ЭПИЛОГ
Расшифровка допроса Фредерика Жолио-Кюри, нобелевского лауреата и члена Коллеж де Франс, генералом Эрихом Шуманном, профессором военной физики Берлинского университета, научным советником генерала Кейтеля. Генералу Шуманну помогали доктор Курт Дибнер, физик-ядерщик, Институт физики Кайзера Вильгельма, и Вольфганг Гентнер, физик, ученик Жолио-Кюри с 1932 по 1935 гг. Допрос проходил в Коллеж де Франс 13 августа 1940 года. Расшифровщик Дитер Вольфе.
Вопрос: Где тяжелая вода?
Жолио: Я погрузил ее на английский корабль в порту Бордо.
Вопрос: Как называется корабль?
Жолио: Понятия не имею. Я слышал, что ваши бомбардировщики потопили его через несколько часов после того, как он покинул порт.
Вопрос: Наши записи показывают, что вы приобрели некоторое количество металлического урана у Соединенных Штатов. Где он сейчас?
Жолио: Этот уран забрало Министерство вооруженных сил. Спросите у них, что они с ним сделали. Я полагаю, у вас есть шпион в министерстве?
Вопрос: Не играйте с нами, доктор Жолио. Вы лучше всех знаете, где находится уран.
Жолио: Министерство рассказало бы мне об этом в последнюю очередь. Боюсь, они мне совсем не доверяют. Я же коммунист.
Он получал удовольствие от допроса, ему нравилось так отчаянно врать, хотя ему всегда было очень сложно обманывать. Шуманн выбрал правильное слово — он играл с ними, бросая им вызов, заявляя, что знает о шпионе в министерстве и демонстрируя свое полное равнодушие к правде. Это была проверка его любви и верности Нелл и Франции.
— Подумайте хорошенько, Фред, — предупредил его Вольфганг Гентнер наедине, когда остальные вышли. — Они могут сделать вашу жизнь невыносимой, вы же знаете. Я попросил их оставить меня с вами в лаборатории, чтобы я мог защитить вас, но я не знаю, как долго мне позволят здесь быть. Однажды у меня уже были проблемы из-за моих демократических наклонностей.
— Бедный Гентнер, — с искренним сожалением он похлопал старого друга по плечу. — Может, увидимся позже, на бульваре Сен-Мишель? Я не обещаю рассказать тебе правду. Но мы могли бы поболтать о наших детях.
Гентнер грустно улыбнулся:
— Те люди вернутся. Они не оставят вас одного. Им нужен ваш циклотрон и ваша экспертиза. Больше всего им нужен ваш ум.
— Не думаю, что даже нацисты смогут найти способ украсть его.
Гентнер повернулся к двери.
— Вы ошиблись насчет шпиона в министерстве. Я понимаю, что источником их информации был кто-то из своих. Будьте на чеку, Фред. Теперь вы уязвимы со всех сторон.
Он остался один в лаборатории, своей пустой лаборатории, без оборудования, которое было его жизнью. Кто-то из своих. Ирен еще не вернулась после лечения в Дордони, он понимал, что они оба откладывали встречу как можно дальше.
У него был месяц до возвращения детей из Бретани и выписки Ирен. Месяц на то, чтобы залечить раны и продолжить жить, как раньше, как будто войны не было, как будто его собственная жена, рискуя уничтожить мир, не передавала его исследования в руки немцам.
«Удивительно, — думал он, выключая свет в лаборатории и выходя на встречу с Гентнером в том же самом кафе, в котором когда-то сидел с Нелл, — на какие преступления может пойти человек ради любви».
