Я еду в Кремль (лето 1996 года)
Положение Тверьуниверсалбанка. Ситуация должна проясниться в ближайшие дни
В последние дни в Москве распространились слухи о том, что один из крупнейших российских клиринговых банков – Тверьуниверсалбанк – испытывает некоторые затруднения. Естественно, что получить правдивую информацию по столь деликатному вопросу невозможно – в банке упорно отрицают наличие каких-либо серьезных проблем. Однако вчера источник в Банке России признал, что ЦБ внимательно следит за ситуацией в Тверьуниверсалбанке и в ближайшие дни возможно заявление по этому поводу.
«КоммерсантЪ», 2 июля 1996 года
Ситуация с ликвидностью накалялась с каждым днем – и стало понятно, что тянуть больше нельзя. Уже невозможно ходить с хорошей миной при такой игре. Нужно было идти и просить деньги у всех.
У меня тогда был среди хороших знакомых один из заместителей главы Администрации президента Ельцина. Я понимал, что этот человек отвечает вовсе не за вопросы, касающиеся банков, но выше него я уже никого не знал.
Я позвонил ему и впервые сказал: «Спасай!»
Раньше он мне часто звонил с какими-то небольшими просьбами – помочь тому, помочь этому. Банк всегда шел навстречу – а тут я позвонил сам и сказал, что мы на грани и нам нужна встреча где-то на самом верху, потому что нас не хотят слушать в ЦБ.
Я пояснил, что может быть огромный взрыв. У нас сотни тысяч вкладчиков, наши клиенты – десятки тысяч предприятий!
– В общем, спасай, – сказал я.
Он перезвонил мне уже через несколько часов и сказал, что договорился о встрече в Кремле с начальником ГПУ Ореховым.
Здесь нужно сказать пару слов о том, кто это такой. Тогда Главное правовое управление Администрации президента (ГПУ) в кремлевских кулуарах называли внутренним политбюро, а Руслана Орехова – «серым кардиналом» Кремля. Без его визы тогда не проходила ни одна бумага к Ельцину и от Ельцина. В те годы Орехов мог все!
Я тут же перезвонил Козыревой и сказал, что есть договоренность о встрече с Ореховым. В тот момент я уже понимал, что это наш последний шанс.
Встречу назначили на утро, в каком-то из зданий Кремля.
Я не спал всю ночь, готовил речь, формулировал про себя какие-то доводы, аргументы. Была напечатана толстая папка с расчетами, с оценкой стоимости всех наших активов и прочего.
Когда я въезжал утром на машине через Боровицкие ворота, то мне казалось, что я проникаю в какой-то волшебный дворец, где все время творятся чудеса. Кризисы и проблемы остались снаружи, на московских улицах, а тут, за стенами Кремля, стояла тишина и спокойно возвышались вековые ели. Автомобиль тихо ехал по пустынным внутренним улочкам Кремля…
Когда я входил в огромное здание с огромными дверями, я был уже точно уверен, что здесь нам помогут и решат все наши проблемы.
Охрана провела меня по длинному-длинному коридору в приемную к Орехову.
Это было огромное помещение, по углам которого располагались старые, но добротные, еще советские столы. По-советски выглядел и стоящий тут же электрочайник. Ничего модного и сверхсовременного я не увидел. Все было старым, но надежным. Там же сидели две немолодые угрюмые тетки-секретарши.
Меня попросили подождать.
Пока я был в приемной, к Орехову никто не заходил и не выходил от него, и вроде бы секретарь его ни с кем не связывала.
«Наверное, он работает», – решил я.
Где-то через час секретарша предложила мне зайти и открыла передо мной дверь. Кабинет Орехова оказался огромным и длинным, а его стол стоял в дальнем углу этого кабинета.
Пока я шел к столу, пока садился на стул напротив, Орехов так и не оторвал взгляда от монитора, периодически нажимая какие-то клавиши и передвигая мышку. Я протянул было руку, перед тем как сесть, чтобы поздороваться, но хозяин кабинета так и не поднял на меня глаза, он продолжал что-то делать за компьютером. Я опустил руку, сделав вид, что не заметил, и сел напротив.
В тот момент я впервые увидел этого «серого кардинала» Кремля.
Он оказался молодым человеком – ненамного старше меня, а может, и не старше, – щуплого вида, маленький, как мне показалось.
– Какой у вас вопрос? – поинтересовался он, по-прежнему не отрываясь от своего компьютера.
Я начал излагать суть: мол, у нас большой банк, более тридцати филиалов по всей стране, сотни тысяч вкладчиков, десятки тысяч предприятий-клиентов. У нас огромная вексельная программа, которую мы развивали для решения проблемы неплатежей, большой расчетный центр для банков и т. д.
– И? – произнес Орехов через некоторое время, одновременно что-то то ли печатая, то ли заполняя.
– У нас проблемы, – сказал я. – Мы вложили много денег в недвижимость, у нас есть несколько построенных и купленных офисных центров в Москве, в Твери, много отделений в столице и других городах. Много кредитов. Это все большие деньги, их достаточно, но ликвидности не хватает. Нам нужно срочно помочь: дать денег. Например, под залог наших зданий. Этого нам точно хватит. Мы просили уже у других банков на рынке, но у всех сейчас недостаток ликвидности – и никто, даже под залог зданий, не дает. Нам нужна помощь ЦБ!
– А куда все это время смотрел ЦБ? – в ответ резко спросил Орехов. Он обращался как будто не ко мне, а куда-то в воздух или в сторону своего компьютера, на экран которого он так и продолжал смотреть.
Далее мне пришлось выслушать монолог о том, что он, Орехов, давно уже говорит Федеральной комиссии по ценным бумагам, что ребята в ЦБ вообще не следят за банками. Что у них там во всех этих коммерческих банках полный бардак, они распоряжаются деньгами как хотят, а Центробанк ничего не контролирует.
В принципе, в тот момент я понимал, что он отчасти прав, но одновременно я понял, что он вряд ли как-то будет содействовать нам при таком его отношении к ЦБ.
– Мы, к сожалению, не контролируем Центральный банк и помочь вам не сможем, – в конце концов сказал он. – Но спасибо за информацию, я доложу президенту, что в банковской системе бардак, коммерческие банки творят с деньгами что хотят, а ЦБ ничего не делает. С этим нужно кончать! – резюмировал он и наконец-то поднял на меня взгляд – в первый раз за все время встречи.
Он протянул мне руку, чтобы попрощаться. Стол был большой, и я обошел его, чтобы пожать ему, сказал «До свидания» и, уходя, бросил взгляд на экран его компьютера.
Там сверху вниз падали разные фигурки.
Он играл в тетрис…
