6
Ее разбудил божественный аромат кофе. Наверно, так каждое утро пахнет на небесах, решила Ева и открыла глаза. Спальню наполнял мягкий свет, а на краю кровати сидел Рорк.
Наверно, это и есть рай.
– Подъем, лейтенант.
Она насмешливо фыркнула, приподнялась и потянулась за чашкой кофе в его руках. Рорк поспешил отодвинуться.
– С чего ты взяла, что это тебе?
– Потому что ты – это ты.
– Верно, я это я. – Рорк легким движением смахнул ей от лица волосы и пристально посмотрел в глаза. – В целом ты спала довольно спокойно.
– Ты прав.
Взяв у него из рук чашку, Ева сначала вдохнула аромат и только потом сделала глоток. Лишь после этого позволила себе окончательно проснуться.
Рорк уже оделся, хотя еще и был без пиджака и галстука. Кот игнорировал их обоих – словно комковатое одеяло, растянулся в ногах кровати.
Ева искоса посмотрела на часы. Пять тридцать, как и было обещано. Она не могла сказать, как ему это удалось.
Рорк тем временем не спускал с нее глаз, наблюдая за ней. Наконец Ева стряхнула с себя остатки сна; взгляд приобрел сосредоточенность и фокус.
– Вот теперь ты – это ты.
– Не будь кофе, все человечество ходило бы вперевалку, шаркая ногами, как зомби.
Теперь к ней вернулась быстрота движений, и к тому моменту, когда она была одета, Рорк уже накрыл в столовой завтрак. Ева с подозрением посмотрела на овсянку.
– Это то, что тебе нужно, – сказал он, предвкушая вопрос, и провел пальцем по ямочке на ее подбородке. – Только не строй из себя ребенка по этому поводу.
– Я уже взрослая. Мне казалось, что взрослые люди могут есть то, что им нравится.
– Да, при условии, что их желудки тоже достигли зрелости.
Поскольку спорить с ним – значило терять понапрасну время, которого у них не было, Ева заставила себя съесть несколько ложек каши. Поскольку та была щедро сдобрена яблоками и корицей, она убедила себя, что это жидкий яблочный пирог.
– Я скопировал данные, которые успел собрать, и перебросил их на твой компьютер, – сообщил Рорк. – Но если хочешь, могу предоставить тебе краткий отчет.
– Давай, но только быстро.
– Я откопал два случая страхования жизни на крупные суммы. Очень даже соблазнительные.
Ева густо намазала тост джемом, в надежде на то, что это поможет замаскировать вкус каши.
– У тебя и у остального человечества разные представления о том, что считать соблазнительным.
– Но ведь так было не всегда, – возразил Рорк, невозмутимо поглощая кашу. По всей видимости, он так и воспринимал ее – как овсяную кашу. – Согласен, кто-то готов убить ближнего за гроши, но это явно не по твоей части. У нас имеется пара жертв, которые должны были унаследовать солидные суммы. Кроме того, я бы не стал сбрасывать со счетов такие вещи, как высокие оклады, премии и прочие бонусы. Значительную часть посетителей бара составляли представители среднего и высшего управленческих звеньев, а значит, кто-то стоял над кем-то, кто-то опережал кого-то на служебной лестнице.
Говоря это, Рорк приподнял палец, и кот, который до этого перекатывался по полу, словно этакий пушистый солдат, замер и вытянулся в струнку.
– Сисадмины, офисные работники – они тоже занимают каждый свою ступеньку, – продолжал Рорк. – И, главное, все эти должности предполагают приличные бонусы – я бы сказал, более чем – за вклад в процветание фирмы: привлечение новых клиентов, повышенные по сравнению с планом объемы продаж, удачную рекламную кампанию и так далее. Беда в том, что количество денег на выплату этих бонусов ограничено, и если кому-то причитается премия, то остальным…
– Лишь крепкое рукопожатие.
– Типа того. Или же если ваш коллега опередил вас по части объема продаж или привлечения новых клиентов, то лично вам повышение уже не светит.
– Люди не любят, когда кто-то другой пробивается наверх, к самой изюминке, оставляя их позади.
– К вишенке. Обычно говорят, к вишенке на торте. Изюм кладут в пироги.
– Случается, что кто-то мечтает заполучить разом и изюм, и вишенку, и целый торт. И я бы поостерегся называть это банальной жадностью. Все не так просто. Но как фактор мы не можем закрывать на нее глаза. Амбиции, алчность, зависть – с них начинаются все войны. Вам хочется того, что есть у других, и вы готовы это нечто отнять у них силой? Согласись, что это война. И то, что сказал Саммерсет, лично мне кажется убедительным.
– Война, но только совершенно другая, не стенка на стенку, как раньше, не пуля за пулю, – согласился Рорк. – Нет, теперь это в высшей степени бесчеловечная война. Это все равно что сбросить бомбу с большой высоты или запустить ракету с дальнего расстояния. Или же – так даже точнее – это напоминает холодный расчет биологической войны.
– Так это она и есть – война. Холодная, лишенная каких-либо эмоций. Но чтобы начать войну, чтобы вступить в битву, нужно чего-то хотеть.
– Кто знает, вдруг ему было нужно лишь убийство как таковое. Например, он хотел проверить, сработает ли его метод, а если да, то насколько эффективно.
– Еще один фактор, но, если это так, я бы на его месте заявила о своей причастности к теракту. Мол, я такая умная, такая изобретательная. Вы только посмотрите, чего я достигла! Вместо этого кончаются сутки, а мы еще не слышали ничьих признаний. Мой внутренний голос подсказывает, что все это как-то связано с баром и/или с кем-то, кто в нем находился. Но наш убийца не хотел засвечиваться.
С этими словами Ева встала из-за стола и отошла, чтобы надеть кобуру.
– Еще одна довольно высокая вероятность, если верить процентам. Это удар по корпорации или фирме, чьи работники – регулярные посетители заведения. Если так, то убийца не получил повышения или премии либо был понижен в должности или уволен.
– Такие данные у меня тоже есть – по крайней мере, должны быть на данный момент, потому что я не стал выключать на ночь поисковик. Как только у тебя будут их имена, ты и твоя команда получат дополнительный список подозреваемых.
– Скажем так, интересных для нас лиц.
– Можешь называть их, как тебе угодно. На проверку уйдет около недели – допросить, проанализировать показания.
– Я тем временем сопоставлю их с моими данными. Тот, чье имя всплывет в обоих списках, – первый кандидат на тщательную проверку. Пройдемся по всем, в порядке возрастания вероятности. Придется просить у начальства дополнительную рабсилу для бумажной работы. Уитни собрался сделать официальное заявление, а это значит, что на нас слетятся всякие чокнутые. С другой стороны – кто знает, может, и от них будет польза. Мы тщательно просеем все, что узнаем от добровольных «помощников», вдруг что-нибудь да проклюнется.
Ева на минуту умолкла и надела куртку.
– Хочу взглянуть на данные. Сравнить с тем, что у меня уже есть. Надеюсь откопать что-то новое еще до брифинга.
– Я постараюсь уделить вам с Фини время, – сказал Рорк, кладя ей на плечо руку, и они вместе вышли из комнаты. – Ты сейчас позвонишь Мире и договоришься с ней о встрече.
В Еве тотчас шевельнулось раздражение.
– Я тебе уже пообещала.
– В таком случае я надеюсь, что ты свое обещание сдержишь.
Не успела Ева войти к себе в кабинет, как из рабочей комнаты Рорка появился Саммерсет, как будто в него был встроен радар. Или же у него по всему дому были установлены собственные камеры видеонаблюдения.
Так или иначе, было в этом нечто пугающее.
– У меня есть для вас информация. – С этими словами домоправитель протянул ей диск. – С именами людей, которые доверяют мне. Нельзя, чтобы кто-то узнал, кто они такие.
– Я поняла.
– Некоторая информация никогда не получит официального подтверждения, поскольку исходные папки запечатаны, а может, и уничтожены.
– Здесь предположения или факты? – уточнила Ева, высоко подняв диск.
– Случаи терактов – это факты. Были свидетели, в том числе парень, о котором я рассказывал вчера вечером. Правда, он давно уже не парень. Теперь у вас есть его имя и показания – в том виде, в каком я их получил. Другие – это те, кто так или иначе имел отношение к тому случаю. Все они утверждают, что следствие тогда сумело установить главные компоненты примененного вещества. Основу его составляли лизергиновая кислота и диэтиамид. Обычно их называют…
– ЛСД. Я знаю, что это такое.
– Другие компоненты тоже записаны на этом диске, но, как я уже сказал, подтверждений вы не получите. Есть у меня один знакомый, который на тот момент служил в королевской армии. Правда, я познакомился с ним спустя несколько лет после войны. Так вот, по его словам, после второго случая был задержан подозреваемый и даже взят под стражу. Увы, расследование вскоре прикрыли, а сам теракт объявили несчастным случаем.
– Несчастным случаем?
– Да, такова была официальная версия. Сам подозреваемый был увезен в неизвестное место. Одни поговаривали, что он был казнен. Мой знакомый того же мнения, но проверить, так это или нет, не представляется возможным. Согласно другим слухам, его оставили в живых и заставили заняться разработкой антидота. Более того, были те, кто утверждал, будто военные поручили ему разработку новых веществ.
– Но кто он такой? Его имя известно?
– По самой популярной версии, он – или они – принадлежал к маргинальной экстремистской группировке, члены которой считали, что современное общество нужно уничтожить, а потом построить заново. Они называли это Великой Чисткой. Миру крупно повезло, что группировка была малочисленной. Что не мешало им, однако, взрывать дома и автомобили. Их излюбленной целью были больницы и дети.
– Дети?
– Да, они похищали детей, чтобы потом промыть им мозги. Или, по крайней мере, попытаться это сделать. Потому что, как только Чистка закончится – чистка людей, культуры, технологий, финансов, – эти дети заново заселят и отстроят очищенный мир.
– Почему я никогда об этом не слышала?
– Чистку задокументировали, немного «побелили» и разбавили новыми фактами. Учите историю, лейтенант. Прошлое – лишь пролог к настоящему.
– Черт, – выругалась себе под нос Ева и повернулась к своим демонстрационным доскам. – Может, мы тоже имеем дело с маргинальной группировкой и я веду поиски не в том направлении?
– Скажите, были уже попытки войти в контакт с властями? Заявить о себе?
– В том-то и дело, что нет. Хотя, будь это террористы, они бы с гордостью взяли теракт на себя.
– Согласен. За любым терактом во время Городских войн тотчас следовал звонок в ближайшее полицейское отделение или воинскую часть. Прием, сообщение всегда было одним и тем же: «Узрите Красного Коня».
– Коня? При чем здесь какой-то конь?
– Я что-то такое помню, – встрял в их разговор Рорк. – Вернее, читал об этом. У них не было официального главаря, а сами группы были разбросаны по стране и не имели четкой организации. Что, впрочем, никак не влияло на их боевой пыл. По их мнению, войны и предшествующие им волнения в обществе были знаком конца света. Они же не просто победили его, но и пытались всячески приблизить доступными им методами.
– Великолепно. – Ева сунула диск в карман и задумчиво пригладила волосы. – Не хватало мне только религиозных фанатиков. Кстати, а что с конем?
– Второй всадник апокалипсиса, – пояснил Саммерсет. – «И когда он снял вторую печать, я слышал второе животное, говорящее: иди и смотри».
«И вышел другой конь, на этот раз рыжий, и сидящему на нем дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч».
– Боже милостивый!
– Саммерсет тут ни при чем, – вставил слово Рорк. – Это не он написал.
– Красный или рыжий конь символизирует войну, – добавил Саммерсет. – Неудивительно, что террористы сделали его своим символом, а этот отрывок из «Откровений Иоанна» стал своего рода манифестом, с тем чтобы оправдать массовые убийства ни в чем не повинных людей. – Саммерсет пристально посмотрел на развешанные распечатки. – Не знаю, это то же самое или нет.
– Малоприятная вещь – ждать повторения теракта, но я проработаю и эту версию. Огромное спасибо за информацию.
– Был рад помочь.
С этими словами Саммерсет вышел. Рорк посмотрел ему вслед.
– Похоже, воспоминания не дают ему спать до сих пор. Впрочем, ты это знаешь даже лучше, чем я.
– Это верно. Но меня больше волнует другое. Что, если наш таинственный друг решит повторить попытку? Кстати, этот рыжий конь, он, насколько я понимаю, из Библии?
– Да, из «Откровений Иоанна».
– Надо будет глянуть и на твои данные. Вдруг отыщется еще одна ниточка: личная обида, жадность, «заморочки» на почве религии. Похищенные дети, их у нас точно нет. Но, может, сам преступник из числа похищенных детей? Малыша крадут у родителей, усиленно промывают мозги, он вырастает, и у него возникает желание оседлать рыжего коня. – Ева покачала головой. – Надо будет проработать эту версию.
– Не буду тебе мешать. – Рорк взял ее за плечи, привлек к себе и поцеловал. – Если будет время, зайду к тебе в управление.
Ева подошла к рабочему столу и вывела на экран полученные Рорком данные. Поскольку времени было в обрез, она выделила самое главное и скопировала результаты на домашний и рабочий компьютер.
Пока машина выполняла задание, Ева бегло ознакомилась с диском Саммерсета и сделала собственные пометки. Где-то, размышляла она, наверняка хранится файл с информацией об известных членах культа Красного Коня. Запечатанный, упрятанный глубоко в архив, но наверняка есть.
Как только материалы для брифинга были готовы, Ева загрузила аудиофайл с «Откровением» на компьютер в ее машине. Послушаем по дороге, ради экономии времени.
Захватив с собой все необходимое, она натянула на себя куртку и вышла из кабинета.
* * *
Первоначально она планировала, не заходя к себе в кабинет, прямиком пойти в конференц-зал, чтобы приготовить демонстрационную доску и загрузить в компьютер новые снимки. Но, как назло, заметила в коридоре Надин Фурст. Популярная репортерша 75-го канала, прославленная акула пера, автор многочисленных бестселлеров и самопровозглашенный детектив, явно поджидала ее, заняв позицию у входа в конференц-зал.
В принципе их можно было даже назвать подругами, но в данный момент встреча с Надин и ее зорким глазом и острым ухом лично ей совершенно ни к чему.
Дорогущие ярко-красные шпильки репортерши звонко процокали по полу. Розовая лакированная коробка из кондитерской, которую она захватила с собой, покачивалась в такт ее шагам. Ева задумалась о том, как так получилось, что ее «оглоеды» не вырвали у Надин эту коробку, а взамен не выписали пропуск к ней в кабинет.
Похоже, ей никак не прошмыгнуть незамеченной мимо Надин в конференц-зал, куда даже такая самонадеянная особа, как эта, не посмеет сунуть нос.
Что делать? И Ева шагнула вперед. Цоканье каблуков и раскачивание коробки с выпечкой однозначно говорили о том, что Надин взвинчена и не в силах устоять на одном месте.
– Смотрю, ты сегодня рано, – прокомментировала Ева, когда та зашагала назад.
Зеленые, как у кошки, глаза пылали яростью.
– Ты упорно игнорируешь мои звонки, а Дженкинсон – подумать только, Дженкинсон! – отказался взять у меня три домашних пирожка. Более того, заявил, что я должна ждать в фойе. А ваш представитель по связям с общественностью пытается вешать мне лапшу на уши. Уходит от ответов и отделывается жалкими отговорками. Скажу честно, Даллас, мне казалось, что я заслужила лучшее отношение к себе.
– Я потому не отвечала, что у нас введен режим секретности. Он будет действовать до тех пор, пока не состоится официальная пресс-конференция. – Ева вскинула руку прежде, чем Надин успела что-то возразить. – Моим людям, в том числе и Дженкинсону, сейчас не до пирожков. Что бы ты о себе ни думала, Надин, бывают моменты, когда ты хочешь не хочешь, а должна подождать.
– Если ты не доверяешь мне…
– Дело не в доверии. Дело в моменте и приоритетах. Я могу уделить тебе пять минут, но это самое большее. – С этими словами Ева повернулась к Надин и протянула руку за коробкой с пирожками. Надин с каменным лицом отдала ей коробку. – Иди ко мне в кабинет, я скоро туда приду.
Оставив Надин решать, что ей делать – остаться или уйти, – Ева подошла к рабочему столу Дженкинсона.
– Извини, лейтенант, я не сумел выставить ее из здания…
– Ничего страшного, – ответила Ева, ставя сумку на стол. – Как только появится Пибоди, передай это ей и скажи, чтобы она немедленно начинала готовить конференц-зал к брифингу. Она знает, что делать.
– Понял.
Ева поставила рядом с сумкой коробку с выпечкой:
– А пока ешь. Чует мое сердце, что это дело затянется.
Усталое лицо Дженкинсона просветлело:
– Слушаюсь, сэр.
Подходя к офису, она услышала за спиной топот ног – это голодный народ налетел на бесплатные пирожки.
Надин не стала садиться на неудобный стул для посетителей. Еву она встретила стоя у окна, сложив на груди руки.
– Какая группа несет ответственность за теракт в баре? К расследованию уже подключились государственные антитеррористические организации? Сколько террористов проникло в бар и скольких удалось взять под стражу? Правда ли, что во время теракта использовалось биологическое оружие? По сведениям некоторых источников, жертвы были вынуждены убивать друг друга. Ты можешь подтвердить эту информацию?
Вопросы слетали с губ Надин пулеметной очередью. Опершись бедром о край стола, Ева терпеливо ждала, когда они иссякнут. Увы…
– Ты сейчас профукала несколько минут своей жизни. Я бы на твоем месте закрыла рот и выслушала то, что я могу тебе на данный момент сказать. Или же ты можешь и дальше понапрасну тратить свое драгоценное время.
– Не пори чушь, Даллас.
– Это не чушь. Потому что мертвы более восьмидесяти человек. Их близкие, друзья, соседи находятся в состоянии шока, отказываясь поверить, что это правда. А те несколько, что чудом остались живы, из последних сил цепляются за жизнь и заодно пытаются не сойти с ума.
– Я вчера провела время с несколькими такими семьями и друзьями погибших и своими глазами видела, каково им. Вы же своим молчанием лишь усугубляете их страдания.
– Мне нечего им сказать. Пока. Кстати, с тобой я разговариваю вовсе не потому, что мы подруги. Просто у каждой из нас своя работа, и, черт возьми, мы профессионалы. Ты в этом кабинете лишь потому, что ты лучшая в своем деле и все, что я сейчас тебе скажу, останется между нами. В этом я не сомневаюсь и поэтому не стану брать с тебя никаких клятв. И наша дружба здесь ни при чем. Просто я знаю, что для тебя работа – это больше, чем просто работа, равно как и моя для меня. Так что закрой рот и послушай. Или же я пойду туда, где меня ждут дела.
Надин глубоко вздохнула, пожала плечами, покачала головой и отбросила за плечи длинные светлые волосы. После чего подошла к стулу для посетителей и села.
– Ну хорошо. Я тебя слушаю.
– Я не знаю, что Уитни собрался сказать во время официальной пресс-конференции. У меня не было времени связаться с нашим представителем по связям с общественностью. То, что не является частью заявления, сделанного управлением для широкой публики, должно остаться между нами.
– Согласна. Но я должна записать…
– Никаких записей. Можешь разве что воспользоваться своим мудреным шифром. Но и он лишь для твоих глаз.
– Пытаешься меня запугать? – спросила Надин, вытаскивая блокнот.
– Я еще не сказала ни слова. Итак, мы идентифицировали вещество, распыленное в баре. Это галлюциноген, вызывающий параноидальные состояния и агрессию. Быстродействующий. Вызывает кратковременный эффект, но и его достаточно. Вещество передается воздушно-капельным путем, и, насколько нам известно, его действие ограничено в пространственном отношении.
Например, баром, в котором двери и окна закрыты, зато работает система кондиционирования, которая сама разнесет отраву по всему помещению.
По крайней мере, для Надин не нужно было разжевывать очевидные вещи. Ева сообщила ей все, что могла, но, похоже, этого хватило, чтобы репортерский нюх Надин уже заработал.
– Никто не взял на себя ответственность за теракт, никто не сделал политических заявлений. И поэтому вы считаете, что это дело рук одиночки. Максимум – нескольких человек?
– Это представляется нам наиболее вероятным, – согласилась Ева. – Тем не менее я располагаю информацией из одного источника…
А вот здесь, подумала она, Надин и ее ищейки могут оказаться ей полезны.
И она вкратце поведала ей про Великую Чистку и культ Красного Коня.
– Я только начала расследование под этим углом, – уточнила она, – и хочу дать моим парням задание, чтобы они копнули глубже. Ты тоже можешь этим заняться, но при одном условии: тот, кому ты это поручишь, не должен догадываться, что это как-то связано с расследованием.
– Поняла. Про эту группу я почти ничего не знаю. Помнится, в школе что-то такое проходили по истории, но когда это было! Правда, я впервые слышу про похищение детей. Говоришь, им промывали мозги? И сейчас тоже кого-то похитили?
– Нет, это всего лишь версия, ракурс. Но почерк похож, а значит, есть смысл проверить, так это или нет. Это все, что я могу тебе сказать, к тому же у меня через несколько минут брифинг.
Надин поднялась со стула.
– Мне захочется узнать больше.
– Пока ничего не могу обещать. Поживем – увидим.
– Ты не взяла с меня клятв, я не требую с тебя обещаний. Согласна, это уважение профессионала к профессионалу. Но ты ошибаешься, Даллас. Это еще и дружба.
Цокая каблуками, Надин зашагала к двери, однако остановилась и улыбнулась:
– Не хотела тебе в этом признаваться, но я обиделась на Дженкинсона, когда он отказался от моих пирожков.
– Извини, но этот отказ дался ему нелегко. Ты уж поверь мне.
– Я питаю к нему слабость. У меня к ним всем слабость. Желаю удачи, Даллас, – добавила Надин и, покачиваясь на высоченных шпильках, вышла за дверь.
Ева же воспользовалась оставшейся у нее минуткой, чтобы сделать чашку кофе, которую затем захватила с собой в конференц-зал.
Верная помощница Пибоди уже обновила материалы на демонстрационной доске.
– Я выложу на отдельную доску наших текущих подозреваемых, – доложила она Еве. – Если поместить все на одной доске, трудно разобраться, что к чему.
Иными словами, Пибоди сделала то же самое, что она прошлым вечером у себя дома. Ева кивнула:
– Нам нужна третья доска. У меня появился новый взгляд, и я хотела бы ознакомить с ним, прежде чем передам это дело дальше, Дженкинсону. Скажи, что тебе известно про группировку Красного Коня во время Городских войн?
– Религиозные фанатики, если я правильно помню. Доктрина была основана на весьма специфичной интерпретации «Откровений Иоанна Богослова». Упертые фундаменталисты, они готовились встретить конец света, приближение которого якобы ознаменовали Городские войны. В собственных глазах они были чем-то вроде слуг и последователей Красного Коня, второго из четырех коней Апокалипсиса. Конь этот символизирует собой войну и насилие. Небольшие разобщенные группы устраивали теракты – подбрасывали бомбы, совершали поджоги, ибо видели в них высокую миссию. Кроме того, они похищали детей – не старше восьми лет. По их мнению, до этого возраста детские умы и души еще чисты и в них можно вложить «правильные» мысли. План был таков: когда население планеты будет уничтожено, эти дети унаследуют Землю и заново ее заселят. Это называлось Великой Чисткой.
Ева пристально посмотрела на коллегу:
– Откуда тебе все это известно?
Пибоди с довольным видом полюбовалась собственными ногтями на фоне ярко-красного жакета.
– Проходила по истории в школе.
– Мне казалось, что детишки фри-эйджеров изучали лишь цветочки и травки, пушистых лесных зверушек и учились ткать одеяла.
– И это тоже. Но также и многое другое. Нам рассказывали про войны, другие исторические события, про религиозную нетерпимость. Иными словами, про разные пороки общества. Так мы приобретали знания, расширяли картину мира, после чего были вольны выбирать собственный жизненный путь.
– Понятно. А ты читала это «Откровение»?
– Отрывки. Полно всяких страшилок. – Пибоди передернулась. – У меня после него начались ночные кошмары.
– Ангелы-убийцы, чума, адское пламя, смерть. Не могу взять в толк, зачем все это? Когда мы дойдем до этого места на брифинге, ты расскажешь вместо меня.
– Так это Красный Конь?
– Странно, до сего момента ты не делала скоропалительных выводов. Детективы ведут поиск, а не хватаются за первый попавшийся вывод. И вообще, какое дурацкое название для агрессивной секты. Можно подумать, они просто вышли порезвиться на лужок.
– А если в этом и есть вся фишка?
– Может быть.
– Они убивали семьи, Даллас, больных, стариков, врачей, и забирали с собой детей, если те были не старше восьми лет. Подростки их уже не устраивали. Их они тоже убивали. В нашем с тобой баре никаких детей не было.
– Я объясню возможную связь, а пока давай готовь третью доску. – С этими словами Ева передала Пибоди папку и диск. – Извини, мне нужно несколько минут. А все из-за этой Надин.
Ева села за стол и, достав портативный компьютер, быстро пробежала глазами по основным пунктам брифинга. Через пару минут в зал вошла доктор Мира.
– Знаю, что пришла рано, но хотелось бы посмотреть на… – Взгляд ее упал на доски, и она тотчас умолкла. – Что ж, прогресс налицо.
– Верно, теперь у нас уйма новых имен, лиц, вероятностей и ракурсов. Вот только я бы поостереглась называть это прогрессом.
– Ищите мотивы. Деньги, власть, ревность, месть…
– Такое можно обнаружить сплошь и рядом.
– А если это религиозные фанатики? – спросила Мира с видимым интересом. – Например, культ Красного Коня? В конце Городских войн их вроде бы как уничтожили. Но что, если они вновь подняли голову?
– Маловероятно, но фанатики всегда найдутся.
– Лично я не вижу связи.
– Я поясню.
– Их имя наводило страх из-за так называемой Великой Чистки. У меня были друзья в Европе, где они бесчинствовали сильнее, чем здесь.
– Как только брифинг окончится, я с удовольствием выслушаю твое мнение, – сказала Ева, помня о данном Рорку обещании. – Надеюсь, у тебя найдется для разговора со мной минутка свободного времени.
– Я отменила все запланированные дела, чтобы всецело посвятить себя расследованию.
– В некотором смысле это личное дело…
– Разумеется. – Мира встретилась с ней взглядом. – Я в твоем полном распоряжении.
Это как горькая пилюля, сказала себе Ева. Чем быстрее ее проглотить, тем лучше.
– Тогда предлагаю сделать это сразу после брифинга. Заодно обменяемся информацией.
– Уговорила.
Тем временем в конференц-зал стекался народ – следователи, полицейские в форме, компьютерщики. Вскоре комната уже гудела голосами, как улей.
Ева заняла место у доски и выждала с полминуты, пока все рассядутся.
– Прежде чем вы все выступите с отчетами, я быстро пройдусь по свежим данным. Как видите, мы добавили к нашему списку несколько новых лиц.
Она вкратце рассказала о каждом из двенадцати человек, которых удалось выявить при перекрестном поиске.
– Сейчас я хотела бы добавить сюда еще один фактор. А именно, возможную связь с культом Красного Коня периода Городских войн либо связь с любой маргинальной религиозной и политической группировкой. Пибоди, будь добра, просвети присутствующих на предмет этого культа.
– Здесь, в Нью-Йорке, их почти не было, – заметил Фини, когда Пибоди закончила. – Насколько мне помнится, они взяли на себя лишь пару терактов, и на этом дело закончилось. Тем более здесь им дали отпор. Любой возьмет в руки оружие, когда у вас пытаются похитить ребенка.
– Мой источник подтвердил, что в Европе имели место два случая, приписываемые Красному Коню. Оба произошли в кафе, причем задействовано было то же самое вещество. С теми же результатами, что и в нашем случае. Подчеркиваю, то же самое, – повторила Ева. – Оно было распознано прежде, чем правительство прекратило расследование, закрыло и отправило дело в архив. Более того, единственный подозреваемый, чья личность так и осталась тайной, по всей видимости, пропал. То ли его казнили, то ли заточили в тюрьму, то ли ему была поручена разработка новых образцов химического и биологического оружия – ничего этого мы не знаем.
Ева на минуту умолкла, давая присутствующим возможность обсудить и переварить услышанное.
– Так что связь есть, – продолжила она, когда шум в зале слегка утих. – Но ее нужно выявить. Я склонна доверять психологическому профилю, предложенному доктором Мирой. Вряд ли тут замешана политика или нечто грандиозное. Но тот, кто это совершил, явно имеет отношение к культу Красного Коня, к тому старому прикрытому делу или к первоначальному создателю вещества.
Фини, я бы хотела, чтобы детектив Кэллендер и кто там у тебя главный специалист по таким вещам расследовали возможную связь. Необходимо прошерстить все базы данных. Во время Городских войн информация хранилась из рук вон плохо.
– Даю тебе в пару Никсона, – сказал Фини, повернувшись к Кэллендер.
– Отлично.
– Есть у вас что-то новое, Фини?
– Пока ничего, за что можно было бы уцепиться.
– Бакстер?
– Адам Стюарт. Он у тебя на доске. Его сестра Энн была в числе жертв.
– Сонаследники трастового фонда, – прокомментировала Ева, пробежав глазами свой список. – Она юрист-надомник в «Динамо», он в данный момент безработный и живет не только с процентов, но и с основного капитала.
– Все верно, – поддакнул Бакстер. – Подозрительный тип, что-то явно темнит, иначе с чего бы ему быть таким дерганым? Строит из себя безутешного брата, успокаивает родителей. В общем, мы взяли его на заметку.
– Допросите его, «поджарьте» как следует.
Бакстер назвал еще пару имен, причем одно из них совпало с ее списком.
Следующими докладывали Дженкинсон и Рейнеке. Трое из четверых ими названных значились и в ее списке.
– Поручаю тебе демонстрационную доску, Пибоди. Итак, что мы имеем. Адам Стюарт – брат жертвы, Анны Стюарт. Иван Берковиц – знакомый Шерри Кунц. Льюис Коллуэй – коллега Джозефа Кэттери. Аннализа Берк – супруга Джона Берка. Шон МакБрайд – знакомый Пола Гаррисона. Добавим к нашему списку менеджера бара, Девона Лестера, и еще одного Лестера, его брата Кристофера, химика по образованию.
– Это те, кого следует допросить в первую очередь. Проработайте их. Нет ли у кого-то, пусть даже слабенькой, связи с культом Красного Коня или с тем старым прикрытым расследованием. Тщательно пройдитесь как по финансовой стороне, так и по электронным данным. Мы с Пибоди берем на себя Лестеров.
Раздав задания – кому-то побегать по городу, кому-то порыться в архивах, – Ева назначила новый брифинг на четыре часа.
– Сегодня утром мы сделаем официальное заявление для прессы, – произнес, поднимаясь с места, Уитни. – И ровно в час проведем пресс-конференцию. Я бы хотел, лейтенант, чтобы через час вы встретились с нашим представителем отдела по связям с общественностью.
– Слушаюсь, сэр.
– Выберите себе еще двоих помощников для выявления возможных источников отравляющего вещества.
– Я бы хотела видеть в нашей команде детектива Стронг из отдела по борьбе с распространением незаконных химических препаратов. Если, конечно, она согласится.
– Постарайтесь уговорить ее. Вот увидите, лейтенант, после пресс-конференции вам понадобятся дополнительные силы. Даю вам час.
– Слушаюсь, сэр. А теперь за дело. – Последние слова предназначались ее команде. – Пибоди, свяжись с Девоном Лестером. Пригласи его к нам. Как бы для уточнения кое-каких деталей.
– А что с братом?
– Нет, пока Девон будет дома, его лучше не трогать. Лучше мы пришлем к нему двух суровых копов. Я снова свяжусь с Моррисом и Диким Диком. Плюс хотелось бы еще разок наведаться в кафе. Давай тащи сюда Девона. Мы займемся им, как только я освобожусь. Закончим с ним – займемся братом. После чего съездим в кафе.
– Поняла.
Ева повернулась и направилась к доске.
– Ева! – окликнула ее Мира. – В твоем распоряжении еще целый час. Может, зайдем ко мне в кабинет?
– Но я должна… – Она не договорила. Черт, ведь она обещала Рорку! – Хорошо, буду у тебя через пять минут.
