не жалкие гроши, на которые нельзя будет купить и пары ползунков.

Я вновь опустил правую руку в карман и, нащупав стальной тросик, накрепко сжал его в ладони.

– Ну вот и поговорили, – с некоторым сожалением произнес я. – Ты сама сделала свой выбор. Теперь я просто обязан так поступить… Я не могу иначе…

– Я так и думала, что ты меня послушаешь и согласишься подать на развод, – облегченно вздохнув, произнесла Дашенька.

– Ты меня не так поняла, – ответил я, медленно вынимая из кармана правую руку.

– А как я должна тебя понять?

– Теперь это уже не важно, – почти полушепотом произнес я. – Теперь у меня нет другого выхода. Прости, детка. Прости и прощай…

Мне было ее очень жаль, но у меня на тот момент действительно не было иного выбора. Я должен был сохранить свое беззаботное, сытое благополучие. Не скажу, что лишить ее жизни было для меня довольно-таки простым делом. Я накинул ей на шею удавку, но вместо того чтобы по инерции попытаться избавиться от стального тросика, она наотмашь ударила меня ниже пояса. Я невольно выпустил из рук удавку и скорчился от нестерпимой боли. Дашенька побежала в сторону шоссейной дороги и, громко крича, стала звать на помощь. Превозмогая боль, я бросился за ней. Настигнув Дарью у кромки лесополосы, которая все еще скрывала нас от проходивших мимо автомобилей, я несколько раз ударил ее по голове первой попавшейся корягой. Я бил ее до тех пор, пока не убедился, что она мертва и больше не представляла для меня никакой угрозы. Озираясь по сторонам и прислушиваясь к каждому шороху, я прикрыл ее тело сухим валежником. У меня дрожали руки и ноги. Я был напуган случившимся и в то же самое время был горд за свою решительность. Однако я не успел отойти от нее на несколько метров, как явственно услышал ее тихий стон. Эта живучая гадина разозлила меня до бешенства. Я снова безжалостно пинал ее ногами и бил по голове все той же корягой. Но в этот раз я был уже значительно умнее. Вспомнив о том, что у меня в заднем кармане брюк всегда лежит финка с выкидным лезвием, которую подобрал в первый день своего приезда недалеко от привокзальной площади, я хотел перерезать Дашеньке горло, но для этого у меня не хватило мужества. Все, на что я оказался способен, это на пару ударов в грудь, которыми вряд ли нанес смертельные раны. В связи с тем, что мне больше не нужны были подобные сюрпризы ее внезапного возвращения в реальный мир, я поспешно достал из багажника автомобиля небольшой топорик и, практически закрытыми от ужаса глазами, довершил свое преступление. Однако даже этого мне показалось мало. Я уложил ее изуродованный труп в неглубокую яму, по неизвестной причине созданную самой природой между двух невысоких холмов, облил бензином, истратив при этом целую канистру моего неприкосновенного запаса, и решительно чиркнул зажигалкой. Лишь после того как я отъехал на несколько километров в сторону от своей жертвы, я переоделся в заранее подготовленную одежду, а ту, которая была на мне во время убийства Дашеньки, я предусмотрительно утопил в ближайшем озере. Вместе с этой одеждой я утопил и топорик. Несмотря на то что мне было очень жаль расставаться с финкой, имеющей выкидное лезвие, я все ж таки не стал рисковать и, не задумываясь, бросил ее на чистую водяную гладь. Убедившись в том, что нигде не наследил, я облегченно вздохнул и как ни в чем не бывало вернулся домой. Я был счастлив от мысли о том, что Дашенька больше никогда не станет меня шантажировать. Более того, в эту ночь я был для собственной жены непревзойденным любовником. Наверное, нежно обнимая и нашептывая самые ласковые слова, я рассчитался с ней за все дни своей подлой и гнусной измены.

– Мне давно не было так хорошо, – созналась Лариса. – Ты у меня настоящий «Казанова»! Можешь, когда захочешь, довести женщину до высшей точки экстаза. Ты подарил мне незабываемую ночь!

– Я просто тебя очень сильно люблю, – не моргнув глазом, солгал я.

Моя кошечка что-то промурлыкала в ответ и вскоре заснула крепким сладким сном. Я же еще долго ворочался в постели, вспоминая мельчайшие подробности своего преступления. Убедившись, что я действительно нигде не наследил, я осторожно обнял Ларису и устало закрыл глаза.