Глава 16
Под седыми волосами на затылке у Финна был глаз. Волосы шевелились. Спина напрягалась.
— Это не янки ли вошел в дверь? — сказал он, вглядываясь в бокал, который вытирал так, словно это был хрустальный шар.
— Тебе знакома моя походка? — спросил я.
— Не бывает одинаковых отпечатков пальцев и походок.
Финн обернулся, чтобы лицезреть меня, весь в раздумьях о вышеупомянутой походке.
— Бежишь от себя?
— А что, видно?
— Он тебе и продохнуть не дает, да? Финн окинул взглядом свою коллекцию элей и пива, возвышающуюся как орган, но остановил выбор на коньяке и подождал, пока я за ним подойду.
— Это поможет тебе сбить с дверей замок, — заметил он.
— Уже сбит. — Я облизал губы.
— Ты что же, работаешь семь дней в неделю, от семи до десяти часов в сутки и без выходных? А в кино он тебя отпускает?
— Только с разрешения.
— В туалет?
— Если очень попросить.
— Прости за любопытство, парень, но, находясь тут все это время, не проторил ли ты тропки к местным прекрасным девам или к их брюквоподобным и картофелевидным мамашам и тетушкам?
— Дома я оставил жену, — сказал я, — которая вскоре может меня навестить. Она не найдет ни помады на моем воротнике, ни длинных волос на пиджаке.
— Жаль, а ты оставляешь такое впечатление, словно обладаешь моей мощью.
— Иллюзия, — сказал я. — Женщины сбивают меня с ног и волокут за собой.
— Есть разные способы передвижения, — признал Финн. — Но сейчас ты нуждаешься в коротком отдыхе, прежде чем пойдешь бороться с двумя Чудовищами — с одним в море, с другим в седле.
Я вздохнул.
— Он тебя еще не заставил брать уроки верховой езды? — попытался угадать Финн. — Он в этом деле мастак. Прежде чем ты сюда приковылял, здесь побывала дюжина парией, которые брали напрокат лошадь, скакали вслед за охотой, падали и ломали ключицы, кувыркаясь кверху задницей.
— Это из-за сапог для верховой езды, что я купил.
— Таким образом, в данный момент ты на полпути к конюшне, или к больнице, или и к тому и к другому. Но вот сюда идут наши ребята. Ни слова про себя. Они тебя запрезирают, если узнают, от чего ты сюда пришел скрываться.
— Они, наверное, и так меня презирают.
— Как янки конечно, но как собутыльника — нет. Помалкивай.
Молодежь и старики Килкока переступили порог заведения, чтобы отведать влаги, с помощью которой начищают зеркала и заставляют сверкать фары.
Я удалился в философскую кабинку подумать.
