Поскольку альтруисты ставят во главу угла не права человека, а потребности коллектива, капитализм они считают злом. Они осуждают частную собственность и получение прибыли как проявления эгоизма. Идеалом альтруистов является социализм, при котором все ресурсы контролируются государством во благо всего общества. Альтруисты кричат, что капитализм порождает неравенство и кастовую систему, при которой кто-то обладает бóльшими правами по сравнению с остальными. Социализм, утверждают альтруисты, стирает различия между людьми и ко всем подходит с одной меркой. Социализм несет людям равенство.

Это и есть ключевой аргумент оппонентов капитализма, аргумент, скажем сразу, неубедительный. Альтруисты поносят как эгоизм, приписывая ему хищничество, так и капитализм, ссылаясь на примеры неравенства, возможного только в деспотических государствах. Например, в некоторых странах знать в свое время могла отнять у крестьян всю их собственность. В Индии неприкасаемого могли казнить за вступление в брак с представителем высшей касты. Альтруисты пытаются уверить нас, что капитализму свойственны именно такие проявления неравенства. Но если правильно понимать смысл равенства, становится понятно, что оно, напротив, только при капитализме и возможно. Не случайно в Декларации независимости записано, что «все люди созданы равными». Тем самым провозглашается принцип равноправия.

В некапиталистических системах вопрос о правах человека не ставится. Там процветает неравенство, а принимаемые законы — однобоки, поскольку учитывают интересы только определенных групп населения. Одним можно грабить и убивать, другим — только быть ограбленными или убитыми. При капитализме подобная ситуация невозможна, так как все граждане равны пред законом. Никто не может безнаказанно применять силу, потому что права любого человека — и бедного, и богатого — одинаково неприкосновенны. И с политической, и с правовой точки зрения при капитализме все граждане равны.

Но альтруистам неинтересны равные права. У них другая цель: все должны быть поставлены в равные условия, и прежде всего у всех должно быть одинаковое материальное положение. Альтруистов возмущает тот факт, что у одного дом больше, чем у другого, и денег тоже больше. Почему все не могут быть одинаково богатыми?

Этот вопрос мог родиться только в больном мозгу коллективиста. Ведь именно коллективисты считают, что всё, включая самих граждан, должно принадлежать обществу, и что если вы богаты, значит, вы обобрали общество. Коллективисты считают, что люди — клетки единого социального организма, в котором происходит межклеточный обмен «питательными веществами» в виде равного количества купюр одного номинала.

Но люди — не клетки. Каждый из нас — самостоятельная личность, обладающая собственной волей, а общество — не рог изобилия, из которого сыплются абстрактные блага. Все блага создаются конкретными людьми, и каждый созидатель имеет на них право, как бы ни был беден его сосед. Если человек имеет право на собственную жизнь и на личное благосостояние, значит, общество должно заботиться не о равенстве доходов, а о равной свободе всех и каждого. Каждый волен зарабатывать, сколько хочет, и защищать свое достояние от любых посягательств. Если у вашего соседа есть то, чего нет у вас, вы не можете претендовать на его собственность. Или, говоря языком денег, если сумма на вашем банковском счете выросла, это не значит, что у кого-то другого она уменьшилась. Если кто-то богаче вас, вы от этого не становитесь беднее. И с юридической точки зрения нежелание делиться своими деньгами не может квалифицироваться как насилие.

Капитализм подвергается массированным нападкам именно по причине важнейшего заложенного в нем принципа — справедливости. Капитализм — система, культивирующая справедливость. Чем вы более талантливы и чем более эффективно вы работаете (судя по сигналам свободного рынка), тем выше ваше вознаграждение. Зарплата генерального директора компании может в 100 раз превышать зарплату скромного вахтера. Но ведь руководитель и делает для процветания компании в 100 раз больше, чем вахтер. Возможно, последнему не хватает денег, но в этом нет никакой несправедливости, поскольку генеральный директор получает пропорционально своему вкладу в успех компании.

Если у хорошего работника выше производительность труда, это не значит, что он перешел дорогу плохому работнику. Если топ-менеджер богатеет, это не значит, что вахтер становится беднее. Напротив, он получает свою зарплату благодаря тому, что руководитель сделал компанию успешной (что вряд ли удалось бы вахтеру). Чем более успешна компания и чем больше зарабатывает директор, тем выше зарплата и у вахтера. Когда товар производится в условиях свободного рынка, от этого выигрывают все. Если в результате деятельности руководителя строятся новые дома или разрабатываются новые лекарства, значит, на рынке будет больше товаров и появятся новые рабочие места. И от этого жизнь каждого, даже самого незаметного вахтера, станет лучше. Если скромный достаток вахтера не позволяет ему купить дом или новое дорогое лекарство, он их не купит. Но это не значит, что у него этот дом или лекарство отняли. Если ему не хватает на что-то денег, это не значит, что понижается уровень его жизни и нарушаются его права. А на рынке появляются новые товары, доступные другим его участникам.

Равенство само по себе не является благом. Если судить по справедливости, к честным людям мы будем относиться совсем иначе, чем к нечестным. Возможно ли равенство между преступником и его невинной жертвой? Благом является не равенство, а равноправие, т.е. равенство всех перед законом. Каждый получает то, что заслуживает. Совершенно очевидно, что одни получают больше денег, чем другие. В чем же несправедливость такого неравенства, если оно не задевает ничьих прав? Гораздо большей несправедливостью была бы ликвидация этого неравенства путем насильственной экспроприации богатств и их перераспределения ради всеобщего равенства.

Капитализм вырос из эгоизма. Но почему-то множество людей поддерживают эту систему (или, точнее, собственную версию этой системы), не желая отказываться от альтруистических бредней. Стыдясь своего права на преследование личных интересов, мы начинаем оправдывать капитализм общественной пользой. Да, мы преследуем личный интерес. Зачем же притворяться, что нас ведет «неведомая рука», указывая путь ко всеобщему процветанию? Допустим, человек открывает обувной магазин. Он делает это, чтобы зарабатывать деньги лично для себя, не так ли? А вот и нет. Оказывается, он старается ради покупателей (у них будет новая обувь!) и наемных работников (ведь теперь у них есть работа!). По мере того как уровень жизни в стране растет, личные мотивы получения прибыли все чаще маскируют рассуждениями о благе общества. Неплохо себя чувствуя при капитализме, мы не устаем повторять, что считаем эгоизм аморальным. Иные додумались до того, что в условиях свободного рынка эгоизм якобы «перевоспитывается», превращаясь в альтруизм!

Подобные «оправдания» капитализма очень распространены. Их можно услышать от представителей самых разных отраслей бизнеса. Стоит обвинить кого-то в погоне за прибылью, и человек, вместо того чтобы отстаивать свое право на труд ради собственного блага, начинает оправдываться и рассказывать, как много хорошего он делает для других. Когда землевладельцы Нью-Йорка предлагали ослабить государственное регулирование земельной ренты, они не говорили, что имеют право назначать такую арендную плату, которую готов платить арендатор. Нет, они ссылались на то, что свободно назначаемая арендная плата поможет бедным «уесть» богатых11. А когда Walmart пристыдили за низкие зарплаты, владельцы этой розничной сети заявили, что работникам зато предоставляется медицинская страховка, а сама компания тратит огромные деньги на благотворительность12.

Поборники капитализма, начиная от Адама Смита и кончая сторонниками экономики предложения, по-прежнему считают альтруистическую этику безусловно правильной. Когда нас обвиняют в эгоизме, мы стыдливо опускаем глаза. Мы соглашаемся, что капитализм и впрямь эгоистичен, но это неизбежное зло. Мы начинам смотреть на капитализм как на машину для производства богатства во имя процветания общества. Если бы социализм был способен завалить рынок товарами, лучшей системы было бы не придумать. Но поскольку социализм на это не способен, приходится мириться с капитализмом, который на сегодняшний день остается самым эффективным инструментом достижения альтруистических целей.

При таком подходе все ставится с ног на голову. Капиталистическая система не смогла бы функционировать, если бы ее участники и в самом деле были альтруистами. Вернемся к нашему владельцу обувного магазина. Его продукция хорошо раскупается по выгодным для него ценам. Но вот приходит альтруист и начинает сетовать на то, что не у всех есть возможность купить обувь, хотя они в ней нуждаются. Он предлагает снизить цену в два раза. «Ах да, чуть не забыл, — говорит он. — Бездомных надо обувать бесплатно. А еще у меня есть друг, который вот уже три месяца сидит без работы. Увольте вашего работника и возьмите на его место моего друга. Что? Ваш работник прекрасно справляется с делом? Его не за что увольнять? Да, но как же мой друг? И, кстати, я знаю одного производителя обуви — продукция у него неважная, да и человек он ненадежный, — но его мамаша прикована к постели, и к тому же он игроман и проиграл кучу денег. Вы уж купите у него партию-другую обуви». И т.д. и т.п. Если пойти на поводу у альтруистов, долго ли протянет хоть одна компания, да и сам капитализм?

Альтруизм противопоказан производству. Процесс производства — это процесс создания товаров, предназначенных для обмена на свободном рынке. Каждый участник этого процесса вносит свою лепту в непрерывный рост благосостояния. Альтруизм же тормозит этот процесс, требуя пожертвовать благосостоянием. Альтруизм отрицает ценность богатства, заставляя производителей удовлетворять потребности тех, кто ничего не создает.

Но разве прибыльный бизнес не приносит пользы владельцам и клиентам? Альтруизм дает на этот вопрос отрицательный ответ. Ведь потребители получают только то, за что заплатили, а работники — только то, что, по мнению работодателя, они заработали. Это сделка, а альтруисты презирают товарно-денежные отношения, — ведь люди получают только то, что заслуживают, и не более того. Альтруисты ценят только бесплатную раздачу незаработанных благ через совершение жертвы и принятие этой жертвы.

А вот как альтруисты рассматривают исторические процессы.

Быстрый рост благосостояния при капитализме вырвал народные массы из феодальной нищеты. Совокупное богатство стран Западной Европы за полтора тысячелетия после Рождества Христова увеличилось всего в четыре раза. Точно такой же рост благосостояния имел место только за последние 45 лет XX в.13 Сегодня на Западе люди принимают как должное уровень жизни, о котором до капитализма нельзя было и мечтать. Эта система изменила нашу жизнь до неузнаваемости, привнеся в нее огромное количество новшеств, таких как электричество, автомобили, прививки от смертельных заболеваний, трансплантация органов, самолеты и смартфоны. Жизнь миллионов людей стала лучше, — а ведь многие из них не появились бы на свет, если бы не рост производительности труда вследствие расцвета капитализма. В Западной Европе в начале XIX в. средняя продолжительность жизни составляла 36 лет, а сейчас люди живут вдвое дольше14. В конце XIX в., когда промышленная революция только набирала обороты, население земного шара не превышало 1 млрд человек. Сегодня нас уже более 7 млрд. Для сравнения: прирост населения планеты за 3000 лет, предшествовавших промышленной революции, сопоставим с этим показателем за следующие 100 лет15.

И после этого так называемые гуманисты смеют утверждать, что капитализм аморален? Но почему? Да потому, что все эти достижения стали возможны вовсе не благодаря подвигам самопожертвования. Все то, что дал нам капитализм, мы получили не благодаря таким людям, как мать Тереза, а благодаря Томасу Эдисону, Генри Форду, Эндрю Карнеги, Корнелиусу Вандербильту, Сэму Уолтону, Стиву Джобсу и многим другим свободно мыслящим созидателям, людям, умеющим извлекать прибыль из своей деятельности. Но сама мысль о том, как много можно сделать, преследуя чисто эгоистические интересы, просто невыносима для альтруистов.

С точки зрения альтруистов, накопление личного богатства — зло по определению. Это зло, и все тут. Каждый заработанный вами доллар, каждая совершенная вами покупка, — абсолютно все, что у вас есть, нужно тем, у кого этого нет. Чем богаче вы становитесь благодаря капитализму, тем выше запросы «нуждающихся» и, следовательно, тем больше вы их «обкрадываете».

Капитализм предоставляет нам свободу осуществлять эгоистическую деятельность, направленную на поддержание жизни. Даже неквалифицированный чернорабочий получает от этого массу преимуществ, потому что свободные рыночные отношения позволяют создавать «умные» машины: достаточно нажать на кнопку или дернуть за рычаг, и человеку не придется самому выполнять сложные и трудоемкие операции.

Более того, капитализм выгоден даже представителям той немногочисленной части населения, которые по причине утраты трудоспособности в других условиях могли бы рассчитывать только на милость ближнего. При капитализме активно развиваются медицинские технологии, способные не просто спасти больного, но и сделать так, чтобы он не остался инвалидом. Капитализм, способствуя росту благосостояния, позволяет нам быть щедрыми к тем, кто не по своей воле утратил трудоспособность.

И все же капитализм выгоден не всем. Есть и такие, кто считает, что они вправе требовать помощи от тех, кто в долгу перед ними. Таким людям всегда будет некомфортно при капитализме. Система, основанная на принципе справедливости, вряд ли станет помогать тем, чьи ожидания завышены и необоснованны.

На вопрос, выгоден ли капитализм, эгоист дает положительный ответ, а альтруист — отрицательный. Тут все зависит от целей и намерений. Для тех, кто привык получать не по заслугам, а по потребностям, капитализм во всех его проявлениях всегда будет невыгоден.

При капитализме альтруистические цели недостижимы. Ведь цель не может противоречить средствам. Цель альтруизма заключается не в том, чтобы вы приносили пользу другим, каждый день вступая с ними в отношения взаимовыгодного обмена, а в том, чтобы вы жертвовали собой ради других. Но поскольку капитализм не признает самоотречения, он не может служить инструментом достижения этой цели.

Система, основанная на соблюдении прав человека, несовместима с необходимостью самопожертвования. До тех пор, пока капитализм выполняет свои функции, в нем нет места альтруизму. И, соответственно, там, где действуют принципы альтруизма, нет места капитализму.

При капитализме любая деятельность с целью извлечения прибыли обогащает не только того, кто эту прибыль получает. Но польза для других — всего лишь следствие, а не цель этой системы. Благо для других не может быть целью бизнеса. Его мотивация иная. Когда предприниматель говорит, что им движет бескорыстное желание помочь другим, он, собственно, никого не обманывает, а просто немного лукавит. Маскируясь под альтруиста, он выставляют напоказ все лицемерие и истинную сущность врагов личного обогащения.

Доказать продуктивность капитализма и человеческой свободы можно лишь одним-единственным способом, и это прекрасно продемонстрировал Хэнк Риарден, герой романа Айн Рэнд «Атлант расправил плечи». Риарден — промышленник и изобретатель. Десять лет он бился над разработкой нового революционного сплава. Наконец он добился успеха и мог бы заработать огромное состояние. Но Вашингтон ставит ему условия. Риарден должен думать о «благе общества», т.е. продавать свой товар по цене, установленной государством, в количествах, определяемых государством и только тем клиентам, на которых укажет государство. Риарден не сдается и подает в суд. Обвинитель, пытаясь вытянуть из Риардена слова раскаяния, спрашивает, согласен ли он со сложившимся представлением о нем как о человеке социально безответственном, не заботящемся о благе ближних и работающем только ради личного обогащения. Риарден с вызовом отвечает:

— Я работаю исключительно ради прибыли, которую получаю, продавая свой товар людям, которые хотят и могут его купить. Я произвожу его не для их пользы и не в ущерб себе, и они покупают его не ради моей выгоды и не в ущерб себе. Я не жертвую своими интересами, и люди не приносят свои интересы в жертву мне. Мы действуем как равные, при взаимном согласии и к взаимной выгоде. Я горжусь каждым центом, заработанным мною таким способом. <…> Я мог бы сказать, что сделал для своих ближних больше, чем вы могли бы себе вообразить, но не стану, потому что делаю добро людям не для оправдания своего права на существование. И не считаю добро, сделанное окружающими, разрешением на захват моей собственности или разрушение моей жизни16[10].

Мы должны отстаивать свои права, как и нравственные принципы. Нам незачем извиняться за то, что в их основе лежит эгоизм. Быть свободным человеком, а не рабом, — величайшее благо. Обладать таким правом — значит быть целью, а не средством для достижения целей тех, кто взывает к нашему чувству долга. Это наши права, и никто не смеет попирать их, в какие бы одежды наши противники ни рядили свои догмы о самопожертвовании.

Мы все стоим перед очень простым выбором: либо эгоизм и свобода, либо альтруизм и рабство.

ГЛАВА 6