14

Уже на третий месяц, после того как судьба опрометчиво забросила меня в Тольятти, город моих грез и моей мечты, я заметно изменился. Мой тесть научил меня выколачивать из преуспевающих бизнесменов солидный капитал. Моя жена ввела меня в высшее общество, а моя милая любовница Дашенька, рядом с которой я отдыхал душой и телом, не только научила меня осторожности, но при этом удовлетворяла все мои низменные желания. Что мы с ней только не вытворяли! Я мог заниматься с ней любовными играми в любом, даже в самом извращенном виде и в любом месте. Я делал с ней то, чего бы никогда не позволил сделать с собственной супругой. Неудивительно, что после наших коротких, но пылких встреч, которые обычно проходили на даче Дашенькиных родителей, я возвращался домой полностью изнеможенным и совершенно опустошенным, как выжатый лимон в чашке крепкого горячего чая. Все чаще свою возрастающую холодность по отношению к Ларочке я объяснял головной болью. Постепенно мы стали гораздо реже появляться в общественных местах. Перестали посещать драмтеатр и тем более не ходили на просмотр современных кинофильмов, ограничиваясь видеодисками и просмотром фильмов через Интернет. Моя недальновидная супруга, ни в чем меня не заподозрив, по-прежнему была со мной ласкова и нежна. Точно так же, как ее мэнская кошечка, она по-прежнему хотела тепла и ласки, а я смотрел на нее с единственным желанием схватить за горло и держать до тех пор, пока она не перестанет дышать. Однако при всей возрастающей холодности к Ларисе я отчетливо понимал, что нельзя губить курицу, несущую золотые яйца. Помимо левых, неучтенных доходов, я научился выманивать деньги из ее увесистого кошелька. За недолгий период нашей совместной жизни я действительно сильно изменился. К тому же мой ненавистный тесть, удовлетворенный результатами моей работы, наконец-то в торжественной обстановке преподнес мне свой свадебный подарок.

– Только не думай, что я расслабился и поверил в твою искреннюю и бескорыстную любовь к моей дочери, – не скрывая прежней неприязни, предупредил он. – Если с моей девочкой что-либо случится или ты вздумаешь ее обидеть…

– Я все помню, – резко перебил я. – Не нужно повторять давно прописные истины. Я считаю себя не глупым человеком.

– Вот и замечательно, что ты все помнишь, – Грохотов подал мне брелок и ключи от новенького черного «Хаммера» и тут же добавил: – Если не оправдаешь моих надежд…

– То ты меня обязательно кастрируешь, – ответил я, как всегда нарушив элементарную субординацию и не обратившись к нему на «вы».

Он удовлетворенно кивнул головой и, похлопав меня по плечу, двусмысленно произнес:

– Тебе жить! Тебе решать…

Грохотов не мог и предположить, что, подарив внедорожник, он в несколько раз увеличил мою возможность встречаться с Дашенькой. Теперь мы все чаще могли выезжать за город и устраивать небольшие пикники. Мне казалось, что я всегда и везде хотел обладать только ею. Зачастую мне было жаль автомобильные амортизаторы. Где-нибудь на лесной лужайке, возле тихого ручейка или быстрой речушки, им приходилось выдерживать куда большую нагрузку, чем это было предусмотрено заводом-изготовителем. Мне казалось, что так будет продолжаться вечно. По крайней мере так и было до тех пор, пока однажды Дашенька не устроила мне грандиозную сцену ревности.

В эту минуту она мало напоминала слабую беззащитную женщину. Ее озлобленный взгляд сверкал ненавистью и обдавал меня холодным презрением.

– Я больше так не могу! – выкрикнула она. – Ты постоянно меня обманываешь!

Плавно переступая босыми стройными ножками, Дашенька бесшумно прошлась по ковру. На фоне темной мебели, утопая в тусклом свете торшера, она была олицетворением чего-то таинственного и божественного. Поначалу я безмолвно смотрел на нее, словно зачарованный, но, заметив, что она медленно приближается, машинально перевел взгляд на ее ногти, длинные и острые, покрытые перламутровым лаком.

– Но, Дашенька, – настороженно проговорил я. – Ты должна понять…

– Я никому ничего не должна! – воскликнула она непривычно мерзким голосом. – Я так больше не могу! Сколько можно надо мной измываться? Я безумно люблю тебя! Люблю страстно и нежно. Люблю каждой клеточкой своего тела. Было время, когда я пыталась тебя забыть, но у меня не хватило на это ни сил, ни мужества. Ты не представляешь, какое мучение ждать тебя целыми днями, а когда ты приходишь, то еще тягостнее видеть, как ты постоянно смотришь на часы.

– Но, Дашенька, ведь у меня жена, – тщетно пытался оправдаться я. – Постарайся войти в мое положение.

– Надоело! – выкрикнула она, окинув меня негодующим взглядом. – Почему я всегда должна уступать? Почему я вынуждена под кого-то подстраиваться и думать о том, чтобы не сделать кому-то больно? Почему я не могу быть счастливой? Почему твоя жена имеет право на полноценную жизнь, а я не имею?

– Лариса – твоя лучшая подруга, – резонно возразил я.

– Мне надоело быть ее подругой. Я ее ненавижу.

Прошелестев шелковым халатом, Даша вскинула голову и, встряхнув пышными волосами, пристально посмотрела на меня. В ее глазах вместе с горящей злостью вспыхнули искры невыносимой печали.

– Еще в детстве у нее были самые красивые куклы, – продолжила она.

При каждом глубоком вздохе ее упругая грудь выступала из-под выреза и невольно приковывала к себе мой пристальный взгляд. Мне не терпелось обнять эту маленькую хрупкую женщину. Хотелось в ее ласках забыться от повседневных забот и приобрести душевный покой, который я всегда получал на этой пригородной даче, чьи окна выходили на тихую лесную лужайку.

– Даже в школьные годы, – размазывая по щекам слезы, проговорила Даша, – твоя Лариска была впереди меня. Она всегда и во всем лидировала. А с тобой… – Дашенька зашмыгала курносым носиком и, тяжело всхлипнув, замолчала.

– Что со мной? – не понял я.

– Почему она первой познакомилась с тобой? – поникшим голосом произнесла Даша. – Я опять оказалась на втором плане.

– Но ведь тогда я даже не догадывался о твоем существовании, – вновь возразил я.

– Это ровным счетом ничего не меняет, – вспылила она. – Я тебя безумно люблю. Считаю своим мужчиной. Эта сучка…

Я молчал. В моей памяти промелькнул тот замечательный вечер, когда я впервые увидел Дашеньку и когда я соблазнил ее в ванной комнате. К сожалению, от этого дня остались лишь смутные воспоминания.

«Странная штука жизнь, – подумал я. – Вроде совсем недавно Дашенька ни на что не претендовала, а теперь у нее появились грандиозные запросы. Не обремененная домашним хозяйством, она расцвела как весенний цветок. Ее стройное тело отливает бронзовым загаром…»

– Ты меня не слушаешь? – спросила она, перебив мои мысли.

– Нет, что ты, дорогая, я внимательно слушаю, – слегка смутившись, ответил я. – Полностью и во всем с тобой согласен. Мне нечего сказать в свое оправдание. Я даже не могу тебе ничем возразить.

– Конечно, у тебя нет оправданий. Ведь ты столько раз клялся, что подашь на развод. Или я не права?

– Права, Дашенька! Ты всегда и во всем права. Я тоже очень сильно люблю тебя, но все не так просто, как может показаться на первый взгляд. Остались у меня какие-нибудь чувства к жене или нет, это не самое главное.

– А что же, по-твоему, главное?

В ее голосе явственно слышались нотки негодования. Она отошла в сторону, достала из пачки тонкую дамскую сигарету и, слегка постукивая по ней ноготком, закурила.

– Рано или поздно, но к жене начинаешь привыкать, как к старым домашним тапочкам, – невнятно пробормотал я.

– Что ты хочешь этим сказать? – настороженно спросила Даша, присев на край мягкого кресла.

– Носить нельзя и выбросить жаль, – пояснил я с некоторым пренебрежением.

– Значит, если бы ты женился на мне, то я бы тебе уже надоела?

– Не нужно ловить меня на слове, – нахмурившись, ответил я. – Мне и в голову такое не могло прийти. Я никоим образом не имел в виду тебя.

– Но ведь ты сам только что сказал… – впившись в меня целеустремленным взглядом, подметила Дарья.

– Ты забываешь, что у Ларисы очень влиятельный отец, – раздраженно отпарировал я. – Если он узнает о моей измене по отношению к его единственной дочери, то нам с тобой обоим не поздоровится. Он не потерпит, чтобы Ларочка была обманута собственным мужем и ее лучшей подругой!

– Василий Николаевич слишком занят, чтобы заниматься подобной глупостью. К тому же у меня с ним отличные взаимоотношения…

– Что ты хочешь этим сказать? – ее же словами, настороженно поинтересовался я.

– Только то, что уже сказала. Василий Николаевич знает меня с самого детства и не станет причинять мне боль и страдания.

– Самонадеянная идиотка, – несдержанно вспылил я. – Не понимаешь, что говоришь. Но даже если допустить, что Грохотов оставит нас в покое, то Ларочка… Она не переживет такого позора. Быть брошенной женой…

– На этот счет можешь быть совершенно спокоен. Ничего страшного с ней не произойдет! Вскоре после вашего развода она вновь выйдет замуж и напрочь позабудет о твоем существовании. А ее блатному папаше нет до тебя никакого дела. Возможно, он даже будет рад от тебя избавиться. Ты человек не его круга! – ответила Даша, затянувшись сигаретой. – Лучше признайся, что это не им, а тебе будет без них плохо.

– Нельзя построить счастье на чужом горе. Лариса – моя законная супруга. Мы даже обвенчались в Спасо-Преображенском соборе. Возможно, – слукавил я, – в ближайшее время у нас будет ребенок…

– А мой малыш тебя не интересует? – озлобленно выкрикнула Дарья.

– Какой еще малыш? – недоуменно переспросил я.

От мерзопакостного ощущения собственной безысходности кровь прилила к моему лицу. Мне стало жарко, как в хорошо натопленной парилке.

– Ты прикидываешься или на самом деле ничего не замечаешь? – с нескрываемым возмущением отпарировала она.

Дашенька постаралась придать своему голосу равнодушный, но в то же время угрожающий тон.

– А что я должен замечать? – встревожено поинтересовался я.

Мой лоб покрылся испариной, а на кончике носа выступили капельки пота.

– Я в положении! – произнесла Даша с особым ударением.

Она демонстративно распахнула халат и погладила себя по оголенному животику.

Я не заметил существенных изменений в структуре ее стройной фигурки, но все-таки опустился перед ней на колени, обнял за талию и тихим взволнованным голосом прошептал:

– Прости меня. Прости, если сможешь. Я не знал…

– У нас будет мальчик, – примирительно сказала Даша. – Ты ведь наверняка мечтал о наследнике?

– Конечно, милая, – потерянным голосом промямлил я. – Конечно, я всю жизнь мечтал о сыне.

– Я сделаю тебя счастливым отцом.

– Да, да… Разумеется.

– Он будет такой же красивый и мужественный, как ты.

– И с такой же густой шевелюрой?

– Мне нравятся твои густые волнистые волосы. У нашего сына будут точно такие же.

– Да, конечно, дорогая, – задумчиво произнес я. – Но может… Пока не поздно… Ты сумеешь от него избавиться?

– Поздно! – сверкнув презрительным взглядом, выкрикнула Дарья.

Ее лицо перекосилось от злобы. Она резко оттолкнула меня в сторону и твердо заявила:

– Хочешь ты этого или нет, но у меня будет сынишка.

– Разве имею что-нибудь против рождения нашего малыша? – ответил я. – Обязательно стану тебе помогать…

– Мне не нужна твоя помощь! Подавись своими дешевыми подачками!

– Дашенька…

– Я тебе не уличная девка, от которой можно так легко откупиться!

– Дашулечка…

– Будь ты проклят!

– Я же безумно тебя люблю!

– И как только язык повернулся сказать мне такое?

– Прости! Слышишь, прости!

– Мне от тебя ничего не нужно! Я сама воспитаю нашего ребенка.

– Для меня стало такой приятной неожиданностью все, что ты сказала. Я еще не успел осознать. Тем более не хотел тебя обидеть… – запинаясь на каждом слове, стал оправдываться я.

– Ты подлец! Я-то, наивная дурочка, поверила, что действительно нужна тебе. Ты попользовался мной и в кусты… Негодяй! Я тебя ненавижу!

Дарья произнесла это с таким видом, будто отчитывала провинившегося мальчишку, который футбольным мячом разбил ее оконное стекло.

– Успокойся, Дашенька, все будет хорошо. Скажи, что я должен сделать, и я обязательно это сделаю. Ради нашей светлой любви я на все готов!

Лицо Дарьи мгновенно прояснилось.

– Ради меня и нашего будущего ребенка ты готов на любые жертвы? – поинтересовалась она.

– Да… – нерешительно ответил я.

– Мне нужно, чтобы ты забрал у Ларисы все свои вещи и переехал жить ко мне.

– Вероятнее всего, в скором будущем я так и поступлю. Пока рано об этом говорить.

– Я хочу, чтобы ты жил со мной, – твердо заявила Дарья.

– Я тоже этого хочу, но пока не время…

– Завтра же утром ты должен сказать Ларке всю правду!

– Давай не будем пороть горячку.

– А почему, собственно говоря, нет?

– Я ведь, кажется, уже сказал, что все не так просто…

– Лучше признайся, что ты меня не любишь!

Она докурила сигарету, потом поднялась с кресла и вновь прошлась по комнате.

– Но, Дашенька… Завтра я вернусь домой только к вечеру. Мне необходимо съездить в Самару. Моя жена уверена, что я уже там. Утром я не смогу ее увидеть.

– Неужели Лариска стала такой наивной и поверила, что на ночь глядя ты отправился по делам? – недоверчиво спросила Даша.

– Она не может мне не поверить. Я выполняю задание Василия Николаевича. Ее отца… К тому же моя супруга мне доверяет…

– Какая же она наивная и глупая!

– Позволь с этим не согласиться.

– Можешь не соглашаться, но я никогда не буду тебе доверять!

– Ну и совершенно напрасно.

– Я стану следить за каждым твоим шагом.

– Это неразумно.

– Зато никогда не сможешь меня одурачить.

– Да, да… Конечно, – нехотя пробубнил я. – Как только вернусь из командировки, так сразу же с ней поговорю.

– Ты опять хитришь, – возразила Дарья. – Не верю ни единому твоему слову.

– Разве я тебя когда-нибудь обманывал?

– И тем не менее лучше я сама встречусь с ней и самостоятельно решу эту проблему.

– Когда?

– Завтра, пока ты будешь развлекаться с самарскими шлюшками!

– Я еду туда по делу, а не ради развлечений, – огрызнулся я. – Неужели нельзя подождать до моего возвращения?

– Нет, нельзя…

– Не нужно пороть горячку.

– Ты так считаешь?

Дашенька подошла ко мне на цыпочках и, крепко обхватив за шею, сказала:

– Я выложу ей все начистоту. Она меня обязательно поймет, ведь мы с ней подруги.

– Это сильно ударит по ее самолюбию.

– Мне безразлично.

– У нее завышенная самооценка.

– Меня это нисколечко не волнует.

– К тому же в последнее время у нее появились некоторые проблемы со здоровьем.

– Пусть меньше увлекается шампанским, – лаконично подметила Даша.

– Я бы не стал утверждать, что Лариса чересчур увлекается спиртными напитками.

– Но если она в расцвете лет начала жаловаться на плохое самочувствие, то представляешь, что с ней будет через какое-то время? Зачем тебе больная жена? Посмотри на меня…

Дашенька скинула на ковер халат и, прижавшись ко мне нагим упругим телом, стала страстно меня целовать.

– Скажи, ведь я такая же грациозная, как та мэнская кошечка, которая живет у твоей Лариски? – спросила она вкрадчивым голосом.

– Моя супруга тоже сравнивает себя с этой тварью, – огрызнулся я. – Вы с ней словно сошли с ума.

– Почему ты так считаешь?

– Три бесхвостых кошечки на одного мужчину – это уже явный перебор. Ты даже не представляешь, с каким бы удовольствием я вышвырнул ее на улицу.

– Жену или кошечку?

– И ту и другую!

– Бедняжки! Им, наверное, было бы там неуютно?

– Мне все равно, – вновь огрызнулся я. – Больше не сравнивай себя с этой бесхвостой кошкой, если не хочешь, чтобы я вспыхнул от гнева. Я ненавижу эту тварь точно так же, как ненавижу свою собственную жену. Ласковая, безмозглая дура.

– Кто? Кошечка?

– И та и другая!

– Фу… Какие вы, мужчины, пакостники, – проворковала Даша, снимая с меня пиджак и галстук.

– Пообещай мне, что завтра утром ты никуда не пойдешь, – настойчиво потребовал я, осторожно обнимая ее за тонкую хрупкую талию.

– Этого я тебе пообещать не могу.

– Я вернусь из областного центра и обязательно поговорю с Ларисой.

– Не-е-ет… – вкрадчиво ответила Дарья. – Ты плохо меня знаешь! Ради своего будущего я пойду на любую подлость. Завтра, в первой половине дня, я уже встречусь с твоей женой!

– Может, ты все-таки дашь мне возможность самому уладить мои семейные дела? – озлобленно проворчал я.

– Нет! У тебя была такая возможность, но ты ее упустил. Больше тебе не верю.

Я машинально выглянул в окно, сквозь неплотно задернутые шторы. Стояла звездная ночь. Яркие фонари освещали приусадебный дачный участок, утопающий в гнетущей тишине.

– Мне совершенно наплевать на жену и на ее чувства. Я не хочу, чтобы ты волновалась, – тяжело дыша от негодования, произнес я, но при этом продолжал с наигранной нежностью поглаживать ее гибкую поясницу и покрывать ее лицо бесчисленным количеством поцелуев.

– Ты пробудешь у меня до утра? – улыбнувшись, спросила Дашенька, явно желая сменить тему разговора.

Ловким движением пальчиков она стала поспешно расстегивать пуговицы моей рубашки.

– Нет! Я уйду через несколько минут, – отрешенно ответил я. – Иначе не успею на важную встречу. Ты ведь не хуже меня знаешь, что все основные дела моего тестя решаются глубокой ночью. Надеюсь, ты проводишь меня до машины?

– Конечно, провожу, – огорченно ответила она и тут же лукаво добавила: – У нас с тобой осталось совсем мало времени. Давай не будем тратить его на пустые разговоры. Прижми меня крепче к своей груди. Я хочу быть твоей самой нежной и любящей женщиной…

Несмотря на то что у меня на душе было мерзопакостно, я все же обнял Дашеньку и крепко поцеловал ее пухленькие влажные губки.