Глава 17

Просто скажите им, что я придурок

В начале декабря 2008 года Стив позвонил мне домой в мой кабинет в Фостер-Сити. Он сообщил, что должен сказать мне что-то важное.

К тому моменту я в течение нескольких месяцев работал над организацией совместного интервью с участием Стива, Энди Гроува, Билла Гейтса и Майкла Делла. Материалы этой конференции должны были открыть новую книгу, которую я давно замыслил. У меня уже было придумано, как мне казалось, бойкое название — «Отцы-основатели» и сложился план рассказа о том, как несколько помешанных на электронике предпринимателей превратились в капитанов индустрии высоких технологий; как углубленные в себя изобретатели-самоучки стали создателями промышленных империй; как непричесанные идеалисты умудрились остаться верными себе по мере того, как могущество их компаний росло в геометрической прогрессии и как их богатство и влияние на мир превзошли их самые смелые мечты.

Я собирался начать свою книгу еще в 2005 году. Но, путешествуя по Никарагуа, где я хотел задержаться еще и на отпуск, неожиданно тяжело заболел. Воспалилась внутренняя оболочка сердца, которая окружала искусственный клапан, вставленный в аорту восемь лет назад. Воспаление распространилось по всему телу. В спинном мозге оно вызвало менингит, а оттуда проникло в головной мозг. Другие инфекции поразили легкое, органы пищеварения и еще бог знает что. Врачи в госпитале Манагуа спасли мне жизнь, введя в искусственную кому и накачав антибиотиками. Они победили инфекцию, но при этом я на 65 процентов потерял слух. Я остался глухим на одно ухо. Мой работодатель Time Inc. организовал мою переброску самолетом в госпиталь Стэнфордского университета в Пало-Альто, где я пролежал три недели в отделении интенсивной терапии. Врачи в университете не понимали, что могло вызвать у меня столь обширное заболевание.

Джобс пару раз приходил навестить меня в госпитале. Я был так одурманен лекарствами, а также собственными галлюцинациями, что на полном серьезе убивался по тому, что не смогу сыграть на саксофоне на ретроспективе музыки Beatles, которую Стив хотел провести в Лас-Вегасе с участием Ринго Старра и Пола Маккартни. Почему-то мне пришла в голову мысль, что сам Джобс возьмет в руки гитару, чтобы исполнить партию Леннона, а меня он попросил выступить в бэк-вокале. Я с сожалением объяснял Стиву, что не смогу этого сделать из-за возникших проблем со слухом. Судя по всему, сам Стив и моя жена Лорна от души посмеялись над моей болтовней. Во всяком случае, так мне об этом рассказывала жена, когда я вышел из полубеспамятства. Она также добавила, что перед уходом Стив сказал ей: «Я распорядился, чтобы вам организовали здесь лечение по VIP-классу. Если будет что-то нужно, звоните мне».

В последующие несколько лет мы в основном связывались по электронной почте, то более, то менее активно перебрасываясь сообщениями. Тем временем я медленно выздоравливал в Санта-Фе в Нью-Мексико. Мне удалось написать одну большую статью с иллюстрацией на первой странице обложки для Fortune, переделав четыре интервью с Джоном Лассетером в рассказ от его имени. Стив не дал ни коротенького интервью, ни фотографий для этой статьи, несмотря на свою близость к Лассетеру. Оказалось, он решил больше не сотрудничать со мной в подготовке статей для журналов. Возможно, опыт общения во время моей болезни убедил его в том, что я больше не смогу писать об Apple (или Pixar) на том же уровне, что и раньше, а может, свою роль сыграло что-то другое. Мне так и не довелось узнать причину его поведения.

Хотя интереса к работе со мной над журнальными статьями Стив не испытывал, судя по всему, он сохранял определенное любопытство по поводу моей идеи о книге. Мы с ним несколько раз обсуждали этот проект, и весной 2008 года я сказал ему, что хотел бы организовать дискуссию с участием примерно восьми основателей электронной промышленности, материалы которой стали бы центральной частью всей книги. «Получается слишком много народу, — усмехнулся Джобс. — Каждый захочет попасть в объектив, и никто не скажет ничего правдивого и настоящего». И тут же предложил: «Сделай главной темой своей книги историю возникновения персонального компьютера. Все мы имеем к этому отношение: я, Билл, Энди (Гроув) и Майкл (Делл). Собери нас вместе, и мы хорошенько поспорим. Мы знаем все сильные и слабые стороны друг друга. Это будет гораздо более интересная история для тебя как для писателя, и мы будем более откровенны с тобой».

Он даже предложил свою помощь в том, чтобы убедить трех других предполагаемых участников дискуссии, хотя я и говорил ему, что в этом нет необходимости. Им достаточно было сказать только, что этого хочет Джобс, и они с готовностью поддержали бы идею. Объявление об участии в проекте Стива действовало подобно взмаху волшебной палочки. Я получил немедленное согласие от всех троих, несмотря на их напряженное расписание. После некоторых согласований мы определили дату для встречи в здании семейного фонда Энди Гроува в центре городка Лос-Альтос, назначив ее на четверг, 18 декабря. Все четверо обещали провести вместе время за обедом и после полудня. Многолетний администратор Энди — Терри Мёрфи составил меню после того, как я проконсультировался у помощницы Джобса по административным вопросам Ланиты Буркхэд о том, что подойдет ее боссу, известному своими строгими гастрономическими пристрастиями — наверное, суши, немного салата и цветочный чай?

Но неожиданно Стив позвонил мне домой вечером 11 декабря. «Привет, Брент, это Стив, — протараторил он и, не дожидаясь моего ответа, быстро объявил: — Мне страшно неудобно, но я не смогу приехать в следующий четверг».

Я не мог поверить своим ушам. «Стив, мы планировали эту встречу в течение шести месяцев. Все остальные высвободили для нее целый день. Ланита сказала, что все подготовлено еще на прошлой неделе. Мы не сможем провести встречу, если не будет тебя.

«Вполне сможете», — отрезал Стив.

Я ничего не сказал на это. Я просто присел на стул и ждал его объяснений.

«Я должен сказать тебе, Брент, что у меня серьезные нелады со здоровьем. Я теряю вес. Ты знаешь меня, я строгий вегетарианец. Сейчас я стал пить шоколадные коктейли и есть сыр. Но я по-прежнему худею. Ты не захочешь видеть меня таким. Другие, думаю, тоже. Лорин говорит, что ждать больше нельзя. С этим надо что-то делать. И она права».

Я спросил его о предыдущей операции. Он ведь был так уверен, что излечился? Это по-прежнему поджелудочная железа? Или что-то еще? Он сказал, что речь идет о каком-то расстройстве эндокринной системы, которое затрудняет переработку пищи в его организме. «Я что-то ем, но во мне ничего не задерживается», — сказал он.

«Что бы это ни было, я вынужден сейчас все бросить и заняться собой. Это должно стать моим единственным приоритетом ради семьи. Я пока не сказал об этом совету директоров и Тиму, но мне нужен еще один отпуск по болезни. Скоро выставка-конференция MacWorld, и я сделаю объявление до нее, потому что на ней я, видимо, выступать не смогу».

Затем его тон изменился. «Я всегда рассказывал тебе о своем здоровье, потому что доверяю тебе. Думаю, ты понимаешь, что это сугубо между нами. Именно поэтому я тебе и позвонил. Потому что хотел рассказать тебе обо всем сам. Я хочу, чтобы ты знал, что я действительно хотел сделать с тобой этот проект. Но я просто не в состоянии».

Я сидел на краешке кушетки в своем домашнем кабинете и старался представить себе, как сейчас выглядит Стив. Я не видел его с прошлого июня, когда в Москон-центре в Сан-Франциско проходила Международная конференция разработчиков IT-технологий. Тогда он выглядел худым, но в его походке ощущалась упругость. Смартфоны iPhone разлетались, как горячие пирожки, а приложения в магазине App Store продавались миллионами штук. Компьютеры iMac, приобретшие в новом дизайне чистые белые прямоугольные линии, продавались лучше, чем когда бы то ни было раньше. А новый MacBook Air — новый лэптоп — был последним криком IT-моды.

«Что мне делать с Биллом, Энди и Майклом? — спросил я у Стива. — Ведь они захотят узнать, почему ты отказался в последнюю минуту. Может, мне сказать им, что ты просто не готов к встрече? Ничего больше я им не скажу».

Стив помедлил пару секунд, а потом сказал с саркастическим смешком: «Скажи им, что я придурок. Видимо, они и так это подумают, так почему бы и не сказать?»

«Ты что, действительно хочешь, чтобы я им такое сказал?» — изумился я. В тот момент я понимал, что никто из них в это не поверит. Они знали, что Стив никогда не выставит меня на посмешище перед ними только для того, чтобы уклониться от мероприятия. Он, конечно, мог валять дурака, но придурком он никогда не был.

«Все, о чем я тебя прошу, — это не говорить им ничего о настоящей причине моего отказа. По крайней мере пока».

Я не сказал ни Майклу, ни Энди, ни Биллу ничего, кроме того, что Стив отказался от участия в проекте из-за внезапно появившихся личных обстоятельств. Примерно через месяц, когда Apple объявила об очередном отпуске Стива, «связанном с его здоровьем», я встретился с Биллом в его вашингтонском офисе в Киркланде. Он сказал мне, что хотел бы выйти на Стива, но не знает, как это сделать. Они не говорили друг с другом уже довольно давно. Я дал ему домашний телефон Стива и его мобильный номер, а также адрес электронной почты и номер телефона его помощницы Ланиты. Но перед этим я рассказал Биллу историю о том, как Стив просил меня извиниться перед ними за употребление слова «придурок». Билл, как и все, любит остроумные находки, поэтому мы с ним от души посмеялись.

***

Как говорит Тим Кук, он и Кэти Коттон, директор Apple по связям с общественностью, впервые узнали о необходимости пересадки Джобсу печени в январе 2009 года, через несколько недель после нашего с ним разговора. На протяжении всего 2008 года Кук видел, как медленно тает Стив. В начале 2009 года он уже перестал появляться в своем кабинете, и Кук почти каждый день навещал его дома. Он начал беспокоиться о том, что дело принимает фатальный оборот. «Приезжать к нему изо дня в день было мучительно. Слишком бросалось в глаза, как изо дня в день он слабеет», — вспоминает Кук. Стив выглядел вконец обессиленным. У него появились признаки асцита — скопления жидкости в брюшной полости, из-за чего его живот уродливо раздулся. Стив просто лежал в кровати целый день, истощенный, усталый и раздраженный.

Он находился в списке жителей Калифорнии, которые ожидали трансплантации печени. Никакие манипуляции с этим списком были невозможны. В одной из многочисленных бесед с Куком лежащий на кровати Стив предположил, что у него более высокие шансы на получение донорской печени по сравнению с другими, поскольку он имеет редкую группу крови. Про себя Кук в этом усомнился: более редкая группа крови предполагает и более ограниченное число возможных доноров. В действительности шансов получить донорскую печень у Стива было даже меньше, чем у обычных людей.

Однажды вечером, покинув дом больного Стива, Кук так расстроился, что решил сдать на анализ свою кровь. Оказалось, что она у него тоже принадлежит к редкой группе. Кук предположил, что эта группа может совпадать с группой крови Стива. Кук занялся изучением этого вопроса и выяснил, что в трансплантологии печени возможна пересадка ее части нуждающемуся больному. В США в год производится около шести тысяч операций по трансплантации печени от живого донора пациенту, и шансы на благоприятные последствия для обоих достаточно высоки. Печень — это регенеративный орган. Пересаженная больному часть вырастает до функциональных размеров, а часть, изъятая у донора, регенерируется.

Кук решил пройти через все необходимые обследования и анализы, которые позволяют выяснить, достаточно ли здоров человек для того, чтобы стать живым донором. «Я считал, что он умирает», — объясняет свои действия Кук. Он поехал в госпиталь, расположенный вдали от Сан-Франциско, с тем чтобы его никто не узнал. На следу­ющий день после возвращения он навестил Стива. Сидя один на один со Стивом в спальне его дома в Пало-Альто, Кук предложил ему свою печень.

«Я действительно хотел, чтобы он принял мое предложение, — вспоминает Кук. — Но он сразу же оборвал меня, практически еще до того, как я что-либо произнес. “Нет, — отрезал Стив. — Я никогда не позволю тебе сделать это. И сам никогда на это не пойду!”

Эгоист, — продолжает Кук, — так не отреагировал бы. Понимаете, перед вами человек практически при смерти — и тем не менее он отказывается. Я сказал: “Послушай, Стив, я совершенно здоров, я прошел все обследования. Вот заключение. Я в состоянии сделать это и ничем не рискую. Со мной все будет в порядке”. Oн даже бровью не повел. Он не спросил типа: “Ты уверен, что готов на это?” Или: “Я подумаю об этом” или “Да, я попал в такую ситуацию…” Вместо этого он категорически заявил: “Ни за что!” При этом он сделал движение, будто хочет приподняться на кровати. И это в тот момент, когда дела у него обстояли ужасно. За все тринадцать лет, которые я его знал, он кричал на меня всего четыре или пять раз. И это был один из них.

Таким Стива мало кто знает, — говорит Кук. — Я думаю, что (Уолтер) Айзексон оказал Стиву очень плохую услугу. Его книга — просто переделка уже много раз написанного о Стиве. Она высветила только отдельные, не самые важные стороны его характера. Из нее складывается впечатление о нем как о жадном и самовлюбленном эгоисте. С человеком, изображенным на ее страницах, я не смог бы проработать все это время. Ведь жизнь так коротка».

Эти слова Кука эхом повторяли чувства и мысли, высказанные многими близкими друзьями Джобса. То в одном, то в другом интервью они жаловались на то, что очень мало опубликованного о Стиве объясняло, почему они так долго и с таким желанием работали на него. Его бывшие сотрудники проводят в своих высказываниях и еще одну общую мысль: уверенность в том, что именно для Джобса они трудились с удвоенной энергией.

«Стив очень любил свои продукты, — продолжает Кук. — Да, он относился к вещам страстно и хотел, чтобы они были совершенны. И в этом состояло его величие. Он хотел, чтобы каждый работал на пределе своих возможностей. Он был убежден, что маленькие команды лучше больших, потому что они способны сделать гораздо больше. И он считал, что найти нужного мастера именно для данного участка в сто раз важнее, чем найти “работника вообще”. Многие люди принимали эту страстность Стива за высокомерие. Да, он не был святым. Никто из нас таковым не является. Но он был великим человеком. И я считаю, что его не оценили по заслугам.

Джобс, с которым я впервые повстречался в 1998-м, был дерзким, самоуверенным, страстным и еще бог знает каким. Но в его характере была и определенная мягкость, которая развивалась в нем в течение последующих тринадцати лет. Это проявлялось по-разному. В компании работали сотрудники, у которых (или у членов их семей) были проблемы со здоровьем. Стив использовал все мыслимые возможности для того, чтобы они получили квалифицированную медицинскую помощь. Он делал это на мажорной, а не минорной ноте, часто говоря: “Звоните, если что-то еще будет нужно”.

У него хватало смелости признать, что он не прав, и изменить свое решение. Это то качество, которого не хватает многим людям, достигшим его уровня. Не часто встречаешь руководителей, которые меняют свои указания даже при большой необходимости. Стив с легкостью шел на это, если только дело не касалось его ключевых ценностей. Через все остальное он мог перешагнуть, причем гораздо быстрее, чем те, кого я знал раньше. Это редкий дар. Стив всегда менялся. Он был быстро обучаем в широком смысле этого слова. Быстрее, чем кто бы то ни было.

Стив, которого я знал, донимал меня советами по поводу общения. Не потому, что он зануда, а потому, что очень ценил семью и хотел, чтобы она была и у меня, — продолжает Кук, который в 2014 году публично признался в гомосексуализме. (Конечно, Джобс и другие коллеги в компании знали об этом на протяжении многих лет.) — Однажды он позвонил моей матери. Он ее не знал, она живет в Алабаме. Стив сказал, что разыскивает меня, но на самом деле он прекрасно знал, как меня найти! И он говорил с матерью обо мне. Было много моментов, в которых проявлялась его мягкость, или забота, или просто теплое чувство. Это было у него в генах. Тем, кто ставит на первое место исключительно деловые отношения, такие поступки не свойственны».

***

В конце концов Стиву сделали операцию. Его включили в список на трансплантацию в штате Теннесси, что было вполне законно. Условиями, по которым житель Калифорнии мог зарегистрироваться как потенциальный реципиент в другом штате, были наличие у него возможности прибыть в госпиталь этого штата в течение восьми часов с момента появления донорского органа (а поскольку у Стива был частный самолет, это условие было выполнимым), а также то, чтобы заключение о его выписке после операции было бы составлено врачами принимающего госпиталя. Стив и Лорин прилетели в госпиталь в Мемфисе 21 марта 2009 года. Из-за некоторых осложнений операцию Джобсу провели через два дня. После этого Стив и Лорин провели в Мемфисе два изнурительных месяца, в течение которых родственники и близкие друзья Стива, такие как Джони Айв, Мона Симпсон, юрист Джобса Джордж Райли и другие, приезжали повидаться и, возможно, попрощаться с ним. Айв привез даже специальный подарок от своей команды — тщательно сделанную алюминиевую модель карманного персонального компьютера Macbook Pro, который должен был выйти в июне. Дизайнеры изготавливали такие мини-модели для Стива после выпуска каждого нового устройства. С учетом сложившихся обстоятельств эта модель была особенно ценной.

Стив выжил. Позже он говорил Айгеру, что после операции подумывал о том, чтобы удалиться от дел и проводить дома больше времени с детьми. Но, как сказал Эдди Кью: «В жизни у Стива были только две важные вещи — Apple (и до известной степени Pixar) и его семья». Он нуждался в них обоих. Стив вернулся в Apple. Как и после операции 2004 года — энергичным и целеустремленным. У него была впереди высота, которую он хотел взять до того, как покинет этот мир, — презентация планшета iPad.

***

Технологически разработка планшета iPad оказалась более легкой, чем плеера iPod или смартфона iPhone. В случае с плеером команда разработчиков создавала заново совершенно новый продукт. В случае со смартфоном Apple довела революционное развитие персонального компьютера до апогея, соединив три устройства в одном портативном суперкомпьютере. Теперь на основе полученного опыта Джобс и его команда были способны создать продукт, одновременно и полезный, и неожиданный. В далеком теперь 2004 году Стив повернул проект Project Purple от разработки планшета в сторону смартфона. Создавая iPad, инженеры Apple максимизировали возможности смартфона iPhone вместо того, чтобы создавать минимизированный вариант компьютера iMac. Это, в частности, подразумевало применение ARM-микропроцессоров, которые используются в смартфонах, а не более энергопотребляющих плат Intel, которые устанавливаются в стационарные компьютеры. Это подразумевало также использование сенсорного экрана мультитач с виртуальной клавиатурой. А самое важное (хотя и парадоксальное с учетом изначального сопротивления Стива идее планшетника) — гораздо более активно задействовало магазин приложений iTunes App Store. iPad представляет собой значительно более соблазнительную цель для разработчиков приложений, чем iPhone, — главным образом благодаря более крупному, чем у карманного смартфона, экрану. Продаваемые нередко по таким же достаточно низким ценам, как и приложения для iPhone, приложения для iPad казались гораздо более выгодными, потому что с ними было легче и интереснее работать на большом экране. Планшет многократно увеличил привлекательность магазина приложений и значение этого продукта на рынке программного обеспечения.

Благодаря двум метким «выстрелам в десятку» — выпускам смартфона и планшетника — Apple практически полностью видоизменила индустрию производства и продажи софта. Там, где когда-то его разработчики в определении цены исходили из расчета прибыли от продажи нескольких тысяч копий, теперь фигурировали тиражи в сотни миллионов экземпляров. Такие гигантские возможности привели к появлению продуктов, которые никогда не увидели бы свет при более скромных размерах рынка. Только назовите то, что хотите получить на своем устройстве, — и вскоре появится соответствующее приложение (а возможно, и два, и три, и десять). Такое было невозможно с традиционными компьютерами, поскольку уровень рентабельности при несравненно меньших объемах был ниже, а цены — выше.

Конечно, с технологической точки зрения iPhone — гораздо более значимый прорыв в карьере Джобса. Но в некотором смысле iPad воплощает более смелые его цели — создание продукта, открывающего безграничный доступ в мир информации и одновременно настолько простого и мощного, что он практически перестает существовать в своей технологической ипостаси. Это видение главных целей было тем, что отличало Джобса от более технически продвинутых любителей в начале его карьеры. Неуемное желание осуществить свою мечту не раз приводило его к неудачам, потому что опережало технические возможности своего времени. Но к тому моменту, когда Джобс и его команда подошли к созданию планшетника iPad, он знал достаточно для того, чтобы сделать техническую сторону уже практически невидимой. Настоящий художник, он в конце концов добился того, что на поверхности явлений не осталось свидетельств его тяжелого труда.

Удовлетворение и удовольствие, которые Стив испытывал от достижения такого результата, стали явственно видны всем 27 января 2010 года, когда он представлял iPad в Центре искусств Йерба-Буэна в Сан-Франциско. В этот раз на сцене стояли маленький диванчик и столик — непривычный интерьер на такого рода презентациях. Стив вышел на сцену. Он выглядел усталым. Зал, как обычно, стоя приветствовал его аплодисментами. Стив уверенно расхаживал по сцене, перечисляя достижения компании. На экран, возвышавшийся над ним, проецировалась фотография, изображавшая их с Возняком в молодые годы, и сменяли друг друга статистические данные по Apple: продано 250 миллионов плееров iPod; 3 миллиарда копий приложений скачано из магазина App Store; объем продаж компании превышает 50 миллиардов долларов в год. В настоящее время, пояснял Джобс, Apple специализируется на портативных компьютерах. Фактически по объемам продаж компания является крупнейшим производителем мобильных устройств в мире.

В этих его словах было что-то элегическое. Стив часто использовал первые минуты презентаций для того, чтобы напомнить публике о достижениях Apple. В конце концов, это были вехи его собственной профессиональной карьеры. Сентиментальный настрой еще более возрос, когда минут через десять после начала Стив уселся в небольшое кожаное кресло, чтобы продемонстрировать, как легко обращаться с планшетом. Конечно, это была определенная уступка ослабленному здоровью, но все выглядело как удачная реклама нового продукта. Стив немного отклонился назад и быстрыми движениями пальцев продемонстрировал, что можно делать на iPad: отправил е-мейл, прошелся по паутине, открыл приложения и поставил песню, запустил несколько отрывков видео и даже нарисовал пальцами «цифровую» картинку. «Это гораздо ближе пользователю, чем лэптоп», — заявил он с гордостью. Все его манипуляции проецировались на большой экран. Как и все другие презентации, с которыми Стив когда-либо выступал, эта была с блеском отрежиссирована под вполне определенную цель: показать публике, что именно это устройство открывает путь для совершенно нового взаимодействия с миром техники, настолько естественного и приятного, что, без сомнения, «впишет» продукт в повседневную жизнь каждого.

Хотя планшет iPad поначалу получил изрядную порцию критики, очень скоро общество оценило его привлекательность. iPad первого поколения продавался быстрее, чем какие бы то ни было продукты Apple, поразив воображение количественными показателями, перед которыми меркли объемы продаж iPod и iPhone: к концу 2010 года компания продала почти 15 миллионов планшетов.

***

Как я уже сказал, в 2009 году Стив вернулся к делам с той же энергией, как и после первой операции в 2004-м. Но на этот раз атмосфера была уже иная. Все понимали, что его возвращение, увы, ненадолго. Неизвестно было лишь, когда именно наступит печальный конец.

Разговор об излечении уже не шел. Вместо этого Стив просто собирался «жить с этим» столько, сколько будет возможно. Он не делился с посторонними своими проблемами со здоровьем. Он даже не тратил время на то, чтобы открыто говорить о них с членами своего ближнего круга. Но отпечаток его скорого ухода лежал на всем.

Боб Айгер знал об этом. Как он и ожидал, с момента продажи студии Pixar в 2006 году Джобс стал весьма полезным и совсем не опасным членом совета директоров компании Disney. Его отношения с Айгером настолько упрочились, что Стив хотел видеть Боба в числе членов совета директоров Apple, что было невозможно по юридическим соображениям. По сути, из-за хороших отношений с Джобсом Айгер отверг предложения Сергея Брина, Ларри Пейджа и Эрика Шмидта о вхождении в состав директоров корпорации Google. «Он сказал, что будет ревновать меня», — говорит Айгер с усмешкой, хотя, если исходить из того, как в конечном счете Apple порвала отношения с Google, весьма вероятно, что Джобсом двигала не только ревность.

Перед операцией по трансплантации печени Стив говорил с Айгером по телефону три-четыре раза в неделю. Они даже виделись во время зимних каникул на Гавайях. «Я остановился в отеле “Четыре сезона”, а он — в “Кона Виллидж”. Мы много гуляли вместе. Он приходил в мой отель, потом мы шли дальше, и он пытался убедить меня, например, в том, что белый ананас лучше желтого. Потом мы садились на скамейку, говорили о музыке и обсуждали мировые дела. В частности, я рассказал ему, что мы собираемся построить на Гавайях курорт стоимостью 900 миллионов долларов, и понял, что идея ему не понравилась. Я спросил: “Почему?” Он ответил: мол, масштаб не тот. “Девятьсот миллионов долларов, — воскликнул я, — это, по-твоему, не тот масштаб? Что же, на твой взгляд, действительно масштабно?” Он сказал: “Купить Ланаи”. (Небольшой остров в штате Гавайи, который в конце концов купил Ларри Эллисон.)

Он считал, что мы должны построить на этом острове тематический парк и возить туда клиентов Disney специальными чартерами. Это был совершенно непрактичный план».

Чаще всего они встречались в Бербанке, куда Стив прилетал на заседания совета директоров Disney. Хотя Айгер не состоял в совете директоров Apple (он войдет в него после смерти Джобса), Стив часто спрашивал его совета о происходящем в компании и каждый раз по приезде Айгера в Купертино водил его в дизайнерскую лабораторию Джони Айва. «Мы вставали у доски и спорили, — вспоминает Айгер. — Мы обсуждали покупку компаний. Как-то заговорили о совместном приобретении Yahoo!» К началу каждого заседания совета директоров Disney Джобс обычно был полностью проинформирован обо всем Айгером. «Мы сходились с ним во мнениях по многим вопросам, — говорит Айгер. — Не то чтобы мы заблаговременно разрабатывали с ним какую-то стратегию его выступлений, но, когда он брал слово, совет директоров обычно внимательно его слушал».

Не всегда, но частенько Стив высказывал свое несогласие — обычно в энергичной и цивилизованной манере. Он ненавидел практику выкупа акций, когда компании приобретают на фондовой бирже собственные ценные бумаги. Такие действия обычно считались выгодным вложением средств корпорации и служили инвесторам сигналом ее надежности. На одном из заседаний Стив резко высказался по этому поводу, но Disney эту практику продолжила. Напротив, в случае с подготовкой Disney соглашения о создании совместного предприятия с круизной компанией Carnival Cruise Lines (Айгер не был уверен в своей способности убедить совет в строительстве двух собственных круизных судов стоимостью один миллиард долларов каждый) Джобс горячо убеждал Айгера, а потом и совет директоров в необходимости для Disney построить эти суда самостоятельно. «Если это хороший бизнес, — говорил он, — то почему вы должны отдавать свой бренд в чужие руки?» В итоге Disney сама построила два новых судна.

Стив помог Disney и с ее розничным бизнесом. В 2008 году компания выкупила все свои магазины, которые ранее сдала в коммерческую концессию сторонним операторам. Когда новый руководитель розничного подразделения в первый раз докладывал совету о своих планах по возобновлению этого бизнеса, Стив, сидевший рядом с Айгером, занервничал. В какую-то секунду он так явственно пробормотал «Чушь!», что все услышали. Айгеру пришлось легонько толкнуть Стива, чтобы успокоить его. Когда презентация закончилась, Стив задал докладчику два простых вопроса: «Какую идею вы хотите довести до вашего клиента в тот момент, когда он переступает порог магазина? Что вы ему говорите?»

«Тот парень не мог ответить на эти вопросы, — вспоминает Айгер. — В зале повисла тишина». Позже Стив сказал Айгеру, что тот должен немедленно уволить этого сотрудника. Но Айгер этого не сделал. «Стив был скор на вынесение персональных решений. Это была его ошибка, — считает Айгер. — Может, со временем он и стал спокойнее в этом отношении, но я этого не замечал. Обычно в таких случаях я говорил ему: “Послушай, я еще ничего не решил в отношении этого человека. Позволь мне, пожалуйста, сначала составить о нем собственное мнение”. Или я мог сказать: “Ты ошибаешься в отношении этого работника”.

Иногда прав оказывался он, иногда я. В любом случае я никогда впоследствии не слышал от него ничего типа: “Я же тебе говорил!”»

Несколько недель спустя Айгер привез того руководителя розничного подразделения Disney и пару других сотрудников в Купертино на целый день для обсуждения всех вопросов с Джобсом и директором Apple по розничной сети Роном Джонсоном. «Он не занимался изменением дизайна наших магазинов, — говорит Айгер, — он даже так и не побывал ни в одном из них, насколько я знаю. Но он уделил нам целый день. Они помогли нам придумать главную идею наших магазинов: “В них ваши дети могут насладиться лучшими двадцатью или тридцатью минутами дня”».

В последние два года Стиву стало трудно ездить на далекие расстояния. Поэтому нередко он принимал участие в заседаниях советов директоров в режиме видеоконференции. Но когда он все-таки выбирался в Бербанк, они с Айгером всегда старались провести какое-то время наедине. Айгер вспоминает один из вечеров в 2010 году, когда они ужинали у него дома вчетвером с Джобсом и их женами и когда его действительно сразила мысль о неизбежности смерти Стива. «Мы все знали, что он умрет, хотя до конца не воспринимали эту мысль и не высказывали ее, — вспоминает Айгер. — Но это было очевидно. В тот вечер Стив поднял бокал. Он сказал: “Мы с тобой сделали невозможное, правда? Мы спасли компанию Disney и студию Pixar”.

Он был убежден в том, что вхождение в состав Disney вдохнуло новую жизнь в Pixar. А сама компания Disney значительно отличалась от той, какой она была до слияния. На глаза у Стива навернулись слезы. Наши жены тоже изо всех сил сдерживались, чтобы не расплакаться. Это был один из тех моментов, когда хотелось воскликнуть что-то типа: “Боже мой, посмотрите, что нам удалось! Разве это не здорово, разве это не замечательно?”»

В Apple Стив изо всех сил старался вести себя так, чтобы люди не относились к нему как к больному. «Он работал весь рабочий день, явно превозмогая боль, — вспоминает Эдди Кью. — Это было видно в ходе совещаний, когда он был вынужден принимать морфин и тем не менее демонстрировал интерес к обсуждаемым проблемам».

После второго возвращения Джобс внес некоторые коррективы в свои планы. В большинстве случаев они представляли собой передвижки в том списке приоритетов, который он наметил для себя после операции 2004 года. Он сконцентрировался на тех направлениях повседневной деятельности компании, которые ему нравились больше всего: маркетинге, дизайне, представлении продукции общественности. И начал принимать активные меры к тому, чтобы оставить Apple после своей смерти в хорошей форме. Этот процесс начался ранее. Тим Кук говорит, что Стив начал думать о проблемах преемственности и времени после себя еще в 2004 году, но теперь все пошло быстрее.

Он уделил определенное время работе с Джо Подольным, профессором Школы менеджмента Йельского университета, которого нанял для создания специальной программы дополнительной подготовки для старших менеджеров компании, которую хотел назвать Apple University. В отличие от Pixar University, где сотрудники могли по своему выбору проходить различные курсы, приобретая творческие и другие навыки, Apple University была задумана как бизнес-школа, где будущие руководители Apple учатся на примере важнейших решений и достижений компании. Это была попытка Джобса проанализировать, обобщить и донести до других принципы принятия своих решений и передать свои эстетические воззрения и методику маркетинга будущим поколениям.

«Стив очень заботился о том, чтобы сделать понятным фактор “почему”, — говорит Кук. — “Почему” в том или ином решении. Когда он был молодым, то я видел, что он делал что-то просто по наитию. Но с течением времени он стал проводить больше времени со мной и другими сотрудниками, стараясь объяснить, почему он подумал или сделал что-то именно таким образом или почему у него сложилось то или иное мнение по тому или иному вопросу. Поэтому-то ему в голову и пришла идея Apple University, в котором будущие руководители компании могли бы получить специальную подготовку на основе того, что мы претерпели в Apple, как принимали ужасные решения и как принимали решения блестящие».

Стив сосредоточил свое внимание также на строительстве новой штаб-квартиры Apple. Она возводилась на месте кампуса концерна Hewlett-Packard неподалеку от Купертино. Он активно работал над дизайном нового проекта, который разрабатывала архитектурная фирма Norman Foster Architects. Здание отразит многие идеи, заложенные в комплекс зданий студии Pixar, хотя и c сохранением особого стиля, присущего Apple. Огромное круглое здание высотой в четыре этажа, в котором должны разместиться 13 тысяч сотрудников, иногда сравнивают с космической станцией. Его дизайн призван усилить взаимодействие между людьми. Просторные общие коридоры-холлы окружают помещения каждого этажа. Отдельная секция общественного питания с кафетериями в состоянии вместить сразу до 3000 человек. Деревья и кусты будут покрывать 80 процентов участка, включая огромное пространство внутреннего двора. Здание станет символом высоких технологий. «Стены» штаб-квартиры Apple будут представлять собой огромные изогнутые стеклянные плоскости, соединенные без швов. Раздвигающиеся двери-секции с кафетериями высотой во все четыре этажа также будут сделаны из изогнутого стекла. На представлении своего проекта в городском совете Купертино Стив сказал: «Думаю, мы попадаем в точку со строительством самого лучшего офисного здания в мире».

В своем подходе к созданию новой штаб-квартиры Стив руководствовался всегдашними принципами. Какой проект позволит сделать новый комплекс идеальным с точки зрения будущего Apple? Чем ближе можно подобраться к этому идеалу, тем лучше для компании. Стив хотел сделать все от него зависящее, чтобы Apple продолжала быть самой значимой, самой жизнестойкой и самой креативной промышленной корпорацией в мире. «Стив хотел, чтобы люди любили Apple, — говорит Кук, — не просто работали на компанию, а именно любили ее. И глубоко понимали то, к чему Apple всегда стремилась, все ее базовые ценности. Он не расписывал ими стены и не расклеивал их в виде плакатов, но хотел, чтобы сотрудники понимали их. Он хотел, чтобы они работали на великое дело».

Вера в то, что Apple — это нечто особенное и как компания таит в себе такое же волшебство, как и ее продукт iPad, — эта вера объединяла Стива с Куком и, несомненно, стала одной из причин того, что Джобс потребовал от совета директоров утвердить кандидатуру Кука в качестве своего преемника. «Это была та важнейшая нить, которая связывала нас со Стивом, — утверждает Кук. — Я действительно люблю Apple и считаю, что у нее великое предназначение. Сегодня на земле осталось совсем немного таких компаний».

***

Боль терзала Стива практически неотступно, и он все больше и больше времени проводил дома. Там его навещал Ли Клоу, чтобы вместе со Стивом работать над рекламной кампанией планшетника iPad 2, который должен был выйти в продажу весной 2011 года. «Когда он плохо себя чувствовал, нам приходилось ездить к нему домой, — вспоминает Клоу. — Но он по-прежнему сохранял прямо-таки лазерную остроту внимания. Он хотел говорить с нами о кампании, о продукте и вообще обо всем, что мы тогда делали». Рядом с Клоу Джобс не тратил слишком много времени на реминисценции или заглядывание в темные углы будущего. «До самого конца Стива старался думать о том, что этого (смерти) с ним никогда не произойдет, что он как-нибудь выкарабкается. Он действительно не любил рассуждать на эту тему».

Они упорно работали над рекламой iPad 2. Ее приподнятый стиль и поэтический слог будут сильно напоминать тон кампании «Думай иначе», которая ознаменовала собой сказочное возрождение Apple после возвращения Стива в Купертино. «Мы верим в то, что одних технологий недостаточно, — написали они. — Быстрее, тоньше, легче — все это прекрасно. Но когда технологии уступают дорогу искусству, все становится гораздо более восхитительным и даже волшебным. Именно тогда осуществляется прорыв в будущее, именно тогда результатом становится нечто подобное этому устройству». Эти слова сопровождали видеопрезентацию, на которой человек одним пальцем с легкостью управляет запуском приложений на планшетнике. «Последний рекламный контент, который Стив благословил, относился именно к этому продукту, — вспоминает Клоу. — В нем четко просматривается видение Стива. Эта реклама как бы обобщала то предвидение, которое он вынашивал в себе с самого начала: когда-нибудь технологии в корне изменят жизнь людей и сделают их лучше. И это станет достоянием всех».

Многие серьезно сомневались, сможет ли Джобс по состоянию здоровья провести презентацию своего нового продукта. Но когда он все же вышел на сцену 2 марта 2011 года, чтобы представить iPad 2, в его словах прозвучали те же мысли, что содержались в рекламном тексте: «Это встроено в плоть и кровь Apple: одних технологий недостаточно, — обратился Стив к публике. — Мы верим в то, что именно союз технологий и искусства дает такие результаты, которые заставляют ликовать наши сердца». iPad 2 был значительно улучшен по сравнению с первой версией планшетника. Он был легче и имел две цифровые камеры: одна располагалась на стороне экрана для того, чтобы сделать возможным видеообщение, а также создание селфи, а другая, c высоким разрешением и вспышкой, — на задней крышке. Камеры спроектированы специальной командой разработчиков, которую пригласили в компанию после выхода первого iPad.

И все же технические усовершенствования планшета оказались в тот день второй по значению новостью. А первой было то, что Стив Джобс явно умирал. Он выглядел так, что после его несколько замедленного выхода на сцену акции Apple сразу значительно снизились в цене. В этот раз Стиву потребовалась помощь других ключевых лиц компании, которые заполняли программу презентации и демонстрировали возможности нового iPad 2.

Стив жил со своей болезнью так долго и приступы обострялись так непредсказуемо, что ни он сам, ни его коллеги, ни врачи не имели представления о том моменте, когда может наступить конец. Когда он представлял план строительства новой штаб-квартиры городскому совету Купертино 7 июня, вид у него был страдальческий, а голос звучал слабо. Судя по всему, Стив понимал, что этот план — его последний вклад в судьбу любимой компании и города, который стал для нее домом. Поэтому усилием воли он заставил себя собраться на пятнадцать минут для того, чтобы обойти вместе с членами городского совета макет комплекса, и на пять минут, чтобы ответить на их вопросы. Когда одна женщина — член совета пошутила, что город должен получить бесплатный Wi-Fi за утверждение проекта, Джобс ответил: «Знаете, я несколько старомоден. Я полагаю, что, поскольку мы платим налоги, именно город должен предоставлять нам услуги».

За последние несколько месяцев в доме Стива в Пало-Альто побывало много гостей. Приезжал с визитом Билл Клинтон. На обеде с участием избранной группы крупнейших бизнесменов Кремниевой долины побывал президент Барак Обама. Засвидетельствовали свое уважение Стиву Джон Маркофф из New York Times и Стивен Леви, написавший несколько книг о Кремниевой долине, включая те, в которых он описал судьбы Macintosh и плееров iPod. Дольше всех задержался в гостях у Стива Билл Гейтс, который однажды провел с ним четыре часа после обеда. «Стив и я всегда получали от публики больше доверия, чем мы заслуживаем. Впрочем, в противном случае нам с ним было бы очень нелегко, — говорит Билл. — Я считаю, что Стив проделал блестящую работу. И если обществу нужно назвать того, кто оказал наибольшее влияние на индустрию персональных компьютеров (меня оставим за скобками), особенно если смотреть с той позиции, в которой мы сегодня находимся, то, конечно, нам нужно назвать Стива Джобса. И это справедливо. Но различие между ним и следующей за ним тысячей предпринимателей не сводится к тому, что он, словно Бог, сошел вниз с холма с планшетом в руках». Несмотря на имевшиеся между ними разногласия, Билла и Стива связывали дружба и взаимное уважение. «Нам в тот вечер никто не был нужен, — продолжает Гейтс. — Мы просто говорили с ним о том, что нами сделано, и о том, куда, по нашему мнению, все движется».

Билл написал Стиву последнее, очень личное письмо за несколько недель до его смерти.

Регулярно навещали Стива члены высшего руководства компании. Ухудшающееся состояние Джобса сблизило их. Они говорили со Стивом о работе, а иногда просто обедали вместе или смотрели кино. Их сотрудничество в том, что Стив называл «конвейером инноваций» Apple, укреплялось по мере того, как дела компании набирали обороты. «Стив был очень близок с первой группой своих соратников, — говорит Лорин, имея в виду Фреда Андерсона, Ави Теваньяна и Джона Рубинштейна, которые вместе с Джобсом спасли компанию, — но он любил и последнюю группу. Думаю, причина была в том, что с ними обеими он проделал поразительную, просто поразительную работу».

В воскресенье 11 августа Стив позвонил Тиму Куку и попросил его приехать к нему домой. «Он сказал: “Мне нужно кое о чем с тобой поговорить”. Это было в тот период, когда он уже все время находился дома. Я спросил: “Когда?» Он ответил: “Прямо сейчас”. Так что я поехал сразу. Он сказал мне, что решил: я должен занять должность CEO. Тогда я подумал, что он собирается еще прожить долго, поскольку мы принялись обсуждать, чем я буду заниматься в этом качестве рядом с ним, остающимся председателем совета директоров. Я спросил его: “Чем из того, что ты делаешь сейчас, ты в действительности не хотел бы заниматься?”

Это был интересный разговор, — вспоминает Кук с задумчивой улыбкой. — Он говорит: “Ты принимаешь все решения”. Я подхватываю: “Ты имеешь в виду, что, если я посмотрю на рекламу и она мне понравится, то я запущу ее без твоего одобрения?» Он рассмеялся и ответил: “Ну, думаю, ты хотя бы спросишь мое мнение!” Два или три раза я задавал ему один и тот же вопрос: “Ты уверен, что хочешь моего назначения?” Потому что в то время я отмечал в его состоянии признаки улучшения. Я ведь часто ездил к нему и в рабочие дни, и по уик-эндам. Каждый раз, когда я видел его, мне казалось, что ему лучше. Он тоже так себя чувствовал. К сожалению, улучшения на самом деле не произошло».

Кук был явным кандидатом на место Джобса в течение нескольких лет. Он уже брал бразды управления компанией в свои руки дважды, во время отпусков Стива по болезни в 2004 и 2009 годах. Стив тоже предпочитал видеть преемником кого-то из своих. «Если вы уверены в том, что для развития компании необходимо глубоко понимать ее культуру, то вы, конечно, “кликнете” на кандидата из Apple, — объясняет Кук. — Если бы я слагал с себя полномочия сегодня, я тоже рекомендовал бы человека из компании, потому что не верю, что кто-то со стороны может понять всю сложность того, что мы делаем, и по-настоящему глубоко проникнуть в нашу корпоративную культуру. Думаю, Стив хотел, чтобы его преемником стал кто-то, кто разделяет концепцию Beatles. Компании не подошел бы новый CEO, который хотел бы или считал бы необходимым заменить Стива “один в один”. Я не думаю, что такой человек существует, но можно вообразить, что кто-то попытается это сделать. Стив знал, что я не настолько глуп, чтобы предпринимать такие попытки или считать их необходимыми».

Стив обсуждал с Куком вопрос о преемнике в течение многих лет, поэтому ни для одного из них он не стал сюрпризом. Часто они обсуждали и вопрос о судьбе Apple после смерти Стива. Кук говорит: «Он никогда не хотел, чтобы мы спрашивали друг друга: “А как бы поступил Стив в такой ситуации?” Его ужасала мысль о том, как опустилась корпоративная культурa в компании Disney после смерти Уолта Диснея. И он был полон решимости сделать так, чтобы этого не произошло в Apple».

Спустя восемь недель с того момента, когда Стив сказал Куку, что делает его CEO, ситуация резко ухудшилась. «Накануне его смерти мы вместе смотрели фильм «Вспоминая Титанов» (сентиментальная спортивная драма о тренере-неудачнике). Я был удивлен тем, что он выбрал именно этот фильм. Я спросил что-то типа “Ты уверен?”. Стив ведь спортом не интересовался совсем. Но картину мы посмотрели. Поговорили о разных вещах, и я уехал, уверенный в том, что у него все хорошо. А потом вдруг в тот уик-энд произошел весь этот ужас».

Лорин позвонила Джону Лассетеру. Она сказала, что Джон должен быстро подъехать, чтобы успеть увидеться со Стивом. «Мы были с ним в его кабинете, который был превращен в его личную спальню. Мы говорили с ним о студии Pixar, о компании Disney, еще о чем-то. Потом я посмотрел на него и сказал: “Тебе нужно поспать”. Я уже поднялся, чтобы уйти, но потом остановился, посмотрел на него и вернулся. Я крепко обнял и поцеловал его и сказал: “Спасибо. Спасибо тебе за все, что ты для меня сделал”.

Стив — особенный человек, — продолжает Лассетер. — Очень примечательно, что рядом с ним до самого конца была небольшая группа преданных ему людей. Нам всем его очень не хватает. Я был на пятидесятилетии Лорин (в ноябре 2013 года) в Сан-Франциско. Я приехал чуть раньше времени, и тут вошел Тим. Он подошел ко мне, мы завели беседу. И конечно, заговорили о Стиве. Я спросил: “Ты скучаешь по нему? Мне его действительно не хватает”. И показал ему это, — говорит Лассетер, указывая на список избранного в своем смартфоне iPhone. — “Номер Стива по-прежнему хранится в моих контактах. И я никогда не смогу удалить его”. Tогда Кук достал свой iPhone и показал мне. Номер Стива по-прежнему хранился и в его смартфоне».

***

«Жизнь должна вращаться вокруг вопросов обновления и развития, — говорит Джим Коллинз. — Большинство великих лидеров не начинают сразу с лидерства, они врастают в него. И это именно то, что сделал Стив. Его история — это не история успеха, это история роста. Я хотел бы увидеть Стива Джобса 3.0. Было бы захватывающе увидеть его в возрасте от пятидесяти пяти до семидесяти пяти. Если в этом возрасте вам удается сохранить здоровье, то 3.0 — это лучше всего. Но нам не дано увидеть это».

«Для того чтобы вас рассматривали как по-настоящему великую компанию, — продолжает Коллинз, переключаясь на Apple, — необходимы три вещи. Во-первых, вы должны добиться выдающихся финансовых результатов. Во-вторых, вам нужно оказывать исключительное влияние на вашу отрасль. Это влияние должно быть таким, чтобы в случае прекращения вашего существования вас невозможно было бы заменить. В-третьих, компания должна демонстрировать выдающуюся жизнестойкость, переживая приход новых технологий, рынков и циклов экономического развития. Она должна демонстрировать способность существовать при разных руководителях. Apple обладает качествами номер один и номер два. Стив гнал время вперед (для того чтобы обеспечить компании качество номер три). Обладает ли Apple длительной жизнестойкостью, покажет будущее. То, что мы узнаем лишь через какое-то время. В компании много отличных людей. Может быть, им удастся добиться этого».

К моменту смерти Джобса компания Apple была выдающейся почти по всем тем показателям, которые он считал наиболее важными. В 2011 году можно было с уверенностью сказать, что ни одна другая корпорация Америки не могла сравниться с ней по уровню инноваций и успешности. Достижение ее эксклюзивной цели, состоявшей в постоянной разработке и выпуске выдающейся продукции, обеспечивалось эффективной и свободной от бюрократических препон методикой, в основе которой лежало плодотворное сотрудничество между небольшими командами. Эта цель успешно достигалась, несмотря на тот факт, что к моменту смерти Джобса в корпорации насчитывалось 60 тысяч работников. Доходы компании неизмеримо выросли и диверсифицировались по направлениям деятельности по сравнению с тем временем, когда Стив вернулся в нее в 1997 году. Руководящий менеджмент Apple представлял собой надежную группу ветеранов, которая на протяжении нескольких лет демонстрировала свою устойчивость. Уход Ави Теваньяна, Джона Рубинштейна, Фреда Андерсона и Тони Фаделла был заметной утратой. Но в компании остались другие руководители, помнившие о ее замечательной истории и этапах развития. Самое главное состояло в том, что корпорация продемонстрировала поразительную способность придумывать, разрабатывать, производить и продавать продукты, по-настоящему выдающиеся. Apple добилась всего, что надеялся видеть в ней Стив.

***

Стив умер во вторник 5 октября 2011 года. После его кончины было отслужено три службы. Он был похоронен 8 октября в присутствии примерно тридцати человек, среди которых были руководящие сотрудники Apple Тим Кук, Кэти Коттон, Эдди Кью и Джони Айв, а также члены совета директоров Билл Кэмпбелл, Ал Гор, Боб Айгер, Джон Доэрр, Эд Кэтмелл, Майк Слейд, Ли Клоу. Присутствовали Лорин, их трое со Стивом детей и дочь Джобса Лиза, а также члены семьи Лорин, включая отчима, сестры Стива Пэтти и Мона Симпсон. Они собрались в мемориальном парке Alta Mesa Memorial Park в Пало-Альто. По расстеленным татами они подходили к гробу и обходили вокруг него. Некоторые из присутствующих выступили со словами прощания. Некоторые прочли над усопшим стихи. После церемонии все направились в дом Джона Доэрра на поминки.

17 октября несколько сот человек присутствовали на памятной службе в Мемориальной церкви в кампусе Стэнфордского университета. За два дня до этого общественности был представлен новый смартфон iPhone 4S. Это первое устройство, выпущенное компанией после смерти Джобса. Число предварительных заказов на него превысило число заказов на любую из предыдущих моделей.

Эта служба в память о Стиве состоялась только для приглашенных. Среди гостей присутствовали члены его семьи и ближайшие друзья, а также чета Клинтонов, Боно, Рахм Эммануэль, Стивен Фрай, Ларри Пейдж, Руперт Мёрдок и Джон Уорнок, сооснователь Adobe. Боно и Эдж из U2 исполнили песню Дилана «Каждая песчинка» (Every Grain of Sand), которую Стив очень любил. Джоан Баэз спела старый негритянский спиричуал «Раскачивайся медленно, прекрасная колесница» (Swing Low, Sweet Chariot). Мона Симпсон прочла трогательное посвящение Стиву. Выступили также Ларри Эллисон и Джони Айв. Дочь Стива Эрин перед началом службы зажгла поминальные свечи, а все остальные дети сказали слово об отце: Рид прочел свое посвящение, Лиза — стихотворение, а Ив — текст «Думай иначе». Несмотря на большое количество собравшихся, служба была очень личной и трогательной. Йо-Йо Ма сыграл прелюдию к Сюите для виолончели № 1 Баха. Острой болью утраты были пронизаны слова Лорин.

Стив и я встретились здесь, в Стэнфорде, на второй неделе моей жизни в Калифорнии. Он пришел сюда, чтобы выступить перед студентами, а потом мы оказались с ним на парковке для автомашин. Мы проговорили до четырех часов утра. В дождливый Новый год он сделал мне предложение, преподнеся букетик только что сорванных диких цветов. Я сказала «да». Конечно, я сказала «да». Мы выстраивали наши жизни вместе.

Он сформировал мое видение мира. Мы оба мыслили самостоятельно, но у него было полностью сформированное чувство красоты, а у меня — нет. Человеку достаточно трудно увидеть все вокруг себя таким, каково оно есть; увидеть реальность в неискаженном виде. У Стива был более высокий дар: он ясно видел то, чего вокруг не было; то, что могло и что должно было существовать вокруг. Его ум никогда не был заложником реальности. Как раз наоборот. Он представлял себе, чего в реальности не хватало, и начинал исправлять это. Его идеи представляли собой не утверждения, а проявления интуиции, порожденные его подлинной внутренней свободой. Поэтому он обладал сверхъестественным чувством того, что можно сделать. Эпическим ощущением возможного.

Любовь Стива к красоте и его неприятие уродства пронизывали нашу жизнь. Когда наш брак только начинался, мы подолгу ужинали с Моной и Ричи. Мне особенно запомнился один вечер, когда мы засиделись с ними допоздна. По дороге Стив обрушился c сокрушительной критикой на бра в ресторане, в котором мы только что были. Мона согласилась с его оценкой. А мы с Ричи переглянулись и прошептали друг другу: «Бра — это такое осветительное устройство?» Ни один предмет не был для Стива слишком мал или не важен с точки зрения изучения заложенного в нем смысла, его качества и формы. Он смотрел на все, что нас окружает, а потом создавал вещи, стоя на позициях перфекционизма.

Иногда его перфекционизм был неумолимым. Но с течением времени я научилась видеть причины, понимать истоки той невероятной требовательности, которую он обращал с особой силой прежде всего на себя.

Он был глубоко убежден в том, что Калифорния — единственное место, где он может жить. Эти косые лучи вечернего солнечного света над холмами, буйство окружающих красок, эта первозданная красота. В самой своей душе Стив был калифорнийцем. Он нуждался в разлитой здесь атмосфере свободы, в том, что здесь можно начать с чистого листа. Эти места оказывали на него глубокое влияние и воодушевляли его. Он хотел черпать силы в естественных ритмах окружающей природы — в ее земле, холмах, дубах и садах. Характерный для Калифорнии дух нового вселял в него энергию и укреплял его собственный дух. Масштабы Калифорнии заразительны: величие ее природы создает идеальные условия для возникновения великих мыслей. А Стив мыслил большими категориями. Он был самым свободным от условностей мыслителем, которых я знала. Мыслить с ним в унисон приносило глубокое удовольствие и огромную радость.

Как и мои дети, я потеряла отца в юном возрасте. Я не хотела этого для себя, я не хочу этого и для своих детей. Но солнце так же зайдет, и так же взойдет, и так же будет светить нам завтра в нашем горе и нашей благодарности. И мы продолжим жить с нашими целями, памятью, страстью и любовью.

Я ушел вскоре после окончания службы. Я был переполнен чувствами и сожалением по поводу нашего последнего разговора со Стивом, который состоялся летом. Он позвонил, чтобы спросить, хочу ли я пойти с ним прогуляться и немного поболтать. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что это было приглашение на одну из тех последних прощальных бесед, которые состоялись у него тем летом со многими людьми. Но тогда по разным причинам я был в плохом настроении и не отдавал себе отчет в том, как сильно он болен. Поэтому, вместо того чтобы принять его предложение, я начал выговаривать ему свои претензии по поводу наших отношений, особенно свою обиду в связи с его отказом участвовать в том проекте круглого стола в Fortune после моей борьбы с менингитом. Мне показалось, что Стив озадачен. После того как я высказался, на другом конце провода возникло продолжительное молчание. А затем он сказал, что глубоко сожалеет о случившемся. Я уверен, что он был искренен. Он добавил, что все же хочет, чтобы я приехал, и надеется пройтись со мной по окрестностям его дома. Я предпринял неуверенную попытку договориться о своем визите с помощником Стива, но после возникновения маленькой заминки быстро оставил эту затею, о чем теперь буду сожалеть всю жизнь.

Если бы после той службы я пошел на прием, который проводился в «Роденовском саду» Центра искусств Кантор, я получил бы экземпляр книги Парамахансы Йогананды «Автобиография йога», которую вручали каждому гостю. Я также оказался бы в толпе, которую можно было бы назвать «Кто есть кто в Кремниевой долине». Это было собрание группы мужчин и нескольких женщин, которые в свое время начали революцию в индустрии персональных компьютеров и интернета. Присутствовали Джон Доэрр, Эрик Шмидт и Майкл Делл, а из более молодого поколения — Сергей Брин, Джерри Янг и Марк Андрессен. Здесь были и главные фигуры, стоявшие у основания Apple: Возняк, Реджис Маккенна, Бад Триббле, Энди Херцфельд, Билл Аткинсон и другие. На приеме присутствовали также Ли Клоу, Джеймс Винсент и ветераны компании NeXT Сьюзен Барнс и Майк Слейд. Последний привел с собой Билла Гейтса.

«Когда Билл навещал Стива у него дома в мае, — говорит Слейд, — он познакомился с его младшей дочерью Ив, поскольку она и дочь Билла Дженнифер занимались конным спортом. На приеме я оставил Билла, потому что знал больше людей, чем он. Мне было немного неудобно, но я подумал, что он уже большой мальчик. Через полчаса я вообще потерял его из вида и пошел его искать. Посередине “Роденовского сада” были устроены прямоугольные островки из таких длинных диванов. Там были Лорин и дети. И Билл, удобно развалившийся на диване и беседующий с Ив о лошадях. Он так и сидел там эти полчаса и говорил с Ив. Больше в тот раз он ни с кем не беседовал».

***

Последняя поминальная служба по Стиву состоялась 20 октября в штаб-квартире Apple. На овальной лужайке, образованной главными зданиями, собралось почти десять тысяч человек. Магазины Apple по всему миру были в тот день закрыты. Их сотрудники собрались у телевизионных панелей для того, чтобы посмотреть это событие, которое транслировалось в режиме реального времени через виртуальную частную сеть компании. Первым говорил Тим Кук. Затем британская рок-группа Coldplay и американская джазовая певица Нора Джонс, чья музыка использовалась в телевизионной рекламе Apple, исполнили отрывки из своих композиций. Основных выступающих было двое: Джони Айв и Билл Кэмпбелл, член совета директоров компании, который много лет был очень близким советником Стива.

«Стив изменился, — сказал Кэмпбелл. — Да, он всегда был и харизматичным, и страстным, и блестящим. Но на моих глазах он стал еще и выдающимся руководителем. Он видел вещи, которые другим видеть не дано. Он отметал как снобов тех высоколобых лидеров высокотехнологичных отраслей, которые считали нас просто глупыми, потому что мы не умели пользоваться их устройствами. Он говорил: “Да, мы глупые, если они сами не могут пользоваться своими устройствами”». Затем Кэмпбелл заговорил о Стиве, которого знал лично. «В последние семь с половиной лет, став более беззащитным перед болезнью, он старался сделать так, чтобы те, кого он любил, и те, кто был ему наиболее дорог, знали об этом. Этих людей он одаривал феноменальной теплотой и юмором, которыми был наделен. Он был настоящим другом».

Выступавший затем Айв тоже говорил о дружбе. «Он был моим самым близким и самым верным другом. Мы вместе работали в течение пятнадцати лет, — сказал этот британец, — а он все смеялся над тем, как я произносил слово “алюминий”». Но больше Айв говорил о работе и особенной радости от работы вместе со Стивом. «Стив любил идеи и любил воплощать их в вещи. Он относился к процессу творчества с редким и удивительным почтением. Он лучше других понимал, что, хотя в конечном счете идеи приобретают огромную силу, поначалу они предстают в виде хрупких и едва оформленных мыслей, которые так легко потерять, исказить или просто раздавить. Он был воплощением победы красоты и чистоты, а также того, что он называл «небезразличием».

Поминальная церемония, которую сегодня любой может увидеть на своих iMac, iPhone или iPad, а возможно, если предпочитает, и на смартфоне Samsung Galaxy или планшете Microsoft Surface, была одновременно и строгой, и воодушевляющей.

«Посмотрите направо, налево, посмотрите вперед и оглянитесь назад, — говорил Кэмпбелл. — Это все вы. Это все результаты вашего труда. Именно вы сделали так, что все это стало реальностью». Эта церемония отмечала прошлые достижения и ясно показывала, как сказал бы Стив, как много еще нужно сделать. «Мы вас надолго не задержим, — сказал тогда Крис Мартин, солист группы Coldplay, когда музыканты начали исполнять песню, которой закрывалась церемония. — Мы знаем: Стив хотел бы, чтобы вы поскорее вернулись к работе».

Отправить