32. НОВЫЙ АЛАДДИН

Джон Пендлтон почти все приготовил к отбытию. Но ему еще надо было написать два письма — одно Поллианне, а другое миссис Чилтон. Эти письма отданы были Сьюзан, его домоправительнице, с поручением передать их сразу же, как только они уедут в Бостон. Но Джимми об этих письмах он ничего не сказал.

Когда они уже приближались к Бостону, Джон Пендлтон обратился к Джимми:

— Я хотел бы сделать тебе два предложения. Во-первых, чтобы мы ничего не говорили миссис Кэрью до завтрашнего дня. А во-вторых, позволь мне быть твоим полномочным представителем, а сам постарайся куда-нибудь отлучиться часов ну… до четырех.

— Я очень даже этому рад. Потому что я и не знаю, как бы я начал.

Во исполнение своего обещания Джимми не появлялся на Федеративной авеню до четырех часов. Он не сразу заставил себя подняться по ступенькам и позвонить. Он сам удивился тому, как спокойно миссис Кэрью с ним разговаривала и какой душевный такт смогла проявить при столь невероятных обстоятельствах. Конечно, вначале были и слезы, и восклицания. Даже Пендлтону-старшему однажды пришлось достать из кармана платок. А потом все пошло спокойно, хотя глаза миссис Кэрью светились нежностью, а оба Пендлтона были несколько перевозбуждены.

— Вы правы, Джейми не надо говорить… Конечно, и я иду на жертвы. Мне придется звать тебя Джимми, что, впрочем, тебе больше идет. И я рада буду представлять тебя в свете как своего племянника.

— Однако же, тетя Руфь, я… — но Джон Пендлтон вдруг сделал ему знак замолчать. В комнату в это время входили Джейми и Сейди Дин.

— Тетя Руфь! — повторил удивленно Джейми.

Миссис Кэрью и Джимми не знали теперь, как выйти из положения.

— Теперь он имеет право так называть твою тетю. Я собирался тебе вскоре все сказать. Вот слушай. Только что тетя Руфь сделала меня самым счастливым человеком на свете, приняв мое предложение. И если Джимми зовет меня дядей Джоном, то почему бы ему и миссис Кэрью не называть тетей Руфью?

Сразу миссис Кэрью оказалась центром всеобщего внимания. Опасности удалось избежать. Только Джимми потихоньку шепнул на ухо Джейми:

— Ну что, негодник? Не удалось тебе от меня отделаться. Ты теперь наш родственник.

В разгар всех восторгов и поздравлений Джейми взглянул на Сейди Дин и воскликнул:

— Я хочу тоже объявить им!

И вот начались новые восторги и поздравления. Настал черед и Джимми сказать свое слово:

— Жаль, что здесь не присутствует сегодня известная вам особа, в противном случае я бы тоже принимал поздравления.

— Одну минуточку, Джимми! Я сегодня хочу исполнить роль Аладдина и зажечь свою волшебную лампу. Миссис Кэрью, я прошу у вас позволения позвать сюда Мэри, — проговорил Джон Пендлтон.

— Да, конечно… — На лице миссис Кэрью отобразилось недоумение.

Мэри вскоре появилась в дверях комнаты.

— Мне показалось, что я слышал в прихожей голос Поллианны.

— Да, сэр, она здесь.

— Так просим ее сюда!

— Поллианна, к нам! — подхватил дружный хор. Джимми, изумленный, встал со своего места.

— Дело в том, — стал объяснять Джон Пендлтон, — что я позволил себе написать Поллианне письмо с приглашением ее сюда. Другое письмо я послал миссис Чилтон, объясняя, что девочка переутомлена и нуждается в отдыхе. Я не был, однако, уверен, что она отпустит Поллианну. Но вот, свершилось!

Она вошла сияющая, но немного смущенная.

— Поллианна! — бросился к ней Джимми и подхватил ее на руки.

— Джимми, зачем же при всех? — запротестовала она.

— Я бы поцеловал тебя и в центре Вашингтона. Посмотри на эти лица, и ты поймешь, что тебе не о чем беспокоиться.

В одном углу у окна сидели рядом Джейми и Сейди Дин, в другом — миссис Кэрью и Джон Пендлтон.

Поллианна улыбнулась так благосклонно, что Джимми снова поцеловал ее.

— Тетя Полли теперь все знает, Джимми. Ей пришлось помучиться из-за меня, но зато сейчас она рада. А уж как я рада, Джимми, ты даже не можешь себе вообразить.

— Пусть благословит тебя Бог, мое счастье, моя любовь! — повторял Джимми, целуя ее.

— Да, и тебя! — говорила она, доверчивым взглядом обводя всех, кто собрался в этот счастливый день в большом доме на Федеративной авеню.