Канарис и в самом деле до конца яростно сражался и со следователями, и с судьей, стараясь доказать свою преданность рейху и войти в его историю невинно казненным патриотом, павшим жертвой политических интриг в верхушке агонизирующей империи. И даже свои тайные связи с разведками противника он объяснял и оправдывал исключительно заботой о дальнейшей судьбе Германии. Об этом же, кстати, свидетельствовали и его последние слова, произнесенные уже на эшафоте.
