Глава 18. Господин икс
Прошедшую ночь мы с Ангелиной не встречались, надо было держать дистанцию, а то девушка совсем переедет ко мне с вещами, а женитьба, во всяком случае в ближайшее время, в мои планы не входила. Потому я вечером, сославшись на неотложные дела, от встречи отказался. Да и выспаться не мешало бы, а то хожу целый день после того, как Ангелина ночует у меня, сонным. Однако договорился с девушкой встретиться на следующий день в десять часов утра. Оказалось, у Ангелины выходной день, делать ей нечего, и она не прочь помотаться со мной по городу, помогая в моем расследовании. Я не возражал — авось на что-нибудь и сгодится. В пятницу у меня самого были тренировки только в конце рабочего дня, поэтому я позвонил завучу Колесникову и, сославшись на кое-какие неотложные дела, отпросился до 16.00. Да-да, отпрашиваться приходится, хоть и нет тренировок. Многие почему-то думают, что учителя в обычных школах и тренеры в обычных спортшколах могут приходить на работу, только когда у них есть уроки или тренировки, а в каникулы так вообще лафа — могут дома сидеть или даже куда-нибудь в отпуск съездить. Ничего подобного — независимо от того, есть у тебя уроки или тренировки или нет, ты обязан отбыть положенное время на работе. А в каникулы так вообще труба — местное руководство или свыше придумывает всевозможные мероприятия типа учебы, собраний, заседаний, субботников, а то и проверки устраивает. Так что положенные восемь часов ты отпахать должен. А вот про сверхурочные, которые, кстати, частенько случаются, можно никого в известность не ставить, не спрашивая ни у кого разрешения, можно работать и ничего, между прочим, за это не получать. Но это так, к слову, зарплаты, слава богу, в последнее время хватает, лишь бы меньше не платили.
Позавтракав и собравшись, я вышел из дому, сел в автомобиль и отправился на «Авиамоторную». Ангелина, как мы и договаривались, поджидала меня у станции метро, где я ее перехватил и уже через пару минут остановился у дома номер 21 на улице Алексеевской. Домик был трехэтажный, старой постройки, наверняка сдаваемый под офисы, но у адвоката Крутькова вход в контору был отдельный, в левом крыле здания.
Припарковавшись, мы с Ангелиной вышли из автомобиля и направились по бетонной дорожке, шедшей между деревьями, ко входу в офис, табличка у дверей которого гласила, что здесь находится адвокатская контора.
Когда мы подошли к зданию и я открыл дверь, чтобы, как галантный кавалер, пропустить даму вперед, из нее неожиданно вылетел с озлобленным лицом уже знакомый мне тип с внешностью то ли Маленького принца в зрелые годы, то ли Владимира Ленина в юные. Да-да, того самого, кого я встретил у дома Налётовой, а потом в офисе ее супруга. Мужчина явно был не в себе. Размашистым шагом, с озлобленным выражением лица, он прошел мимо и двинулся по аллее к дороге. Я почесал затылок, глядя ему вслед. Черт возьми, кто же он такой?
В это время девушка прошла в коридор и вдруг остановилась как вкопанная. Войдя следом, я чуть не наткнулся на нее.
— Господи, в чем дело, Ангелина? — удивленно спросил я.
Моя спутница повернулась и с озадаченным видом проговорила:
— Игорь, ты знаешь… ты знаешь… мне кажется, этот парень, что только что вышел отсюда, и есть тот самый человек, чью фотографию я видела в досье Крутькова.
— Что?!! — вскричал я так, будто не поверил своим ушам, а уже в следующую секунду выскочил на улицу и помчался за молодым мужчиной. Я кинулся сначала в одну сторону, потом в другую, заметался по дороге, но незнакомца и след простыл.
«Вот лох-то! — обругал я себя в душе. — Упустил! Мне, дураку, надо было сразу хватать этого парня за жабры, а уже потом выяснять, кто он такой и чего путается у меня под ногами, каждый раз оказываясь в том месте, куда прихожу я. Ну да ладно, раз уж знаю, кого теперь искать, я его обязательно найду».
Я вернулся к вышедшей из здания Ангелине и с удрученным видом развел руками:
— Сбежал, гад!
— Это я виновата, — посетовала девушка, беря меня под руку. — Сразу не признала этого парня. Если бы тотчас догадалась, можно было остановить.
— Ладно, спасибо на том, что ты его опознала. Теперь будет проще его найти. Давай пойдем в контору, может быть, там что-нибудь разузнаем.
Мы прошли глухой коридор, ступили в отделанную пластиком приемную. В ней стояла пара офисных столов с компьютером, за которым сидела секретарша — женщина лет сорока, с русыми, гладко зачесанными назад и собранными в пучок волосами, узковатыми глазами, маленькими ртом и носом и скошенным подбородком. На ее пухлых щеках и покатом лбу были пигментные пятна. Одета неброско — в серенькую водолазку, а что на ней было надето ниже, я не видел, поскольку ее нижняя часть тела была скрыта столом.
— Добрый день, — поздоровался, улыбаясь на все свои тридцать два зуба, хорошо начищенных утром.
Но напрасно я пытался обаять эту женщину — она даже не взглянула в мою сторону. Что-то набирая на клавиатуре и пялясь при этом в экран монитора, ответила:
— Здравствуйте. Мы временно не принимаем клиентов. Идет реорганизация адвокатской конторы, так что приходите на следующей неделе.
Какая тактичная секретарша, не объявляет напрямую, что ведущий адвокат умер, а снявший офис новый еще только обустраивается, а говорит, что у них в конторе реорганизация. И это правильно, зачем отпугивать клиентов, сообщая им, что в конторе, в которую они обращаются, умирают в самом расцвете сил. А вывод о том, что офис снял другой человек, я сделал, заметив на подоконнике за спиной секретарши две таблички: на одной было написано «Адвокат Крутьков В. В.», на другой «Адвокат Кувшинов В.И.». Очевидно, одну табличку сняли, а другую еще не успели повесить.
— А нам известно, что адвоката Крутькова убили, — брякнул я.
Женщина наконец взглянула на меня безучастным взглядом и безразлично сказала:
— Правда? И что из этого следует?
Я неопределенно пожал плечами:
— Да ничего, просто я частный сыщик и расследую обстоятельства смерти адвоката Крутькова. Не могли бы вы мне уделить несколько минут?
— Извините, молодой человек, но у меня совсем нет времени, — секретарь вновь уставилась в монитор и принялась стучать пальцами по клавиатуре.
Я стал давить на совесть:
— Но, мадам, Крутьков ваш бывший шеф, неужели вы не хотите помочь мне найти его убийцу?
Не отвлекаясь от своего дела, женщина отрезала:
— Насколько я знаю, убийца Валерия Васильевича сидит в СИЗО.
— Вас неправильно информировали, мадам, — проговорил я медленно и раздельно, рассчитывая, что произнесенные таким образом слова дойдут до ума секретарши, раз уж нельзя достучаться до ее каменного сердца. — Убийца до сих пор на свободе и не ровен час он и до вас доберется.
Руки секретарши зависли над клавиатурой.
— Вы что, шутите? — спросила она, широко распахнув свои узкие глаза.
— Нет, — сказал я, с трудом сохраняя серьезный вид, в то время как мне хотелось рассмеяться, до того нелепым казал ось лицо секретарши, принявшее такое выражение в ответ на мою дурацкую шутку. Я продолжил стращать женщину: — Кстати, молодой мужчина, вышедший от вас перед нашим приходом, вполне может быть киллером, который охотится на вас.
Стоявшая рядом со мной Ангелина вовремя сориентировалась и поддакнула:
— Вот именно.
Женщина плавно опустила руки на стол.
— Вот что, молодые люди, не морочьте мне голову, — произнесла она устало, так, как говорят с надоевшими своей болтовней детьми. — Идите, пожалуйста, отсюда. Мне работать нужно.
Да уж, ни на совесть, ни на испуг взять секретаршу не удалось. Попробуем взять на измор.
— Ну что вы, в самом деле, — заканючил я. — Мне в самом деле нужно знать, кто этот молодой человек и зачем он к вам приходил?
Женщина холодно ответила:
— Понятия не имею, кто он такой, а приходил с просьбой посмотреть документы в компьютере адвоката Крутькова.
«Кажется, лед тронулся», — с облегчением подумал я и, прикидываясь дурачком, радостно заговорил:
— Ой, а мы пришли по тому же поводу и тоже хотели бы взглянуть на содержимое компьютера покойного Крутькова.
— Я вам этого не позволю, — усмехнувшись, сказала женщина и с решительным видом выставила вперед подбородок.
И под дурачка закосить не удалось. Непробиваемая какая-то эта секретарша. Проверим на жадность.
— Я вам заплачу.
Женщина отрицательно покачала головой.
— Молодой человек, мне мое место дороже ваших денег.
Я обескураженно развел в стороны руки.
— Я уж не знаю, что вам еще предложить.
— Мне ничего предлагать не надо, а вот своей девушке предложите, пожалуйста, чтобы она покинула приемную, и сами уходите вслед за нею.
Я никак не мог понять, что странным было в лице женщины, и вот только сейчас, когда она заговорила, сообразил: когда она произносила слова, двигались только губы, в то время как остальные части лица оставались мертвыми, точно на ее лице была маска. Может быть, ей и не сорок лет, а все шестьдесят, а так она выглядит благодаря пластической операции, во время которой ей повредили мышцы лица, и теперь с мимикой у нее большая проблема. Но эта проблема ее проблема, у меня иная: добраться до содержимого компьютера ныне покойного адвоката Крутькова. В его доме я компьютера не нашел, возможно, его забрали для изучения файлов полицейские, но здесь, на работе, наверняка он был, и в нем, скорее всего, хранились в электронном виде материалы из пропавшего из квартиры Крутькова досье. Ради этого содержимого компьютера я и притащился в адвокатскую контору, да вот незадача — секретарша-цербер к нему не подпускает.
— Но, может быть, как-нибудь договоримся? — влезла в разговор Ангелина.
— Ага… с полицией, — шевельнула губами секретарша. — Я ее сейчас вызову. Тем более что полицейские очень просили сообщить им о людях, которые интересуются делами Валерия Васильевича.
В доказательство того, что не шутит, секретарша взяла лежавший на столе мобильный телефон и начала набирать номер.
— Ладно, пошли отсюда, — сказал я Ангелине и, увлекая за собой девушку, шагнул к двери.
Мы вышли на улицу. Наконец-то за несколько последних дней проглянуло солнце, его лучи, пронзая кое-где облака, устремились к земле, окрашивая деревья и дома с одной стороны в некий удивительный сказочный цвет. Я невольно залюбовался. Редко такую красоту можно увидеть в осеннюю пору. Но Ангелине было, похоже, не до красот.
— Вот стерва! — возмущалась, шагая рядом со мною по бетонной дорожке между деревьями. — Это же надо, даже потолковать ни о чем не хочет!
— Между прочим, она хорошая секретарша, — был вынужден признать я. — Неподкупная, неболтливая, деловая, стоит на страже интересов даже покойного хозяина. Идеальный вариант для работника такого рода. Так что ее новый начальник Кувшинов, к кому перейдет работать секретарша, будет ею доволен.
— Ну, нам от этого не легче, — заметила девушка.
— Это точно, — согласился я.
— И что теперь делать? — шедшая рядом Ангелина заглянула мне в лицо.
— Попробуем найти незнакомца. Возможно, он расскажет нам, что было в досье на него и какие еще документы он разыскивает.
— Слу-ушай! — Девушка вдруг остановилась, заставив остановиться и меня, и посмотрела на мою персону вытаращенными глазами. — А может быть, этот мужик и грохнул адвокатика, а потом стибрил у него свое досье?
Эта мысль тоже не раз приходила ко мне в голову и не была лишена здравого смысла.
— Все может быть, — заметил я философски. — Вот отыщем незнакомца и все узнаем.
— Ну как мы его отыщем? — В глазах Ангелины любопытство било через край.
— Да есть одна идея, и мы попробуем ее воплотить в жизнь, — я дернул девушку за руку. — Но давай-ка отъедем отсюда подальше, пока эта мымра в самом деле не вызвала полицию и та не застукала нас рядом с офисом покойного адвоката.
Мы сели в автомобиль, я отъехал чуть дальше от дома 21 и припарковался у обочины. Достав из кармана мобильник, набрал номер и нажал на клавишу соединения.
— Алло? — откликнулся на том конце беспроводной телефонной линии знакомый женский голос.
— Здравствуйте, Анна Николаевна, — воскликнул я радостным тоном мужчины, услышавшего после долгой разлуки голос дорогого и близкого сердцу человека. — Это я, Игорь Гладышев. Узнали?
— Вас трудно не узнать, Игорь! — смертельно уставшим голосом проговорила Налётова. — Ваш назойливый голос на всю жизнь врезался в мою память. Вы своим нахальством и бесцеремонностью сведете меня в могилу.
— Такой цветущей, красивой молодой женщине рано думать о загробном мире, — хохотнул я.
— Ах, приберегите свои медоточивые речи для кого-нибудь другого, — хмыкнула Налётова. — Если вы сегодня так щедры на комплименты, то наверняка попросите о еще большей услуге, которую я вам недавно оказала. Но учтите, ни в чью квартиру, ни в чей офис я, даже несмотря на шантаж, не полезу.
Я подавил смешок.
— Да нет, Анна Николаевна, услуга, о которой я вас попрошу, вам абсолютно ничего не будет стоить. — Женщина была в моих руках, а потому я вел себя с нею несколько вольно.
— Говорите, что у вас там? — потребовала Налётова.
Я отбросил фривольный тон и заговорил серьезно:
— Помните, в тот день, когда я приходил к вам в особняк, вы выгнали из дому молодого кудрявого мужчину?
Женщина немного помедлила, напрягая память, потом неуверенно проговорила:
— Ну-у, кажется, припоминаю…
— Зачем он к вам приходил?
— Э-э, — замялась Налётова. — Документы какие-то спрашивал.
— Какие?
Женщина вновь помолчала, затем выдала ответ:
— Что-то там про бумаги, которые собирал Крутьков, выспрашивал. Честно говоря, я не помню. Едва он заговорил про них, я тут же выгнала его из дому. Видать, аферюга какой-то. Мне с ним не о чем разговаривать.
Я подавил вырвавшийся было у меня вздох разочарования — все же надеялся услышать от Налётовой что-нибудь интересное о незнакомце, но отчаиваться не стал. Все же главный вопрос Налётовой я не задал. Но вот пришло время и для него.
— А у вас, Анна Николаевна, в доме ведется видеонаблюдение?
— Ведется, конечно, — как-то неуверенно проговорила Налётова, еще не зная, чего ждать от моего вопроса.
— А если я к вам подъеду, мы сможем отыскать на записи то место, где заснят приходивший к вам молодой мужчина?
Я действительно что-то долго тянул резину, и Налётова не выдержала:
— Вы можете, в конце концов, сказать, что вам от меня нужно?! — проговорила она раздраженно.
— Мне нужна распечатанная на принтере фотография интересующего меня человека.
— Это все? — как-то ядовито поинтересовалась моя собеседница.
Я решил более не испытывать терпение женщины.
— Да, все, Анна Николаевна.
— Хорошо, Игорь Степанович, — вдруг успокоилась Налётова. — Я сделаю то, что вы просите, только прошу вас, не приезжайте ко мне домой, я не хочу вас видеть. Фотографию я вам отправлю на электронный адрес, а вы уж сами изыщите способ ее распечатать. Диктуйте е-мейл, я записываю.
Я продиктовал. На прощание Налётова сказала:
— И еще, Игорь Степанович, обещайте мне впредь больше меня не беспокоить.
— Обещаю, — ответил я твердо, попрощался с Налётовой и нажал на клавишу разъединения связи.
Чтобы не терять времени, дожидаясь, пока Анна Николаевна и ее охранник найдут нужный мне кадр на видеозаписи и отправят на электронную почту, я позвонил майору Самохвалову и договорился с ним о встрече в ОВД. Затем завел двигатель автомобиля и тронулся в путь.
Когда мы с Ангелиной приехали на место, на мой электронный адрес уже пришел снимок интересующей меня личности. Кучерявый высокий мужчина был снят в момент, когда входил в дом Налётовой. Кадр оказался не очень четким, учитывая невысокое разрешение видеокамеры, но тем не менее узнать на нем впервые попавшегося мне в доме Налётовых человека было можно. Я сохранил фотографию на мобильный телефон и вышел из автомобиля. Ангелину с собой в полицию решил не брать, чтобы не смущать «работающего на меня информатора» из-за того, что он, мол, стучит мне, и двинулся к КПП. Дежурный сержант позвонил майору Самохвалову, убедился, что я действительно направляюсь к нему, записал мои паспортные данные и пропустил на приличных размеров территорию ОВД, откуда я проследовал в само здание и поднялся на второй этаж в кабинет Самохвалова.
Сидевший за столом Леонид был в полицейской форме, как всегда хмурый, а учитывая, что на работе, сух и деловит.
— Привет, Игорь, что там у тебя? — протянул майор узкую сухую ладонь.
Ответив на крепкое рукопожатие, я сел напротив полицейского. Чтобы не отнимать у майора драгоценное время, я постарался изложить свою просьбу в краткой форме.
— Видишь ли, Леня, во время расследования на моем пути довольно часто попадался некий тип, который, я уверен, имеет непосредственное отношение к убийству адвоката Крутькова. Кто этот человек, я понятия не имею, но у меня есть снимок, и я очень хотел бы, чтобы ты помог мне установить его личность.
Похожий на худую рыжую обезьяну майор без лишних слов протянул руку.
— Давай фотку.
— Она у меня в телефоне. — Я достал мобильник, нашел в «галерее» нужную фотографию и отдал телефон майору.
Самохвалов не очень был доволен тем, что фотография в электронном виде, это было заметно по тому, с каким пренебрежением он взял мобильник и глянул на дисплей. Целую минуту он разглядывал снимок, то увеличивая, то уменьшая его, затем пробормотал:
— Ладно, пойду кое-кому покажу.
С этими словами он поднялся и походкой гиббона, только что слезшего с дерева, вышел из кабинета. Ждать пришлось минут тридцать. Я уж истомился и то и дело поглядывал на часы — если майор задержится еще минут на двадцать, то я могу и на работу опоздать. Но, к счастью, Самохвалов появился раньше. Держа в руках несколько листков с распечатками, он стремительно вошел в кабинет, сел за стол и, вернув мне телефон, объявил:
— Личность на твоем снимке показалась мне знакомой, уж очень он похож на одного человека. А в картотеке мне подтвердили, что это именно он. — Майор с ловкостью шулера, раздающего игральные карты, положил передо мной один из листков с распечатанной на ней фотографией того самого худого русоволосого парня, которого я встретил выходящим из дома Налётовой, только уже в хорошем качестве. Фотографий было две, на одной парень был сфотографирован в профиль, на другой анфас.
— Сергей Владимирович Горецкий, — стал давать комментарий к снимку майор — по прозвищу Стрелец. Дважды судимый за кражу. Свое погоняло Стрелец заработал еще в детстве — стрелял по карманам товарищей мелочь. Детдомовец. Кто родители, неизвестно, вернее, никто и никогда ими не интересовался. Ныне промышляет со своей компанией воров в торговом комплексе «Столичный». — Майор положил передо мной второй листок бумаги. — Вот тебе краткое письменное изложение того, что я сказал. А теперь извини, Игорек, мне работать надо, и так ты у меня уже много времени отнял.
Майор протянул мне руку. Я пожал ее, забрал распечатки, свой мобильный телефон, откланялся и вышел из кабинета.