29. ДЖИММИ И ДЖОН

Поздно вечером под воскресенье молодой человек с красивыми чертами лица решительной походкой вышел из здания вокзала в Белдингсвиле. Воскресным утром кто-то из жителей городка вновь видел этого молодого человека. Той же решительной походкой он прошел по пустынным улицам и добрался до холма, на котором располагалось поместье Харрингтон. Увидев знакомую копну льняных волос, пропавшую за дверями летнего домика, он, не найдя нужным позвонить или позвать сторожа, вошел в приоткрытые ворота и встретился лицом к лицу с той, у которой были льняные волосы.

— Джимми? Почему ты здесь? Откуда? Какими судьбами? — недоуменно расспрашивала его Поллианна.

— Из Бостона. Вчера вечером. Мне надо поговорить с тобой, Поллианна!

— Со мной? — Поллианне с трудом удавалось скрыть, в каком восторге она была сейчас от Джимми, такого большого, сильного и такого близкого ей.

— Да, ты понимаешь, что я узнал… Впрочем, я все скажу. Прежде я мог отстраниться, а теперь ни за что. В данном случае я не поступил бы непорядочно. Он не то, что Джейми, он сильный, крепкий, как и я. Пусть он победит, но победит в честной борьбе со мной. Потому что у меня тоже есть некоторые права.

Поллианна пристально смотрела на него:

— Джимми Бин Пендлтон, опомнись! Что ты такое говоришь?

— Я думаю, ты сама знаешь. Очень жаль, что я узнал все не от тебя, а от Джейми.

— Что ты узнал от Джейми?

— Вчера… Началось с того, что он сказал мне о своей победе. Он ведь получил первую премию…

— Да, это я знаю! Как это замечательно. Быть лучшим среди стольких… И три тысячи долларов! Я ему вчера послала поздравительное письмо. Когда я увидела знакомую фамилию, а потом поняла, что это Джейми, я даже забыла посмотреть, нет ли меня в списках. Меня там и не оказалось, но это неважно, я страшно радуюсь за Джейми. — Ей все же не удалось скрыть досаду по поводу своего поражения.

Джимми, однако, это не слишком волновало.

— Да, я рад за него и все такое. Но потом я еще кое о чем с ним беседовал. Представь себе, я до вчерашнего вечера был уверен, что он любит тебя и тебе он тоже дорог.

— Ты думал, что у нас с Джейми любовь? Да ты что! Он любит Сейди Дин, и с самого начала он любил только ее. Джейми часто мне о ней говорит. Она тоже смогла его полюбить, это не просто жалость.

— А я был уверен. И я устранился только потому, что нечестно состязаться с калекой.

Поллианна была в совершенном недоумении.

— Понимаешь, — продолжал Джейми, — полноценный человек не может состязаться с гандикапом. Это закон чести. Я отошел в сторону, хотя один Бог знает, чего это мне стоило. И вот я выясняю, что между вами ничего нет. Однако тут же я выясняю и нечто еще. Что другой претендует на твою руку.

— Кто?

— Джейми сказал, что это Джон Пендлтон. Так вот он не калека. И я даю ему возможность. Если ты любишь его…

Поллианна смотрела на Джимми изумленным взглядом:

— Джон Пендлтон? Что ты такое говоришь? При чем здесь я?

Джимми просиял от радости и протянул руки навстречу девушке:

— Так, значит, это все вздор! Конечно же! Я уже все вижу по твоим глазам.

Но Поллианна внезапно изменилась в лице:

— Джимми, расскажи, что ты об этом слышал?

— Какая разница? Главное, что ты не любишь его! То есть любишь как достойного хорошего человека — и все. Это все выдумки нашего беллетриста. Я бы и не поверил ему, если бы не то, что твоя мать…

В ответ Поллианна глухо застонала и закрыла лицо руками. Джимми приблизился к ней, стал гладить и обнимать за плечи:

— Поллианна, девочка, ты разбиваешь мне сердце! Ты ведь любишь меня. Почему ты не хочешь в этом признаться?

— Джимми, а ты думаешь, что он любит меня по-настоящему? — спросила она с придыханием.

Джимми помотал головой:

— Не думаю. А впрочем, я ведь не знаю. Откуда мне знать? Главное то, что ты не любишь его. Ты свободна, и это дает мне надежду. — Он взял ее за руку и попытался обнять. — Можешь пока не давать мне согласия, но только не отталкивай меня сразу.

— Нет, нет, Джимми, я не должна. Я не могу! — Своими маленькими руками она старалась оттолкнуть от себя Джимми.

— Так что же, ты хочешь выйти за него замуж?

— О, нет… А может быть, да! Наверно, так нужно, — слабо пробормотала она.

— Поллианна!

— Не надо, не смотри на меня так, Джимми!

— Поллианна! Ты разбиваешь мне сердце!

— Да, я, может быть, разобью оба наших сердца. Но нельзя, чтобы сердце этого человека было еще раз разбито.

Джимми поднял голову. Глаза у него пылали. С победным криком он заключил Поллианну в объятья и прижал ее к своей груди.

— Вот теперь я знаю, что ты любишь меня. Ты сказала, что разобьешь и свое сердце. Неужели ты думаешь, что я теперь хоть кому-то тебя уступлю? Поллианна, скажи мне теперь прямо, что ты меня любишь. Вот теперь!

Поллианна какое-то время стояла перед ним молча.

— Я люблю тебя, Джимми, ты для меня дороже всех на свете. Но даже с тобой я не буду счастлива, если я… Я сначала должна знать, что я свободна.

— Но кто же тебя неволит, скажи!

— Джимми, надо мной тяготеет прошлое. Женщина разбила сердце Пендлтона, и это была моя мать. Он пережил многие годы одинокой, безрадостной жизни. Если за все это он ищет утешения во мне, как я могу ответить отказом? Почему ты не хочешь понять?

Джимми, однако, не хотел понимать, как ни горячо спорила и убеждала его Поллианна. Она была так взволнована, что Джимми приходилось ее успокаивать.

— Джимми, дорогой, нам надо подождать. Вот все, что я пока могу тебе сказать. Скорее всего он не любит меня. Но тем не менее это надо проверить. Давай подождем, пока все выяснится. Ведь мы можем подождать?

И как ни противилось все его существо, ему пришлось дать согласие:

— Хорошо, моя девочка, пусть будет по-твоему… Но, кажется, такого еще нигде не бывало, чтобы мужчина ждал, пока любимая им и любящая девушка будет выяснять, хочет ли другой человек взять ее в жены.

— Но человек, полюбивший дочь как повторение ее матери, — это ведь тоже такая редкость!

— Хорошо, моя девочка. Пусть будет по-твоему. Я уезжаю назад в Бостон. Но я оставляю тебя не потому, что я чем-то недоволен. Я оставляю тебя, чтобы убедиться, что ты любишь меня на самом деле! — И он жестом как будто бы отпустил ее на свободу.