11
Павел нашел в книжном магазине два роскошно изданных альбома о прекрасном среднегерманском городе Галле, где учился и жил адъютант коменданта в Славянске Кай Юбельбах. Обложку одного тома он немного подпортил, будто книга долго валялась на складе. Нина сидела у окна, осваивая уроки вязания. Их изъявила желание давать ей фрау Штефи.
Вдруг на дорожке показалась длинная фигура Березенко. Он был одет в выходную тройку. Павел убрал альбомы в стол.
– Гутен абенд! – проговорил Березенко, старательно выговаривая немецкие слова.
Павел и Нина поднялись навстречу гостю.
– Зетцен зи! – Павел показал на кресло, сам сел напротив.
– Я не отниму у вас много времени. Выполняю просьбу Вилли Айнбиндера. Он крайне нуждается в надежном шофере. Не можете ли вы на время уступить ему вашего денщика?
Понять немецкий Бера было можно, хотя он проглатывал некоторые артикли и не везде правильно ставил ударения.
– Как же мы обойдемся без него? – Павел растерянно посмотрел на Нину.
– У нас он будет занят самую малость. Отвезет меня и капитана к месту работы за город на ферму и до вечера будет свободным. Правда, иногда может понадобиться среди дня – Айнбиндер уезжает за продукцией на завод. Но такое случается не чаще раза в неделю.
– Пожалуй… соглашусь, – задумчиво произнес Павел. – Надеюсь, жена не станет возражать?
– Делай как знаешь, – сказала Нина. – Я принесу вам кофе.
– Спасибо, не надо, – запротестовал Березенко.
– Не думайте, что я предложу вам эрзац. Это будет кофе настоящий, – тоном, не допускающим возражений, проговорила Нина.
Через минуту она вошла с кофейником, чашками и ломтиками хлеба с салом, остро пахнувшим чесноком и перцем.
– Сало с Украины. – На последнем слове Нина сделала ударение.
Сухощавое лицо Березенко стало бледнеть. Нина поняла, что теперь мужчин следует оставить одних. Березенко молча оглядел стол, непривычно щедрый для немцев. Натуральный сахар и сало стоили в Германии больших денег.
– Ешьте, Анатолий Фомич, – чуть слышно проговорил Павел по-русски. – Немецкий, я вижу, вы еще не совсем освоили, нам легче будет вести речь на родном языке…
Павел встал, подошел к полке, достал папку с бумагами, в одном из отделений нашел открытку и протянул Березенко.
У того задрожали руки. Он узнал репродукцию с картины Куинджи «Днепр при луне». Когда-то мать купила чуть не десяток таких открыток.
– Как видите, здесь нет почтовых штемпелей.
– Я уже получал подобное…
– Это сделано по моему приказанию.
Павел отошел к окну, пока Березенко читал. В открытке не было ничего такого, что могло бы вызвать подозрения у немцев. Были материнская любовь и надежда увидеть сына. В конце Марина Васильевна приписала: «Тот, кто передаст открытку, заслуживает полного доверия».
Когда Павел обернулся, Березенко, вцепившись в подлокотники, пытался удержать слезы. Наконец он спросил:
– Вы видели мать?
– Я – нет. Видел Грач. А живет она, думаю, как и все в оккупации. Людей сплотила одна беда. Помогают чем могут.
– У вас есть что-нибудь выпить?
– Шнапс, вино, коньяк?
– Все равно. Я никогда не пил.
– Тогда валерьянки.
Павел достал из буфета флакончик, отсчитал сорок капель, подал рюмку Березенко:
– Успокойтесь и закусите получше.
Березенко заставил себя поесть.
– Вправду говорят, нет ничего вкусней хлеба с родины…
– Скажите, когда вы узнали от Фехнера о трубе с прицелом, то сразу сообщили Грачу?
– Мне показалась эта новость важной, – ответил Березенко. – Как раз в праздник мужской свободы я обедал в «Альтказе» и напротив меня сел пьяный молодой человек болезненного вида. Это было в мой первый приезд в Розенхейм, я лишь знал, что надо искать для этой трубы особо прочный и легкий сплав, но не представлял, для чего она предназначалась. Понял потом.
– В письме, что передал вам мой товарищ, были такие строки. «Это будет человек со шрамом на левой руке». Так вот, – Павел засучил рукав и показал на зарубцевавшуюся рану, одну из тех, что причинил ему «фауст».
– Я уже догадался. Что от меня требуется?
– Чертежи и расчеты по «фаустпатрону».
– У меня есть только расчеты по надежности стволов. Принцип работы оружия могу объяснить лишь в общих чертах.
– Когда сможете приготовить материал?
– Постараюсь сделать как можно скорей.
– В моем распоряжении два дня.
– Но там будет много условных обозначений, терминов…
– Как-нибудь разберемся.
Березенко отвел взгляд в сторону:
– Поначалу я думал, мои исследования далеки от политики.
– Любое дело – это политика. Во время войны – особенно. Вы, конечно, понимаете: скоро фашистам конец. Но они могут отдалить час гибели, совершенствуя свое оружие. Нам еще важно знать, что производит БМВ в данный момент, когда новые модели пойдут в серию, какие разработки ведутся в исследовательской лаборатории… Но сначала сделайте все, связанное с «фаустом».
Павел слышал, как проурчал мотор, как пробрался в свою каморку Йошка, но виду не подал.
– Если бы вы знали, как мне здесь трудно, – опустил голову Березенко.
– Что поделаешь, Анатолий Фомич… Миллионы людей, в том числе и ваша мать, сейчас борются. Надо вынести и это… Только будьте предельно осторожны. Теперь вы особенно нужны Родине. Связного вы знаете. В случае чего, действуйте через него.
Проводив Березенко, Павел позвал Йошку. Тот рассказал о готовности Фехнера достать детали «фауста». Они пригодятся, поскольку Березенко не знал их назначения.
– Мы на острие ножа. Завтра я добываю проездные документы и ты… – Павел взглянул на Нину, – …уезжаешь в Дрезден, увезешь те сведения, что удалось добыть. Мы задержимся на несколько дней.
Нина замотала головой, но Павел сказал строже:
– Так надо. Все, что могла сделать, ты выполнила. Остальное предоставь нам.
