Снова Казаков
Казаков проснулся раньше обычного и стал изучать пылинки в солнечном луче. Ни солнце, ни утренняя прохлада, ни даже вчерашний выигрыш – ничто его не радовало. Мысли, как пылинки, суетились и пропадали.
Неделя уже прошла, с каждым днем все труднее заставлять себя не думать о предстоящей операции. Неуверенность и приступы подозрительности отравляли последние дни отдыха.
Он встал, распахнул дверь на веранду и охнул. Вчера, играя в волейбол, он выбил палец.
– Виктор, кончай решать свой ребус-кроссворд. Идем скорее, – раздался внизу недовольный девичий голос.
Казаков вышел на балкон. Тоже заботы! Рядом что-то скрипнуло. Он быстро повернулся. Никого. Веранда была пуста. Так и свихнуться недолго.
Казаков вернулся в номер, захлопнул дверь и выругался. Большой палец на правой руке напомнил о себе острой пульсирующей болью. Он вызывающе торчал, как сварившаяся сарделька, которую вынули из кипятка за секунду до того, как ей положено лопнуть. Боль на время отвлекла Казакова от мрачных размышлений, и он смотрел на свой распухший палец даже с любовью.
Потом он стал готовиться к сложной процедуре. Достал стаканчики, кремы, бритву, оселок, кисточку. Но тут же понял, что побриться не сможет. Опасная бритва и выбитый палец не соглашались на мирное сосуществование.
Теперь иди в парикмахерскую. Обдерут физиономию, как наждачной бумагой. От такой мысли Казакову стало себя совсем жалко, и он с тоской посмотрел в зеркало.
В балконную дверь постучали:
– Игорь Львович, вы встали?