Глава 14
Подготовка

На следующий день с утра наша компания разъехалась для приобретения нужного оборудования и других вещей и предметов, необходимых для проникновения в собор Санта-Лучина. Кто-то поехал за баллончиком с усыпляющим газом, кто-то отправился за переговорными устройствами, а кто-то за продуктами – наверняка за время, проведенное в горах в окрестностях Барберы, нам захочется есть, а кто-то выполнял иные поручения Егора. Сам же Тепляков вместе с Женей Аксеновой поехал в Барселону приобрести кое-какое темное одеяние, чтобы быть похожим на паломника, а затем сразу же из столицы Каталонии двинуться в монастырь. Мы же договорились ехать в Барберу позже, поодиночке, чтобы не привлекать к группе лишнего внимания. Встретиться решили на горе в пустующем ските, на который наткнулся осматривавший вчера окрестности монастыря Михаил Березин.

Весь день вместе с Сашей я купался и валялся на пляже, прячась под зонтиком от палящих лучей солнца, а во второй половине дня ездивший за переговорными устройствами Михаил Березин собрал всех оставшихся из нашей компании в Сусанне Круз в своем номере. Переговорные устройства с обратной связью он покупать не стал, стоили они безумно дорого, а взял в аренду за пару сотен долларов на сутки туристическую, с двухсторонней связью, аудиосистему на восемь персон. Чтобы опробовать устройство, мы разошлись по своим номерам, где прикрепили к уху наушник, к воротнику – микрофон, а к поясу – приемопередающее устройство и подключили их. Связь работала так себе, но переговариваться друг с другом на расстоянии было можно.

Час спустя, расставшись со своей подругой, я отправился к месту встречи нашей шайки. Прибыл в Барберу часов в шесть вечера, незадолго до закрытия собора, и, следуя данным ранее указаниям Березина, где располагается место встречи, двинулся в гору. Походив по дорожкам, поплутав по тропинкам среди искривленных деревьев, я наконец наткнулся на скит. Он представлял собой небольшое, вырубленное в скале помещение, с вставленной в него дверью. В нем были лежанка, стол и ниша в скале, служившая полкой. Скитов в окрестностях монастыря, как нам вчера рассказывала экскурсовод, несколько. Служили они для монахов Барберы, желающих уединиться и побыть некоторое время отшельником, предаваясь молитвам, размышляя на теологические темы, питаясь лишь водой и хлебом. Очень хочется надеяться на то, что сегодняшнюю ночь никто из монахов не захочет провести в молитвах именно в этом ските, иначе у нас и у монаха появятся большие проблемы. И неизвестно, у кого больше: у монаха, потому что его придется вырубить, что довольно болезненно для члена религиозной общины, или у нас, ибо о нашем проникновении в собор Санта-Лучина станет известно полиции, в которую непременно обратится монах, после того как очухается. Но, возможно, участники нашей банды все же одумаются и откажутся от своей затеи.

Когда я приоткрыл дверь скита, в полумраке блеснули три пары глаз. В ските уже находились Михаил Березин, Мария Тропинина и Евгения Аксенова. И хотя сидевшая на ложе троица знала, что должен прийти кто-то из своих, все трое были напряжены – вдруг это кто-то чужой.

– Ну, что нахохлились, козлята? – спросил я, прикрывая за собой дверь. – Расслабьтесь, ваша мама пришла, теперь вам серый волк не страшен!

– Все шутишь? – как-то кисло проговорила женщина-хлорофитум.

– А как же! – воскликнул я, шаря в темноте в поисках свободного местечка, куда можно присесть. – В тюрьме-то не до шуток будет.

– Да ладно каркать-то, – буркнул Березин. – И так тошно.

У меня у самого на душе кошки скребли от предстоящей операции, но, тем не менее, я, не показывая вида, сказал:

– Если тошно, в номере надо сидеть, а не по церквям в поисках бриллиантов таскаться. Лучше расскажите, как там обстановка в гостинице для паломников.

– В гостинице все в порядке было, – охотно ответила Женя. – Приехали с Егором во время обеда, я поговорила с каким-то мужчиной в сутане, очевидно, распорядителем в гостинице, объяснила ему, что мистер Александрио, как я представила Егора, прибыл из России, чтобы прикоснуться к святым для каждого католика местам. Он ни слова не понимает ни по-испански, ни по-каталонски, и я приехала с ним в качестве сопровождающей. Но на ночь, разумеется, в мужском монастыре не останусь. Когда потребовали документы, я сделала вид, будто спохватилась, и сказала, что документы остались в Барселоне, а завтра с утра я их привезу вместе с вещами Александрио. Распорядитель был, правда, недоволен тем, что нет оригинала паспорта, но согласился подождать до утра. Регистрировались мы на сайте, указав вымышленные данные вымышленного паспорта.

– Будем надеяться, что никто в гостинице не раскусит, зачем именно Егор прибыл в монастырь, – заметил я.

– Да! – вдруг вспомнила Женя. – Егор сказал, что позвонит мне и скажет, когда тебе следует спуститься на площадь перед собором и проскользнуть в ворота гостиницы, потому что переговорного устройства у него пока нет.

– Да если бы и было, он все равно не мог бы им воспользоваться, – заметил Березин. – От нас до гостиницы – метров четыреста, а переговорные устройства действуют всего лишь на сто метров.

– Ну, я в этих тонкостях не разбираюсь, – призналась девушка, дернув плечиком.

Хотела, видимо, что-то сказать и Мария, она даже издала звук «А…», но в этот момент кто-то завозился у двери, и мы все притихли. Через секунду-две дверь распахнулась, и на пороге возник Николай.

– Ну, вот в наш «Теремок» медведь пожаловал, – проговорил я невесело, окидывая неприветливым взглядом внушительную фигуру Сильвестрова. – Сейчас всех нас тут передавит.

Николай был трезв, а потому не в духе.

– Заткнулся бы ты, клоун недоделанный, – процедил он сквозь зубы и, войдя в скит, громко хлопнул дверью.

Поскольку места на лежанке не было и никто из сидящих на ней не собирался его уступать Николаю, он встал у стены, облокотившись на нишу. В полутьме ясно вырисовывался его бочкообразный силуэт. Тут дверь снова распахнулась, и на пороге возникла Саша Смольникова.

– Привет, привет! – защебетала она, оглядывая нашу честную компанию. – Почти все в сборе. Как добрались?

– Нормально, – сухо ответила Мария, остальные промолчали.

Промежуток времени между прибытием Сильвестрова и появлением Смольниковой был настолько коротким, что в мою голову закралось сомнение, уж не вместе ли приехали эти двое? Разумеется, интересоваться этим вопросом я не стал – не в моем характере выказывать свои внутренние чувства, хотел было встать, чтобы уступить место молодой женщине, но она проговорила:

– Давай-ка, Игорь, я к тебе на колени лучше сяду. Если ты не против, конечно. – Она прикрыла дверь и, пробравшись ко мне, уселась на мои колени.

Полчаса спустя появилась последняя из нашей команды – Аксенова Валерия.

– Все в порядке, Лерочка? – поинтересовалась старшая сестра, когда девица втиснулась в ставший довольно тесным скит.

– Ну, нормально, – ответила она каким-то чужим голосом. Девица тоже ужасно переживала по поводу предстоящего участия в операции.

– Ну, что? Привезла баллончик? – спросила Евгения у сестры, которой было поручено купить у продавца вышеозначенный баллончик с усыпляющим газом.

– Привезла, – ответила Лерочка и суетливо полезла в сумку.

– Ладно, не надо сейчас доставать, – остановил ее Березин. – Мы его уже видели там, в отеле, а сестра твоя и на слово поверит, что баллончик у тебя с собой. – Он говорил ласково, чтобы успокоить девицу, у которой от страха вдруг отчетливо в тишине застучали зубы.

– Может быть, тебе стоит домой вернуться? – с участием спросила Мария девушку. – Мы как-нибудь без тебя справимся.

Чуть поколебавшись, Валерия твердо ответила:

– Нет, я пойду с вами. – Очевидно, она опасалась, что «пайщики» лишат ее доли от сокровищ, если не станет участвовать в операции, поэтому любой ценой решила урвать от клада причитающуюся ей часть.

Минут сорок мы молчали, погруженные каждый в свои мысли. А подумать было о чем – как ни крути, а сегодняшняя попытка проникновения в Санта-Лучина противозаконна, и, если дело провалится, всем нам светит реальный срок. Неожиданно и оглушающе громко в тишине зазвонил телефон Евгении Аксеновой, заставивший нас всех вздрогнуть. Девушка достала из сумочки мобильник с ярко светившимся в полумраке скита дисплеем и приложила к уху:

– Алло?

Тишина была такая, словно мы находились в вакууме, да еще и динамик в телефоне Жени был громким, поэтому все было слышно отчетливо.

– Передай-ка телефон Игорю! – попросил Егор.

– Слушаю, – произнес я, приложив трубку к уху.

– Привет! – сказал Егор и сухо, по-деловому стал говорить: – Игорь, подходи к площади перед собором и монастырем. Через полчаса уйдут последние туристы, так что ты должен проскочить в гостиницу. Я здесь более-менее освоился, походил по коридорам и этажам. Через центральный вход лучше не идти, там все время пасется мужик, выполняющий роль консьержа. Поэтому обойди гостиницу слева, дошагай до конца ее, там запасной выход. Он обычно закрыт на ключ, но я приподнял снизу шпингалет, если потянуть за ручку двери, она откроется. Когда войдешь, прикрой дверь, опусти шпингалет и поднимайся на пятый этаж. Номер пятьсот одиннадцатый. Дверь я оставлю открытой. И переговорное устройство для меня прихвати. До встречи, Игорь.

Я вернул Жене мобильник. Пересказывать содержание разговора присутствующим не требовалось, потому как и в случае переговоров Егора с Женей нас слышали все находившиеся в ските. Березин достал из сумки предназначенное для Теплякова переговорное устройство, вручил мне. Я сунул его в сумку и поднялся.

– До свидания!.. Всего… доброго!.. Удачи!.. – пожелали мне на прощание мои товарищи, в душе наверняка радуясь, что не им первым предстоит начинать операцию по проникновению в собор Санта-Лучина.

Промолчал лишь Сильвестров, и понятно, по какой причине, – он терпеть меня не мог. Впрочем, я его тоже не особо любил. Перекинув через плечо небольшую сумку размерами с военный планшет, я тоже пожелал остававшимся в ските удачи, вышел на улицу и прикрыл за собою дверь.

Солнце уже село, но было еще светло, где-то за одной из далеких гор догорал закат, окрашивая в том месте окрестность в малиновый свет. «Надеюсь, встречу рассвет, любуясь на него не через окошко в клеточку», – подумал я с грустной иронией, однако долго наслаждаться угасающим днем возможности не было. Меня ждало непростое дело, требующее максимум концентрации внимания, физического напряжения и выдержки. И я широким шагом зашагал по тропинке вниз.

На площади народу было не так много, как днем, но все еще многолюдно. Из монастырского собора тянулись последние группы экскурсантов. Я немного потолкался среди них, затем прошел мимо будки охранника, мимоходом заглянув в окно. За пультом управления сидел в темной одежде рослый, смуглолицый, с крупными чертами лица, черноволосый мужчина лет сорока пяти. Я прошагал еще немного вперед и свернул за угол. Здесь, как оказалось, было небольшое пространство, образующее дворик. Не знаю, по какой причине не работал центральный вход в гостиницу, выходивший во дворик, но мне это было на руку – меньше шансов попасть в пустынном месте под обзор консьержа или еще кого-то, кто должен дежурить в таких вот относящихся к церкви заведениях.

С видом зазевавшегося туриста, забредшего из любопытства туда, куда не следовало бы – на задворки туристического объекта, я прошествовал в конец здания, где действительно располагалась стеклянная двустворчатая дверь, створки которой тут же распахнулись, едва я потянул ее на себя. Скользнув внутрь, быстро прикрыл за собой дверь и опустил находившийся внизу стержень шпингалета. Передо мной круто вверх поднималась каменная узкая лестница черного хода построенного несколько веков назад здания. Было тихо и безлюдно. Я стал быстро подниматься по ступенькам, втайне опасаясь встречи с кем-нибудь из служителей гостиницы. К счастью, я не встретил ни одной живой души, благополучно поднялся до пятого этажа и ступил в коридор. Прохладный, длинный, без каких-либо изысков, с рядом дверей по обе стороны. И здесь никого видно не было, оно и понятно, гостиница не для ищущих развлечения туристов, а специализированная, для людей верующих, которым не до развлечений. Наверняка все они сейчас сидят по номерам, молятся или читают богословские книги.

Миновав чопорный холл, с креслами, журнальным столиком и телевизором, я дошел до двери с номером 511, без стука распахнул ее и шагнул внутрь. Номер был небольшим, аскетически обставленным и смахивал на келью монаха: одноместная кровать, слева у стены под готическим окном, забранным решеткой, стол, справа в углу – шкафчик. Даже помещения под туалет предусмотрено не было – когда строилось здание, видимо, систем канализации не имелось, и удобства, скорее всего, находились где-то на этаже, построенные уже в более позднее время.

При моем появлении из-за стола поднялся Егор. Он был одет во все черное, в некое подобие сутаны, и перед моим приходом сидел за компьютером, копаясь в интернете. Его мужественное, суровое лицо было спокойным, очевидно, молодой человек уже освоился здесь, не в пример мне – я был еще взволнован и не успел отдышаться после быстрого подъема по лестнице.

– Привет! – он шагнул ко мне навстречу, протягивая руку. – Все в порядке?

– Нормально, никого не встретил.

– Отлично! Закрывай дверь, проходи и располагайся!

Я закрыл замок на защелку, прошел к кровати и устроился на ней. Тепляков сел напротив меня на стул.

– Ну, что интересного? Рассказывай! – потребовал я.

Егор поправил давивший ему шею воротник своего одеяния, секунду раздумывал, с чего начать свой рассказ, чтобы ввести меня в курс событий, потом заговорил:

– Как я и предполагал, монастырь оборудован внутренней сетью, и кое-какие коммуникации объединены между собой. Провода не выведены в каждый номер, но в холлах интернет имеется. Один из проводов сети проходит в номере. Я с помощью прихваченного с собою куска провода, разъемов и специальных кусачек врезался в интранет, взломал кое-какие пароли и вышел на пульт управления охранника, куда выведены все камеры видеонаблюдения. Теперь, грубо говоря, могу управлять любой камерой и на время отключать запись. Когда наступит основная фаза нашей операции, я вырублю камеры, и вы сможете, не попадая под их обзор, проникнуть в храм и покинуть его.

Ложе паломника было жестким, я пошевелился, поудобнее устраиваясь на нем, и произнес:

– Но тогда в записи будет провал. И если ее станут просматривать, то догадаются, что здесь что-то не так.

– Никто никогда без надобности не просматривает эти записи. И в этот раз здесь не будут смотреть… – беспечно махнул рукой Егор.

– При условии, – перебил я, – что все пройдет гладко. А если нет?

– Давай не будем о грустном, – предложил Тепляков, делая кислое лицо, как у человека, хлебнувшего по ошибке вместо воды уксус. – Я думаю, все закончится благополучно, и никто не узнает, что мы побывали в Санта-Лучине.

– Дай-то бог, – не очень-то оптимистично изрек я. – Дальше что?

– Везде на окнах гостиницы стоят решетки, так что из моего номера выбраться во двор собора не получится, но на четвертом этаже в туалете, расположенном в левом крыле здания, решетка отсутствует. Я думаю, именно из этого окна тебе и нужно будет ночью спуститься на крышу террасы. Но спускаться в этом месте на саму террасу второго этажа нельзя – попадешь под датчики движения, которые я через местную сеть отключить не смогу, они работают автономно и выведены на основной пункт охраны, который, как я понял, располагается на территории самого монастыря. И потому тебе придется пройти по крыше террасы до конца здания и спуститься там.

– Как скажешь, – развел я руками. – Ты у нас главнокомандующий. А то, что придется лезть во двор собора не из твоего номера, а из туалета четвертого этажа, еще лучше – на этаж ниже… Ах, да! – вспомнил я и полез в сумку. – На вот переговорное устройство, изучай, как оно работает.

Я достал гарнитуру и передающее устройство и передал их Егору. Парень, прекрасно разбиравшийся в электронике, за пару минут освоил новое оборудование и кивнул:

– Пойдет.

В этот момент в соборе вдруг заиграла органная музыка. Я удивленно взглянул на Теплякова:

– Храм вроде же закрыт.

– Вечерняя месса, – пояснил он. – Обычно туристы разъезжаются перед нею. Служба для своих.

– Все паломники сейчас там? – догадался я.

– Вот именно, – подтвердил Егор. – Потому-то гостиница пуста. Ну, что ж, отдыхай пока, набирайся сил, а я покопаюсь в интернете.

Он развернулся к столу и активировал экран ноутбука, успевший за то время, пока мы с ним разговаривали, войти в режим ожидания. Мне пока делать было нечего, и я, сняв обувь, прилег на кровать.