Назад: 1. От мегамоллов к мегаронам. Паломничество в страну Гомера

2. Авантюрист, споткнувшийся о Трою

В троянском археологическом заповеднике – настоящий культ Генриха Шлимана. Портреты международного авантюриста смотрят на нас буквально отовсюду – из сувенирных лавок, с путеводителей, информационных стендов и даже с уже упомянутого макета домика археолога, построенного немецким телевидением для съемок документального фильма. Без малого полтора века назад Шлиман открыл для жителей окрестных сел если не золотую жилу, то, по крайней мере, возможность всегда иметь на столе стакан чая и тарелку рыбы («чай бардак, балык табак» – турецкий язык весьма ассоциативен для русского человека!). Те, кто не работает на до сих пор время от времени возобновляющихся здесь раскопках, задействованы в туристической индустрии – сдают комнаты, продают магниты, водят экскурсии. На одной из пыльных улочек Тевфикие нам встречаются два деревенских пацана. Еще издалека, завидев приезжих, они тянут загорелые руки в надежде на бакшиш: привычка, сформированная за многие поколения. Мы выдаем им по лире. Что попишешь? Молодежь…

В создании культа Шлимана решающую роль сыграл сам Генрих Шлиман. Мастер самопиара, он сочинил о себе массу легенд, большинство из которых живы до сих пор.

^{Рис. 9. Фальшивый дом Шлимана в деревне Тевфикие строили немцы}

Большинство современных жизнеописаний Шлимана основываются на его автобиографии, давно признанной весьма сомнительным источником. См., например, часто переиздающуюся и считающуюся классической биографию Шлимана, составленную немецким историком Генрихом Александром Штолем.

Согласно одной из них, выходец из бедной немецкой семьи Генрих Шлиман заболел Троей еще в восьмилетнем возрасте, получив в подарок на Рождество иллюстрированную «Всемирную историю для детей» авторства Георга Людвига Еррера. В книге была гравюра, изображающая пылающий Илион с огромными стенами и Скейскими воротами, из которых бежал Эней с отцом на плечах. Не желая верить, что Троя – не реальный город, а всего лишь сказка, выдумка Гомера, мальчик решил во что бы то ни стало отыскать легендарный город. Принято считать (и именно на этой версии настаивают троянские экскурсоводы), что Шлиман был на то время единственным на свете человеком, кто верил в историческую реальность Троянской войны. Пользуясь содержащимися в гомеровских поэмах географическими подсказками, он нашел и раскопал Трою! И с тех пор все, что было сказано Гомером, стало считаться абсолютной исторической истиной.

«Единственный, кто верил»… Если можно назвать натяжкой чудовищную ложь, то назовем ее натяжкой. Но прежде расскажем, что, собственно, за человек это был – Шлиман.

Генриху Шлиману, выросшему в неблагополучной семье (его отец, протестантский священник, был распутником и казнокрадом), с 14-летнего возраста приходилось самостоятельно зарабатывать себе на жизнь. Пять долгих скучных лет он работал рассыльным в бакалейной лавке, пока не решил кардинально изменить свою жизнь, нанявшись юнгой на шхуну, отплывающую в Венесуэлу. Судно попало в бурю, Шлиман, с его слов, оказался в числе немногих спасшихся. Правда, согласно сообщениям в газетах, жертв в том кораблекрушении не было, но зачем портить правдой красивый рассказ? Гораздо интереснее представить себя этаким Робинзоном Крузо, вышедшим на голландский берег в накинутом на плечи рваном одеяле. Так или иначе, устроившись на работу в одном из торговых домов Амстердама, Шлиман начал изучать языки. Способность Шлимана к языкам, впрочем, является достоверным медицинским фактом. Он освоил пятнадцать языков, в том числе русский, который он учил, как гласит предание, по порнографическим поэмам Баркова.

Методика изучения языков «по Шлиману» сегодня весьма популярна: суть ее сводится к устному изложению отрывков текстов на иностранном языке. Постепенно память начинает привыкать к новому языку, и увеличивается восприимчивость к новой речи. Интересно, что адепты данной методики в большинстве своем знать не знают, чем занимался Генрих Шлиман во время, свободное от изучения языков.

Знание русского позволило Шлиману попасть в Россию в качестве коммерческого представителя. Уже через год, в 1847-м, он принял российское подданство. Новоиспеченный «Андрей Аристович» основал собственное предприятие и быстро разбогател на поставках красителя индиго и чилийской селитры. Он брался за любое дело, которое сулило прибыль. Во время «золотой лихорадки» Шлиман, естественно, в Америке, он за бесценок скупает у старателей золотой песок, удваивая свое состояние. Во время Крымской войны Шлиман продает оружие обеим сторонам, но больше всего наживается на поставках в русскую армию сапог с картонной подошвой. Перед отменой крепостного права в 1861 г. он скупает бумагу, необходимую для печати больших афиш с манифестом, а затем перепродает ее втридорога российскому правительству…

В 1864 г., бросив в Петербурге свою русскую жену Екатерину Лыжину и троих детей, Шлиман отправляется в кругосветное путешествие. Он посещает развалины Карфагена в Тунисе, остатки Помпеи в Италии, древние храмы в Индии и Цейлоне, Великую китайскую стену и ацтекские руины в Мексике. Потрясенный увиденным, он записывается на курсы в Сорбонне и некоторое время слушает лекции по античной истории и археологии. В 1868 г. Шлиман проводит на греческом острове Итака свои первые раскопки. Они длятся всего два дня. Найдя в земле пару черепков, Шлиман без тени сомнений выдает их за предметы, принадлежавшие самому царю Одиссею. Затем предприниматель посещает Микены и малоазиатское побережье Дарданелл, где, опоздав на корабль до Стамбула, знакомится с американским консулом Фрэнком Калвертом. Результаты поездок Шлиман публикует в книге «Итака, Пелопоннес и Троя», за которую выбивает себе докторскую степень в третьеразрядном Ростокском университете. Да и само присуждение степени состоялось заочно: соискатель находился в Америке по вопросам получения американского гражданства и развода с русской супругой.

Научное сообщество Европы, однако, не восприняло всерьез его изыскания, и Шлиман решает предоставить более серьезные доказательства, откопав древний город или, как минимум, что-нибудь такое, что можно было бы выдать за его остатки…

Был ли Шлиман пионером в поисках древнего Илиона в северо-западной Турции, как это часто представляется? Отнюдь. Даже лавры первого исследователя Гиссарлыка принадлежат ему не по праву.

Как это теперь представляется, найти Трою большого труда не стоило: если предположить, что это город, который был настолько могуч, что воевал с объединенными силами всей Греции, то значит, он контролировал основные торговые пути и, соответственно, должен был бы стоять на бойком месте. Более того, такое «свято место пусто не бывает» – если город стоит на перекрестке торговых путей, то он возродится после любого разгрома. А значит, какой-то город и сейчас занимается тем же, чем занималась в свое время Троя, – контролирует маршруты и богатеет. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что это Константинополь-Стамбул, великий именно тем, что контролирует проливы из Черного и Мраморного морей в Эгейское и Средиземное. Проливов – два, Стамбул стоит на Босфоре, а его великий предшественник стоял, очевидно, на Дарданеллах. Географические детали в поэмах Гомера на это и указывают. При этом, как отметил еще Константин Великий, стоять на Геллеспонте даже выгоднее – здесь в твоих руках не только морские, но и сухопутные ворота между Европой и Азией. Лучшего места для города просто не найти.

После того как это стало ясно, нужно прикинуть и посчитать, как далеко ушло море за три тысячи лет после описываемых событий, и поискать в окрестностях входа в Дарданеллы какие-нибудь холмы, остатки крепостей, легенды местных жителей…

Первые научные попытки определить точное место Трои относятся к XVIII веку. В 1742 и 1750 гг. англичанин Роберт Вуд предпринял две поездки в Троаду, изложив свои впечатления в книге «Эссе о подлинном гении Гомера». Несмотря на свое убеждение, что Трою искать нет смысла – она разрушена до основания, Вуд впервые высказал идею, что со времен античности места, где располагалась Троя, сильно изменились: гавань заилилась, а реки изменили свое течение. Книга Роберта Вуда выдержала пять изданий на четырех языках и получила большой резонанс в научном мире.

За год до издания книги Роберта Вуда, в 1768 г., по Троаде путешествовал барон Иоганн Германн, ученик прославленного мыслителя, основоположника современных представлений об античном искусстве Иоганна Винкельмана. По итогам визита он впервые озвучил гипотезу о том, что древняя Троя должна находиться в районе холма Гиссарлык в нескольких километрах от побережья. Как местонахождение древней Трои Гиссарлык определяли также немецкий картограф Франц Кауффер (1793 г.), минералог Эдвард Кларк (1801 г.), позднее ставший профессором Кембриджского университета, и автор «Диссертации о топографии Троянской долины» Чарльз Макларен (1822 г.).

Другой гипотезы придерживался французский археолог Жан Батист Лешевалье, в 1785 г. пешком преодолевший путь от Геллеспонта до хребта Ида с «Илиадой» в дорожной сумке и книгой Вуда в качестве путеводителя. Лешевалье убедился, что Гомер довольно точно описал географические особенности полуострова. Местонахождение французский ученый определил в районе деревни Бунарбаши (Пинарбаши) в долине реки Скамандр.

В 1864 г. догадки Лешевалье решил проверить на практике австрийский дипломат и путешественник Иоганн Георг фон Ган. Организовав раскопки в районе Бунарбаши, фон Ган обнаружил остатки какого-то поселения. Позднее, однако, выяснилось, что обломки древних зданий относились к гораздо более позднему периоду – к VII–V вв. до н. э.

Через год пробные раскопки в Гиссарлыке предпринял Фрэнк Калверт. Его семья уже два поколения жила в районе Троады, и Калверт прекрасно знал эти места. Но настоящую революцию в его мировоззрении произвело знакомство в 1849 г. со знаменитым русским ученым Петром Чихачёвым. Чихачёв, более известный в России как первооткрыватель Кузнецкого угольного бассейна, являлся автором около 100 научных работ по геологии и палеонтологии Малой Азии, на основании его топографических исследований была составлена подробнейшая карта Троады. Сопровождая Чихачёва в его экспедиции, Калверт получил бесценный опыт и знания в области археологии и геологии, но самое главное – воспринял от русского ученого убеждение, что Трою следует искать в недрах Гиссарлыка, часть которого он позднее приобрел в собственность.

Убеждение, что Трою следует искать в недрах Гиссарлыка, Калверт воспринял от знаменитого русского географа Петра Чихачёва, чья роль в обнаружении древнего города так и останется незамеченной потомками.

Роль Чихачёва в обнаружении Илиона так и останется незамеченной потомками, а все лавры перейдут к Шлиману, который в свою очередь отберет их у Калверта. Человек, указавший на Трою, будет незаслуженно забыт, как это, увы, часто случается в истории. О заслугах ученого напоминают сегодня лишь названный его именем хребет на Алтае и мемориальная доска в Гатчине.

^{Рис. 10. Карл Брюллов. Портрет П. А. Чихачёва. 1835}

Раскапывая Гиссарлык в 1865 г., Калверт наткнулся на остатки храма Афины и городской стены, возведенной Лисимахом. На этом финансовые возможности дипломата были исчерпаны. Надежду на продолжение поисков дала Калверту встреча с тщеславным толстосумом Шлиманом, в то время убежденным, что руины Трои покоятся там, где их локализовал Лешевалье, – в Бунарбаши. Позднее Калверт подтвердит это в письме в газету «Гардиан»: «Когда я впервые встретил доктора [Шлимана] в августе 1868 г., для него тема Гиссарлыка как местонахождения Трои была новой». Шлиман же будет все отрицать и даже развяжет против Калверта полномасштабную войну в прессе, обвиняя того во лжи. Ни один документ ранее 1868 г. не свидетельствует, что Шлимана хоть как-то занимал троянский вопрос. По выражению историка Андрея Стрелкова, Шлиман попросту «споткнулся о Трою» во время очередного путешествия. Однако сам коммерсант представит события так, что к поискам Трои он шел всю свою жизнь, а Гиссарлык был избран им как место для раскопок древнего города лишь по гомеровским подсказкам. Чтобы исключить всякое упоминание о Калверте из легенды об открытии Трои, Шлиман сочинит историю о детской мечте и книжке с картинками, а чтобы представить себя человеком, поистине одержимым гомеровским эпосом, назовет детей от новой греческой жены Софии Энгастроменос Агамемноном и Андромахой.

Но это будет позже, теперь же, в августе 1868-го, Калверт принимает дорогого гостя в доме на берегу пролива и убеждает его присоединиться к раскопкам, заверяя: «Вся моя земля [на Гиссарлыке] в твоем распоряжении». Почувствовав масштаб поживы в случае успеха предприятия, Шлиман соглашается принять участие в проекте. Уже в декабре он начинает консультации с искушенным Калвертом об организации раскопок, вплоть до определения количества мотыг и лопат для ведения работ. Одновременно он ведет переговоры с турецким правительством о разрешении на археологическую деятельность. Наконец, 11 октября 1871 г. Генрих Шлиман, наняв рабочих в окрестных деревнях, приступает к земляным работам. Калверт пытался удержать своего товарища от торопливых решений, посоветовав сначала произвести зондаж культурных наслоений, имевших, как выяснилось уже вскоре, огромную толщину – более 17 метров. Однако Шлиман, будучи уверен, что гомеровская Троя – самое древнее, что только может быть, решил копать до самой материковой плиты.

Длинные траншеи глубиной до 17 метров и такой же ширины безжалостно изрезали холм Гиссарлык, пока Шлиман не докопался до древнего городища, уничтожив по пути все, что не показалось ему интересным и что не блестело на солнце. Найденные развалины Шлиман объявил Приамовым градом.

Варварский подход купца к проведению раскопок не только лишил ученых будущего ценнейшей археологической информации, но и стал причиной разрушения раскопанных им остатков древнего городища. Брошенные на произвол судьбы в условиях агрессивной окружающей среды, они стали крошиться и выветриваться, страдать от корней деревьев и кустарников. Остановить процесс разрушения удалось лишь в 1988 г., когда стены древнего кремля начали наконец консервироваться усилиями участников экспедиции, возглавляемой профессором Тюбингенского университета Манфредом Корфманом.

Толщина культурных напластований в 17 метров, пусть даже и накопившихся за несколько тысячелетий, кажется невероятной. Но лишь до тех пор, пока мы не узнали об их происхождении. «Из-за того, что [во времена бронзового века] в строительстве часто применялись древесина и солома, нередки были пожары, – объясняет профессор Карл Блеген, раскапывавший Гиссарлык в 1932–1938 гг. – Когда дом сгорал, крыша обрушивалась, а стены рассыпались… Поскольку в те времена не было ни бульдозеров, ни грейдеров, никто и не пытался расчистить пожарище и вывезти мусор. Гораздо проще было просто разровнять место пожара, скрыв не сгоревшие полностью остатки зданий под толстым слоем мусора (поэтому и происходил заметный рост культурного слоя), и строить на этом же месте новый дом. В Трое такое бывало довольно часто, и каждый раз уровень земли поднимался на 80-100 сантиметров. Неуклонный рост культурных слоев на холме был вызван и другими факторами. Например, полы во всех жилищах, кроме дворцов и роскошных особняков, были земляными или из утрамбованной глины. В те времена не было принято собирать бытовой мусор и кухонные отходы в специально отведенных местах. Все ненужное – кости, пищевые остатки, битая посуда – просто бросалось на пол в жилище или выбрасывалось прямо на улицу. Рано или поздно наступал момент, когда пол оказывался настолько засыпан костями животных и мусором, что даже самые небрезгливые хозяева понимали, что с этим нужно что-то делать. Обычно решение вопроса было простым и весьма эффективным: мусор с пола никто не убирал, вместо этого его засыпали толстым слоем свежепринесенной глины, которую затем утрамбовывали. В ходе раскопок археологи неоднократно раскапывали дома, где этот процесс повторялся раз за разом до тех пор, пока уровень пола не поднимался так высоко, что для нормального проживания в доме приходилось поднимать выше крышу и переделывать вход».

^{Рис. 11. Траншея Шлимана с остатками поселения раннего бронзового века}

Шлиман продолжал раскопки в течение трех сезонов и, наконец, 31 мая 1873 г. у окружной стены близ юго-западных ворот, находившейся на глубине 8,5 метров, наткнулся на настоящие сокровища. Вот как он описывает эти события:

«Идя вдоль этой окружной стены и открывая ее все более и более рядом с древним зданием и к северо-западу от ворот, я наткнулся на большой медный предмет самой замечательной формы, который тем более привлек мое внимание, поскольку мне показалось, что за ним я вижу золото… Чтобы спасти это сокровище от моих рабочих и сохранить его для археологии, нельзя было терять время; так что, хотя час завтрака еще не настал, я немедленно объявил païdos. Это слово неизвестного происхождения, которое пришло в турецкий язык, и здесь используется вместо греческого άνάπαυσις, или время для отдыха. Пока люди ели и отдыхали, я вырыл сокровище с помощью большого ножа. Это требовало огромных усилий и было сопряжено с большим риском, поскольку крепостная стена, под которой мне пришлось копать, каждый момент грозила рухнуть на меня. Однако вид стольких предметов, каждый из которых имел безмерную ценность для археологии, сделал меня бесстрашным, я и не думал ни о какой опасности. Но я не смог бы достать сокровище без помощи моей дорогой жены, которая стояла рядом со мной, готовая сложить вещи, которые я вырубал, в свою шаль и унести их».

В нише, открытой Шлиманом, таился набор из 8830 изделий из драгоценных металлов – ожерелий, диадем, колец, брошей, браслетов. Благодаря брату Калверта Фредерику клад удалось вывезти в Афины. Поместив его в банк, коммерсант сообщил журналистам о том, что он нашел – ни больше ни меньше – сокровища троянского царя Приама. Сенсационная новость заняла первые полосы газет. Тиражировалась фотография Софии Энгастроменос в «уборе Елены». Изображения сокровищ Шлиман опубликовал в книге «Троянские древности», выпущенной в 1874 г. знаменитым издателем Фридрихом Арнольдом Брокгаузом.

Научная общественность, прежде не обращавшая никакого внимания на развлечения дилетанта, обрушила на него шквал критики. Профессиональных археологов привело в ужас то варварство, с которым Шлиман буквально разметал культурные слои древнего холма, уничтожив большую часть позднейших построек.

^{Рис. 12. София Энгастроменос в «Большой диадеме» из «клада Приама». Фото 1874 г.}

Много вопросов вызвал и рассказ Шлимана, более походящий на сюжет из авантюрного романа. Как выяснилось позднее из переписки Софии с мужем, она попросту не могла участвовать в транспортировке сокровищ, поскольку находилась в это время в Афинах. Кроме того, сомнительным представлялся сам состав клада. Так, например, золотой сосуд для напитков в 23 карата подозрительно напоминал соусницу XIX в., что в свете письма Шлимана к своему афинскому агенту от 28 мая 1873 г. с просьбой найти надежного ювелира стало восприниматься как доказательство подложности «сокровищ Приама». Согласно другой версии, «клад» мог быть составлен из предметов, либо купленных ранее на рынках Стамбула, либо же найденных в разное время на раскопках в Гиссарлыке. Так или иначе, легендарному Приаму сокровища принадлежать никак не могли: они были найдены в культурном слое, на тысячу лет более древнем, чем «гомеровская Троя».

Найденные Шлиманом сокровища никак не могли принадлежать легендарному Приаму: они залегали в культурном слое, на тысячу лет более древнем, чем «гомеровская Троя».

Блистательная Порта тоже читала газеты и, узнав о беспримерной контрабанде Шлимана, вчинила ему иск на 10 000 франков. Внутренне усмехнувшись, миллионер возместил ущерб и добавил сверху еще 40 тысяч, объявив себя полноправным владельцем сокровищ. В дальнейшем Шлиман предпринял несколько попыток пристроить их в музеи Лондона, Парижа, Неаполя, но те отказывались их принять по политическим и финансовым причинам. В конце концов, в 1881 г. Шлиман подарил «клад Приама» городу Берлину, получив взамен (следующим после канцлера Отто фон Бисмарка) титул «почетного гражданина Берлина». Там сокровища пребывали до 1945 г., пока профессор Вильгельм Унферцагт по условиям контрибуции не передал троянские находки советской комендатуре. Долгое время коллекция считалась утраченной, но на самом деле она хранилась в режиме строжайшей секретности в московском Музее изобразительных искусств им. Пушкина (259 предметов, в том числе «клад Приама») и ленинградском Государственном Эрмитаже (414 медных, бронзовых и глиняных изделий). Лишь в 1993 г. ельцинское правительство объявило, что ценнейшая часть троянских сокровищ находятся в России. 15 апреля 1996 г. трофеи были впервые выставлены в Пушкинском музее.

Найдя «сокровища Приама», Шлиман не прекратил своей исследовательской деятельности, раскапывая Микены, Орхомен, Тиринф и трижды возвращаясь к работам на холме Гиссарлык. К деятельности Шлимана можно относиться по-разному, однако необходимо отметить, что благодаря его авантюрам был не только возбужден научный интерес к истории Трои, но и открыта неизвестная ранее эгейская цивилизация.

Уже после смерти Шлимана, в 1893–1894 гг., его друг и коллега Вильгельм Дёрпфельд уточнил стратиграфию археологических слоев холма Гиссарлык, установив, что в этом месте в течение почти четырех с половиной тысяч лет последовательно сменяли друг друга девять городов. По их числу периоды существования Трои были пронумерованы от I до IX. По мнению Дёрпфельда, гомеровский Илион лежал в шестом слое (Троя VI), который безжалостно снес Шлиман в период первых раскопок. Этот вывод Дёрпфельд сделал даже несмотря на то, что в разрушении Трои VI не было ни малейших следов военных операций.

В 1932 г. дело Дёрпфельда продолжила экспедиция университета Цинциннати, возглавляемая знаменитым американским археологом Карлом Блегеном. Блеген поправил предшественника, доказав, что Троя VI (1800–1300 гг. до н. э.) погибла в результате сильнейшего землетрясения. Эпоху Трои VII Блеген разбил на три периода и предложил считать гомеровской Троей ту, что существовала в период VIIa (1300–1100 гг. до н. э.) и имела очевидные признаки осады и разрушений.

Предложенная Карлом Блегеном схема последовательности существования и гибели древних поселений на холме Гиссарлык стала классической.

^{Рис. 13. Согласно Дёрпфельду и Блегену, троянское городище представляет собой своего рода слоеный пирог. Рисунок Ники Тя-Сен}

Троя I (3000–2500 гг. до н. э.) относилась к догреческой культуре и была ровесницей древнейших цивилизаций – египетской, шумерской, эгейской и индской. Обитатели Трои I не знали золота, но жили в довольно добротных домах-мегаронах, пользовались металлическими орудиями, разводили коз и овец.

Троя II (2500–2200 гг. до н. э.) была большим городом минойской культуры со стенами в четыре метра в толщину, мощеными улицами и воротами. Основным занятием его жителей было сельское хозяйство – практически в каждом доме этого города были найдены ручные мельницы. Для изготовления посуды использовался гончарный круг. Троя II торговала тканями, шерстью, керамикой и древесиной на огромной территории от Болгарии и Фракии до Центральной Анатолии и Сирии, что стало причиной заметного роста ее материального благополучия, наглядно демонстрируемого большим количеством изделий из золота и серебра в культурном слое, в том числе найденным Шлиманом «кладом Приама».

^{Рис. 14. Юго-западные (Скейские) ворота, близ которых Шлиман откопал «клад Приама», относятся к периоду Трои II (2500–2200 гг. до н. э.)}

Город был уничтожен внезапным пожаром, его жители даже не успели собрать со столов драгоценную посуду. Однако катастрофа, по словам Блегена, «не привела к сколько-нибудь значительному нарушению процесса культурного развития поселения. При сохранении прежней цивилизации и отсутствии явных следов чужеродного влияния культура Трои II развивалась постепенно и неуклонно до тех пор, пока эстафету не приняла ее преемница – Троя III».

Троя III (2200–2050 гг. до н. э.) и Троя IV (2050–1900 гг. до н. э.), возникшие на месте сгоревшей столицы, обладали оборонительными стенами и занимали большую территорию. Несмотря на довольно примитивную (даже по сравнению с Троей II) культуру в целом, обитатели этих городов заметно улучшили технику приготовления пищи и разнообразили свой рацион.

Троя V (1900–1800 гг. до н. э.) – город достаточно высокой культуры, давший образцы прекрасной керамики и строительного искусства. По сравнению с предыдущими периодами заметно изменились манеры и обычаи жителей города. «Одним из новшеств, появившихся в Трое V (о чем очень сильно сожалеют археологи), явился переход к новым, более эффективным приемам уборки дома. Теперь полы подметали, таким образом освобождая их от скапливавшегося день за днем мусора, поэтому на долю археологов выпадают лишь редкие находки в виде костей животных, различных выброшенных за ненадобностью или утерянных мелких предметов, а также целых или разбитых керамических сосудов». Как и предыдущие города на холме Гиссарлык, эта Троя была разрушена, однако неизвестно, что послужило тому причиной: в развалинах зданий нет следов большого пожара, ничто не говорит и о захвате города врагом.

Троя VI (1800–1300 гг. до н. э.) – это уже поистине великий город из блочных стен пятиметровой толщины с четырьмя воротами, с площадями и дворцами. Его население – люди других традиций, по-видимому, пришедшие сюда из какого-то другого места и принесшие свою собственную культуру. Они приручили лошадей, ввели обычай кремации усопших, достигли успехов в искусстве изготовления оружия. Уже в начале периода Трои VI произошла практически полная смена ассортимента керамических изделий. Этот город был уничтожен землетрясением, о чем свидетельствуют характерные трещины на стенах зданий.

^{Рис. 15. Примерно такой представляется нашим современникам Троя VI. Рисунок Ники Тя-Сен}

По легенде, основателем Илиона был Ил, сын Троя. Затем власть перешла к сыну Ила Лаомедонту. Именно при нем Троя достигла могущества и установила контроль над Малой Азией, Пропонтидой, то есть Мраморным морем, и проливами. Лаомедонт воздвиг «город на вершине холма», а стены его выстроил Посейдон, по воле Зевса оказавшийся у него в рабстве вместе с Аполлоном (тому царь приказал пасти своих волов). За прилежный труд Лаомедонт пообещал богам плату, да передумал и по истечении срока просто выгнал богов из страны, угрожая отрезать им уши (Ил. XXI. 440–458). Тогда Посейдон наслал на Илион морского монстра, чтобы тот пожрал всех людей. Тут появился Геракл и убил чудище, забравшись к нему во чрево и изрубив все его внутренности. За этот подвиг Лаомедонт посулил ему волшебных коней и вновь не сдержал обещание. Делать нечего – пришлось Гераклу разрушить город, умертвить Лаомедонта и перестрелять из лука всех его наследников, а царскую дочь Гесиону отдать своему другу Теламону. При этом Гесионе разрешили освободить одного из пленников. Она выбрала своего маленького брата – Подарка и заплатила за него выкуп – покрывало с головы. С тех пор Подарк стал зваться Приамом, то есть «искупленным». По всему видно, что легенда рассказывает о временах Трои VI, а землетрясение, которое разрушило город, интерпретируется как гнев Геракла.

Кем же были основатели Трои VI, столь заметно отличавшейся от городов предшествующих периодов? Блеген убежден, что они были греками, однако относительно места, откуда они отправились в новые края, судить с уверенностью он не мог: «То ли они кочевали с севера к берегам Эгейского моря, то ли приплыли на кораблях с юга России через Черное море и проливы Босфор и Дарданеллы, то ли они пришли в Грецию морским путем с запада или востока – это установить не удалось. Ни керамика, ни артефакты, ни даже кости лошадей не дают нам никаких подсказок».

^{Рис. 16. Фортификационная стена и Восточные ворота Трои VI (XV–XIII вв. до н. э.)}

Троя VII относится к периоду 1300–1100 гг. до н. э. Считается, что именно в этот период произошла знаменитая Троянская война. Существует множество расчетов, основанных на самых разных методах, но большинство из них попадают в створ между 1220 и 1180 гг. до н. э.

Древние авторы вычисляли дату Троянской войны по догадкам – примерное количество поколений до первой Олимпиады, эпическая традиция и т. п. И результаты получались у них разные – от XIV до XII в. до н. э. Существовали и другие методы, в том числе изучение археологических артефактов, эпиграфики и др.

Оригинальная методика была использована в 2008 г. профессором физико-математической кафедры американского университета Рокфеллера Марчело Магнаско и астрономом Константино Байкузисом из аргентинской обсерватории в Ла-Плата. Они обратили внимание, что, по Гомеру, во время избиения Одиссеем женихов, сватавшихся к его жене Пенелопе,

… на солнце небесное… всходит
Страшная тень, и под ней вся земля покрывается мраком.

(Од. XX. 356–357),
и решили, что речь идет о солнечном затмении. Даты солнечных затмений, как прошлых, так и будущих, сегодня рассчитать довольно легко. Сопоставив эти даты с другими астрономическими данными, указанными в тексте, ученые пришли к выводу, что возвращение царя Одиссея в Итаку состоялось 16 апреля 1178 г. до н. э. Странствия Одиссея после Троянской войны, согласно Гомеру, заняли около десяти лет. Таким образом, Троянская война, по Магнаско и Байкузису, может быть ограничена хронологическими рамками 1188–1198 гг. до н. э.

Город после землетрясения был отстроен заново. В руинах Трои VI не было обнаружено останков людей, из чего Блеген сделал вывод, что население уцелело и сразу же после окончания землетрясения вернулось в город и занялось восстановлением своих жилищ. Со временем город стал более многолюдным, так как улицы стали теснее, а дома – меньше. Однако импортные товары и следы богатства исчезли. В целом Троя VII совсем не походила на описанный Гомером величественный «златообильный» город.

Город, относящийся к первой фазе Трои VII, обозначаемой VIIa (1300–1260 гг. до н. э.), был уничтожен огнем. Территорию поселения вновь покрыла огромная масса камней, сырцового кирпича, различного сгоревшего и полусгоревшего мусора. Найденные в этом слое фрагменты человеческих тел имеют признаки насильственной смерти. Таким образом, по мнению Блегена, разрушение Трои VIIa было связано с захватом города и гибелью людей. «Скученность многочисленных маленьких домишек везде, где можно было найти свободный клочок, указывает на то, что стены крепости должны были укрыть значительно большее, чем раньше, количество жителей города. Установка под полом почти в каждом доме и комнате бесчисленных вместительных сосудов для хранения съестных припасов и воды говорит о необходимости запастись максимальным количеством продовольствия и воды на случай чрезвычайных ситуаций. Что это могли быть за ситуации, кроме вражеской осады?»

Анализируя в соответствии с хронологией керамики Арне Фурумарка микенскую керамику, обнаруженную в культурном слое сожженного города, Блеген обнаружил, что большинство ее образцов относится к типу III Б, датируемому первой половиной XIII в. до н. э. Более ранний тип, III А, представлен в этом слое слабо, а изделия более позднего типа – III В – в нем отсутствуют. Исходя из этого, Блеген пришел к выводу, что Троя VIIa была разрушена приблизительно в 1260 г., за два поколения до упадка микенской цивилизации. «Почти все крупные микенские города в материковой Греции (пожалуй, кроме городов Аттики) были разрушены ближе к концу или в конце периода производства микенской керамики типа III Б… Примерно к 1200 г. до н. э. могущество Микен пошатнулось; крупные города, о которых в “Каталоге кораблей” говорится, что их жители составляли костяк войска Агамемнона, выступившего в поход против Трои, лежали в развалинах, а сумевшим спастись остаткам населения предстояла трудная борьба за выживание. Период, когда изготавливалась и находилась в обиходе керамика типа III В, характеризовался обнищанием народа и упадком культуры, а от прежней славы Микен к тому времени остались только воспоминания. Микенские цари и князья уже не могли объединиться и отправиться в иные земли в завоевательный поход. Такое было возможно значительно раньше, когда микенская цивилизация находилась на пике своей политической, экономической и военной мощи, когда во всем своем величии стояли прекрасные царские дворцы, радушно встречавшие дорогих гостей. Крепость была взята и сожжена до того, как закончилась первая половина XIII в., то есть тогда, когда микенская керамика типа III Б входила в Трое VIIa в пору расцвета, а керамика типа III А уступала ей дорогу.

^{Рис. 17. Карл Блеген утверждал, что Троя VIIa была захвачена и сожжена в середине XIII в. до н. э., аргументируя это преобладанием в ее культурном слое микенской керамики типа III Б. Рисунок Ольги Арановой}

Таким образом, получается, что мифологической Троей должна была быть Троя VIIa – эта крепость с печальной судьбой, осада и взятие которой привлекли внимание и разбудили воображение ее современников – поэтов и сказителей, чьи истории о героях этой войны передавались из уст в уста, из поколения в поколение. Нет сомнения, что со временем в их рассказах какие-то детали забывались и опускались, а что-то добавлялось от себя. Так происходило до тех пор, пока эти сказания не достигли ушей гениального поэта. Он собрал эти разрозненные истории и написал две эпические поэмы, дошедшие до наших дней».

Гомеровским Илионом Карл Блеген назначил Трою VIIа, погибшую в результате ее захвата неприятелем после продолжительной осады. Однако нет оснований считать, что она была захвачена именно греками.

Результаты раскопок следующего культурного слоя, относящегося к фазе Троя VIIb (1260–1190 гг. до н. э.), показывают, что многим обитателям сожженного города удалось избежать гибели. Вскоре после ухода завоевателей они вернулись и построили новые дома прямо на руинах старых, в результате чего город поднялся приблизительно на метр от прежнего уровня земли. Однако еще недавно великому городу уже не суждено будет вернуть былое величие. Население обнищает, а через какое-то время и вовсе покинет город. При этом крепостная стена не получит повреждений, как бывало прежде. «Создается впечатление, – пишет Блеген, – что все произошло достаточно спокойно: жителей просто прогнали из их домов, и туда сразу же въехали новые жильцы». Поселившееся здесь племя принесло с собой грубую, изготовленную без гончарного круга керамику, ставшую своего рода визитной карточкой Трои VIIb. Эта лепная «керамика с наростами», равно как и некоторые примитивные предметы обихода из бронзы, найденные в том же слое, по мнению некоторых исследователей, имеет явное родство с подобными изделиями, обнаруженными в отложениях позднего бронзового века в Венгрии.

Очередная гибель города в результате пожара знаменует завершение истории древней Трои. В течение четырех столетий город пустовал – возможно, его жители нашли себе более спокойное место для жизни. Новая Троя -Троя VIII (700-85 гг. до н. э.) – уже всецело принадлежала к греческому миру. Он известен под именем Илион, хотя его связь с гомеровским Илионом категорически отвергалась многими учеными античности. Этот город уже не столь могуч, так как несколько раз переходил от одного государства к другому. Именно его посетил в 480 г. до н. э. царь Ксеркс, а в 334 г. до н. э. – Александр Македонский. После распада его империи город достался Лисимаху, проявившему, по словам Страбона, «особую заботу о городе».

Потом Илион вошел в Римскую империю, в нем строились бани, храмы и театры. Однако в 85 г. до н. э. из-за противоречий с Римом город был вновь разграблен и разрушен – на этот раз войсками римского наместника Гая Флавия Фимбрии, взявшими его после осады во время войны с Митридатом Евпатором.

^{Рис. 18. Раздел империи Александра после битвы при Ипсе (301 г. до н. э.). Заштрихованная область – держава Лисимаха}

^{Рис. 19. Римский одеон времен Трои IX (85 г. до н. э. – 500 г. н. э.)}

Когда Фимбрия стал хвалиться, что он на 11-й день захватил этот город, который Агамемнон взял лишь с трудом на десятый год, имея флот в тысячу кораблей, причем вся Греция помогала в походе, один из илионцев заметил: «Да, но у нас не было такого защитника, как Гектор».

Троя IX, относящаяся к периоду 85 г. до н. э. – 500 г. н. э., была восстановлена разгромившим Фимбрию Суллой Счастливым, затем активно строилась и при Юлии Цезаре, и при Октавиане Августе. К 400 г. город оказался заброшен и все геостратегические выгоды перешли к Константинополю. Со временем Троя превратилась в холм, который через полторы тысячи лет исторического забвения и был раскопан Генрихом Шлиманом.

Назад: 1. От мегамоллов к мегаронам. Паломничество в страну Гомера

Дальше: 3. Война за Трою, век двадцатый