Скорцени положил трубку и умиротворенно взглянул на стоявшего навытяжку Хёттля.

– Вас беспокоят еще какие-то страхи?

– Уверен, что парни из «Центра» действительно истребят все, что попадется им в том районе под руку. Однако ситуации это не спасет. Вот папка с еще двумя десятками донесений. Я просил бы ознакомиться с ними.

– А как вы думаете, Хёттль, что в тех трех папках, что давно лежат у меня на столе? Поздравительные открытки? Виды Будапешта?!

– Не могу знать.

– Так вот, никакие донесения, штурмбаннфюрер, меня уже не интересуют. Лично мне совершенно ясно, что именно здесь происходит. Непонятно только, чего вы вместе с уважаемым уполномоченным фюрера в Венгрии бригаденфюрером Везенмайером ждали до сих пор? Почему позволили событиям развиваться таким вот, несуразным образом?

– Но, господин Скорцени…

– Какого еще благословения господнего, кроме воли и доверия фюрера, вам не хватало?

– Мне понятно ваше возмущение, но, все же, у нас не было соответствующих полномочий.

– Каких именно полномочий у вас не было? – совершенно спокойно, с убийственной улыбкой-гримасой поинтересовался Скорцени. – Каких полномочий вам, начальнику службы безопасности района Балкан и Италии, а также личному представителю фюрера в Венгрии, до сих пор не хватало? Ну, говорите, говорите. Я готов немедленно связаться с «Волчьим логовом» и попросить их. Для вас. У фюрера. Причем сделаю это сейчас же.

– Я имел в виду… – взволнованно пробубнил худощавый с болезненно серым лицом штурмбаннфюрер, – столь широких полномочий, какими наделены вы, штурмбаннфюрер.

– Я наделен точно такими же полномочиями, какими наделены вы: навести, наконец, порядок в этом азиатском караван-сарае.

– Кроме того, мне не хотелось бы, чтобы у вас, Скорцени, складывалось подобное мнение обо мне. Вы ведь помните, как мы вместе проводили операцию «Айхе». Мое участие в операции по освобождению Муссолини могло засвидетельствовать…

– Вы даже изъясняться начали, как покрывшийся плесенью дипломатишко, – поморщился Скорцени.

Хёттль виновато и как-то заискивающе улыбнулся.

– Уверен, что в ходе операции все прояснится.

– Там, на вершине Абруццо, со мной был диверсант Хёттль. Но вот вас повысили в чине, назначили начальником… и передо мной совершенно иной человек. Впрочем, ладно, Хёттль, – добавил он уже более добродушным и даже снисходительным тоном. – Не время сейчас.

– Вы правы, Скорцени, не время, – примирительно согласился Хёттль.

Для него не осталось незамеченным, что Скорцени упомянул о повышении его в чине. Хёттль всегда чувствовал себя неловко оттого, что сам Скорцени все еще оставался майором СС и что его, Хёттля, сравняли с ним в чине. Но ведь не от него это зависело.

– Передайте с помощью своих шифровальщиков, – произнес тем временем первый диверсант рейха, – в ставку «Вольфшанце» и в Главное управление имперской безопасности, Гиммлеру, что, в рамках общей операции «Цитадель», нам все же придется провести заранее оговоренный штурм правительственных зданий. – Он замялся, взглянул в окно на все плотнее укутывающуюся свинцово-пепельным туманом мощную стену городской крепости и, подумав о том, что вышибать ее ворота придется не иначе как танками, завершил: – Мы покажем венграм и всему миру, что такое настоящий «Бронированный кулак».

– Простите?

– Вам не послышалось, я сказал: «Бронированный кулак». Именно так этот штурм и будет называться, Хёттль. Попомните мое слово: под таким кодовым названием вся эта заварушка и войдет в историю войны. Как уже вошла в нее операция «Айхе».