7. Заколдованный замок
Он медленно брел к дому, пиная перед собой подвернувшийся камешек, и внимательно смотрел под ноги.
— Остановись! — произнес старец. — Я послан предупредить тебя. Нельзя идти этой дорогой. Многие славные рыцари выбрали этот путь и никто из них не вернулся.
— Это путь моего странствия. Я должен отправиться в тот замок и вызволить рыцарей, томящихся в темнице.
— Ты рискуешь жизнью.
— Возможно. И все равно я иду.
Он пришпорил лошадь и поскакал туда, где над деревьями высились мерцающие башни замка. Старец почтительно склонился и проводил взглядом благородного всадника, пока тот не растворился в зелени листвы.
«Как знать, — думал рыцарь, — может, это последние добрые слова, которые я слышал в этом мире».
И он устремился навстречу опасности.
— Уже вернулся? — миссис Дейвенпорт стояла на задней веранде. Она заметила его из-за ширмы раньше, чем он ее.
Мгновение Парк с ужасом соображал, не шевелил ли он только что губами? Раньше мальчик разыгрывал сценки вслух, но однажды его услышали, и пришлось притвориться, что он болтает с тем, кто за забором. С тех пор Парк озвучивал истории про себя.
— Мистер Фрэнк, наверное, коров доит, — продолжала экономка. — Коровник внизу у холма.
Парк кивнул.
— Я видел его.
Джуп подошел и обнюхал мальчика. Парк поколебался, но потом протянул руку и почесал собаке шею. Джуп завилял хвостом.
— Хороший у вас пес, — сказал мальчик.
— Джуп? Да, наверно. Если ты любишь собак. Я-то всегда кошку хотела. У дочки их трое. Такие милые. Внук их таскает по дому, словно плюшевые игрушки. Наряжает. Кошки его обожают. Вообще-то, — она засмеялась, — этого мальчишку все обожают. Ты смотри, как начну о нем рассказывать — не остановишь. Хотела сюда котеночка привезти, да куда там… — и она кивнула головой налево.
— Фрэнк говорит, что наш хвостатый друг не потерпит в доме ни одной кошки. Здесь только уличные живут, но они дикие, как пантеры. То ли дело — домашняя кошечка.
Парк последний раз потрепал Джупа и поднялся на веранду. Миссис Дейвенпорт, сидела и чистила горох в дуршлаг, стоявший на коленях. Вдруг она остановилась, принюхалась и посмотрела вниз — прямо на кроссовки Парка.
— Кажется, — произнесла она, — у нашего городского мальчика случилось первое большое приключение.
Парк покраснел.
— Их можно помыть во дворе из шланга, — посоветовала миссис Дейвенпорт.
Шланг шел из стены дома. Парк включил воду и направил струю на ноги. Ледяные брызги летели во все стороны. Джинсы тут же промокли. Мальчик бросил шланг и разулся. Но даже после того, как он отмыл кроссовки и вытер их об траву, они остались зелеными. Правда, уже не воняли так сильно. Ноги выглядели огромными и отвратительно белыми, как куски свежей рыбы, но с этим Парк ничего поделать не мог. Он выключил воду, взял носки и кроссовки, и, аккуратно ступая по колючей траве и гравию, на цыпочках вернулся на веранду.
— Ну вот, совсем другое дело, да?
Парк пробормотал в ответ что-то утвердительное и направился мимо миссис Дейвенпорт в свою комнату, как вдруг та спросила:
— Ты уже познакомился с девочкой?
Он кивнул. Таким тоном и с таким выражением лица можно говорить только об одной девочке.
— Маленькая злючка, да?
Парк чуть ухмыльнулся.
— Сынок, не расстраивайся из-за нее. Она поначалу точно уличная кошка. Кусается и выпускает когти. Но стоит показать ей, кто тут хозяин…
Уж не хочет ли сказать экономка, что он должен быть построже с Тхань? Не похоже. Скорее всего, она имела в виду Фрэнка или, может быть, себя, хотя вряд ли.
— Пожалей ее чуточку — продолжала миссис Дейвенпорт, кивнув на табуретку в углу веранды.
Мальчик принес табуретку и сел рядом с экономкой. Она была разговорчива и, в конце концов, может, она ответит на вопросы Парка, многие из которых он даже не знает, как задать.
— Ага, — произнес мальчик, чтобы миссис Дейвенпорт продолжала.
— Дядя Фрэнк, наверно, уже рассказал тебе, что у него и этой женщины скоро будет ребенок.
Занятно, как они здесь думают, что Парку уже кто-то все рассказал. Какой женщины? Фрэнк женат на матери этой девчонки? С трудом верится.
— Девочка была единственной в семье целых два года. Представляешь, как она боится, что Фрэнк ее забудет, когда у него появится родной малыш?
Так это правда. Фрэнк, правда, женат на маме этой вредины. Парк смотрел, как большой палец миссис Дейвенпорт раскрывает стручок и горошины падают точно в дуршлаг. У нее были большие красные руки с короткими ногтями, но двигались они изящно.
— Она плохо знает Фрэнка, раз так думает. Верность Фрэнка Броутона также бесконечна, как дневной свет!
Красивое выражение. Кем бы ни был Фрэнк, Парку нравилось думать, что брат его отца — верный и преданный человек.
— А… мой отец… мой отец был похож на Фрэнка? — мальчик не собирался об этом спрашивать, по крайней мере, не сразу. Вопрос вырвался сам собой, точно горошина из стручка.
— Я не знала твоего отца, сынок. Он погиб раньше, чем я стала тут работать.
— Ох.
Она не поняла, что Парка захлестнула волна разочарования.
— Я приехала сюда из Роанока, когда, — и снова миссис Дейвенпорт кивнула в сторону южной комнаты, — когда у него случился второй удар, вскоре после женитьбы Фрэнка.
Она наклонилась поближе к Парку.
— Скандал был на весь штат, скажу я тебе. Как же, Броутон женился на одной из этих. Броутон — известное имя в округе. Человек достоин уважения за такой поступок. От него разбежались слуги, отца разбил удар, соседи перестали с ним разговаривать, а он все равно взял и женился. Я так считаю, он знает, что делает. Они в ту пору только приехали в Америку, четырех месяцев не прошло. Я тебе скажу, разговоров тогда много было. И вот в разгар событий появляется Сада Дейвенпорт, которая ничегошеньки не знает обо всем об этом.
Она тряхнула головой, словно вспоминая далекие события.
— Я никогда от него не уйду. Не сказать, что я понимаю, зачем приятному, воспитанному и красивому американскому джентльмену было связываться… — Парк наклонился поближе, но тут со двора донесся голос Фрэнка, обращенный к Джупу, и она замолчала и выпрямилась. Фрэнк вошел на веранду.
— Вот ты где, — он застенчиво улыбнулся мальчику, — а я боялся, Тхань прогнала тебя навсегда.
Дядя зашел туда, где, как решил Парк, была кухня, и через минуту вернулся уже с пустым ведром.
— Я принес тебе свежего молока, Сада.
— Надеюсь, не много? Мой холодильник слишком мал, много в него не поставить.
— Литра два, — дядя направился ко второй двери. — Я зайду поговорить с полковником, прежде чем уйти.
Она кивнула.
— Скажите ему, чтобы он не сердился. Ужин будет готов через минутку.
Фрэнк улыбнулся Парку и исчез за дверью.
— Как вы сегодня, полковник?
Дверь закрылась, и больше мальчик ничего не слышал.
Когда горох был почищен, Парк отправился за миссис Дейвенпорт на кухню. Здесь было жарко. Обстановка была очень старой. На древней плите варилась картошка, холодильник был еще с компрессором наверху, у окна стояла раковина, вся в пятнах от старости, окно выходило на передний двор с садом и домиком Фрэнка.
— Ах ты, Боже мой, — расстроилась экономка, — надо было отдать стручки, когда Фрэнк кормил свиней. Ну да ладно, подождут.
Она поставила на плиту маленькую кастрюлю с водой под горох, вытащила из холодильника готового цыпленка, разрезала его и разложила мясо по трем тарелкам.
— Можно, я помогу? — спросил Парк.
— Вот спасибо. Здесь помощь всегда пригодится.
Миссис Дейвенпорт попросила накрыть в столовой на двоих. Парку пришлось задать столько вопросов, где что лежит, что ей было бы гораздо проще сделать все самой. Мальчик постарался запомнить все объяснения, чтобы в следующий раз от него было больше толку. Если бы он мог обменять помощь на информацию…
Когда горох из яркого стал серовато-зеленым, миссис Дейвенпорт взяла одну из тарелок, наложила туда горох и размяла его вместе с картошкой и мелко нарезанным цыпленком.
— Я постараюсь побыстрее, — она вздохнула и закатила глаза. — Надеюсь, сегодня мы в хорошем настроении и будем помогать Саде.
Ее не было больше получаса, но в конце концов ужин был подан. Цыпленок выглядел жестким и холодным, но голод поможет справиться. Парк порезал мясо у себя на тарелке и смешал его с картофельным пюре. Миссис Дейвенпорт внимательно за ним наблюдала, чуть приоткрыв рот. Она была похожа на маму, которая держит ложку перед носом упрямого малыша.
Парк проглотил кусочек.
— Вкусно, — соврал он.
Дальше он искусно маневрировал вилкой, тщательно обходя горку переваренного гороха. Горошины напоминали пушечные ядра отвратительно серо-зеленого цвета.
Экономка заметила его хитрость.
— Мы даже не отведали наших замечательных овощей, — сказала она.
Парк попробовал улыбнуться и поддел вилкой три горошины, одновременно взяв стакан молока. В конце концов, ему не обязательно их жевать. Можно просто проглотить.
И тут он поперхнулся. Ему показалось, что он пытался проглотить большую ложку жирных сливок. Парк смог не выплюнуть горох и молоко, но на глазах у него выступили слезы, и когда он стал все это глотать, то подавился.
Экономка наклонилась к нему, как будто беспокоясь, но ему показалось, что в ее глазах мелькнул смех.
— Вы, городские дети, и молока-то настоящего не пробовали.
— Все в порядке, — с трудом проговорил Парк. — Попало не в то горло.
— Ох ты, Боже мой, — и она отправила в рот маленький кусочек своего ужина.
Мальчик снял очки и вытер рот желтой бумажной салфеткой. Миссис Дейвенпорт смотрела прямо на него, и ему пришлось вернуть салфетку на колени. Приподнявшись на стуле, он вытащил из заднего кармана потрепанный бумажный носовой платок, вытер глаза и как можно тише высморкался.
Экономка перестала есть, вилка замерла в воздухе, она наблюдала за Парком. Мальчик выдавил из себя улыбку.
— Наверно, я не очень голодный. Пока ехал на автобусе, наелся всякой чепухи.
— Мы не будем об этом переживать, правда? — она отправила в рот кусок и начала жевать.
Парк с облегчением положил салфетку рядом с тарелкой. Что теперь? Мальчик стал смотреть по сторонам, чтобы экономке не показалось, будто он наблюдает, как она ест. Старые обои надорваны в углу. Кто-то их подклеил, но неудачно. На выцветшем рисунке были большие цветы: розы и плющ. Он попробовал представить, что за женщина их выбирала. Его бабушка? Жена полковника? Образ не появился. Странно, но он никогда о ней не думал, только о нем.
— А как … как дедушка? — вопрос выскочил сам собой. Мальчик не собирался, не хотел спрашивать.
— Ох, — ответила она, — не знаю.
На мгновение она задержала взгляд на вилке с картошкой.
— Не знаю. Думаю, по-прежнему.
Можно подумать, Парк имел хоть малейшее представление о «прежнем». Но это должно означать, что дедушка больше не расстроен из-за его приезда. «По-прежнему» ведь лучше, чем «расстроен». Или она хотела сказать, что он по-прежнему расстроен? Завтра, решил Парк, я ее попрошу пустить меня к деду. До завтра я постараюсь так ей понравиться, чтобы она поверила: я не огорчу дедушку. Хотя от одной мысли о том, чтобы войти в ту комнату, у него пробежал холодок по спине.
— Ты уже позвонил маме? Твой дядя сказал мне, что тебе нужно ей позвонить.
— Ой, точно, — и он встал из-за стола. — Пойду позвоню.
— Телефон на кухне рядом с раковиной.
Он набрал коммутатор и сказал, что звонок оплатит абонент, которого он вызывает. Рэнди ответила после первого же гудка.
— Поросеночек? — начала она.
— Вы оплатите звонок от Парка Броутона? — спросила телефонистка.
— Я так волновалась…
— Мадам, вы оплатите звонок…
— Разумеется. … когда ты не позвонил в пять…
— Разговаривайте.
— Мам?
— Ты в порядке? У тебя все хорошо?
Он бросил взгляд сквозь открытую дверь на миссис Дейвенпорт. Она мирно жевала свой ужин. Парк так хотел найти предлог выйти из-за стола и не подумал, что она останется и будет все слышать.
— Да, у меня все в порядке, — тихо ответил мальчик.
— У тебя странный голос.
— Да нет, все хорошо. Как ты?
— Ой, у меня все отлично. Я успокоилась. Почему ты не позвонил в пять? Я ушла с работы пораньше и ждала твоего звонка.
— Прости. Кажется, мы в это время доили коров, — прошептал Парк, прикрыв рот рукой.
— Доили? — мама удивленно засмеялась. — Фрэнк уже дал тебе работу?
— Да, — соврал он.
— Как он?
— Хорошо. Мам, — Парк посмотрел на миссис Дейвенпорт. Она украдкой смотрела в сторону кухни. Мальчик отошел так далеко, как позволил телефонный провод, — мам, ты мне не говорила, что у папы есть брат.
— Кто? Фрэнк? Говорила. Ты просто забыл.
Парк знал, что не говорила. Он бы непременно запомнил.
— Ты ни о чем мне не говорила!
Мама надолго замолчала. Он даже подумал, что их разъединили.
— Мам, ты здесь?
— Да, здесь. Как полковник? — наконец отозвалась она.
— Так же, — это все, что рассказали ему самому. И еще, что дедушка расстроился, но об этом он говорить матери не собирался.
— Понятно, — ответила она, хотя слово ровным счетом ничего не означало. И после длинной паузы добавила, — Поросеночек…
— Да, мам.
— Я обязательно расскажу тебе об отце. Когда ты подрастешь.
«Мама! — хотелось закричать Парку. — Мне уже почти двенадцать!»
Но он не мог. Не при миссис Дейвенпорт, которая вытягивает шею, словно гармошку, стараясь расслышать, что он там шепчет.
— Я люблю тебя, родной. Помни об этом.
— Конечно, — без выражения ответил мальчик. — Все нормально. Я позвоню через несколько дней.
— Как только захочешь. Дружок, тебе точно там хорошо?
— Да все в порядке, — сердито прошептал он, — не волнуйся.
И добавил громким радостным голосом специально для миссис Дейвенпорт:
— Ну все, пока. Я скоро позвоню. Целую.
Назад: 6. Вызов от незнакомки
Дальше: 8. У источника
