Глава 17
Мои любезные конфиденты
Следующие два дня мы провели в квартире, внимательно слушая все информационные каналы и просматривая Интернет. Видео с признанием за два дня набрало сто тысяч просмотров, в то время как бой Ибрагимова с Полтавским давно перевалил за миллион. С ним наравне могла конкурировать лишь видеозапись, где лейтенант ДПС вытаскивает из машины какого-то мужика в пиджаке и начинает бешено месить его ногами. В то время как остальные менты стоят в сторонке, а люди проезжают. Правильно, что еще делать? Не вступаться же, в самом деле. Менты сумасшедшие, могут пристрелить, и ничего им за это не будет – эта фраза, кстати, из комментариев.
Шиба приходил за эти два дня всего один раз, погладил неожиданно притихшего кота, поговорил о чем-то с Полтавским на кухне, затем оставил ему небольшую коробочку и ушел. Я сначала думал, что у Андрюхи появились от нас какие-то тайны, но когда он с виноватой улыбкой достал шахматную доску, я только вздохнул – вот маньяк. Шел бы в шахматисты – у них реально спокойней.
Так что почти весь второй день я провел за шахматной доской. Играю я так себе – слишком резко, как говорит Андрей. Чуть предоставляется возможность – сразу хватаю фигуру, не просчитываю комбинации и моментально иду на размен. На этом меня Андрюха и ловит в каждой партии. Правда, мне один раз удалось поставить ему мат, хотя, если честно, мне кажется, что он мне все-таки поддался. Но я ему не признаюсь. Единственное, что мне делает честь – это то, что Алекс вообще играть не умеет. Стоило ему дорваться до Интернета (в квартире слабенько ловил соседский Wi-Fi), этот маньяк сразу рухнул в мир «ссылок», «демов» и «флешек». Время от времени подзывал нас и хохотал: «Зацените!» – показывал очередную смешную картинку из ЖЖ, по которому он любил шариться, убивая время.
Ну и, естественно, этот интернет-воин погрузился в мир виртуальных знакомств, кроме того, Алекс занимается тем, что троллит всех, кто оставляет комментарии напротив выложенных нами видеозаписей. Ему уже с десяток человек пообещали оторвать голову, но тот не унывает и продолжает делиться своими мыслями с другими виртуальными друзьями. Короче говоря, ситуация была стабильной. После наших кульбитов с похищением, погоней, обиженным ментом мы, как самые настоящие бандиты, залегли на дно. Странно чувствовать себя членом преступной группировки, я уже даже пару раз представлял, как говорю последнее слово на суде, мол, не виновен и так далее. А потом меня уводят, а еще я надеялся, что придет моя Арина. Будет смотреть, как меня конвоируют в наручниках. И она обязательно придет в черном, как будто на похороны. Потом я плюнул и выкинул эти мысли из головы. Они снова вернулись. Как всегда.
Странные были ощущения. С одной стороны, мне было страшно, что нас могут схватить… а с другой – я чувствовал невероятный драйв. Это дикое ощущение себя в роли хищника, в роли опасного зверя. Естественно, я никому из парней об этом не сказал. Но в тот момент, когда нам удалось все провернуть и благополучно удрать, я вдруг почувствовал странное ощущение эйфории, граничащее с ужасом. И самое главное, что, вспоминая события прошедшей операции, я в глубине души хотел их еще раз повторить. Хотел, чтобы снова… по острию.
Еще я один раз звонил лысому с левой симки, чтобы узнать, как там ситуация возле моего подъезда. Андрюха посопел в трубку, затем проговорил:
– Там какие-то крутые ребята сидят.
Что за крутые ребята могли напугать Андрюху, я не знаю, боюсь, что будет, если я с ними встречусь один на один. На третий день бесцельного ожидания неизвестно чего к нам зашел Шиба и молча положил на стол флешку. Еще раз погладил кота и снова ушел. Полтавский покрутил флешку в руках и сказал:
– А вот это, мои друзья, и есть наш второй друг. Орехов. Главный менеджер.
– И что потом? – спросил я.
– Потом мы соберем доказательства о его норе, где он прячется.
– Мило. – Я выхватил флешку из его рук и произнес: – А может, не стоит?
– В смысле?
– Ну, мы уже нашумели, Говорухин получил по морде, плюс признался во всех смертных грехах, Орехов-то тебе зачем?
– Нет, Коля, – сказал Андрей. – Так не пойдет. Я не обиду вымещаю и не играюсь. Я уже сказал: меня посадят – и правильно сделают. Но я не отступлю.
– Хорошо, у тебя есть план?!
– Да. – Он положил на стол флешку. – У меня всегда он есть.
…Орехов прятался в небольшом двухэтажном домике в центре – в районе «Кропоткинской». Бывший особняк какого-то купца по традиции был культурным достоянием, культурной ценностью и находился под защитой ЮНЕСКО, ООН и других ничего не значащих в нашей стране организаций. Так что на месте бывшего жилья купца прятался Орехов, который после репортажа о Говорухине решил не вылезать лишний раз.
Теперь Полтавский собирался и его взять за жабры. План был таков: пройти через улицу нереально – тяжело, слишком много свидетелей, да и к тому же охрана на первом этаже. Но! Так как здание древнее, у нас появился шанс пройти к нему подземными путями. Сначала мы проходим в метро, там с проводником до нужного нам ответвления, и все – домик купца прямо над нами.
И от подвала в здании нас отделяет только крохотная стенка, закрывающая лестницу наверх. Делаем пролом в стенке, проходим внутрь. Там распыляем усыпляющий газ, затаскиваем Орехова в подвал, заделываем проход. Потом допрашиваем его, делаем обращение и валим. Идеально. Второй вариант отступления – через улицу на машине, которую оставим за несколько часов до начала операции. Без трупов, без крови. Просто и тихо делаем свое дело и уходим. А потом… потом лично мне нужно будет уговорить Полтаву сделать паузу в его битве добра с нейтралитетом. Я заметил, что ему тоже понравилось бегать по острию.
Для дела у нас все было подготовлено идеально. Шиба, как выяснилось, только производивший впечатление маргинала, заявил, что нам необходим будет проводник, который доведет нас до нужного разветвления. Поэтому ровно в семь вечера мы стояли в центре станции «Кропоткинская» и ожидали нашего проводника. Снующий туда-сюда по платформе мент на нас внимания не обращал, хоть ему и было скучно. Мне вообще жалко ментов, которые работают в метрополитене, нет грустнее существа, чем мент в метро. Грустнее только Кот из «Шрека». Ах да, еще эти ребятки, которые учатся в академии и которых заставляют по два патрулировать. Вот их особенно жалко – глаза грустные, форма не по размеру… ладно, отвлекся я. Больно парней жалко.
Короче говоря, ожидали на станции, когда к нам подошел невысокий парень, похожий на поклонников серии S.T.A.L.K.E.R – камуфляжные штаны, заправленные в берцы, такая же камуфлированная куртка и черная спецназовская шапочка. Причем я был уверен в двух вещах – «Сталкера» он точно читает и в армии не служил. И это все при росте примерно метр шестьдесят. Смотрелось так грозно, что Алекс не удержался, отвернулся в сторону и начал ржать, при этом пытаясь показать, что якобы он чихает. Лучше бы просто заржал.
Когда сталкер подошел к нам, он коротко спросил:
– Вы от Шибы?
Звучало, конечно, угрожающе. Самое обидное, что нам пришлось ответить положительно. Из-за того, что говорил парень скороговорками, у него вышло что-то вроде «ВЫ ОТШИБЫ?». Да, сталкер, мы отшибы. Причем полные.
Пока Полтавский, естественно, с типичным для него шарфом на лице, начал негромко переговариваться, я невольно вспомнил историю, которую прочитал на Башорге. Повернувшись к Алексу, который давился от смеха, я сказал:
– Леха, я историю одну на Башорге прочитал. Тебе понравится.
– Ну.
– Там парень с девушкой одной договаривался насчет покупки кондиционера. Договорились встретиться, все дела, обменялись телефонами. Единственное, что не уточнили – это реальные имена, знали только ники в Сети. Так вот, этот парняга где-то потерялся и попросил приехать вместо себя отца. Ты не представляешь картину, когда посередине станции метро, где они с этой девчонкой договорились встретиться, к ней подошел красный от смущения мужик и выговорил: «Добрый день, я насчет кондиционера… Это… Как бы вам сказать… Я, в общем, отец Люцифера…»
– Отец Люцифера? – снова фыркнул от смеха Леха.
В это время к нам подошел Андрюха и проговорил:
– Хорош ржать. Пошли. Наш новый проводник нервничает, говорит, что надо идти скорее, после поезда сразу же, пока мент не заметил.
– А как его зовут-то? – поинтересовался я, глядя на невозмутимо стоящего в сторонке сталкера.
– Говорит, имя вам не надо знать, зовите просто Проводник, – пожал плечами Андрюха. – Ему же главное нас провести.
– Да, Полтавский, с виду ты взрослый мужик, двадцать два года, а такой херней маешься, я думал, у тебя знакомые – одни спортсмены, а тут то этот ШИБА, то новый сталкер Человек Без Имени, которого надо звать Проводник.
– Очень смешно.
– А по мне, реально смешно, – заржал на всю станцию Алекс. – Отец Люцифера, блин!
– Да пошли уже! – зарычал Полтавский.
Оставшуюся дорогу до конца платформы мы проделали, весело хихикая с Алексом. Смотрелось все до дикого глупо – сейчас этот гном в камуфляже поведет нас по подземным перегонам? Ой, не смешите. Все было глупо и смешно ровно до того момента, пока мы не дошли до огромного зеркала, в которое машинист смотрит, чтобы определить, все ли пассажиры вошли в вагон. Я еще вспомнил своего одногруппника Дениса Щербакова, с которым мы постоянно возвращались с пар, ехали всегда в первом вагоне и неизменной традицией у нас было подправить причесон у зеркала перед тем, как забиться в переполненный вагон. Наш полуистерический смех с Алексом стих сразу после того, как наш сталкер как ни в чем не бывало перепрыгнул через металлическую ограду, ведущую в туннель. В следующий миг неожиданно раздался громкий окрик:
– А ну стоять! Молодые люди! – из боковой двери вдруг вышел сотрудник метрополитена и подскочил к нам, уже приблизившимся к барьеру.
– Ну?
– Туда запрещено идти, остановитесь! Я вызову милицию!
– Милиции нет уже.
– Полицию!
– Да хоть жандармерию, – пожал плечами Полтавский и тоже перемахнул через ограждение.
– Стойте! Остановитесь!
Я подумал, что если сейчас сотрудники метрополитена меня схватит, то я развернусь и ударю его. Мне даже хотелось, чтобы он попытался меня остановить и тогда уже хорошенько схлопотал по морде. Но дальше слов кричащий не зашел, поэтому я не стал ждать, когда он все-таки осмелится нас остановить.
Неожиданно для самого себя я тоже легко перемахнул через ограду и пошел вслед за остальными. Я думал, что нам придется долго пилить по путям, но я не прошел и десяти метров по путям, как наш проводник совершенно нырнул в одно из многочисленных ответвлений. Включив фонарик, он стал двигаться по туннелю, освещая нам дорогу. Внутри подземки для меня всегда была какая-то тайна, какая-то загадочность. Опять же мифическое Метро-2… Но ничего подобного не было в помине. Ощущение было такое, словно двигаешься по подвалу. Никакой торжественности. Я даже немного расстроился. Ведь я представлял, как мы будем убегать от поезда, чтобы он нас не раздавил… А хрен там, перелезли, как в деревне через забор, и дальше пошли, до прибытия следующего поезда у нас фора три минуты была. Тем временем наш проводник объяснял:
– А что, простенький тут маршрут. Тут все изгажено давно уже, от «Кропоткинской» часто маршрут ищут, чтобы до подземелья «Библиотеки» выйти или до храма Христа Спасителя. Центр – самое популярное место, да и сеть намного больше. Никто же не станет копаться на «Авиамоторной». К слову, баек про центр много ходит, во, смотрите, бандерлоги оставили. – Луч уткнулся в несколько смятых банок пива. – Еще и бухают тут, дилетанты…
Тут нас ждал еще один сюрприз. За спиной раздался топот и послышался громкий топот и рык:
– А ну стоять!
Неторопливо повернувшись, мы увидели того самого скучавшего мента и сотрудника метрополитена, оравшего на нас. Мент выглядел запыхавшимся и уставшим, в то время как сотрудник метро, грозно взирая на нас, прокричал:
– А ну-ка, пошли за нами!
Возникла пауза. Спустя несколько секунд отдышавшийся мент выдохнул:
– Так, за мной пошли, оформляться будем.
– А кобура-то у тебя пустая, – проговорил Полтавский.
– Что? – Рука мента потянулась к рации, но тут раздался щелчок затвора. Андрюха вытянул пистолет и сказал:
– Ну, вызывай. Только ты своих мусоров на опознание вызовешь, а не на задержание.
– Ты знаешь, что несешь?! – вспыхнул мент. – Я при исполнении.
Вот тут-то он кое-что подзабыл. Рванувшись в порыве желания творить справедливость или, чего уж там, просто от скуки за настучавшим «метрошником» (извините, мне так проще его называть), он немножко зарвался. Пять минут назад он был представителем власти, человеком, который может остановить тебя, потребовать документы, провести в отделение… Но сейчас… Вы меня извините, он был просто запыхавшимся мужиком с пузиком и дубинкой. И у меня, и у Алекса было с собой оружие. Самое главное, что, сказав фразу о том, что он тут при исполнении и самый главный, мент замолчал, не трогаясь с места. Стоявший рядом метрошник тоже мялся в недоумении, понимая, что они сглупили, бросившись вдвоем на нас. Может быть, малолетняя шпана и шуганулась бы, а вот когда на тебя наставлена пара стволов, как-то забываешь о том, что за тебя отомстят. И что законы РФ у нас действуют даже в подземелье. Тем временем Полтавский продолжал:
– Ребятки мои хорошие, я думаю, вы поняли, что немножко заблудились. – Он хмыкнул и, сделав шаг вперед, буквально приставив ствол ко лбу толстяка, заставив вздрогнуть метрошника. – Я сейчас вас обоих вальну, и никто нас никогда не найдет.
– Парень… – начал было мент, окончательно стушевавшись.
– Удостоверение! Оба!
– Послушай…
– Ты тупой, как я вижу. – Андрюха ладошкой двинув в нос менту, сбил его с ног. – Я сказал: удостоверение и паспорт оба достали.
– У… у меня нет удостоверения, – пробормотал метрошник, глядя на сидящего на грязном бетоне мента.
– Я что, шутки шучу тут с вами? Обыщи их, – махнул мне пистолетом Андрюха.
Спустя считаные секунды два паспорта, одно удостоверение и один пропуск были у меня в руках.
– Сфотографировали. Бегом.
Полтава демонстративно посмотрел на сделанные фотографии и проговорил:
– Ну что, прапорщик Романов и специалист-монтажник Филипов. Вы можете идти. – Он набрал что-то на телефоне и кинул на пол их документы. – Я эсэмэской ваши данные отправил. Если мы с нашей прогулки не вернемся – пеняйте на себя. Мои люди перережут вас вместе с вашими выродками. Я ясно выражаюсь?
– На камере все равно видно, как вы зашли в тоннель, – проговорил мент, поднимая документы.
– Мне тебе что, картинку нарисовать? – спросил Андрей. – Возвращайся обратно и молчи в тряпочку.
– Я…
– Пять секунд тебе даю, – спокойно проговорил Полтава. – Спустя несколько секунд толстяк вовсю убегал, а за его спиной, виляя тощей задницей, несся метрошник. Глядя им вслед, Полтава только сплюнул на бетон. – Клоуны, мля.
– Так это… пойдем, что ли? – подал голос проводник.
– Пойдем, – кивнул Андрюха, убирая пистолет в кобуру.
Еще минут двадцать мы молча шли по перегонам, только наш сталкер что-то бормотал себе под нос, рассказывая то ли нам, то ли себе какие-то случаи и истории подземного города. Единственный разговор во время дороги у меня состоялся с Андрюхой, догнав мрачно идущего за сталкером друга, я спросил:
– Полтава, все нормально?
– Да, – поморщился он. – Нормально.
– Ничего мне рассказать не хочешь? – спросил я.
– А ты что желаешь услышать? Думаешь, надо было вальнуть эту жирную свинью?
– Я не об этом. Ты чего ментов так ненавидишь?
– А за что мне их любить? – спросил Полтава. – Ничего хорошего от них нет. Назови мне хоть один пример? ОМОН, вооружившись дубинкой и щитом, может избивать пьяноватых граждан. Их в Чечне больше всего бандиты любят, мне пацаны рассказывали. Это еще во время войны было: едет колонна ментов – значит, поржем. Сейчас подобьем первую и последнюю машину, эти овцы выскочат и сами друг друга перестреляют от страха. Еще что? Следователей, которые дела шьют, я должен уважать? Или оперов, которые в кабинетах своих людей до смерти пытают, потому что у них «статистика»? А может, я ППС должен восхищаться, которая бомжей просто так убивает? По приколу! Чего ты их защищать-то стал?
– Я никого не защищал. Я просто говорю, что у тебя ненависть какая-то ненормальная к ним. Идея с дэпээсником твоя была.
– И что?
– Да ничего.
– Ладно. – Полтава остановился и посмотрел на меня. – Да я их ненавижу! Как и большая часть населения нашей Родины. Не заслужили они моего уважения. Посмотри, что они творят!
– Это из-за условки? – спросил я.
– Да!
– Я знаю ментов, которые по двадцать часов в сутки пашут. И под пули идут.
– А я знаю мента. Одного. Конкретного. У которого родственник бандюган. И которому я нос сломал, когда он меня ограбить хотел. И теперь я не могу попасть в США, чтобы зарабатывать честно деньги. Сейчас я иду по заброшенному тоннелю, чтобы очередного урода призвать к ответственности. Потому что наши правоохранительные органы сделали из МЕНЯ бандита. Это их вина. И я иду. Чтобы наказать. Потому что я не отступлю. Потому что так правильно.
– Кто сказал?
– Я. – Он посмотрел на меня и проговорил: – Я так сказал. И если этот Орехов будет упираться, матерью клянусь, я его убью.
– А меня убьешь, если буду упираться? – спросил я.
– Коля, – Полтава поморщился, – просто поверь мне. Если не веришь – то уходи, я с самого начала хотел все провернуть один.
– Ладно, пошли уже. Герой…
В ответ Полтавский только фыркнул и зашагал вслед за успевшими оторваться от нас Алексом и сталкером.
