55

Кодар умолк и некоторое время стоял, задумчиво оглядывая склоны гор, словно желал убедиться, что там нет никого, кто бы мог угрожать им. Потом подошел к плитам, которые лежали под дощатым навесом, и попросил подойти туда же доктора Микейроса.

— Вас заинтересовали эти послания? — глухо проговорил хозяин «Андского Гнездовья», приближаясь к нему.

— Все, что я мог сообщить вам о своем ордене, я уже сообщил. Теперь хотелось бы, чтобы вы столь же охотно ответили на мои вопросы. Скажите, вот эти три плиты… Что, по-вашему, на них изображено? Какая информация закодирована?

— Почему вас заинтересовали именно эти? «Ты становишься слишком подозрительным и неучтивым, — упрекнул себя Микейрос. — Это не оправдывает тебя даже со ссылкой на старость».

— Хочу убедиться, что не ошибаюсь.

— Я уже говорил о них в интервью одному из парижских еженедельников и могу лишь повторить то, что в нем уже было написано. Посмотрите на изображение, выбитое вот на этой плите. Не подлежит сомнению, что здесь схематично изображен процесс переливания крови от донора к больному. То есть то, чему наши медики научились сравнительно недавно.

— Чтобы установить это, не нужны никакие эксперименты, — подтвердил Кодар, пристально всматриваясь в пиктограмму. — Но все же я хотел бы убедиться, что наша с вами фантазия не подводит нас. Вы показывали эту плиту медикам?

— В том числе и крупнейшему специалисту США по проблемам болезней крови профессору Ронарду.

— Авторитетно.

— А еще плиты могут открыть нам тайны запуска ракет, лечения рака, способны поведать множество других изобретений и открытий древней цивилизации. В сущность некоторых из них наши технократы проникнут разве что в будущем столетии.

— А народ, оставивший эти ныне забытые письмена? Каковой могла быть его судьба? Помню, что уже спрашивал вас об этом, но теперь мы с вами более откровенны в своих высказываниях.

— Точной информации, как вы понимаете, нет. Есть предположение. Судя по всему, правители и жрецы знали о неминуемой гибели своих подданных — отсюда и страсть к увековечиванию знаний на плитах. Незадолго до трагедии узкий круг правящей элиты улетел в космос. Туда, откуда пришло предупреждение о гибели. Не исключено, что это потомки улетевших наведываются сейчас на Землю на летающих дисках.

— У вас имеются аргументы в пользу этой версии?

— Нет, ни один из дисков визита нам не наносил.

— В любом случае вы, профессор, могли бы стать одним из самых образованных и уважаемых членов нашего ордена, в число которых уже входит несколько известных ученых.

— Вынужден вас огорчить: я никогда не буду принадлежать ни к одной организации, ни к одному ордену или масонской ложе, — мрачно ответил Микейрос. — Это мой принцип. В моем возрасте отказываться от своих принципов — просто смешно.

— Понимаю, — вежливо склонил голову Кодар. — Кстати, по мнению некоторых членов нашего Ордена, в этих космических кораблях летают не сами инопланетяне, а созданные ими биологические роботы, скопированные с нас, землян. И то, что на сегодня зафиксировано несколько типов астронавтов, лишь подтверждает нашу версию: речь идет всего-навсего о нескольких поколениях роботов. На мой взгляд, пилоты последнего поколения наиболее совершенны. По существу, по внешним признакам они не отличаются от физически более совершенных из нас. Не исключено, что они скопированы с потомков тех людей, которые стартовали когда-то с Земли в поисках новой планеты обитания.

— Если учесть, что роботы неприхотливы, не поддаются влиянию земных вирусов, их легко запрограммировать на определенный круг действий, избавив от ненужных эмоций… — соглашаясь с ним, размышлял Микейрос. — А следовательно, отпадает множество проблем, связанных с моральным климатом на кораблях, проявлением инстинктов…

— Да гибель такого экипажа ни у кого особой печали не вызывает, — процедил Кодар. — Вскоре человечество будет запускать в космос точно таких же фантомов.

Выслушивая Кодара, доктор Микейрос краем глаза наблюдал за тем, как от водопада с кувшином воды возвращается Оливейра. Грэг не мог видеть ее лица, но знал, что сейчас оно влажное и раскрасневшееся. Каждое утро жена ходила с этим высоким, по-лебяжьи изогнутым кувшином, подаренным ей каким-то мастером на рынке в Рабате, к водопаду, долго умывалась ледяной водой и, не утираясь, медленно возвращалась в дом. Она почему-то считала, что вода из этого водопада каким-то чудодейственным образом сохраняет красоту женского лица.

Микейрос как-то поинтересовался у сведущих людей из городка, существуют ли на сей счет какие-либо легенды или предания, но оказалось, что не существует. Ни о каких-то целительных свойствах его никто никогда не слышал. Родник как родник, каких в окрестных предгорьях множество. Если через год-второй сюда начнут сходиться девушки со всей округи, то автором легенды, созывающей их сюда, следует признать Оливейру.

— Допустим, вы ликвидируете эту группу «Стражи Земли»… — проговорил Микейрос, все еще наблюдая за Оливейрой. — Уверены ли вы, что не пришлют сюда другую группу?

— Не стану успокаивать, — довольно сурово молвил Кодар. — Угадать трудно. Одно знаю: если нам удастся ликвидировать посланную к вам группу или посадить ее за решетку, на какое-то время «Стражи Земли», наверное, успокоятся. У них не так уж много боевиков, подобных Оранди, чтобы продолжать поединок с нами. К тому же, они побоятся огласки. Если пресса узнает — а она, конечно же, узнает, это я «стражам» могу гарантировать — о методах их деятельности, всем станет понятно, что появилась еще одна террористическая, экстремистская группа, еще одна коза ностра. В то время как они во что бы то ни стало стремятся предстать в ипостаси принципиально новой общественной силы.

— Ваш орден пытается создавать себе точно такой же имидж, — довольно бестактно заметил доктор Микейрос.

— Если откровенно — то да, тоже, — передернул плечами Кодар. — Но, как бы вы ни относились к «Стражам Земли» и к нам, помогать все-таки придется нам. Уже хотя бы потому, что это в ваших интересах, интересах вашей страны, а главное — в интересах науки. Мы исходим именно из этих соображений.