Глава 24
Два дома

В нашей истории всегда так. Большие пацаны ругаются и спорят, в то время как простые герои страдают. Я, конечно, не жалуюсь, но немножко даже обидно. Что вам рассказать-то? Попал я в больницу. Причем попал надолго. У меня было сотрясение мозга, разрыв селезенки, сломанное плечо и просто плохое настроение. К сожалению, а может быть, к счастью, вся эта чехарда с Новым годом прошла без моего участия. Меня кромсали на столе, возили на каталке (не гремящей, к счастью), и я валялся в палате. Согласен, не самое лучшее окончание нашей героической эпопеи. Но для меня было важно другое – я и мои друзья живы!

Кстати, о друзьях. Первое, что я услышал, когда пришел в себя, – это спор двух собеседников, голоса которых мне были до боли знакомы.

– Начнем с того что ты идиот, Полтавский.

– Твою мать! Алекс! Наш друг без сознания лежит! Веди себя хоть тут нормально!

– Полтавский! Если ты думаешь, что ты тут такой из себя герой, то знай – как только Колян придет в себя, я ему все расскажу про тебя!

Приоткрыв глаза, я увидел перемотанного бинтами Андрюху и Алекса с халатом, наброшенным на плечи. Посмотрев то на одного, то другого, я проговорил:

– Хорош орать!

Челюсть я почти не чувствовал, так что получилось что-то вроде «Хоро ора».

– Колян! – Леха придвинулся почти вплотную и радостно подмигнул: – Колян! Ты как! С Новым годом! Колян!

– Угу… – пробормотал я.

– Ты насчет своих родителей не беспокойся! – хихикнул Алекс. – Они тебе на мобильник звонили, так Шиба твоим голосом им ответил, что все нормально у тебя и что ты у меня отмечаешь! Прикинь! Пока что они даже и не знают, что с тобой. Мы решили их не беспокоить! А?

– А ты это… – прохрипел я. – А ты жив? Или я уже на том свете?!

– Каком «том свете»? – постучал по моему больному телу Леха. – Живее всех живых. Здоров как бык! – Он повернулся к Андрюхе. – Чего молчишь, груша боксерская! Скажи что-нибудь!

Андрей посмотрел на меня так, что я все понял.

– Прости меня.

Бывают такие моменты с друзьями, когда не надо ничего объяснять. Так было и сейчас. Я перевел взгляд на свою правую руку и попытался ее поднять. Как ни странно – получилось. С трудом я поднял свою израненную лапу и протянул Андрюхе. Когда он аккуратно пожал мою руку, я прохрипел:

– Я знал, что ты никогда так не сделаешь.

– Просто пойми, я не мог вам сказать… – начал Андрей.

– Не надо, Полтава, – прошептал я. – Ты мой друг, и этим все сказано.

После того короткого разговора потянулись серые больничные будни. Черт, полгода как выписался из больницы, а теперь снова попал в это проклятое место. Самое обидное, что, когда выходил в прошлый раз из госпиталя, твердо себе пообещал, что больше ни-ни. Никогда и ни за что.

В холле сидели родственники с больными. Родственники были в зимних куртках, а больные – в спортивных костюмах с неизменными пакетами с фруктами в руках.

Когда я спустился вниз в своей «гражданской» одежде, меня уже ждали. Алекс и Андрюха стояли у входа и даже не заметили, как я вышел. Когда я приблизился ближе, они по обыкновению спорили. Маньяки, ей-богу. Хлопнув Полтаву по плечу, я проговорил:

– Чего спорим?

– О! Из-за этого дурака я тебя и не заметил! – Полтава улыбнулся и проговорил: – С освобождением, заключенный!

– Спасибо, о чем спорили-то?

– Вот скажи, кто круче – самурай или ниндзя?

– Самурай, наверное, – пожал плечами я. – А при чем тут это?

– Меня пригласили в Японию, – сказал Андрей. – Контракт на шесть боев.

– А мама что сказала? – спросил я.

– Главное – что мама теперь здорова, – ответил Андрей и протянул мне пакет. – Там она тебе пирожков приготовила. Сказала мне, чтобы ты покушал хорошо, нищеброд.

– Она так не говорила, – возразил Леха.

– Да, про нищеброда я от себя добавил, – кивнул Андрей. – Поехали, что ли?

– На чем? – спросил я. – Лехин кар разбит. Если только на трамвае.

– Пока нас контора подвезет, – ответил Андрей.

– Ну что же, тогда поехали, – согласился я.

Когда мы вышли из здания, я с удовольствием вдохнул морозного воздуха и зашагал вслед за друзьями. Пройдя метров сто, я увидел Шибу в форме лейтенанта ФСБ, стоящего возле машины. Подняв руку на уровень виска, он проговорил:

– С выздоровлением, чо.

– Так ты…

– Да, я верный слуга отечества в скромном звании лейтенанта, – кивнул Шиба и слегка поклонился. – Федор Шибанов, очень приятно познакомиться в новом образе.

– А какой из них настоящий?

– Садитесь, – мотнул головой он. – Холодно. Мне есть что вам рассказать.

Стоило нам загрузиться в машину, Шиба сел за руль и проговорил:

– Ну что, Колян? Похоже, надо тебе рассказать историю?

– Да, не помешало бы.

– Ну, слушай! – усмехнулся Шиба. – Я не умею рассказывать красиво. Но постараюсь объяснить так, чтобы вы поняли. У нас много олигархов сейчас живет за границей. И за границей у них вся их жизнь. Свое будущее они связывают с ЭТОЙ страной. Они так и говорят, не НАША страна, а ЭТА страна. Они тут вроде как в командировке. Это даже объяснять не надо, они пацаны серьезные, и у них бизнес – заводы, фабрики и так далее. Считают себя крутыми, наворовали в России, а потом в США надувают щеки. И американцы соответственно этих олигархов держат за жабры. Вот и решили обнаглевшие янки на пару с нашим бизнесменом из-за бугра развалить компанию, которая приносит хорошие бабки. Скандалы, убийства и так далее. Олигарх предоставил деньги и отморозков, а американец прокрутил всю эту схему.

– А вы?

– А мы? – Он посмотрел на Андрея. – Мы и не вмешивались. Андрей пришел к нам полгода назад. И попросил помощи. Мы согласились при условии, что он поиграет и в нашей игре. Развал «F-1» нам тоже был выгоден, американец своими руками развалил коррупционную компанию, которую возглавляло бывшее жулье. Кому от этого стало хуже? Одни бандиты валят других, а мы стоим в стороне и радуемся. Мы допустили Гаррати ровно настолько, насколько хотели допустить. Все это время Андрей работал на нас, при этом в точности выполняя приказания Гаррати. Мы были не против. А потом, когда развалилась «F-1», мы смогли взять эту сволочь в плен. Американцы запаниковали, потому что он слишком много знает, и мы предложили им сделку – мы отправляем домой Гаррати, а они отдают нам Ревина и маму Полтавского, которая лежала в больнице фактически в заложницах. Янкам проще сдать паршивого русского олигарха, чем возиться с международным скандалом, поэтому они официально схватили нашего родного соотечественника и отправили к нам. Нам было нужно одно – чтобы Гаррати поверил, что реально все контролирует. До самого последнего момента мы не вмешивались. Единственная проблема – появившийся прокурор стал мешать в нашей игре, и нам пришлось его предупредить, при этом инсценировав его смерть и смерть Алекса. Только заставив Гаррати пойти на крайние меры, мы смогли поймать его самого. Мы хотели, чтобы он чувствовал себя в безопасности. Долгие годы мы держали его при себе как ручного клоуна, который время от времени делает пакости, а сейчас решили слить. Он считал себя кукловодом, но не понимал, что давным-давно сам превратился в марионетку.

– А Мурат знал?

– Да. Когда он приехал в столицу и развил кипучую деятельность по спасению вас из этого болота, мы смогли на него выйти. Андрей не мог вам сказать, он должен был отыгрывать партию до конца.

– Эндшпиль Полтавского, – усмехнулся я, глядя в окно.

– Если бы он прокололся, то его мать могли убить… – признался Шиба.

– Федор, – перебил я.

– Что?

– Пирожок хочешь?

– Хочу. А с чем?

– С вермишелью.

– Что, серьезно?

– Да откуда я знаю, – проговорил я и достал из пакета аккуратно завернутые пирожки. Протянув друзьям пирожки, я сам откусил кусок и стал молча хомячить, глядя в окно. Новый год прошел. Я здоров, и мои друзья рядом. Что еще… вот сижу, пирожок ем. С картошкой.

А еще мама Андрея будет жить.

Когда мы подъехали к моему дому, дорогу автомобилю Шибы преградил старенький «Москвич», и послышался крик:

– Эй! Придурок! Куда прешь! Че, крутую тачку купил, значит, все можно, что ли?

Психологи говорят, что повышенный голос и негативная окраска речи могут испортить настроение. Да пошли они в задницу, эти психологи.

А я с блаженной улыбкой закрыл глаза, слушал перепалку и радовался. Я дома!