Глава 3
Из воспоминаний Н. М. Трущева:
« …спецсообщение Второго было получено на Лубянке в середине ноября 1943 года. Это было сумасшедшее время – ни сна, ни минуты отдыха. В преддверии Тегеранской конференции напряжение в центральном аппарате достигло предела. Мой непосредственный начальник, генерал–лейтенант Федотов, назначенный ответственным за безопасность Большой тройки – Сталина, Рузвельта и Черчилля – уже неделю сидел в Тегеране, так что в оперативном порядке я подчинялся Меркулову. Когда я докладывал Всеволоду Николаевичу о шифровках, полученных от Второго, он только кивал и помалкивал.
На нем от усталости лица не было.
На следующий день меня в спешном порядке вызвали к Меркулову и тот огорошил меня приказом «аллюр три креста» – так оперативные работники между собой называли спешные и ответственные поручения, ради которых требовалось отложить все текущие дела и сосредоточиться на новом задании.
— Трущев, срочно займитесь составлением аналитической записки по Гессу. Используй все, что у нас есть на него. Твоя задача – обосновать, что «наци номер три» неспроста оказался в Англии, и результаты этого визита мы до сих пор ощущаем на себе. Ты сам как считаешь?
— Полагаю, союзники два года кормят нас отравленной наживкой. Полагаю также, пора выявить их нутро этом в деле.
Меркулов кивнул.
— Вот и займись…
Обнаружив единство мнений, Меркулов, как это частенько с ним случалось, взгрустнул, поделился внеслужебными новостями.
— Приказ исходит с самого верха. Не знаю, чем ты ему понравился. Я не девица какая-нибудь, ревновать не буду, но предупреждаю, визу поставлю только на добротном, убедительном материале. Включи в справку донесение Второго, оно как раз к месту. Указания такого матерого империалиста как Шахт, мы не можем игнорировать. Срок исполнения – двое суток. Допуск ко всем потребным материалам тебе обеспечен. Понятно? Ко всем!!
— Так точно».
« …Так я был вырван из повседневной оперативной работы и занялся свихнувшимся на мистике и оккультизме нацистом. Это было не первое задание такого рода. Я уже составлял аналитические документы, например на оппозиционеров из вермахта, к которым загодя приглядывались наши люди в Берлине, на эсэсовскую элиту, включая руководителя реферата «S», члена личной комиссии рейхсфюрера СС группенфюрера СС Людвига фон Майендорфа, и на многих–многих других».
« …Путем анализа я пришел к выводу, что суматоха наверху напрямую связана с главным вопросом Тегеранской конференции – сроками открытия Второго фронта.
К разработке этой темы я впервые был подключен летом 1942 года. В те роковые дни – пишу об этом без всякого смеха! – когда немцы вышли к Воронежу и судьба страны висела на волоске, я выше головы был задействован в организации стратегической дезы, которую Ставка и Генштаб сливали через Бухгалтера и некоторые другие каналы. Речь шла о том, чтобы любой ценой отвлечь немцев от северо–восточного направления, не дать им свободно перебрасывать резервы. Удивительно, чем глубже я вникал в добытые нашими людьми, порой ценой жизни, документы, раскрывающие стратегическую обеспеченность врага живой силой, техникой, материальными ресурсами, тем более поражался авантюризму Гитлера. Постоянно удлиняя фронт наступления, он, казалось, напрочь игнорировал тот факт, что ему просто арифметически не хватит солдат, чтобы на каждом участке удерживать превосходство в силах. Я поражался – почему Гитлер без оглядки на свои тылы во Франции, Бельгии и Голландии так смело рвется вперед? Неужели, как и в сорок первом году, врагу сойдет с рук такая наглость и безрассудство?!
Неужели союзники не могут его наказать?!
Меня не оставляла смутная догадка, что в те суровые месяцы вопрос о Втором фронте является ключом к пониманию военной ситуации в Европе. Трудно было поверить, чтобы в ставке Гитлера не рассматривался вариант «Dolchstoss»* (сноска: «удар в спину») – возможная высадка десанта на побережье Франции или Бельгии. Неужели опытные в стратегических вопросах немецкие генералы могли пренебречь такой вполне напрашивающейся возможностью?
Мне бы поговорить с Гессом, перелетевшим в Англию на самолете в 1940 году. Так ли безумен был этот побег? Какие гарантии получили немцы во время переговоров Гесса с высшим руководством Великобритании…».
«В августе того же года в Москву наведался Черчилль улаживать разногласия со Вторым фронтом. Только избавились от Черчилля, как в Москву нагрянул Закруткин старший, доставивший от Анатолия первый весомый результат. Это были документальные данные, касавшийся Атлантического вала. Изучая эти материалы, я еще раз убедился, что дело нечисто. К сожалению, опоздание Закруткина заметно ослабила их ценность. Эти бы данные на стол во время переговоров с Черчиллем, да носом его, носом!..
Схемы укрепрайонов и дислокации частей, добытые Закруткиным, ясно свидетельствовали – к лету сорок второго фашисты только приступили к строительству оборонительных сооружений. Гарнизоны на побережье Нормандии укомплектовывались исключительно призывниками старших возрастов, молодежь сгоняли в маршевые роты и отправляли прямиком на Восточный фронт. Сил у фашистов уже не хватало – на двадцать километров берега одна артиллерийская батарея! Местами никаких частей, кроме наблюдательных постов, не было.
Получи Петробыч эти материалы вовремя, он, наверное, смог бы хотя бы кое-что выколотить из Черчилля. В таких условиях даже небольшая десантная операция имела шансы на успех, и созданный на Западе плацдарм мог бы отвлечь врага от непрерывно наращиваемого давления на Сталинград.
— Эта загадка долгое время не давала мне покоя. Но, – Трущев развел руками, – не сложилось. Война, соавтор, это не парад и не штабная игра. Там все всерьез, там понарошку нельзя». * (сноска: даже известная десантная операция, проведенная в августе 1942 года в районе Дьеппа, была спланирована настолько бездарно, что в нашем Генеральном штабе сложилось единодушное мнение – такого рода усилия являлись откровенной демонстрацией невозможности преодолеть Ла–Манш.
Целью рейда был определен французский порт Дьепп, основная цель – судоремонтные доки и батареи береговой артиллерии. Стратегического или хотя бы тактического значения данная цель не имела. Кроме того, союзники успеха в случае удачной высадки для развития резервы не подготовили. Части должны были выполнить поставленную задачу и отойти на остров Британия. Высадка была произведена незначительными силами в пяти удаленных друг от друга районах, словно для того, чтобы немцы могли поочередно сбрасывать передовые отряды в море. И самое главное – не было обеспечено превосходство в воздухе, что, согласитесь, на четвертом году войны выглядело, по меньшей мере, странно.
Из 4963 канадских пехотинцев 3367 были убиты, или захвачены в плен. Потери британских коммандос составили 275 человек. Английский флот потерял один эсминец, 33 десантные баржи и 550 человек личного состава. Потери немцев составили 561 человек убитыми и ранеными.
Западные историки называют эту операцию прологом к «Оверлорду». Так или иначе, но в жертву были принесены отборные части, без особой надежды на успех. Возможно, цель была в другом?..)
« …Несмотря на то, что с военной точки зрения острота отсутствия Второго фронта после Курской дуги значительно ослабла, политически это был наиважнейший вопрос – нам хотелось знать, какую цену союзники готовы заплатить за наши несоразмерно громадные людские потери? И что нам ждать в дальнейшем?»
« …Сталин потребовал рассмотреть вопрос аналитически».
« …и за давностью лет нарушая форму документа, я тем не менее постарался сохранить на этих страницах основные данные, которые мне удалось нарыть в наших архивах, а также в запасниках МИДа и ЦК ВКП(б).
Подчеркиваю еще раз – моя задача не только в том, или вовсе не в том, чтобы выразить мою личную точку зрения, а разъяснить и обосновать отношение советского руководства и лично Петробыча к этому странному, на первый взгляд, промедлению, так как ход Второй мировой во многом определялся именно саботажем английской стороны планов и усилий союзников…»
* * *
Далее кусками шли отрывки и цитаты из собранных Трущевым материалов.
«Совершенно секретно
Экземпляр единственный
Оперативная и личная характеристика на Гесса Рудольфа
члена НСДАП с 1920 года, обергруппенфюрера СС и обергруппенфюрера СА:
Один из основателей НСДАП, старый боец, заместитель фюрера по партии (партийный билет №16). Истинный ариец. Характер – нордический, выдержанный. В работе проявил себя выдающимся организатором. С товарищами поддерживает отличные отношения. Служебный долг исполняет безукоризненно. К врагам рейха беспощаден. Отличный семьянин. Кандидатура жены подобрана лично фюрером. В связях, порочащих его, замечен не был. Отмечен наградами и благодарностями фюрера…
С ноября 1914 г. по август 1917 г. в действующей армии (Западный фронт, школа фельдфебелей, Румынский фронт). Трижды ранен. Закончил школу военных летчиков.
Октябрь–ноябрь 1918 г. – служба в истребительной эскадрильи, откуда после заключения мира демобилизовался.
1919 год – вступил в общество Туле. Учился в Мюнхенском университете у профессора Карла Хаусхофера.
1920 год – вступил в Национал–социалистическую рабочую партию Германии
1923, ноябрь – участие в пивном путче в Мюнхене. Заключение отбывал совместно с фюрером, диктовавшим ему свой труд «Майн Кампф».
С 1925 г. личный секретарь Гитлера.
1932, декабрь – председатель центральной партийной комиссии и депутат рейхстага.
С 21 апреля 1933 г. – заместитель Гитлера по партии, с 29 июня – рейхсминистр без портфеля.
1939, с 30 августа – член исполнительного совета по обороне и одновременно назначен преемником фюрера после Геринга.
10 мая 1941 года перелетел в Англию.
Не сумев посадить свой двухмоторный «Мессершмитт», выбросился с парашютом и сдался в плен местным фермерам. Когда с ним связались представители английского правительства, Гесс от имени Гитлера заявил, что Германия намерена заключить с Великобританией мирный договор.
Условия договора: прекратить боевые действия и направить совместные усилия на борьбу с большевистской Россией;
Такова официальная версия английской стороны, которая якобы пришла к выводу, что полет был совершен по личной инициативе Гесса и втайне от нацистского руководства.
Более распространена неофициальная версия, основанная на донесениях различного уровня источников в Берлине, Лондоне и ряде других городов».
* * *
« …По агентурным данным источника «Зонхен», его информатор в британском МИДе Том Дюпре сообщил, что, несмотря на официальное опровержение, Бивербрук и Иден навестили Гесса в Тауэре, куда Гесс был переведен из Шотландии. Гесс считает, что в Британии существует мощная партия, противостоящая Черчиллю, которая выступает за мир. Прибытие Гесса даст ей мощный стимул в борьбе с Черчиллем…».
Источник высказал обоснованное предположение, что «время для переговоров еще не пришло, но в процессе дальнейшего развития военных событий Гесс, возможно, станет центром интриг, направленных на заключение сепаратного мира. Он может оказаться полезным и для партии мира в Британии, и для Гитлера». (сноска: теперь можно открыть имя источника – это был небезызвестный Ким Филби. Его сообщение пришло в Москву 18 мая)
« …сведения о возможном сговоре подтверждаются источниками в Берлине – «Юном», «Франкфуртером» и «Экстерном». Независимо друг от друга они подтвердили, что именно Гитлерпослал Гесса с мирными предложениями».
* * *
« … в связи с тем, что в 1940 году, после разгрома Франции посол Великобритании в СССР Стаффорд Криппс позволил себе угрожать Советскому правительству тайной договоренностью между Англией и Германии, обоснованным является вывод, что такое развитие событий Лондоном предусматривалось.
В своем меморандуме посол Криппс не ограничился предупреждением об опасности (нападения на Советский Союз – Н. Трущев), которая, как он считал, вышла из разряда гипотез, обретя достаточно конкретные очертания в немецких планах на весну 1941 г. В попытке привлечь Советское правительство на сторону Англии он прибегнул к такому недопустимому в дипломатической сфере средству как шантаж…»
«…не исключено, – писал Криппс, – в случае растяжения войны на продолжительный период, Великобритании могла бы улыбнуться идея о заключении сделки на предмет окончания войны на той основе… при которой в Западной Европе было бы воссоздано прежнее положение, когда Германии не чинилось бы препятствий в расширении ее «жизненного пространства» в восточном направлении… В связи с этим следует помнить, что сохранение неприкосновенности Советского Союза не представляет собой прямого интереса для Правительства Великобритании, как, например, сохранение неприкосновенности Франции и некоторых других западноевропейских стран».
Хотя Криппс постарался перестраховаться и приписал: «… что касается правительства Великобритании, в данное время совершенно исключена возможность такого соглашения о мире», – тем не менее такая недвусмысленная угроза с наглядностью подтвердила прежние опасения советского руководства в отношении политики Англии, так что возможность установления контактов и доверия между Москвой и Лондоном оказалась полностью перечеркнутой».
Обращает на себя внимание изменение позиции Черчилля по отношению к высадке в Европе. По данным, представляющимися достоверными, в мае 1940 года Черчилль заявил:
« … Чрезвычайно важно приковать как можно больше немецких войск к линии побережья захваченных Германией стран, и мы должны приступить к организации специальных войск для совершения рейдов на эти берега, где население относится к нам дружески…»
Из другого надежного источника:
«Необходимо подготовить ряд операций, проводимых специально обученными войсками типа охотников, способных создать атмосферу террора вдоль этого побережья… Но позднее… мы могли бы нанести внезапный удар по Кале или Булони… и удерживать этот район… Войне пассивного сопротивления, которую мы так хорошо ведем, должен быть положен конец».
Из речи У. Черчилля, произнесенной по радио 22 июня 1941 года:
« Никто не был более последовательным противником коммунизма, чем я за последние 25 лет. И я не отказываюсь ни от одного сказанного мною слова. Но все это бледнеет перед той гигантской картиной, которая разворачивается перед нами. Я вижу русских солдат, стоящих на пороге родной земли, охраняющих поля, где их отцы работали с незапамятных времен. Я вижу их, защищающих дома, где матери и жены молятся – да, да, бывают времена, когда молятся все, – за безопасность своих близких, за возвращение кормильца, своего защитника, своей опоры. Я вижу 10 тысяч деревень России, где средства к существованию добываются на земле с таким трудом, но где все же существуют человеческие радости, где смеются и играют дети. Я вижу надвигающуюся на все это ужасающую мощь германской военной машины. Отныне у нас одна цель, одна единственная – уничтожение нацистского режима. Мы никогда не будем вести переговоры с Гитлером. И пока мы не освободим народы, находящиеся под его ярмом, любой человек или правительство, которое сражается против нацизма, получит нашу помощь, любой человек или государство, которое сражается против Гитлера, будет нашим союзником. Такова наша политика… Из этого следует, что мы окажем любую возможную помощь России и русскому народу, и мы будем призывать наших друзей и союзников во всех частях мира занять ту же позицию и следовать ей до конца».
Перспектива долгосрочного противостояния один на один с Германией стала вполне очевидна, когда Черчилль нарушил данное Молотову письменное обязательство открыть второй фронт в 1942 году.
Летом 1942 года достоверный источник в окружении Черчилля зафиксировал его оценку военной ситуации на Восточном фронте:
« …« оставим русским самим решать проблему своего выживания».
В послании, направленном в Москву в январе 1943 года после совещания в Касабланке, Черчилль писал:
« Мы также энергично ведем приготовления, до пределов наших ресурсов, к операции форсирования Канала (Ла–Манша. – Н. Т.) в августе ,в которой будут участвовать британские части и части Соединенных Штатов. Тоннаж и наступательные десантные средства здесь будут также лимитирующими факторами. Если операция будет отложена вследствие погоды или по другим причинам, то она будет подготовлена с участием более крупных сил на сентябрь».
Очевидно, что Черчилль не постеснялся нарушить данное им слово открыть второй фронт и в 1943 году…
Такое изменение позиции правительства Ее величества вытекает из общей оценки психофизического облика Уинстона Черчилля, зафиксированного нашим послом в Великобритании И. Майским.
В июле 1941 года бывший премьер министр Д. Ллойд–Джордж предупреждал нашего посла, чтобы тот не обращал внимания на слезы на глазах Черчилля, обещавшего вести войну до конца. Ллойд Джордж считал, что эмоции у Черчилля очень переменчивы. И если обстоятельства изменятся и ему понадобится вести другой курс, он будет так же обильно плакать.
* * *
Вывод о наличие устного сговора между Германией и Великобританией подтверждается анализом агентурных сообщений, пришедших из других источников. Прежде всего обращает на себя внимание высказывание Гитлера, сделанное весной 1941 года.
Из сообщения военного атташе в Бухаресте от 13 мая 1941:
« Один немецкий источник в Бухаресте сообщал, что, имея в своих руках огромную военную машину, готовую к действиям, Гитлер полон решимости «ударить и освободить Европу от сегодняшних врагов… Наш поход на Россию будет военной прогулкой». Этот источник напрочь отверг утверждение, что Гитлер избегает войны на два фронта, сказав при этом, что «так было раньше, но теперь мы не имеем двух фронтов. Теперь положение изменилось… Англия теперь уже не фронт».
« … Источник «Дора»* (сноска: Шандор Радо в Швейцарии.) в своем сообщении ссылается на достоверного информатора в Берлине по кличке «Люси».
На совещании в Мюнхене 3 и 4 мая 1943 года, посвященному наступлению под Курском, Гудериан, выразился следующим образом: «Мы не в состоянии еще раз пополнить Восточный фронт свежими силами в течение 1943 г.; больше того, мы должны теперь думать также и о снабжении Западного фронта новейшими танками, чтобы уверенно встретить подвижными резервами ожидаемую в 1944 г.высадку десанта западных держав».
Другими словами, генерал–инспектор панцерваффе, решительно выступавший против операции «Цитадель», знал, что в 1943 году никакой высадки в Европе не будет и к ней можно будет подготовиться, если не предпринимать очередных авантюр на Восточном фронте.
По сведениями из непроверенного источника в конце сентября в Берлине на совещании высших военных чинов начальник генерального штаба вермахта, генерал Кейтель заявил:
«Наша ближайшая задача, продолжая вести оборону на востоке имеющимися там силами, отразить большое наступление на западе, которое, безусловно, предстоит. В связи с этим имеется намерение захватить инициативу в свои руки, чтобы иметь возможность перебросить на восток и в район Средиземного моря войска, необходимые для наступательных боевых операций, способных решить исход войны. До этого момента следует и дальше изматывать противника на фронтах на востоке и в Италии, ведя в рамках стратегической обороны отдельные наступления, и упорно удерживать свои рубежи»
В ноябре 1943 года источник «Второй» прямо подтверждает наличие сговора:
« … В беседе бывший имперский министр экономики и бывший президент Рейхсбанка Ялмар Шахт недвусмысленно заявил, что «в мае 1940 года с ведома фюрера Рудольф Гесс, тайно перелетевший в Англию, заключил с правительством Ее величества джентльменское соглашение, по которому оба побережья Ла–Манша признавались нейтральной зоной для сухопутных войск. Соглашение было заключено на три года, в течение которых ни та, ни другая сторона не должна была нарушать принятые на себя обязательства».
«…в связи с вышеизложенным можно считать позицию Англии выявленной в той мере, какая необходима при определении общей линии переговоров с нашими союзниками на Западе.
В настоящее время нами планируется проведение оперативных мероприятий, направленных на окончательное выяснение…».
* * *
Из воспоминаний Н. М. Трущева:
« … с решением Политбюро, касавшимся позиции Советского Союза в отношении второго фронта, меня познакомил Берия.
— Сейчас не сорок первый и не сорок второй год. Мы наступаем, так что сейчас не время будировать этот вопрос! – и передал папку с собранными мной материалами. На ней наискосок красным карандашом была наложена резолюция:
«Отложить до лучших времен.
И. Сталин».
После короткой паузы Берия неожиданно признался.
— Да–а, этот Гэсс доставил нам хлопот. Когда ми перед самой войной прочли о его бегстве, прямо ошалели. Сначала даже не поверили.
Я не поверил!!
Это же нада! Не только сам сел за управление самолетом, но и выбросился с парашютом. Когда поймали, назвался чужим именем. Чем не подвиг разведчика? Сталин тогда поставил перед Молотовым вопрос, кто из наших членов Политбюро способен на такое? Вячеслав порекомендовал Маленкова, посколку тот шефствовал в ЦК над авиацией.
Берия неожиданно рассмеялся.
— Хозяину идея понравилас. Он обратился к Маленкову – справишься, Георгий? Затем предложил членам Политбюро – давайте сбросим Маленкова на парашюте к Гитлеру, пусть уговорит его не нападат на СССР… Ты бы видал лицо Маленкова…
После паузы Лаврентий предупредил.
— Забудь об этом. Нигде не пиши. Нэ надо.
— Так точно, товарищ нарком… »
* * *
Трущев не ограничился включением в свои воспоминания этих отрывков. После войны, отсидки и выхода на пенсию он многое добавил к этому впечатляющему документу. Это неопровержимое свидетельство того, что Николай Михайлович из тех, кто относился к порученному делу мало сказать добросовестно, но и с душой.* (сноска: Дополнительные материалы по этому ключевому вопросу для хода ведения боевых действий на Восточном фронте и невообразимо громадному количеству наших людских потерь смотри в «Приложениях» к воспоминаниям. На необходимости сведения воедино всех представленных документов Трущев настаивал особо. «Меня, – заявлял он, – не устраивает роль птицы–говоруна.
Николай Михайлович имеет на это право. Он внес свой вклад в победу.)
