АЛИХАН

За всей этой чехардой весьма спокойно и благожелательно наблюдал через снятый с винтовки оптический прицел притаившийся в дюнах Алихан, в отличие от поднадзорных дилетантов в совершенстве владевший техникой ведения огня вблизи и внутри зданий.

Перестрелыцикам же, находящимся в зоне его внимания, как он снисходительно уяснял, были вряд ли известны даже такие элементарные понятия, как «движение вдоль левой стены», «укрытие-упор» и «смена позиций для маневра огнем без перерывов».

«Жучок», установленный на мельнице, донес до него диалог местного мафиозо с бедолагой Володиным, звуки пальбы, и, отстраненно прислушиваясь к шумам схватки в приемном устройстве, он видел, как сначала из мельницы выскочил герой-подводник, тут же укрывшись за руинами заброшенного колодца; после из окна пристройки выпростались незадачливые горные орлы, брякнувшись в кактусы и тут же пустившись наутек, а следом, провожая их бесполезной пальбой из миниатюрного дамского пистолетика, у выхода возник один из компании белорубашечников, подъехавшей к мельнице на новеньком американском джипе.

Проводив гневным взором ретирующиеся за наносами песка спины кавказских мстителей, белорубашечник, потерянно осмотревшись по сторонам и не обнаружив Володина, вернулся на мельницу, откуда выволок двух истекающих кровью соратников, и, уместив тела в джип, спешно убыл в сторону города.

Далее из-за колодца вынырнула взлохмаченным настороженным перископом голова подводника.

Усмотрев удаляющуюся машину незваных гостей, подводник возвратился на мельницу, где пробыл около минуты, созерцая, видимо, поле прошедшего боя.

После, вооружившись подводным пистолетом, тщательно запер дверь и вновь скрылся за полуразрушенной каменной галошей архаичного сооружения, из которого торчало наружу заржавелое колесо и растресканный пень с примкнутой к нему корягой. Некогда коряга приторачивалась к приводному механизму - ишаку либо мерину, ходившим вокруг колодца по кругу.

Через полчаса к мельнице подкатил белый «Мерседес». Из машины вышла высокая стройная девица в легком брючном костюме, солнцезащитных очках-блюдцах и широкополой панаме.

Володин, с появлением дамы выбравшийся из-за укрытия, подошел к ней, поцеловал в щеку и, что-то горячо объясняя, увлек спасительницу за руку в салон автомобиля.

«Мерседес» уехал.

Алихан, лежавший в одних плавках на расстеленном на гребне бархана пледе, перевернулся на спину, глядя в жаркое глубокое небо.

Красота! Курорт! Огромная песочница, омываемая тепленькой прозрачной водичкой.

Последний раз в песках он был в пустынях Регистан и Дашти-Марго с отдельным отрядом специального назначения.

То были другие пески, совсем другие… Зыбкие, утягивающие, на которых и разрывы гранат оставляли лишь серые пыльные пятна. И сияло над песками парализующее волю и сознание солнце, отнимающее последние силы и заставляющее думать только о сладостном глотке протухшей воды из нагретой алюминиевой фляжки, затянутой в выцветший брезентовый чехол.

Вспомнились отбитые трофейные «тойоты», груженные наркотиками, спешно устанавливаемые в их кузовах крупнокалиберные ДШК и «утесы», завешиваемые бронежилетами борта, спецназовцы, переодевающиеся в одежду убитых моджахедов, дабы ввести в заблуждение головной дозор противника…

А после - жестокий короткий бой на местности, лишенной укрытий.

Трупы и стонущие раненые.

Живот какого-то солдатика со страшными дырками чуть выше пупка, из которых толчками выходили черные кровавые сгустки. Рядом с солдатиком - белобрысый лейтенант, с торчащим над коленом донышком гранаты подствольника. Безумные глаза, заливший позеленевшее лицо пот. Но вытащить эту блестящую блямбу нельзя: может, корявым своим выступом подзацепила она нерв, а может, пережала артерию.

Тюбик с промедолом, перевязочные пакеты поверх этого натюрморта из человеческого мяса и стали… И все, ждите вертолета, лейтенант.

Он дотянулся до термоса, вытащив из него запотевшую бутылочку с ананасовым соком, размазал по небу приторную, холодную жидкость, вернувшись мыслями к реалиям текущего момента.

Итак. Ситуация каждодневно приобретала неожиданные и забавные повороты.

Появление на острове устремленно-озабоченных «чехов» он засек сразу и, зная в общих чертах о положении Володина, понял, что кавказские джентльмены явились сюда с миссией возмездия.

Оценив целесообразность подобной миссии, он решил, что его замыслам она не противоречит. Пускай!

Убийство внесет сумятицу в компанию кладоискателей, подтолкнув их к непродуманным поступкам, чем он и воспользуется.

Количественный состав сегодняшних дольщиков был с точки зрения Алихана чрезмерно велик, и его сокращение чужими руками казалось ему делом рациональным.

«Чехи» же после невольного исполнения своеобразной и выгодной ему акции прикрытия наверняка поспешат удариться в бега, очистив горизонт будущей «основной операции».

Вероятные морские трофеи рано или поздно перекочуют на мельницу или на виллу, откуда их можно будет легко изъять.

Несколько беспокоило вмешательство в прогнозируемый процесс местных мафиози.

При всей своей самоуверенности и непрофессионализме эти зажравшиеся пареньки представляли организованную силу, противостояние которой предполагало если не риск, то гору трупов и, следовательно, большой полицейский аврал, осложняющий эксфильтрацию с окруженной водой малогабаритной суши.

Таким образом, следовало рассчитать, в чьи руки могут попасть гипотетические ценности и каким образом эти руки обрубить, выхватив из них добычу и скрывшись с ней по заранее проторенной дорожке.

Разумной виделась идея обзаведения собственным средством для перемещения по воде, хотя мореходными навыками он не обладал.

Давила и Москва, призывая к спешному выполнению задания и немедленному возвращению.

Покуда он дурил шефам мозги, намекая на неожиданный поворот событий, сулящий невиданные перспективы, одновременно опасаясь, что для уточнения перспектив подозрительное начальство может напустить на него отборную жандармерию из внешней контрразведки.

Вот тогда-то придется поплясать!

Встав с пледа, Алихан спустился к берегу. Искупался. Затем, допив сок, наполнил бутылку водой, зашвырнув ее далеко в океан.

Очень скоро она превратится в россыпь матовых округлых катышей.

После, уперев руки в бока, замер, подставив лицо легкому солнечному ветру, долго и глубоко дыша прозрачным воздухом.

В закрытых глазах плавала зыбкая багровая мгла.

С сожалением разлепив веки, он отправился к машине: следовало прослушать разговоры, ведущиеся в гнезде кладоискателей.

Он был обязан хладнокровно и терпеливо отслеживать дальнейшие хитросплетения обстоятельств. При этом - не обделяя себя в удовольствиях неги под африканским солнышком, омовений в соленой водичке и эстетического наслаждения видами дивной природы.

Нелишним представлялось и ознакомление с услугами местных проституток.

Долгая служба в секретных ведомствах и всесторонняя боевая подготовка вкупе с привычностью к лишениям и утратам выработали в нем способность к созерцательно-философскому ожиданию и выверенным стремительным действиям в надлежащий для них момент.

Идеалом для Алихана являлся безучастный, слившийся с окружающей средой хамелеон, не сомневающийся в обязательном появлении добычи: великолепный бросок длинной нити липкого языка, не оставляющий жертве, тут же канувшей в пасть, ни единого шанса. И вновь - бестрепетная, мудрая благодать…

Однако мимикрия хамелеона - штука не зряшная. И ему, Алихану, также надлежит озаботиться возможностью появления хищников за его спиной, ни на минуту не утрачивая подозрительности и осторожности - в отличие от этого сдуревшего от беспечного воздуха свободы и забывшего об элементарных проверочных маневрах полковника Одинцова.

Алихан еще хотел пожить в этом беспощадном для слабаков мире.

Ему очень понравился теплый песочек и субтропический океан, где так ароматен и сладок ананасовый охлажденный сок, о существовании которого не приходилось и мечтать в кровавых знойных пустошах бесплодных афганских земель.