12

Видимо, я все-таки заснула, и дядя Том уложил меня в постель. Во всяком случае, проснулась я без туфель на ногах, зато вся растрепанная и скомканная. Дяди Тома уже не было, но он оставил записку, в которой написал, что я могу найти его по личному коду мистера Куны. У меня не было причин тревожить его, равно как и охоты видеть кого бы то ни было. Я отослала Марию и Марию, а завтрак съела прямо в постели. У меня вдруг проснулся дикий аппетит — молодой организм требовал свое.

Впервые после посадки я откопала свой дневник. Естественно, я продолжала вести его, но уже не писала, а наговаривала на магнитную пленку. В библиотеке нашего номера есть стационарный магнитофон, а еще раньше, на корабле, мистер Клэнси позволял мне пользоваться диктофоном, с помощью которого он вел вахтенный журнал.

Но у библиотечного магнитофона был существенный недостаток: к нему в любой момент мог сунуться Кларк. В первый же мой поход по магазинам, я увидела в супермаркете «Венус-Мэйш» очень симпатичный крохотный магнитофон всего за десять с половиной кредитов. Я сразу же в него влюбилась, купила и с тех пор постоянно ношу в сумочке. Он легко убирается в кулак и в него можно диктовать незаметно для других.

Я выкопала тетрадь, чтобы посмотреть, не записала ли я ненароком что-нибудь важное о том типе, который разговаривал с Кларком в космопорте.

Ничего такого там не было. Совсем ничего. ЗАТО Я НАШЛА ЗАПИСКУ ОТ КЛАРКА.

"Под, — писал он, — если ты найдешь это письмо, читай его побыстрее: я пишу его двадцатичетырехчасовыми чернилами и надеюсь, что к тому времени уже вернусь, и ты, следовательно, так и не увидишь этого письма.

Герди попала в переплет, и я должен выручить ее. Никто об этом не знает, потому что это исключительно мое дело, и я не хочу, чтобы в него совались другие.

Однако умный игрок подкрепляет свои ставки, если может. Если меня долго не будет, и ты все-таки найдешь письмо, поймай дядю Тома и пусть он поймает мистера Куну.

У Южных Ворот расположен газетный киоск. Надо купить в нем «Мерчант Тудей» и спросить, есть ли у них вечносветки. Потом надо сказать: «Дайте мне две. Там, куда я собираюсь, очень темно».

Вот и все, что я могу рассказать.

Только ты сама не делай ничего, а то все испортишь.

Если все кончится плохо, оставь себе на память обо мне мою коллекцию камней.

Сдачу пересчитай. Лучше всего, на пальцах. КЛАРК."

У меня все поплыло перед глазами. Я никогда не видела завещаний, но последние строчки были именно завещанием, я уверена. Потом я собралась, сосчитала до десяти и обратно, а в конце добавила крепкое словцо, чтобы снять нервное напряжение. Пришло время действовать.

Я сразу же позвонила дяде Тому. В одном я была совершенно согласна с Кларком: Подди не стоит тягаться ни с Космическим Скитальцем Стилуортом, ни с Железным Человеком. Это, скорее, в духе Кларка, а я собиралась заручиться всей возможной помощью. Чтобы выручить Кларка и Герди, я охотно мобилизовала бы пару полков морской пехоты и весь Марсианский Легион.

Так вот, я набрала личный код мистера Председателя, и автоответчик попросил позвонить по другому номеру. Я набрала этот другой номер… и мне ответил голос дяди Тома. Тоже запись. Он не сказал ничего нового, все инструкции такого рода были в записке: дяди не будет весь день, а я ни под каким видом не должна выходить из номера. Еще он добавил, что я не должна пускать в номер никого, кроме тех, кого я знаю лично. Марии и Марии, например.

Когда запись начала прокручиваться по третьему разу, я дам отбой и попыталась дозвониться до мистера Председателя по обычному телефону, через контору Корпорации. Дохлое дело! Нажимая на то, что я — мисс Фрайз, племянница Сенатора Марсианской Республики, я с горем пополам добралась до его секретарши или, может быть, секретарши его личного секретаря.

— К моему глубокому сожалению, мисс Фрайз, — ответила она, — мистера Куна вызвать невозможно.

Тогда я потребовала найти дядю Тома.

— Я очень сожалею, но у меня нет сведений о сенаторе Фрайзе, мисс Фрайз.

Я велела соединить меня с Декстером.

— Мне очень жаль, мисс Фрайз, но мистер Куна-младший находится в инспекционной поездке по заданию мистера Куны-старшего.

Она то ли не могла, то ли не хотела сказать, когда вернется Декстер, не могла или не хотела найти способ связаться с ним. Врала, по-моему. Если бы я владела Всепланетной Корпорацией, я бы поставила дело так, чтобы в любой момент могла связаться с любой шахтой, с любым ранчо, фабрикой или воздушным кораблем, которыми владеет Корпорация. А уж мистер Председатель, надо думать, лучше меня знает, как управлять своим хозяйством.

Я ей так и сказала, призвав на помощь цветистую фразеологию «песчаных крыс» и жителей каналов. Я и не думала, что помню эти словечки. Другими словами, я озверела. Видимо, прав дядя Том: стоит соскрести с меня нордический лак, и на свет явится кровожадная дикарка..

Вы не поверите, но на нее все это подействовало не больше, чем на бандита из песков.

— Мне очень жаль, мисс Фрайз, — повторила она и отключилась.

Мне даже показалось, что мистер Куна держит на телефоне андроида, вроде наших «тик-таков». Живая женщина хоть как-то отреагировала бы на мою непотребщину, пусть даже и не поняла бы половину. Я и сама понимаю далеко не все эти словечки, но знаю, что это далеко не комплименты.

Я даже собралась позвонить Па. Он оплатил бы счет, даже если бы ему пришлось выложить все сбережения. Но до Марса — одиннадцать световых минут, это было написано прямо на диске телефона. А связь через станцию «Гермес» и Луна-Сити совсем уж никуда не годится. Если между вопросом и ответом проходит двадцать две минуты, понадобится целый день, чтобы только рассказать, в чем дело. Правда, плату взимают только за разговор, а не за ожидание.

Ну позвонила бы я ему… а что бы он мог сделать, находясь за триста миллионов километров от нас? Дело кончилось бы тем, что он вконец бы поседел.

Вскоре я успокоилась и сообразила, что в записке Кларка есть какая-то несуразица. Это касалось Герди…

Мы не виделись с нею уже дня два. У нее было неудобное расписание: новеньким крупье достаются не лучшие смены. Но я, кажется, перебросилась с нею парой слов, когда Кларка уже не было, хотя я тогда и подумать не могла, что он вообще не ночевал в отеле.

А дядя Том говорил с Герди как раз перед тем, как мы отправились в коттедж мистера Председателя. Он спросил, не видела ли она Кларка, и она ответила, что не видела.

Получилось так, что мы видели Кларка последними.

Я безо всякого труда связалась с Домом Педро, правда, не с тем, которого встретила в тот вечер, а с Домом Педро этой смены, К этому времени все Домы Педро уже знали, кто такая Подди Фрайз. Это та самая девушка, которую часто видят с мистером Декстером. Он тут же сообщил мне, что смена Герди закончилась полчаса назад и лучше всего позвонить ей в отель, если, конечно, она не пошла по магазинам.

Я уже знала, что в отеле ее нет. Кстати, к этому времени она съехала из «Тангейзера» в гостиницу подешевле. Я оставила на ее автоответчике такую запись, что Герди немедленно свяжется со мной.

Вот и все. Тупик. Звонить было некуда, оставалось только сидеть в номере и ждать дядю Тома, как он мне и приказал.

Что ж, я взяла сумочку, накинула плащ и вышла из номера.

Я успела пройти целых три метра. На моем пути вырос высокий, широкий и мускулистый тип. Я попыталась обойти его, но не тут-то было.

— Не надо, мисс Фрайз, — сказал он. — Ваш дядя приказал никуда вас не выпускать.

Я сунулась в другую сторону и обнаружила, что ноги у него довольно быстрые для такого громилы, а реакция получше моей. Итак, я арестована и сижу в своем номере, словно в узилище, в неволе мрачной, в заточении жестоком. Похоже, дядя Том мне не доверяет.

Я вернулась в номер, закрыла дверь и поразмыслила. Номер был все еще не прибран, грязная посуда от завтрака не убрана. Кое-как преодолев языковый барьер, я втолковала Марии и Марии, что мисс Фрайз крайне неприятно, когда все кому не лень вторгаются в ее комнату и нарушают ее уединение.

Неуклюжий двухэтажный столик-тележка, на котором мне доставили завтрак, все еще стоял у кровати и более всего напоминал город, дочиста разграбленный пиратами.

Я сняла судки с нижней полки, рассовала их, куда возможно, и накрыла столик специальной большой салфеткой — такие применяют, чтобы не оскорблять взоры богатых клиентов видом грязной посуды и объедков.

Потом я взяла трубку внутренней связи и велела немедленно убрать грязную посуду.

Я не очень высокого роста и довольно-таки легкая. Словом, мои сорок девять килограммов и сто пятьдесят сантиметров можно, если постараться, запихать в довольно малый объем. Нижняя полка оказалась темноватой, но можно было потерпеть. Хуже всего, что на ней была лужица соуса, которую я впопыхах не заметила.

Распоряжения дяди Тома (или мистера Куны) выполнялись неукоснительно. Обычно тележку с посудой увозит бой из посудомойки, но на этот раз явились обе Марии и отвезли столик к служебному лифту. Попутно я узнала кое-что интересное, но не слишком удивительное. Одна Мария сказала что-то по-португальски, а вторая ответила на чистейшем орто: «Наверное, в ванне полощется, обормотка ленивая».

Я решила ничего не дарить ей ни к Рождеству, ни ко дню рождения.

Внизу кто-то выкатил меня из лифта и задвинул в угол. Я чуть подождала и выбралась из моего экипажа. Мойщик в грязном переднике так и застыл от удивления. Я сказала «о бригадо», сунула ему два кредита и гордо вышла через служебный вход. Через две минуты я уже садилась в такси.

Сейчас я еду в такси к Южным Воротам и диктую на магнитофон, чтобы не обгрызть себе ногти до локтей. Чувствую я себя прекрасно, хотя и нервничаю немного. Действовать лучше, чем ждать. Ничего страшного со мной не случится, а вот неведение вполне способно свести с ума.

Кассета кончается. Я поставлю новую, а эту отошлю от Южных Ворот дяде Тому. Может быть, стоило оставить записку, но и кассета сойдет. Удачи мне.