«Олмен»
Жорик остановился на последней подозреваемой – Вике Дементьевой. Интересно, что даст проверка ее алиби? Он соскочил с кровати, глянул в окно. На улице было пасмурно, низко над землей плыли тучи, шел дождь.
Привольнов посмотрел в угол, где на полу, на матрасе в обнимку, спали Сашка и Женька, и не смог удержаться от улыбки. Прямо приют для беспризорных какой-то. В соседней комнате еще Надька дрыхнет.
– Рота, подъем! – гаркнул Жорик.
Дети пошевелились, синхронно зевнули и отвернулись друг от друга.
– Подъем, подъем, армейцы! – голосом старшины продолжал горланить Привольнов. – Тревога!
– Да какая еще тревога, папа, – сонным голосом отозвался Сашка. – Дай, пожалуйста, поспать.
– О, придется за холодной водичкой сходить, – хохотнул Привольнов. – Иначе вас не поднять.
– Ладно, дядя Жора, не нужно водички. Встанем сейчас, – Женька открыл глаза и потянулся. – Сто лет в чистой постели не спал. Кайф какой. – Нежась, он выгнулся в постели и потер ладонями глаза.
Жорик почувствовал угрызения совести, словно он был виноват в том, что у Женьки и у Надьки не было и нет полноценного детства, что они не знают теплоты и ласки родителей, не ведают простых земных радостей, доступных детям из обычных семей, что вынуждены скитаться по улице, ночевать на помойках, в подвалах, в коллекторах теплотрасс, а вся их жизнь в конечном итоге сводится к добыче себе пропитания.
Но что он мог сделать для этих детей? Жорик ломал над этим вопросом себе голову со дня знакомства с Надькой и Женькой. Сдать в детдом? Предательство. Оставить у себя? Не подходит. Он просто физически не сможет содержать такую ораву. Но и прогнать их он тоже не имеет права. Не подлец же он, в конце концов. Дети поверили Жорику, потянулись к нему, почувствовали в нем защиту и опору, надеялись на что-то, а он их пинком под зад? Не нужно было тогда приближать к себе.
Сашку в школу он решил в этот день не отправлять, пусть побудет с ребятами. Дома их тоже оставлять опасно, вдруг объявятся прежние жильцы. В общем, после завтрака Привольнов вывел всю компанию беспризорников из дома и повез в салон красоты.
Ехали в полупустом автобусе. Дети стояли на свободном от сидений пространстве, оживленно разговаривали. Жорик, устроившись на заднем сиденье, смотрел в окно. Автобус то и дело сворачивал. Мелькали окна домов, витрины супермаркетов, магазинов, машины, деревья, пешеходы.
За окном мелькнули вывеска «ОЛМЕН». Что-то знакомое. Жорик оглянулся. Бог мой, так это же банк, где работает Мирослав Дементьев. Автобус стал притормаживать, а Привольнов вдруг вскочил. «Пойду-ка посмотрю на рабочее место банкира, а заодно баксы поменяю, а то рубли кончились», – решил он и, знаком показав детям, что им выходить, направился к двери.
Банк был солидным – громадное квадратное здание из тонированного стекла и бетона, с отделанным мрамором входом. «Интересно, сколько здесь охранники получают?» – подумал Жорик, вспомнив о собственном окладе работника ЧОП. Детей в банк Привольнов решил не брать. Слишком уж невоспитанные. Ведут себя, как группа цыган на промысле. Наказав подопечным оставаться неподалеку от банка на виду у стоявшего за большущим окном охранника, Жорик отправился к входу. У автоматических дверей наткнулся на выходившего из банка человека. Это был высокий стройный молодой мужчина, одетый в строгий темный костюм, белую рубашку и галстук. Привольнов тотчас узнал его. Мужчина был не кто иной, как Крохин Богдан Николаевич. Узнал и менеджер Привольнова. Он остановился напротив Жорика и несколько свысока взглянул на него.
– Здравствуйте. Ну, что, нашли убийцу своей жены?
Остановился и Привольнов. В ответ он пристально посмотрел на Крохина.
– Пока нет. Но очень надеюсь отыскать.
– Желаю удачи! – Богдан собрался было пройти мимо, но Жорик остановил его.
– Извините, а что вы делали в банке?
Губы Крохина тронула едва заметная снисходительная усмешка.
– А вы зачем в него идете?
– Хочу валюту обменять.
– Представьте себе, у меня в банке тоже есть дела, – тон у Крохина был подчеркнуто-вежливый. – Наша фирма решает свои финансовые дела именно через «Олмен». А в чем дело?
– Да так, – наблюдая за реакцией менеджера, произнес Привольнов, – любопытно стало. У директора «Олмена» украли одну вещь, из-за которой позже и убили Наташу. И вот теперь я вас встречаю в банке…
На лице Крохина возникло презрительное выражение.
– Вы все еще в чем-то подозреваете меня?
– Упаси боже! Я разговаривал со следователем Викуловым. Он утверждает: у вас железное алиби.
– Ну, вот и отлично. Не могу сказать, что рад был вас видеть. И тем не менее желаю удачи. – Крохин прошел мимо Привольнова, спустился по ступенькам и подошел к старенькой иномарке.
Жорик остался стоять у входа. «И все же, что он здесь делал?» – задал Привольнов себе вопрос. Богдан вызывал у него антипатию. Но мало ли кто у кого вызывает антипатию. Что же, всех их теперь в убийцы записывать? Жорик постоял, дождался, когда Богдан уедет, потом повернулся и вошел в банк.
В большом зале с блестящим мраморным полом было малолюдно. У нескольких расположенных по периметру окошечек стояло по одному-два человека. За полированным, размером с добрый отрезок взлетной полосы столом в центре зала сидели парень с девушкой и с усердием прилежных учеников заполняли какой-то бланк.
Дементьева нигде видно не было. Жорик достал мобильник, вызвав своими действиями пристальное внимание со стороны охранника, и набрал номер.
– Слушаю! – спустя секунду прозвучал в ухе мужской голос.
– Мирослав? – Голос был сильно искажен, и Привольнов даже засомневался, с банкиром ли он разговаривает.
– Да, да, говорите.
– Привольнов вас беспокоит, Георгий. Могу с вами встретиться?
Раздумывая, Дементьев замешкался с ответом.
– Я, вообще-то, занят. А что вы хотели?
– Поговорить. Вопросы кое-какие возникли. Не беспокойтесь, много времени я у вас не отниму.
Снова раздумье, пауза.
– Вы где?
– В банке, в зале. Можете подойти? – Знаками Жорик показал подошедшему с обеспокоенным выражением лица охраннику, что заканчивает разговор.
– Хорошо, я сейчас спущусь. – В трубке раздались гудки отбоя.
Охранник замер напротив Привольнова в напряженной позе. Это был крупный парень с нечеткими, словно размазанными чертами лица.
– Извините, – сказал он вежливо, – но посетителям запрещено пользоваться в зале сотовой связью.
«Боятся, что вызову подельников с автоматами и гранатометами и ограблю их банк, – усмехнулся Жорик. – Лучше бы следили за тем, чтобы служащие не выносили из банка секретную информацию».
– Да все в порядке, командир. – Привольнов спрятал в карман мобильник. – Я с вашим директором разговаривал. Он сейчас спустится.
– И все равно, – не унимался охранник, – в другой раз, если захотите воспользоваться сотовым телефоном, выходите на улицу.
– Договорились. – Жорик прошел мимо парня в глубь зала.
Пару минут спустя из одной из дверей, расположенных за стойками на служебной половине зала, стремительно вышел Мирослав. Ужасно озабоченный. Он кивнул Привольнову, что видит его, склонился к служащему, сидевшему за стойкой, сказал ему несколько слов, затем отдал распоряжения двум девушкам и только потом подошел к Жорику.
– Добрый день, Георгий! – Мирослав пожал Привольнову руку. – Как продвигаются дела с расследованием?
– Идут понемногу.
– Есть какие-нибудь результаты? – Дементьев качнулся с пятки на носок, словно баскетболист перед броском мяча.
– Смотря что подразумевать под понятием результат, – усмехнулся Привольнов. – Отрицательный результат, говорят, тоже результат.
– Я имею в виду позитивный.
– Диск пока не нашел, убийцу жены соответственно тоже. Проверил нескольких подозреваемых. У них есть алиби. Сейчас вот еду проверять еще одного человека.
– Кого, если не секрет? – Банкир с любопытством уставился на собеседника.
Жорик замялся:
– Э-э… Я пока не хотел бы говорить.
– Ну, как знаете! – не стал настаивать Дементьев. Он сложил под наметившимся брюшком руки. – Не буду вмешиваться в процесс расследования. Чем могу помочь?
– У меня такой к вам вопрос, Мирослав, – Жорик прямо взглянул в глаза банкиру. – Вы сами-то где были в седьмом часу вечера двадцать второго августа?
Если бы Привольнов ни с того ни с сего залепил сейчас Дементьеву оплеуху, он, наверное, меньше удивился бы, чем от того, что услышал.
– Я?! – воскликнул он так громко, что к нему обернулись несколько служащих и посетителей банка.
– Ну, вы, вы, – спокойно ответил Жорик. – Чего вы так изумляетесь?
Банкир издал звук, похожий на нечто среднее между «ха» и «хе», и развел руки, всем своим видом давая понять, что ничего нелепее заданного вопроса в своей жизни не слыхал.
– Но, позвольте, Георгий, неужели вы и мою персону подозреваете в воровстве у самого себя же диска с последующим убийством вашей жены?
– Ну, по глупости и у самого себя велосипед угнать можно, – парировал Жорик. – А если серьезно, то почему бы и нет? Вы же в тот момент, когда диск пропал, вместе со всеми в комнате находились.
– Ну, знаете ли, – фыркнул Мирослав. – Это уж слишком.
– Пусть так, но если вам нечего скрывать, почему бы не ответить на этот вопрос? Однако если хотите, можете не отвечать. В этом случае я верну вам ваши деньги, и мы пойдем каждый своей дорогой. Я буду искать убийцу Наташи, а вы свой диск.
– Но нет, зачем же, – неожиданно стушевался Дементьев. – Я скажу. В тот день все разошлись в половине шестого, а я дома остался, продолжил поиски диска.
– Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?
Мирослав не выдержал взгляда Жорика, отвел глаза.
– Да нет. Няня с сыном в семь часов подошли. Жена минут на десять позже.
– Значит, у вас нет алиби, – с видимым сожалением изрек Жорик.
Когда банкир заговорил, его голос звучал менее уверенно, чем в начале разговора.
– Выходит, нет. Вам это о чем-нибудь говорит?
Привольнов неопределенно пожал плечами.
– Только о том, что у вас нет алиби. – Он протянул руку. – Спасибо за разговор, Мирослав. Я вам еще позвоню.
– Всего доброго. – Банкир пожал руку и, несколько озадаченный беседой с нанятым им сыщиком, удалился на служебную половину зала. Пока Жорик менял деньги, он стоял поодаль, разговаривал с одним из служащих, а сам украдкой наблюдал за Привольновым. Покинул зал Дементьев только тогда, когда Жорик вышел на улицу.