ГЛАВА 72
Пользуясь общей сутолокой, он выбрался из крепости и пошел по петляющей заросшей тропинке вниз к дороге. Любому другому было бы трудно искать путь в темноте, но он его хорошо знал и не боялся пробираться среди кустов. Добрый Муж шел быстро: у него было всего минут сорок, даже меньше. Он заранее наметил себе место немного не доходя до дороги: там был куст как раз достаточно густой, чтобы устроить незаметную позицию, и достаточно редкий, чтобы хорошо прицелиться. Он поглядел на часы (их стрелки под луной светились). Место было уже близко. Добрый Муж свернул с дороги вправо и раздвинул ветки. Вчера это укрытие казалось ему идеальным. Машину Шеналь поставит внизу и поведет Ле Биана на вершину пога — он обязательно пройдет мимо этой заросли. Теперь оставалось только выждать. Добрый Муж понятия не имел, сколько времени займет захват нормандца, как быстро машина доедет от «Альбигойцев» до Монсегюра. Он сел на корточки и затаился.
Свое решение он принял сам и ничуть не жалел о нем. Есть время играть спектакли и время делать дело. Теперь миссия Ле Биана закончена, и от него надо избавиться как можно скорее. Нет никакого доверия всем этим единоверцам: они подчиняются только из страха и готовы предать при первой возможности. Кто знает, как они поведут себя на церемонии? Лучше сразу убрать всех пленных и не рисковать.
Послышался шорох — если бы это Шеналь вел историка, шум был бы громче. Да и мотор не шумел, и света фар на дороге не было. Добрый Муж подумал: должно быть, он спугнул какого-то зверька. Охотничий инстинкт взыграл в нем, ему стало интересно, кто это: крыса, ласка? Он обернулся, посветил фонариком, и тут его потряс сильнейший удар в лицо. Он не видел кулака, вылетевшего из глухой темноты. Добрый Муж опрокинулся навзничь. Чья-то нога наступила ему на запястье, и крепко зажатый револьвер вывалился из руки.
— Какая жалость! — произнес голос за спиной.
— Карл, это ты?
— Я же говорил тебе, что не потерплю никакого неповиновения. Ты не только нарушил мои приказы — ты предал весь Орден. Эрвин, как ты меня огорчаешь!
— Я действую во благо Ордена. Ты получил то, что тебе нужно, — теперь нет никакого смысла держать пленного. У нас из-за этого могут быть большие проблемы.
Карл фон Граф подобрал с земли револьвер старого товарища, положил к себе в карман, вместо него вынул свой и тихонько приставил к лицу Эрвина.
— Я люблю стрелять из собственного оружия. Может быть, тебе это смешно, но мне так спокойнее.
Пот выступил на лбу Эрвина. Он никак не мог себе представить, что все это происходит на самом деле.
— Карл! Ты же… как ты можешь…
— К сожалению, выбора у меня нет. Повторяю: ты меня очень, очень огорчил. Я дал тебе поиграть в охотника, а ты преступил мои приказы, чтобы удовлетворить свой инстинкт убийцы.
— Вспомни же Варшаву! Я спас тебе жизнь!
— Я помню, и хорошо тебя за это отблагодарил. Видишь ли, Эрвин, убивать для эсэсовца не проблема, но он не может убивать без приказа. Ты принадлежишь к расе исполнителей. Твоя роль всегда была — повиноваться беспрекословно. Не надо было из нее выходить.
С последним словом его палец повел спусковой крючок. Глаза фон Граф сознательно не закрывал.
— До свиданья, Эрвин. Зиг хайль!
Выстрел прозвучал в темноте. Эрвин рухнул на землю, как подстреленный зверь. Вдали от родных вестфальских лесов охотник обернулся добычей. Карл тут же пошел назад наверх. Надо было приказать братьям немедленно убрать тело.
