12
Святилище
– Как по-твоему, для чего Камилле Магнус? – спросил Саймон.
Они с Джейсом стояли у дальней стены Святилища, большой комнаты, соединенной с Институтом узким коридором. По сути, Святилище – не часть Института, его намеренно не освятили, дабы держать здесь вампиров и демонов. Святилища, по словам Джейса, вышли из моды с изобретением Проекций, однако время от времени и им находилось применение. Похоже, настал именно такой, исключительный момент.
Потолок подпирали колонны, а в коридор до Института вели широкие двойные двери. Огромные выбоины в полу говорили о том, что тварей в Святилище помещали не мирных и довольно крупных. Саймон невольно задумался: сколько еще просторных помещений с колоннами предстоит посетить? У одного из столбов стояла Камилла; двое Охотников заломили ей руки за спину. Мариза расхаживала взад-вперед, то и дело обмениваясь фразами с Кадиром. Видимо, пытаются выработать план действий.
Окон, по понятной причине, предусмотрено не было. Всюду горел ведьмин огонь, заливая комнату причудливым беловатым свечением.
– Не знаю, – ответил Джейс. – Может, хочет взять уроки моды?
– Ха-ха… А кто это рядом с твоей матерью? Лицо знакомое…
– Кадир. Ты, наверное, встречал его брата, Малика. Он погиб при штурме корабля Валентина. Кадир – второй после мамы член Конклава. Мариза на него очень полагается.
Кадир завел Камилле руки за колонну и заключил ее в цепи. Вампиресса коротко вскрикнула.
– Освященный металл, – бесцветным голосом заметил Джейс. – Он их обжигает.
«Их»… В смысле «вас». Саймон – родич Камиллы, общение с Джейсом не делает его особенным.
Кадир отступил, бесстрастно глядя на хнычущую вампирессу. Черные руны на его смуглых руках вились до самой шеи. Нефилим бросил Маризе несколько слов, среди которых Саймон разобрал три: «Магнус» и «огненное послание».
– Снова Магнус, – проговорил Саймон. – Он ведь путешествует.
– И Магнус, и Камилла долгожители. Неудивительно, что они знакомы. – Джейс равнодушно пожал плечами. – Магнуса в любом случае призовут. Мариза хочет слышать ответы, очень хочет. Камилла высушила нефилимов не ради крови. Ради пищи не обязательно так напрягаться.
Мельком вспомнив о Морин, Саймон почувствовал себя дурно.
– Ну, – как можно спокойнее и хладнокровнее сказал он, – заодно и Алек вернется. Разве не здорово?
– Еще как, – безжизненно ответил Джейс. Его внешний вид оставлял желать лучшего: от беловатого свечения ведьминого огня скулы проступили еще острее. Джейс сильно похудел; ногти его были обкусаны до мяса, под глазами темнели неизменные синяки.
– Хотя бы план твой сработал, – добавил Саймон, пытаясь добавить огонька в беседу. Именно Джейс придумал сфотографировать логово Камиллы – чтобы навести портал. – Хорошая идея.
– Я и не сомневался. – Комплимент ему нисколечко не польстил.
Тут распахнулись двери, и в Святилище влетела Изабель: черные волосы развеваются, ботинки стучат по каменному полу. Оглядевшись и почти не обратив внимания ни на Камиллу, ни на Охотников, она сразу направилась к Джейсу и Саймону:
– Зачем выдергивать бедных Магнуса и Алека? У них билеты в оперу пропадают!
Уперев руки в бока и не глядя на Саймона, Изабель выслушала объяснения Джейса.
– Ясно, – сказала она. – Глупая затея: Камилла просто тянет время. Чего ради ей нужен Магнус? – Изабель обернулась к вампирессе, которую успели привязать к колонне серебристо-золотой цепью; металлические звенья пересекали тело нежити на груди, ногах и даже лодыжках. – Освященный металл?
Джейс кивнул:
– Наручники имеют подкладку, но если Камилла начнет дергаться… – Он издал шипящий звук.
Саймон, вспомнив, какую боль ему причиняла Звезда Давида на тюремной решетке в Идрисе, чуть не ударил Джейса.
– Ну, пока вы ловили вампиров, я успела смотаться на окраину города и замочить там Гидру, – поделилась Изабель. – На пару с Клэри.
– С Клэри? – встрепенулся Джейс. – Ты взяла ее с собой на охоту? Изабель…
– Все не так. К моему приходу она уже билась с демоном.
– Тогда откуда ты…
– Клэри прислала мне сообщение. – Изабель полюбовалась идеальными ногтями.
– Сообщение? – Джейс схватил Изабель за руки. – С ней все хорошо? Она не пострадала?
Изабель опустила взгляд на свои запястья и снова посмотрела Джейсу в лицо. Больно ей было или нет, Саймон сказать не мог, но взглядом девушка могла бы разрезать стекло. Не менее острый сарказм сквозил в ее голосе:
– Нет, Клэри наверху, истекает кровью. Я не сказала сразу, потому что люблю нагнетать саспенс.
Джейс, опомнившись, отпустил ее:
– Клэри здесь?
– Наверху, – повторила Изабель. – Отдыхает…
Джейс, не дослушав, выбежал из Святилища. Глядя ему вслед, Изабель покачала головой.
– А чего ты от него ждала? – произнес Саймон.
Какое-то время Изабель молчала. По ходу дела, твердо решила его игнорировать.
– Ежу понятно, – ответила она вдруг. – Просто хотелось бы знать, что у них с Клэри за беда.
– По-моему, они и сами не знают.
Изабель беспокойно прикусила нижнюю губу. В этот миг она словно помолодела, и вместе с тем на лице у нее отразилась непривычная внутренняя борьба. Что-то с ней происходит. Саймон терпеливо дожидался, пока Изабель обернется к нему.
– Не дай бог мне такого. Идем, поговорить надо.
И она зашагала по направлению к дверям в Институт.
– Серьезно, что ли?!
Изабель посмотрела на Саймона испепеляющим взглядом:
– Прямо сейчас – да. Правда, не обещаю, что настроение продлится долго.
Саймон примирительно поднял руки:
– И мне надо поговорить с тобой, Из. Только мне в Институт нельзя.
Между бровей Изабель залегла тонкая складка.
– Это еще почему? – Осекшись, девушка глянула на двери, на Саймона, на Камиллу, снова на Саймона. – А… да, вспомнила. Как же ты сюда прошел?
– Телепортировался. Джейс говорит: здесь есть коридор и несколько дверей, ведущих наружу. Для вампиров.
Саймон указал на узкую дверь в нескольких футах от него. Дверь была заперта на ржавую задвижку, и, судя по всему, этим выходом давно не пользовались.
Пожав плечами, Изабель согласилась:
– Пошли.
Заскрежетала щеколда. С нее легким красноватым облачком слетели хлопья ржавчины. За дверью оказалась небольшая комната с голыми каменными стенами, вроде монастырской ризницы: несколько дверей, ведущих, скорее всего, наружу; никаких окон; застоявшийся холод, от которого Изабель в коротком платьишке вздрогнула.
– Послушай, – сказал Саймон, решив, что бремя вины обязывает его начать разговор первым. – Мне правда очень жаль. Невозможно простить…
– Согласна. Раз уж ты начал, объясни: в честь какого праздника ты тусуешься с типом, заразившим Майю ликантропией?
Саймон как можно беспристрастнее пересказал историю Джордана. Важно объяснить Изабель, что он не знал, кто такой этот Джордан, и что сам Джордан раскаивается в содеянном.
– Не то чтобы он теперь белый и пушистый, просто…
«…Просто все мы совершаем ошибки», – хотел закончить Саймон, но про Морин он рассказать не может. Только не сейчас.
– Знаю, – ответила Изабель. – И про Волчьих стражей я слышала. Если они приняли в свои ряды Джордана, значит, парень – не фигня какая-нибудь. – Она пристально посмотрела на Саймона. – Впрочем, это не объясняет, на кой ляд тебе защитник. Есть же… – Она указала Саймону на лоб.
– Я не собираюсь терпеть покушения до конца дней своих и чтобы Печать рвала на части каждого неудачника. Хочу знать, зачем на меня нападают. Джордан предложил помочь с расследованием. Джейс тоже.
– Думаешь, Джордан и правда тебе помогает? Конклав может повлиять на стражей, и если хочешь – заменим Джордана.
– Да, – нерешительно ответил Саймон. – Джордан и правда помогает. А на Конклав все время полагаться нельзя.
– Ладно. – Изабель привалилась спиной к стене. – Ты никогда не задумывался, почему я так отличаюсь от братьев? В смысле, от Алека и Джейса.
Саймон удивленно моргнул:
– Отличаешься? Помимо того, что ты девушка, а они… нет?
– Ты не так понял, болван. У моих братьев нет проблем с личной жизнью, они влюблены. Типа, навечно. Для них все ясно: Джейс любит Клэри так, как больше никого не полюбит. У Алека то же самое. Макс… Не знаю, как обстояли бы дела у него, но мелкий всем доверял. Я же не верю никому.
– Все мы разные, – как можно участливее произнес Саймон. – Это не значит, что другие счастливей тебя…
– Еще как значит! По-твоему, я слепая? – Изабель окинула Саймона тяжелым взглядом. – Ты ведь знаешь моих родителей.
– Не особенно. – Ни Роберт, ни Мариза не горели желанием знакомиться ближе с кровососущим ухажером дочери, и чувство Саймона, будто он – очередной нежеланный кандидат, лишь усиливалось.
– Они оба состояли в Круге. Правда, отец никогда полностью не разделял идей Валентина, присоединиться к нему предложила мать. Когда членов Круга объявили вне закона и родители поняли, как испортили себе жизнь, отец во всем обвинил ее. Но родился Алек, на подходе была я, и потому отец не ушел из семьи. Когда Алеку исполнилось девять, отец встретил кое-кого.
– Опа! Твой папа изменял маме? Это… ужасно.
– Мама раскрыла тайну, когда мне исполнилось тринадцать. Отец порвал с той женщиной, едва узнав, что мама беременна Максом. Остался с нами. Имени его любовницы мама не назвала, просила только сохранить историю в секрете. И наказала никогда не доверять мужчинам на все сто.
– Скелет так и остался в шкафу?
– До сего дня.
Саймон представил маленькую Изабель, хранящую от братьев страшный секрет.
– Нельзя было тебя об этом просить! – разозлился вдруг он. – Мариза поступила нечестно.
– Может, и так. Я считала себя особенной, не видя, как меняюсь. Смотрела, как братья открывают сердца, и думала: «Ведь сердце так легко разбивается! Даже когда оно заживет, прежним тебе не быть».
– Можно стать лучше. Я считаю, что изменился в лучшую сторону.
– Ты о Клэри? Она разбила тебе сердце.
– На мелкие кусочки. Когда тебя предпочитают собственному брату, это пожестче простого обмана. Я надеялся, что однажды Клэри отчается сблизиться с Джейсом, поймет бессмысленность таких отношений и вернется ко мне. Потом стало ясно: ей никогда не разлюбить Джейса, и если Клэри придет ко мне от отчаяния, то лучше пусть совсем не приходит.
– Я и не знала, что ты порвал с ней. Думала…
– Что у меня нет чувства собственного достоинства? – Саймон кисло улыбнулся.
– Что ты по-прежнему любишь Клэри, и остальные девчонки для тебя – временное увлечение.
– Ты сама выбираешь парней, для которых ты – временное увлечение. Чтобы потом было проще расстаться.
Изабель сверкнула глазами, но вслух не ответила.
– Ты мне небезразлична, – признался Саймон. – И всегда была мне интересна.
Изабель шагнула к нему, и Саймон услышал, как она дышит, как бьется ее пульс. Ощутил запах шампуня, пота, духов с ароматом гардении и крови Сумеречного охотника.
При мысли о крови Саймон вспомнил Морин и напрягся. Разумеется, Изабель заметила. Она воин, а воин натренирован замечать малейшие телодвижения. Сжав челюсти, она отстранилась:
– Ладно, хорошо, что поговорили.
– Изабель…
Но Изабель ушла. Саймон последовал за ней в Святилище – и не успел: девушка шагала чересчур быстро. К тому времени, как Саймоном затворилась дверь ризницы, она уже покинула Святилище. Следовать за ней Саймон не решился.
* * *
Клэри села на кровати и мотнула головой, прогоняя сонливость. Она не сразу сообразила, где находится. В окошко лился синий свет сумерек. Клэри, съежившись, лежала на простыне; одежда была рядом, аккуратно сложенная в стопочку на стуле. И тут же сидел Джейс, словно девушка вызвала его во сне. Взъерошенный, в боевом облачении, будто только из битвы. В тусклом свете хорошо виднелись синяки под глазами, височные впадины и скулы, как на портрете работы Модильяни: сплошь вытянутые черты и заостренные углы.
Протерев глаза, Клэри сморгнула сонную муть:
– Который час? Сколько я…
Джейс притянул ее к себе и поцеловал. Вспомнив, что на ней из одежды только нижнее белье и тонкая футболка, Клэри, тем не менее, обмякла в руках Джейса. Растаяла и чуть не растеклась по постели. Так и должно быть, все вернулось на круги своя, и Джейс неизменно рад ее видеть. Но стоило ему приподнять края футболки, и Клэри схватила его за руки:
– Нет. Перестань тискать меня при каждой встрече. От разговора не отвертишься.
Судорожно вздохнув, Джейс произнес:
– Почему ты позвала Изабель, а не меня? Угодила в неприятности…
– Она пришла бы, сто процентов. Насчет тебя я сомневалась. И сейчас сомневаюсь.
– Если бы с тобой что-нибудь случилось…
– Ты бы в конце концов все узнал, соизволив наконец взять трубку телефона. – Отпустив руки Джейса, Клэри отодвинулась подальше. Как тяжело видеть любимого и не касаться его! Тем не менее усилием воли Клэри прижала ладони к бокам. – Либо говори, что не так, либо уходи.
Еще никогда она не разговаривала с Джейсом столь грубо. Раскрыв рот, он некоторое время молчал.
– Прости, – произнес наконец Джейс. – Веду себя так, что меня и слушать не стоит, и приходить к тебе не надо было, просто… Изабель сказала: ты ранена, – и я не удержался.
– Так себе, мелкие ожоги. Ничего особенного.
– Для меня особенно все, что касается тебя.
– Тогда понятно, почему ты не ответил на звонок и последний раз, когда мы виделись, убежал. Я будто с призраком встречаюсь.
Уголок губ Джейса дернулся вверх.
– Не совсем. Вот Изабель однажды встречалась с призраком. Попроси – расскажет…
– Я говорю образно. Сам понимаешь.
Помолчав немного, Джейс спросил:
– Дашь взглянуть на ожоги?
Клэри вытянула руки: на внутренних сторонах запястий краснели следы от черной крови. Нежно взяв ее за руки, Джейс взглядом испросил разрешения и только потом осмотрел их более тщательно. Клэри вспомнила, как он первый раз искал Знаки, которых она не носила.
– Кровь демона, – констатировал Джейс. – Следы пройдут за пару часов. Болит?
Клэри покачала головой.
– Я не знал, – произнес Джейс. – Не знал, что нужен тебе.
Дрожащим голосом Клэри ответила:
– Ты мне всегда нужен.
Джейс поцеловал один ожог, и по руке аж до самого низа живота пронеслась волна жара.
– Я не понимал. – Джейс коснулся губами другого ожога, на предплечье, еще одного, чуть выше, постепенно поднимаясь к плечу и наваливаясь на Клэри, опрокидывая ее на постель. Опершись на локти, дабы не придавить ее своим весом, Джейс посмотрел на Клэри сверху вниз.
Глаза у него темнели при поцелуях, словно страсть изменяла их природу. Джейс коснулся звездообразной метки на плече у Клэри, точно такой же, как и у него самого, – следа ангельского дара.
– Я странно вел себя в последнее время, но тому виной не ты. Я люблю тебя, и моя любовь не пройдет.
– Тогда в чем дело?
– Я постоянно вспоминаю Идрис: Валентина, Макса. Ходжа… Себастьяна. Сколько ни пробовал избавиться от мыслей о них, не отпускают. Мне… помогут, я исправлюсь, вот увидишь.
– Обещаешь?
– Ангелом клянусь. – Он поцеловал ее в щеку. – А… к черту! Клянусь нами.
Вцепившись в рукава его футболки, Клэри спросила:
– Почему нами?
– В нашу любовь я верю как ни во что иное. – Джейс наклонил голову набок. – Если бы мы поженились… – Ощутив, как напряглась Клэри, Джейс улыбнулся. – Без паники, я еще не делаю тебе предложение. Просто хотел знать, насколько хорошо ты разбираешься в наших обычаях.
– Ну, кольцами вы не обмениваетесь. – Клэри погладила Джейса по нежной коже на шее. – Только рунами.
– Одна наносится здесь… – Джейс указал ей на руку, прямо на шрам. – Вторая здесь. – Он нежно провел кончиком пальца вверх, вдоль ключицы, и скользнул на грудь, остановившись прямо над бешено заколотившимся сердцем. – Ритуал почерпнули из «Песни песней Соломона»: «Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь».
– Наша посильнее будет, – прошептала Клэри, вспомнив возвращение Джейса с того света. Заметив, как глаза его потемнели, она притянула его к себе, поцеловала.
Они целовались долго, пока свет не угас. Джейс не решался коснуться Клэри, ждал разрешения.
Следующий шаг предстояло сделать ей самой. Если она, конечно, не против, а она очень даже не против! Джейс признал: ему плохо, однако дело не в ней. Прогресс, положительный прогресс, и Джейсу полагается награда! Легкая улыбка тронула уголки ее губ. Кого Клэри обманывает? Сама же хочет большего, потому что с ней Джейс и она его любит. Он такой великолепный, что порой хочется его ущипнуть – просто из желания убедиться, не фантом ли он.
И Клэри его ущипнула.
– Ай! За что?
– Снимай футболку, – прошептала она и потянулась к полам одежды.
Джейс опередил ее: стянул футболку через голову и отбросил, не глядя, на пол. Тряхнул волосами: того и гляди, в темноте разлетятся золотые звездочки.
– Сядь, – мягко сказала Клэри, и Джейс медленно выпрямился, увлекая ее за собой.
В таких ситуациях Клэри всегда брала на себя роль лидера. Она села ему на бедра, и Джейс вздохнул резко и глубоко. Потянулся снять футболку с Клэри, но она его вновь остановила. Провела пальцами по его торсу: по груди, по рукам, по накачанным бицепсам и черным Знакам, по звездообразному родимому пятну. Указательный палец Клэри скользнул по широкой груди, по плоскому, рельефному животу и остановился на пуговице джинсов. Оба – и Джейс, и Клэри – бурно дышали; Джейс не двигался, предоставив ей полную свободу действий.
Сердце бешено колотилось. Стянув с себя футболку, Клэри пожалела, что не надела бюстгальтер поэротичнее; сейчас на ней был простой белый лифчик. Однако, заметив выражение на лице Джейса – раскрытый рот, темные, практически черные глаза, в которых Клэри видела свое отражение, – она поняла: будь на ней хоть белое, хоть черное, хоть неоново-зеленое белье, Джейс не заметит.
Она положила его руки себе на талию, словно бы говоря: ласкай меня всю. Запрокинув ему голову, она яростно впилась губами в его губы – это было как вспышка огня. Руки Джейса лихорадочно метались по ее телу: по волосам, по спине; вот он наклонил ее, укладывая на смятые простыни, и Клэри с внезапной ясностью поняла: их с Джейсом разделяют всего лишь джинсы и нижнее белье. Она запустила пальцы ему в спутанные шелковистые волосы и держалась за них, пока он, постепенно опускаясь все ниже, целовал ее в шею. Какая-то небольшая часть рассудка спрашивала:
«Как далеко мы зайдем? Что мы делаем?!», тогда как остальная часть кричала ей: «Молчи!» Клэри хотела ласкать Джейса, хотела, чтобы он держал ее, такой настоящий. Он здесь, никуда не уйдет.
Вот он нащупал застежку лифчика. Клэри напряглась. В темноте глаза Джейса светились, на губах медленно расцвела улыбка.
– Можно? – спросил он.
Клэри кивнула. Дыхание участилось. Еще никто не видел ее обнаженной, ни один парень. Словно бы ощутив напряжение девушки, Джейс бережно коснулся ладонью ее щеки, дразняще легко провел губами по ее губам, и Клэри затрепетала в предвкушении. Длинные пальцы Джейса прошлись, унимая напряжение, по щеке, по шее и плечу. Клэри все ждала, когда он вернется к застежке лифчика, однако Джейс завел руку за себе спину… Что задумал?
Вспомнилось предупреждение Изабель: дескать, не забывай предохраняться. Ах вон оно что. Чуть сжавшись, Клэри немного отстранилась:
– Джейс, я пока не…
Сверкнула серебристая вспышка, и руки коснулось нечто холодное. Потом пришла боль. Отодвигаясь и щурясь, Клэри увидела струйку крови на предплечье: от локтя до запястья руку пересекал тонкий надрез.
– Ай! – воскликнула она со смесью удивления и злобы в голосе. – Что ты…
Джейс отскочил от нее – и тут же оказался в середине комнаты, голый по пояс и жутко бледный.
Зажимая рану, Клэри попыталась сесть:
– Джейс, ты что…
Она осеклась, заметив у него в руке кинжал с серебряной рукояткой. Тот самый, который она видела в шкатулке. Клинок был в крови.
Глянув себе на руку, Клэри снова посмотрела на Джейса:
– Не понимаю…
Выронив кинжал, Джейс готов был броситься бежать – как тогда, у бара. Но на сей раз он лишь опустился на пол и уронил голову на руки.
* * *
– Чýдная девочка, – заметила Камилла, когда за Изабель закрылись двери. – Напоминает меня.
Саймон обернулся к вампирессе. Даже в сумраке он прекрасно видел Камиллу: она по-прежнему стояла в кандалах, прикованная цепью к колонне. У дверей оставили стража, но тот либо не слышал пленницу, либо ее слова его не тронули.
Саймон чуть приблизился к ней. Оковы и цепь завораживали. Освященный металл, говорите? Цепь мягко поблескивала на фоне бледной кожи вампирессы, а из-под оков на запястьях сочилась кровь.
– Изабель совсем на вас непохожа.
– Тебе так кажется. – Камилла чуть склонила голову набок. Волосы, хоть и растрепались, очень недурно обрамляли ее лицо. – Ты без ума от своих друзей Охотников. Как сокол – от хозяина, который держит его слепым, на привязи.
– Мои друзья не такие. Нефилимы и нежить – не враги.
– Тебя даже не пускают в их дом, держат снаружи. Ты встанешь на их сторону против своего рода?
– Вы – не мой род. Я не из ваших и я не из их числа. Хотя, пожалуй, встану рядом с ними, не с вами.
– Ты один из нас. – Поерзав, Камилла охнула от боли. – Там, в банке, я забыла кое-что сказать. – Она улыбнулась сквозь боль. – От тебя пахнет человечьей кровью. Ты недавно пил кровь примитивного.
Внутри у Саймона что-то оборвалось.
– Мне…
– …понравилось, правда? – Ее красные губы изогнулись в усмешке. – Первый раз ты сумел утолить голод.
– Ошибаетесь.
– Лжешь, – убежденно возразила вампиресса. – Нефилимы заставляют нас сражаться против нашей природы. Они принимают нас, только если мы притворяемся, перестаем быть охотниками, хищниками. Твои друзья любят тебя не за то, кто ты, а за то, кем ты прикидываешься. Они ради тебя на такие жертвы не пойдут.
– Не знаю, какая ваша печаль, но что сделано – то сделано. Я вас не отпущу, сделка меня не интересует.
– Пока – нет, – мягко ответила Камилла. – Потом заинтересует. Обязательно.
Двери отворились, и страж отступил в сторону. В Святилище вошли Мариза и двое, которых Саймон сразу узнал: Алек, старший сын Лайтвудов, и его любовник Магнус Бейн, маг.
Алек был одет в скромный черный костюм, Магнус, к удивлению Саймона, точно так же, правда, он не забыл добавить к костюму длинный шарф из белого шелка, с кисточками на концах, и белые перчатки. Волосы у мага, как обычно, стояли ежиком, правда, на сей раз не блестели. При виде Магнуса Камилла сразу притихла.
Магнус, впрочем, не заметил ее, он слушал Маризу. Та, довольно неловко, приветствовала новоприбывших, говоря, как мило с их стороны откликнуться столь быстро.
– Мы ожидали вас, самое ранее, завтра.
Алек приглушенно фыркнул. Он вовсе не радовался возвращению. Впрочем, старший сын Лайтвудов мало изменился: те же темные волосы, цепкие синие глаза, – только в позе нет былого напряжения, словно Алек внутренне вырос.
– К счастью, недалеко от Венского оперного театра имеется портал, – ответил Магнус, изящным жестом перебрасывая через плечо кончик шарфа. – Мы поспешили к нему, едва прибыло послание.
– Я все равно не понимаю: при чем здесь мы? – спросил Алек. – Ну, поймали вампира, натворившего делов… почти все они преступники.
У Саймона свело желудок. Он оглянулся посмотреть, не смеется ли Камилла, – нет, вампиресса не сводила пристального взгляда с Магнуса.
Заметив Саймона, Алек резко покраснел. На его бледной коже румянец всегда проступал очень заметно.
– Прости, Саймон, я не тебя имел в виду. Ты – иной.
Сказал бы он то же, увидев, как Саймон кусает четырнадцатилетнюю девочку? Промолчав, он лишь кивнул Алеку.
– Она главный подозреваемый по делу об убийстве трех наших, – сообщила Мариза. – И говорить она будет только с Магнусом Бейном.
– Серьезно? – Алек озадаченно глянул на Камиллу. – Исключительно с Магнусом?
Проследив за взглядом Алека, Магнус впервые прямо посмотрел на Камиллу. Уголки его губ изогнулись в задумчивой улыбке. Между магом и вампирессой словно пробежала искра.
– Да, – подтвердила Мариза. Она просто не могла не заметить, как Магнус смотрит на Камиллу. – Если, конечно, Магнус не возражает.
– Нисколько, – ответил маг, снимая перчатки. – Ради вас я поговорю с Камиллой.
– Камилла? – Вздернув брови, Алек посмотрел на любовника. – Ты ее знаешь? Или… она знает тебя?
– Мы с ней знакомы. – Магнус пожал плечами, совсем легонько, словно бы говоря: ну что тут поделаешь? – Когда-то мы встречались.
