Глава пятая СЕРЫЙ

Игорь Рыбин родился на воровской малине, а его мамой была та самая воровская «мама», которая укрывала беглых, принимала у деловых людей левый товар, поила водкой околоточного, а в праздники носила подарки приставу. Игорь не изучал блатного языка, как не изучал русского или любого другого, он говорил на языке своего дома и очень удивился, когда случайно выяснил, что большинство людей говорят иначе. В двенадцать лет Игорь попался на краже, был бит в участке и больше месяца болел. Мать он ненавидел, и не за то, что она его вырастила вором, а за глупость, жадность и неумение стать больше, чем воровская «мама». Однажды он обобрал ее дочиста, ушел из дому, и на Хитровке появился налетчик Серый. Кличку Игорь получил за цвет лица, густо усыпанного темной сыпью пороховых точек — в детстве ковырял патрон. Серый не признавал никаких законов, даже воровских, за что был неоднократно бит, но быстро вставал на ноги и с изощренной жестокостью расправлялся с врагами. Налетчиков схватила полиция, а Серый снова появлялся на Хитровке. Его стали подозревать и даже решили разделаться, но Серый сел. И сел так прочно, что даже неразбериха, возникшая в тюрьме в дни революции, не открыла дверь камеры Серого.

Из тюрьмы его освободили случайно. Большевики перетряхивали тюремное начальство. Нашли каких-то правых, или левых, или эсеров.. Точно Серый не знал. Начальников всех поснимали и назначили новых. А у него с начальниками взаимоотношения были испорчены вконец. За год до этой пересменки он сгоряча дал одному начальнику по морде, и Серому приплюсовали пятерик. Получилось совсем хреново. Побеги при новой власти прекратились, а срок был длиною в жизнь. И вдруг понаехали прокуроры и какие-то комиссии. Начались всякие разбирательства, были обнаружены перегибы или недогибы. Начальство разогнали, а заключенного Рыбина культурненько пригласили в кабинет с длинным столом и дубовыми стульями. Комиссия из пяти человек долго расспрашивала Рыбина, за что он год назад ударил начальника. Каковы у Рыбина политические взгляды. Парень в гимнастерке сказал речь о политическом чутье и дальнозоркости. Или близорукости. Точно Рыбин не понял. Главное, что через несколько дней его освободили, пожали на прощанье руку и даже дали денег на дорогу.

Через неделю Серый был в Москве. Здесь ему опять повезло. На случайной малине он встретил старого кореша, который свел его со Стариком. Поначалу дело выглядело как червонное золото. У Старика в районной уголовке был свой парень. Роли распределились так: Старик давал наколку и предупреждал о засадах и других замыслах ментов. Серый должен был собрать боевых ребят и приходить на готовенькое. Куш — пополам. Разница только в том, что Старик один, а у Серого на шее целая капелла. Но дело все равно выглядело заманчиво, и Серый согласился.

Ребят он собрал быстро. Свистка и Валета подобрал на Сухаревке. Они там шарашили пьяных и еле перебивались с хлеба на квас. Потом Серый шлепнул Вихря и приобрел классную девку и трех выученных налетчиков. Началась работа. Наколки у Старика были правильные. Взяли две кассы, прибарахлились. Не жизнь, а сказка. После третьего дела уголовка зашевелилась, но Старик знал все, даже когда начальник ходит в сортир. Брали только деньги, свидетелей Свисток не оставлял, и спать можно было спокойно. Потом два комиссионных магазина и ломбард. Связываться с барахлом Серый не любил, предпочитал наличные. Но Старик соблазнял тем, что продажа барахла налетчиков не коснется. И тут Серый дал промашку и согласился. Старик принял награбленное, а денег не дал. Сказал, что надежный скупщик, на которого он рассчитывал, уехал в Одессу и надо ждать его возвращения. А пока Серому и ребятам будет устроен в «Трех ступеньках» неограниченный кредит.

Однажды, когда Серый шел с Варькой по Ордынке, рядом остановилась шикарная пролетка, в одном из седоков он узнал Кобру, старосту тюремной камеры, где Серый провел последние семь лет.

— Хорошо, что встретил, — просипел Кобра, — отправь девку и садись, ты мне нужен.

Серый не посмел ослушаться бывшего старосту, попрощался с Варварой и вскочил в пролетку. Спутником Кобры был высокий и стройный молодой парень с бледным нервным лицом. Когда старые приятели за столом ресторанного кабинета вспоминали тяжелые дни, он молчал, прихлебывал шампанское и мял в тонких, выхоленных пальцах мундштук дорогой папиросы. Парень был явный барчук, и Серый, разговаривая с Коброй, то и дело удивленно посматривал в бледное, тонко очерченное лицо с красивым разлетом черных бровей. Неожиданно парень кликнул официанта, попросил счет и сказал Кобре:

— Тебе пора закругляться, — он встал, — я возьму извозчика и подожду у выхода, договорись обо мне и выходи.

— Мне из Москвы надо срываться, — просипел Кобра: — Возьми малого, ему цены нет, — он стукнул кулаком по столу. — Возьми. Ты меня знаешь? Так он вернее. За таких ребят надо деньги брать, но я отдаю даром, так как он не хочет уезжать из Москвы. Он немного на политику тянет, но это не беда.

Так среди подручных Серого появился Цыган. Рекомендация Кобры была законом, но Серый все приглядывался к новичку и, чувствуя в нем чужака, на дело не брал. Цыган сосредоточенно обыгрывал ребят в карты, молчал, а через неделю отвел Серого в сторону.

— Я пойду, пожалуй, не нравится мне здесь, Тебе, кажется, уголовка на хвост наступает, а у меня нет настроения пить, играть в карты, а потом отвечать за чужие дела.

— Свои дела хочешь иметь? — спросил Серый. — Хорошо, завтра идем на дело.

Цыган оглядел Серого с головы до ног, словно только увидел, прищурился и сказал:

— Я не щенок, чтобы есть зажмурившись, из чужих рук. Не хочешь — не бери, я не напрашиваюсь. А берешь, так рассказывай, как и что. Вместе обмозгуем.

Посидели, обмозговали, и Цыган дал пару дельных советов. После этого Серый до выхода на дело не отпускал его от себя ни на шаг. Отправились впятером: Серый, Цыган, Мальчик, Свисток и Валет, Не доезжая двух кварталов, оставили пролетку, которую брали для таких дел на ночь у знакомого лихача, и дальше отправились пешком: ребята впереди по одной стороне, Серый и Цыган — немного сзади — по другой.

Ночь была сырая и темная, два фонаря, которые должны были освещать улицу, Валет разбил еще несколько дней назад, и в нескольких шагах уже ни черта не было видно. Серый шел за спиной Цыгана и, когда тот неожиданно остановился, Серый ткнул его наганом.

— Чего встал?

— Мотор тарахтит.

— От страха в животе у тебя тарахтит, — ответил Серый и выругался, но, почувствовав, как Цыган стиснул ему локоть, тоже прислушался.

— Не знают точно, где ждать, и ездят, ищут. Уходить надо, — уверенно сказал Цыган и потянул Серого за рукав. — Свистни ребятам.

В шелестящей тишине ночи Серый услышал слабый стук автомобильного мотора.

— Подождем, — сказал Серый, мягко взвел курок нагана и направил ствол в бок Цыгана.

Стук мотора усилился, и в конце улицы мостовая заблестела под слабым светом автомобильных фар. Свет медленно пополз вперед, тускло блеснул на окнах, выпятил облезлые стены домов, тумбу с афишами и притаившиеся рядом три фигуры, которые тотчас же открыли по машине огонь, и та громыхнула ответными вспышками выстрелов.

— Идиоты, — зашептал Цыган и попятился.

Серый рванулся к оставленной пролетке, поскользнулся на мокром булыжнике, упал и тотчас же вскочил, но резкая боль в ступне опрокинула его на мостовую. А улица грохотала выстрелами, криком и топотом. Пробежали, отстреливаясь, Свисток, Валет и Мальчик и, не обратив внимания на окрик Серого, вскочили в пролетку и скрылись за углом. Серый поднялся, на одной ноге сделал несколько неловких скачков и упал бы снова, но его подхватил Цыган, о котором Серый совсем забыл, перенес его к дому и зашептал:

— Идиоты, хотят на кобыле от машины уйти. Не вздумай стрелять, Игорь, стой тихо.

Машина проскочила мимо, притормозила на повороте, и оттуда раздался громкий уверенный голос:

— Пролетку догоним. Шленов, Виктор и Лапшин, останьтесь здесь! Двое где-то прячутся.

— Жди, я сейчас вернусь, — шепнул Цыган и исчез.

Серый стоял, прижавшись к стене, мокрый от дождя и страха, он шарил рукой в пустом кармане и точно помнил, что, поднимаясь, оставил наган на мостовой, но не хотел этому верить и все ощупывал себя дрожащими руками. Вдруг по мостовой защелкали пули, и с чердака соседнего дома захлопали выстрелы. Три человека, шумно дыша, пробежали мимо Серого, спрятались за углом и пальнули оттуда по чердаку. Ответа не было.

— Засели, бандюги. Ну, теперь не уйдут. Вы идите во двор, стреляйте и делайте вид, что поднимаетесь по лестнице. Я сейчас их пришпилю, голубчиков, — произнес глухой бас, и Серый увидел, как две тени метнулись через улицу во двор, а третий, большой и грузный, стал подниматься по водосточной трубе.

«На Свистка похож, только ловчее, подлюга, — подумал Серый, глядя, как фигура карабкается уже на третьем этаже, и стиснул пустые бессильные руки. — Подстрелить бы этого циркача. Уходить надо». Он сделал неловкий шаг и вскрикнул от боли. Мокрая ладонь зажала ему рот, и неизвестно откуда появившийся Цыган зашептал:

— Пусть поищут товарищи. Идти не можешь? — он взял Серого за руку, нагнулся, перекинул через себя и понес вдоль дома.

Лабиринтом проходных дворов, сопровождаемые все удаляющимися выстрелами, они выбрались на Мытную.

— Жди, я сейчас, — сказал Цыган, и Серый опять остался один. Он стоял, привалившись к сырым бревнам сарая, стоял на одной ноге, безоружный, стоял и не верил, что Цыган вернется. Но Цыган вернулся. Он соскочил с остановившейся у двора пролетки и, матерно ругаясь, сказал:

— Наградил бог зятьком, что ни день, то пьян вмертвецкую, — он затащил Серого в пролетку и хлопнул по равнодушной спине кучера. — Пошел, дядя.

Серого трясло и тошнило, будто он был действительно пьян. Привалившись к твердому плечу Цыгана, он сквозь стиснутые зубы проклинал бросивших его подручных, Старика, который лежит сейчас в теплой и безопасной постели, и ментов, которые стали хитрее любого змия.

— Перестань шипеть, — сказал Цыган.

Серый обхватил его за шею.

— Никогда не забуду, Цыган. Ты настоящий кореш.

— Не был бы ты мне так нужен, оставил бы подыхать под забором, — неожиданно громко ответил Цыган и оттолкнул его руки.

При тусклом свете уличного фонаря Серый увидел его бледное лицо с черными, словно приклеенными, бровями, злые глаза и острые блестящие зубы. Серый вздрогнул, как от пощечины, промолчал и тут же решил припомнить мальчишке его слова.

Он уже забыл, что «верные» кореша его бросили, а Цыган только что спас, и прикидывал, зачем он так нужен парню и как он при случае отомстит.

Утром Серый узнал, что Мальчик убит, а Свисток и Валет спаслись только чудом: у ментов сломался автомобиль. Нога у Серого через неделю прошла, фразу, сказанную Цыганом в ту ночь, он не забыл, но верил новому помощнику, ценил за смелость и находчивость.

Серый катал на скатерти хлебные шарики и вспоминал разговор с Пашкой.

Этот Серж знает много. Не слишком ли много для просто умного и наблюдательного человека? Интеллигент. Что ж, и такие есть в уголовке. Какой-нибудь профессорский сыночек. Идейный. От помощи, конечно, отказываться нельзя. Может быть, и поможет. А нет, так поиграем, расколем и уберем. Но не слишком ли много набирается этих «убранных»? За ним, Серым, мокрых дел нет. Вихрь не в счет, за него вышку не дадут. Хорошо, Свисток существует. Ему стрелять и проламывать головы — одно удовольствие.

Серый оглядел маленький, пропахший водкой и табаком кабинет. Как одиночка. Вот попал. И не выберешься отсюда. А какое было начало! Может, таких, как Валет и Свисток, жизнь устраивает, когда водки и жратвы вволю, но Серый хочет большего. Да и опасно становится. Менты, видно, сообразили, что их закладывают, и повели атаку с другого конца. Старый хрыч только руками разводит, мол, все спокойно. А Серый дважды налетел на засаду и еле ноги унес. Теперь, выходит, поменялись местами. У уголовки и глаза и уши, а Серый, как слепец, палочкой под ногами шарит, прежде чем шаг ступить. В жмурки играют, только водить все Серому приходится. Не устраивает его такая игра, слишком ставка высокая. Хотя мокрых дел за ним и нет, а в случае провала все равно могут вышку дать. Крута новая власть в охране своей собственности.

Серый провел ладонью по лицу, вытирая пот.

А может, и обойдется? Ничего у ментов конкретного нет. Иначе бы давно повязали. Даже наган он теперь не носит, чтобы не к чему было прицепиться. А все равно страшно. Бросить все, взять Варвару и уехать? Денег нет, и доля, что хранится у Старика, пропадет. И куда ехать? Начинать на пустом месте! Одному?

Звякая графином о стакан, он налил водки и медленно, процеживая сквозь зубы, выпил.

Богатое дело задумал Старик. На много лет хватит. Тогда можно и сорваться. Все готово, а идти нельзя, пока не нашли этого мента. Лучше явиться в милицию с повинной, чем идти сейчас на это дело.

Серый достал из кармана список подозреваемых. Здесь были все, кроме Старика и самого Серого.

Варвара? Ничего не знает. Валет, Свисток? Смешно. Ребята Вихря? В сторону. Если кто из них, взяли бы давно. Цыган? Он последний вошел в группу, И при нем не было ни одной удачи.

Серый опять взялся за графин, расплескивая, налил полный стакан.

Молокосос и не блатной. Но какая рекомендация? А как вынес его, Серого? Мог шарахнуть наганом по башке, и каюк.

И все-таки Серый поставил против имени Цыгана вопрос.

Теперь этот Серж. Что он за птица? И откуда он все знает? Если он мент, то зачем открыл Пашке карты? Зачем сам лезет в петлю?

Серый спрятал листок и пошел в соседний кабинет, где бражничали его ребята.

Все были в сборе и сидели молча, расположившись вдоль стен, а в центре, широко расставив ноги, стоял Свисток.

Серый было отшатнулся, не понимая, что происходит, но, приглядевшись, занял место среди зрителей.

Схватив за концы огромную кочергу, Свисток закинул ее за голову, уперся шеей в ее середину и согнул буквой «и». Потом еще поднатужился и затянул кочергу в полное кольцо, так что получился ошейник.

Все одобрительно зашумели, а Валет налил кружку водки и преподнес ее Свистку. Тот выпил водку залпом, развязал кочергу и раскланялся.

Все аплодировали, только Цыган насмешливо -кривил злой рот. Тряхнув черным чубом, он сказал:

— От такой силы тебе одну десятую ума, Свисток, и был бы ты человеком.

— Хватит грызться, — сказал Серый. — Свисток, пойдем в залу сходим. А вы сидите здесь. Ждите.

— Все задницы просидели, — раздался чей-то недовольный голос.

Серый не ответил и пошел по узкому коридору. В зале он осмотрелся и, найдя Сержа, направился к его столу. Двигался угрюмо, загребая ногами сырые ошметки, чувствовал на затылке хриплое дыхание Свистка и не мог решить, зачем он идет к этому подозрительному мальчишке и что будет говорить.

Серж встал, молча склонил набриолиненную, с четким пробором голову и очень просто, как равному, сказал:

— Добрый вечер, Игорь. Садись. Гостем будешь.

Услышав свое имя, Серый вздрогнул, пожал тонкую мягкую руку и сел на предложенный стул.

— Извини, дорогая, я завтра зайду, — Серж поклонился накрашенной девице, сидевшей рядом, и взял ее за локоть. Повернулся к Свистку, сунул ему в карман несколько мятых рублей и сказал: — Будьте любезны, проводите даму и посадите ее на извозчика.

Свисток не сразу сообразил, что обращаются именно к нему, недоуменно посмотрел на Сержа, достал из кармана деньги и стал их разглядывать. Серому стало стыдно за своего телохранителя, и он грубо сказал:

— Что уставился? Быстро! — и, изобразив на бледном лице улыбку, подражая Сержу, сказал: — Пардон, мадам. Был рад познакомиться. У меня завтра небольшой юбилей. В десять часов. Надеюсь, вы будете.

Девица пьяно покачнулась и схватила Свистка за рукав.

— Идем, что ли.

Когда они отошли на значительное расстояние, Серж грустно улыбнулся и, как бы извиняясь, сказал:

— Мечем бисер перед свиньями, — он пожал плечами, — такова жизнь, Игорь.

Серого бесило, что молодой франт не только его не боится, но и заставляет держаться и говорить в своей манере. Будто пришел Серый со взяткой к приставу, вытер о половик ноги, слушает рассказы о болезнях матушки, ждет, когда нальют ему чашку чая, и знает, что ни перебивать, ни торопить хозяина нельзя.

Серж щелкнул пальцами, и половой Николай бросился через всю залу и, блаженно улыбаясь, замер в двух шагах.

Подошел Свисток и тяжело опустился на скрипучий стул.

— Вино, водка, коньяк? — Серж вопросительно посмотрел на гостей.

Серый молча отвернулся, а Свисток хрипло выдохнул:

— Побольше. И мясо.

Серж сделал заказ:

— Графин водки, бараний бок и что-нибудь остренькое.

Половой взмахнул полотенцем и исчез.

«Надо было говорить с ним в кабинете, — думал Серый и нервно теребил бахрому скатерти, — там бы гонору у него поубавилось. Брать быка за рога. Не рассусоливать. В конце концов он мальчишка и один». Серый скосил глаза на своего телохранителя, как бы проверяя, на месте ли он.

— Неважные у тебя дела, Игорь, — тихо сказал Серж.

— Откуда ты знаешь? — спросил Серый и повернулся к Свистку. — Сядь с той стороны и смотри в оба. Этот молодчик решил со мной в пятнашки играть.

Свисток пересел и уставился маленькими, свиными глазками на руки Сержа.

— Так откуда же ты мое имя знаешь? — Серый ухмыльнулся, увидев, как Серж достал из нагрудного кармана белоснежный платок и смахнул со лба пот.

— Имя узнал от Варвары, — губы у Сержа дрожали, и было видно, что он напрягается, чтобы унять эту дрожь.

Серый решил подбавить жару и спросил у Свистка:

— Вихрь, покойничек, кажется, именно за этим столом сидел?

— Ага, — жирные щеки Свистка, изображая веселье, задрожали, а маленькие глазки переползли с рук на лицо Сержа. — А этот такой молоденький. Прямо цыпленочек, — он говорил о Серже в третьем лице, как об отсутствующем.

С Сержа слетел весь гонор. Будто вымыли новую куклу горячей водой с мылом и осталась в тазу вся ее галантерейная красота. Серому показалось, что даже перстень у него потускнел и руки стали серыми и грязными. Он довольно усмехнулся, взял из рук Сержа платок, грубо вытер ему лицо и сунул обратно в карман.

— То-то, не с Пашкой калякать, франт. Когда девку видел?

— В три часа в Торговых рядах.

— Что еще сказать хочешь?

Серж полез в карман, но, увидев, как угрюмый сосед привстал, быстро положил руку на стол. Беспомощно озираясь и втянув голову в плечи, он пробормотал:

— В правом кармане брюк трубочка у меня. Нюхать необходимо.

— Валяй, — Серый презрительно скривился. И как это он забыл, что мальчишка нюхает?

Серж достал кокаин и, широко раздувая ноздри, несколько раз шумно втянул воздух. Он откинулся на спинку стула и прикрыл глаза.

Половой опустил на стол тяжелый поднос и стал быстро расставлять закуски. В центре он водрузил огромное блюдо с бараниной, а рядом запотевший графин с водкой.

Серый посмотрел на полового и вспомнил разговор с Пашкой. Этот рыжий действительно похож на мента. Одни глаза чего стоят. Но отец Василий божится, что парень свой в доску. Сын свояка, который все потерял в восемнадцатом, и властей парнишка боится как черт ладана. Проверить бы его для порядка.

— Прошу, господа, — Серж махнул рукой на полового, и тот, приседая, бросился от стола. — Отведайте баранинки. И не взыщите, кухня здесь далека от совершенства, — он налил в две рюмки водку, а себе — лимонад.

Серый хотел было спросить, почему тот не пьет, но вспомнил, что некоторые наркоманы спиртное не употребляют.

Свистка уже ничто не интересовало. Он опрокинул рюмку, налил водку в фужер, наложил полную тарелку баранины, и глазки его подернула пленка, как у мертвой курицы.

«Хорош помощничек, — посмотрев на него, подумал Серый, — сейчас меня живого поджаривать можно; как ни кричи, он и ухом не поведет».

Серж закурил ароматную папиросу, пустил голубоватое кольцо и блестящими глазами посмотрел на Серого.

— Я сказал Павлу, что могу тебе помочь. Я и сейчас не отказываюсь, если, конечно, таких номеров больше не будет, — он положил выхоленную руку на плечо бесчувственно жующего Свистка. — Тебе, Игорь, придется решить: либо ты мне веришь, либо нет. Я понимаю, что при твоем положении о полном доверии не может быть и речи. Пожалуйста, проверяй, но без ежеминутных угроз. Этот человек, — он опять положил руку на плечо Свистка, — стреляет, как и ест, ничего не думая и не чувствуя.

Серый прихлебывал из рюмки и молча разглядывал Сержа. А тот говорил и говорил. Голос его мягко переливался, фразы разворачивались одна за другой, путались у Серого в мозгу, подавляли волю и притупляли бдительность. Серж опять захватил инициативу, и атмосфера за столом была такой же, как в первые минуты. Серый глядел в спокойное, уверенное лицо собеседника, и только воспоминание, как тот недавно с трясущимся ртом извивался от страха, придавали Серому уверенность.

— Родители в Париже, а я здесь разделываюсь по кабакам с остатками фамильных побрякушек. У меня свои счеты с Климовым, и если ты не будешь настаивать, я бы предпочел о них умолчать. Все равно мой рассказ ты проверить не можешь, так что в нем нет смысла. Согласен?

— Ладно, кончай тарахтеть. Усыпил совсем, — Серый тряхнул головой. — Предположим, я верю, что ты не мент, — он вертел в руках рюмку и думал, что можно получить от нового знакомого. — Что ты можешь и что хочешь? — спросил Серый в лоб.

— Все. — Свисток сытно рыгнул, отодвинул пустое блюдо и вылил остатки водки в свой фужер. Он самодовольно оглядел груду костей, поднял осоловелый взгляд на Серого и спросил: — Что еще?

Мимо пробегал половой. Свисток схватил его за штаны и притянул к себе.

— Этого самого, — Свисток пошевелил перед носом полового жирными пальцами.

— Кофе и коньяк, — сказал, улыбнувшись, Серж.

Свисток уронил голову на грудь, а половой, отмахнувшись от требований какого-то посетителя, побежал на кухню.

— Что я могу? — спросил Серж, возобновляя прерванный разговор. — Я найду человека Климова, думаю, даже двух людей, которые крутятся где-то здесь.

Серый отшвырнул рюмку и посмотрел в огромные, лихорадочно блестевшие глаза Сержа.

— Конечно, с доказательствами. — Серж достал свою склянку.

— Спрячь. Я хочу говорить с нормальным, — Серый ударил его по руке, взял за подбородок и приподнял голову. — Каким образом и что ты за это потребуешь?

— Вряд ли ты поймешь, Игорь. У меня есть способности к аналитическому мышлению. Я много читал Эдгара По, Конан-Дойля, Плевако и Кони.

— Кто такие? — Серый нахмурился.

— Я сказал, что не поймешь. Эти люди писали о совершении преступлений и их расследовании. О логике преступников, об определенных приемах и. способах расследования.

— Ишь ты? — недоверчиво протянул Серый.

— Путем наблюдений и логических умозаключений можно разобраться в самой сложной ситуации и предвосхитить самый хитрый ход противника. Это интересная и азартная игра.

— И опасная, — криво ухмыльнувшись, заметил Серый.

— Потому и азартная. Для меня дело чести воткнуть в зад перо этим мужикам из милиции. Ну, и...— Серж смущенно замялся, — как я и говорил, родительские побрякушки на исходе. Все самое ценное они захватили с собой.

— Сколько?

— Сто червонцев. Наличными, разумеется. Никаких вещей я не возьму. Если только золото.

— Сто червонцев? — переспросил Серый.

— Меньше за твою голову даже запрашивать стыдно. Еще обидишься.

Из пачки, лежащей на столе, Серый стал вытаскивать папиросу, но руки не слушались. Они дрожали с пятнадцатого года, когда его чуть было не приговорили к виселице. Руки задрожали во время ожидания выхода присяжных и прыгают до сегодняшнего дня. Ничего Серый с ними сделать не может, и стрелять приходится не целясь, навскидку.

Серж вытряхнул на стол папиросу и дал ему прикурить.

Серого смущали не деньги, а необходимость довериться Сержу. Аванса тот не попросит, а потом можно и не дать ни шиша. Но подпустить ближе придется. А он умен, этот хлыст. Чертовски умен. А в какую сторону он повернет эти самые умозаключения — еще неизвестно. В игре с ним не поможет воловья сила и тупая жестокость Свистка. Кого же к нему приставить? Кто из ребят не уступит Сержу в хитрости и изворотливости? Пожалуй, и нет таких.

— О чем задумался, Игорь? Нет денег?

— Почему ты решил, что у меня нет денег? — вспылил Серый.

— Если дама такого широкого человека, как ты, полчаса торгуется из-за грошовой шляпки, то вывод можно сделать только один. С деньгами я подожду. Теперь слушай, Игорь, доказательства, что перед тобой не хвастун. Люди Климова должны обладать следующими качествами. — Серж достал из кармана маленькую записную книжечку в кожаном переплете и крохотный позолоченный карандаш. — Не блатные, так как блатных в милиции не держат. Новички в этом обществе, — он показал рукой на зал, — так как неудачи у тебя начались с месяц назад.

— Откуда знаешь? — Серый схватил Сержа за рукав. — Откуда ты, подлюга, все знаешь?

— Тяжелый ты человек, — Серж устало вздохнул. — Это секрет полишинеля. Каждый постоянный посетитель данного заведения отлично тебя знает и знает, что примерно месяц тебя преследуют неудачи.

— Столько свидетелей? — Серый оглядел зал.

— Какие это свидетели, так, собиратели слухов. Тот сказал, этот повторил.

— Ладно, давай дальше.

— Перечисленными качествами, по моим сведениям, обладают... — Серж сделал паузу и закурил. Посмотрел Серому в глаза и, четко выговаривая каждую букву, сказал: — Парень по кличке «Ветерок», что сидит за третьим от нас столом, половой Николай, который нас обслуживает, я, твой покорный слуга, и, наконец... — Серж откинулся на стуле, пустил несколько колец и тихо закончил: — И, наконец, Цыган.

Свисток грузно зашевелился, поднял голову и вытер ладонью слюнявый рот.

— Вздремнул я, — он вздохнул, — опохмелиться бы. — Он встал и начал топтаться на месте. Видимо, затекли ноги. — Это что еще? — вся огромная фигура Свистка затвердела и подобралась, а маленькие глазки зло уставились в глубину зала.

— Серый, — он схватил главаря за плечи, — видишь ту козявку со стекляшками на носу, что выкомаривает в проходе с двумя девками?

Серый увидел худощавого мужчину средних лет в широкополом пиджаке, в галстуке бабочкой, который лихо отплясывал с двумя пьяными девицами одному ему известный танец. На носу у гуляки подпрыгивало пенсне с черным шнурком.

— Вижу. Ну и что? — Серый посмотрел на своего подручного.

С удивительным проворством Свисток нырнул за портьеру двери, ведущей к кабинетам, и стал махать руками, подзывая к себе Серого.

— Одну минуту, и мы продолжим наш разговор, — сказал Серый и вышел.

— Серый, — подручный тяжело дышал, и его щеки тряслись больше обычного, — Серый, ты знаешь, кто эта козявка? Это мент из центральной уголовки! Понял?

Серый выглянул в зал. Мужчина в пенсне стоял, покачиваясь, с бокалом в руках и что-то объяснял своим собутыльникам. Серый поманил пальцем Сержа.

— Знаешь его? — спросил Серый и ткнул пальцем в направлении щуплой фигурки.

— Того, что стоит? В первый раз вижу. Здесь он не бывает, — категорически сказал Серж.

— Ты кому веришь? Баклану, который антрацит нюхает? Ваньку не валяй, Серый. Сгоришь ведь! Два года назад этот мент при мне повязал на Сухаревке Ленечку. Втихую взял и отправил в браслетах в уголовку, — Свисток ударил кулаком в грудь, — я его как увидел — сразу срисовал.

Серый пожал плечами.

— Я его не знаю, и он меня не знает. Ты урка ушлый. Пошли, Серж, закончим наш разговор.

За стол Серый сел таким образом, чтобы видеть весь зал и лицо Сержа. Тому же, чтобы посмотреть в зал, надо было обязательно обернуться.

— Так на чем мы остановились? — спросил Серый, улыбаясь. — Было названо имя Цыгана. Так что, Цыган?

Серый наслаждался. Он видел, как его новый приятель волнуется, и, улыбаясь, наблюдал, как мелкие капельки пота выступили над губой и над бровями Сержа. Но почему? Мент или просто трус?

— Смотри, сам идет, — Серый тихо рассмеялся и показал на мужчину в пенсне, который, покачиваясь и прижимая к себе не менее пьяную девицу, шел к кабинетам, — может, вернуть?

— Если этого человека убьют, я вам не помощник, — пробормотал Серж.

— А ты мне уже и не нужен, — Серый веселился от души. — Ты назвал четырех человек. Я их запомнил. А это же мент. Ты мне два часа объяснял, что у тебя с ними старые счеты. Сиди, — Серый опустил руку в карман, хотя пистолета при нем не было.

— Идиот, — сердито зашипел Серж. — Идиот, ты сейчас все испортишь. Этого человека мы знаем и выйдем через него на остальных. Но только через живого, — Серж говорил захлебываясь. — Ты понял? Только через живого.

Серый встал.

— Идем, — он посмотрел в проход и увидел улыбающуюся морду Свистка.

— Кажется, опоздали. Идем проверим.

В коридоре они встретили Валета, который вел под руку упирающуюся девицу и говорил:

— Краля, зачем нервничать? Ваш кавалер — наш старинный друг и приятель. Иди себе. Пей и гуляй спокойно, за все будет уплачено.

В кабинете, собравшись в кучу, шумели ребята. Неожиданно из самой гущи выскочил Цыган с наганом в руке. Черные кудри прилипли ко лбу, а в глазах металось такое бешенство, что Серый сделал шаг в сторону.

Цыган подпрыгнул и с размаху ударил Свистка по голове рукояткой нагана, потом — сапогом в пах. Когда Свисток упал, Цыган стал топтать его ногами.

— Прекратить! — крикнул Серый.

На Цыгана навалились трое, отняли наган и оттащили в угол.

— Где? — спросил Серый.

Все расступились, и Серый увидел человечка в пенсне. Он лежал вдоль стенки, лицом вниз, между худых лопаток торчала корявая ручка ножа.

Серый оглядел кабинет. Цыган сидел на стуле с закрытыми глазами и шумно дышал. Двое ребят держали его за руки. Серж стоял, прислонившись к притолоке, и держал у носа свою склянку. Свисток сидел на полу, щупал ручищами голову и что-то бормотал.

— Хозяина! — сказал Серый и, когда отец Василий явился, кивнул на тело и приказал: — Убрать! Валет и Хват, помогите вынести во двор. Цыган, закрой дверь в залу.

Через пять минут кабинет принял свой обычный вид.

— Садись, — Серый показал Сержу на стул. — Цыган, подойди. Почему у тебя пушка при себе? Хочешь сгореть сам и сжечь остальных?

— Если мы сгорим, то не по моей вине. Вот бандюга, мокрушник чертов! — Цыган сморщился и показал на Свистка. — Чуешь, что сделал твой любимчик? — Он схватил Серого и стал трясти. — Ты понимаешь или нет? Если милиционер пришел с заданием, то обязательно на связь к кому-то. И именно к тому, кого мы ищем. Мы имели возможность прозреть, но останемся слепыми. Если он был здесь просто так, то этим убийством мы только ожесточили уголовный розыск. Я одним доволен, — Цыган показал пальцем на Свистка, — теперь ты стопроцентный покойник. О сегодняшнем убийстве уголовный розыск узнает самое позднее завтра. Они о нас сейчас все знают. Они тебя за это дело на дне морском найдут. Считай, что на тебя уже побрызгали водой и зашили в мешок.

Серый переводил взгляд с Цыгана на Сержа и обратно. Эти два дьяволенка говорят одинаково. Но кто из них, кто? Он улыбнулся неожиданной мысли, подошел к Сержу и громко сказал:

— Мой новый приятель. Свой в доску. — Потом подошел к Цыгану и, обнимая его за плечи, зашептал: — Присмотрись, Цыган. Внимательно присмотрись. Понял?

— Чего же не понять? — громко сказал Цыган. — Мы с Михаилом старые приятели.