Глава 5. Подтягивание на ушах

С этого дня у меня практически не осталось свободного времени на занятия магией. Все было подчинено тренировкам и обучению.

Отдать должное отцу: он прекрасно осознавал, с какими трудностями я столкнусь. Даже больше, чем умная мама. Вот почему для начала он дал мне теорию поединков. Сюда входили правила; их я запомнил с первого раза.

На поединок не разрешалось вызывать младшего по категории. К первой категории относились учащиеся двух младших классов. Ко второй — с третьего по пятый класс. Шестой и седьмой классы входили в третью категорию. А вот вызов младшим старшего разрешался. Неофициально такие эскапады даже приветствовались как доказательство личной храбрости. Сам поединок в ходе образования полагался чем-то вроде контрольной.

В ходе поединка запрещалось пускать в ход стихийную магию, ориентированную на непосредственное причинение физического вреда противнику. Разрешались броски, уходы, уклоны, перекаты и прыжки, совершаемые с помощью телемагии. Однако воздействие ею на соперника находилось под запретом.

Разрешались удары всеми лапами, но не хвостом. Когти и зубы также подпадали под запрет. Мысленно я признал обоснованность этого пункта: очень уж грозным оружием выглядели те и другие, а чешуя, несмотря на солидную видимость, давала весьма скромную защиту даже для взрослых драконов.

Победа присуждалась как за нокаут (то есть невозможность продолжать поединок), так и за удержание. Но отец тут же оговорил, что с моими физическим данными мне даже не стоит пытаться работать на удержание: если я попытаюсь это сделать, то раскроюсь, тут-то меня и сделают.

Как вызов, так и ответ на него являли собой ритуалы, которые пришлось выучить. Я с трудом сдержал улыбку, узнав, что к судье надлежит обращаться «Ваша честь». Кстати, присутствие судьи на поединке было обязательным. Другое дело, что эту должность обычно занимал ученик, у которого категория была выше, чем у любого из участников.

По окончании теоретического курса начались практические занятия. Мой отец был хорошим сержантом. Он гонял меня так, как сержант должен гонять новобранца, однако наотрез отказался обучать меня телемагическим приемам. На мое удивленное «Почему?» последовало жесткое «Запрещено». Но с каждой тренировкой недовольство отца росло. Наконец, я решился спросить напрямую:

— Почему ты так хмур? Я недостаточно стараюсь?

— Ты хорошо стараешься.

— Я плохо знаю теорию?

— Ты ее знаешь отлично.

— Так что же идет не так?

— Проблема в твоем теле. Оно не может стать сильным и быстрым сразу. На это потребуется время, а его как раз нет.

Не понять было бы трудно. Мне предстоит еще долго быть самым маленьким по весу и по росту в классе. Оказаться битым очень не хотелось: такое авторитета не добавит, а именно его рост я поставил одной из целей. И вообще битье не связано с приятными ощущениями, поскольку мазохистом я сроду не был.

Выход подсказал сам отец. Одним утром он заявил:

— Все, дальше я тебе не нужен. Наращивать силу и скорость ты можешь сам.

Мне же только того и надо было. С того дня и по конец лета я запланировал занятия всеми приемами. Прикидываясь, что тренируюсь в прыжках и перекатах, я упорно воздействовал на себя малыми усилиями телемагии.

После первых же двух дней я понял всю правоту изречения Брюса Ли: «Я не опасаюсь противника, изучившего тысячу приемов. Я опасаюсь противника, тысячу раз повторившего один прием». И начал оттачивать только перекаты: направо, налево, еще раз направо, еще раз налево… Дозировка усилия (это как раз было самым трудным). Перекат налево и чуть вперед. То же самое, но чуть назад. А теперь направо.

Дело шло плохо, и не только потому, что оно было незнакомым. К концу каждой тренировки я ощущал себя прилично истощенным — и это при том, что в ход пока что шла чистая телемагия. А если что-то другое применю, то свалюсь очень скоро. Следовательно, затягивать поединок, когда он случится, никоим образом нельзя. А как его завершить? Лежа по вечерам на своей подстилке, я мысленно прикидывал варианты.

Стихийная магия и притом не ориентированная непосредственно на вред? Какая? Кипяток отпадает. Огненный шар тем более. Ледяные заклинания? Нет уж. Впрочем, ведь лед не обязательно кидать. Можно бросить под лапы. Образовать лужицу под ногами у соперника и тут же ее заморозить.

Я мысленно отметил этот вариант как приемлемый и продолжил оценку.

Что еще можно сделать, чтобы соперник поскользнулся? Ниндзя бросали с этой целью горсть шариков под ноги. Правда, такого оружия у меня не только нет, но и быть не должно, поскольку ни карманов, и сумок не имею. А создать? Вообще говоря, магия земли такое может. Конечно, зависит от грунта. Вроде подходящий вариант.

Что еще? Ну, уж если речь идет о спотыкании, то магией земли можно создать… полосу зыбучего песка; это стандартное заклинание, первый курс университета. Правда, не факт, что относится к разрешенным. Каменная стеночка тоже может помочь: если невысокую сделать, то это поспособствует неровности шага.

Магия воздуха отпадает: это непосредственное воздействие. Да и энергоемкость громадная: «Вихрь Шантура» будет мне не по способностям еще лет десять — если вообще когда-то будет. Магия электричества отпадает полностью: это чистое палево, драконы ее не знают.

Таким образом, можно поставить две задачи: узнать о разрешенности магии земли и прикинуть энергоемкость. Для решения первой нужен маг земли. Причем выходить на него только самостоятельно, незачем наводить родителей на нехорошие мысли. Или… не выходить вообще? Пожалуй, это даже лучше, не то этот самый маг сможет спросить: «Откуда ты, дракончик, знаешь о заклинаниях магии земли?» Попробовать вариант с шариками все же стоит, но приберечь на самый крайний случай. Если, конечно, он мне вообще под силу.

А вот финт со льдом под ногами стоит опробования прямо завтра. Не особо надежный вариант: все же когти помогают удержаться на льду. Пожалуй, это тот самый случай, когда пробовать надо на себе.

И с утра я принялся прикидывать. Первое, что выяснилось: да, это заклинание мне по силам. Но использовать его дважды в одном поединке нереально: исчерпаюсь практически до дна. Второе обстоятельство было менее утешительным: прыжок вперед тормозится с помощью льда, но лишь на долю секунды, пока когти не создадут опору. Использовать такое вряд ли возможно, у меня недостаточно быстрая реакция. Возрастное ограничение. Запомним.

Третий обнаруженный мной факт играл в мою пользу. Боковые прыжки и перекаты, а также удары двумя (или больше) лапами осуществляют с частичной опорой на хвост. Но на нем-то когтей нет! В этой ситуации противник МОЖЕТ потерять равновесие, чем и надо воспользоваться. Осталось лишь придумать, как это сделать. Опробовать в тот же день заклинания школы земли не получилось. Для такого требовалось полное восстановление. Ладно, отложим на завтрашнее утро.

Во время вечернего анализа в голову постучалась мысль: а как, собственно, воспользоваться тем, что соперник поскользнулся? Отец бы наверняка не затруднился: точный удар передней лапой в слабое место — и нокаут. Но у меня-то эффект от удара много меньше: и сила не та, и вес тоже. Можно надеяться на этом закончить поединок, но рассчитывать на такое глупо. Значит, что-то еще. Придумать тактику… но к этому моменту мысли уже путались.

С утра и со свежими силами удалось чем на ледяную поверхностьполучить шарики. Правда, тут же выяснилось, что энергии на это идет больше, чем на ледяную поверхность, на которой можно поскользнуться. А главное: и эффективность шариков оказалась значимо меньше. Они не очень-то хотели кататься по земляной поверхности. К тому же вспомнилось, что ниндзя кидались ими в помещениях с гладким полом. Не факт, что такое в школе найдется. Пришлось помахать ручкой мечте. Заклинание с каменной стенкой я по размышлении и вовсе не стал пробовать, решив сначала прояснить эту возможность по приходе в школу. Все же оно явно подходит под непосредственное воздействие.

Остаток дня ушел на отработку перекатов с одновременным ударом по ноге воображаемого противника. Отец меня им учил, я всего лишь добавил быстроты телемагией. А вот вечером мне предстояла мозговая работа. Я даже тренировку закончил пораньше, чтобы сохранить как можно большую ясность в мыслях.

По правилам, поединок заканчивается, когда один из бойцов не в состоянии продолжать. Почему не в состоянии? Нокаут — это раз. Травма, несовместимая с боем — два. Реально ли нокаутировать оппонента одним ударом? Примем пессимистический прогноз. Нанести травму? Отец утверждает, что с моими данными — вещь невозможная, и нет оснований ему не доверять. Значит? Что-то надо добавить к удару. Первое, что приходит в голову: усилить удар телемагией. Точнее, увеличить резкость удара. Реально? Да. Насколько полезно? Неизвестно. Будь у меня соперник того же возраста и физической силы — тогда определенно да. А поскольку это не так… туман беспросветный. И риск получить перелом своей же лапы вдобавок. Усиление себя магией жизни? Тоже возможно, но конструкт, каков бы он ни был, долговечным не будет. Хорошо, если часов двенадцать, но после его наложения (если вообще смогу такое проделать) я сам те же часы буду восстанавливаться. Не катит. Удар самой магией жизни? Трудно, но выполнимо; однако как раз этого делать нельзя. Спалюсь быстрее спички. А если одновременно физический удар и магия жизни? Движение лапы замаскирует магическое воздействие. Эффект припишут моей великой мощи. Подозрения будут? Да, будут, если драконы вообще знают о существовании магии жизни. Кстати, те, кто контактировал с человеческими магами, могут знать. Но таких наверняка мало, а уж среди школьников их точно нет. Выходит, доказать что-либо решительно невозможно. Следовательно, в оставшиеся дни (а их не так и много) выделить сколько-то времени на отработку этой связки. Кстати, очень неплохо бы прикинуть, сколько энергии потребует этакий вариант.

На следующий день выяснилось: связка возможна. И не такое уж запредельное количество энергии.

Весь остаток каникул я, не пытаясь изобрести что-то новое, оттачивал уже известное. Оценить качество собственной работы было трудно. Утешало хорошо знакомое по студенческим временам ощущение: да, возможно, я не лучшим образом готов к экзамену. Но это мой потолок, выше не прыгнуть.

Великий день настал. Школа! Мой Другой радовался, гордился и ждал необыкновенных ощущений. Мои собственные ожидания были много менее радужными.

Помещение имело вид пещеры с многочисленными отделениями. Размеры вызывали уважение: таких я на драконьей территории еще не видел. Каждый класс имел свою комнату, и точное расположение надо было запомнить.

Из всех учеников лишь я был полностью белочешуйным. Сначала это вызывало лишь удивление у одноклассников. Потом эта эмоция перейдет в презрение, но небольшой запас времени все же имелся, и необходимо использовать его как можно более полно.

Первая неделя, как и предполагалось, была достаточно бестолковой. Первоклашки (а себя я к ним не относил) лишь приучались к школьной работе. Мне же очень хотелось попасть зрителем на настоящий поединок — и это удалось.

Ритуалы я знал и ничего нового в них не увидел. Но что было и вправду новым: судья. Уже потом я узнал ее имя: Рриса: то есть это была драконочка. Не столько крупная, сколько длиннолапая; в результате она казалась ростом даже выше мамы. А еще важнее: она училась в седьмом классе, а судила поединок третьеклассников. Чешуя у нее была совершенно взрослого оттенка: насыщенный цвет индиго. По моему представлению, она судила справедливо и со знанием дела. Во всяком случае, все намеки на запрещенные приемы пресекались мгновенно выкриками вроде: «Опасный удар! Когти убрать!»

Первым делом я присмотрелся к бойцам. Один из них с длинными конечностями, для него предпочтителен бой на дистанции. Не особо широкий в кости. Второй малорослый крепыш, этот полезет в ближний бой. Весьма возможно, нокаутер. Что-то они покажут в технике и тактике?

Судя по быстроте ударов и защиты от них, телемагия использовалась. И скорость реакции у поединщиков была побыстрее моей. Все же третьеклассники… Еще я подумал, что некоторые приемы и связки явно наработаны. То есть имеются или уроки физкультуры, или что-то вроде курсов. Скорее даже первое. Поединки суть необходимая часть образования, это я помнил.

Засечь длительность раунда и отдыха, разумеется, было трудновато. Зато я отчетливо мог представить тактику. Длиннолапый прекрасно умел держать соперника на дистанции, регулярно проводя не особо сильные (с виду) удары. Впрочем, малыш грамотно действовал в защите. Неоднократно он пытался проскочить в ближний бой, но каждый раз соперник тактически переигрывал. И все же мне подумалось, что физически крепыш выносливее. А еще показалось, что он держит козырного валета в рукаве.

Ну да, Длинная Рука уже явно устал. Он запаздывает — чуть — чуть! — реагировать, однако физические преимущества все же позволяют ему держать защиту. Но долго это не продлится.

Ну так и есть! Коротышка пробил точно и резко в угол нижней челюсти. Нокдаун? Соперник «поплыл» не более, чем на секунду, но и этого хватило на захват с удержанием.

Еще одна деталь бросилась в глаза. Абсолютное большинство зрителей просто «болело» с ревом, прыжками и размахиванием хвостами, но были и такие, кто весьма и весьма пристально вглядывались. Ценители? Нет, скорее знатоки. Вот они будут в дальнейшем самыми опасными. И почему-то на поединке не присутствовали взрослые драконы.

Учеба началась. Часть предметов были ожидаемыми: арифметика, магия, история, и был еще один, именовавшийся Заветы Предков — что-то вроде конституции. С первой проблем почти что не было: уровень здешних учеников был куда слабее, чем самых слабых земных первоклашек. До десяти считали все. До двадцати — большинство. До ста — единицы. Сложение с вычитанием и рядом не стояли, и в коридоре не курили. Мое умение считать до тысячи вызвало небольшой приступ уважения среди однокашников, который, впрочем, быстро прошел. Наставник же, узнав об этом, перестал меня вызывать на уроках.

Драконья память все же куда лучше человеческой. Считать эта мелкота научилась, по земным понятиям, очень быстро: через пару недель до сотни считали решительно все, а половина учеников уже к тысяче подбиралась. Как я понял, после этого рубежа предстояло обучаться сложению.

Куда больший интерес вызвали занятия магией. Я ожидал углубленного занятия теорией, включающей и телемагию, и стихийные разделы. Как бы не так! Теории было… можно считать, что не было. Практические занятия по телемагии — это да. Все было ориентировано на «как», а не на «почему».

Поднятие мелких предметов. Здесь затруднений у меня не было. В подобных упражнениях я опережал сверстников. Наставник требовал отточенности в применении телемагии вплоть до автоматизма.

Данный этап длился довольно долго: с пару месяцев. Как раз на нем меня и поджидала неприятная, хотя и предвиденная неожиданность. Случилось это во время перемены. Сюрприз представлял собой троих второклассников. Это я знал точно: видел, как они выходили из соответствующего помещения. Двое было помельче и держались чуть сзади. Тот, кто шел первым, судя по гребню, был лидером.

— Что за белый головастик?

Само по себе словосочетание «белый головастик» было двойным оскорблением. Это означало «дважды маленький».

— Меня зовут Стурр, а тебя как?

Содержание этой фразы было вполне мирным. Интонация — нет. Но не представиться кандидат в альфа — самцы не мог.

— Я Киррин, а старшим нужно дорогу уступать, мелочь.

Небольшой толчок в корпус. Не сильный, но оскорбительный. Мне хватит. Драться не хочется, но уступать никоим образом нельзя.

— Должен ли я считать, что ты вызываешь меня на поединок, Киррин?

Несмотря на полную официальность сказанного, вся троица разразилась хохотом. Отсмеявшись, самый — главный — петух — в — этом — курятнике выдал:

— Разрешаю тебе так думать, малявка.

— Как вызванный я имею право на выбор судьи. Я выбираю Ррису.

Впервые я заметил в славной тройке некий намек на расхождения во мнениях. Левый подпевала тихо, но внятно процедил: «Грамотный». Прозвучало это даже с некоторым уважением. Великий вождь второго класса бросил:

— Выбор неудачный. Она тебя жалеть не будет. Как и я, впрочем. Тупых надо учить.

— Это мой выбор, а не твой. И я с тобой согласен: тупых надо учить…

Ржач.

— … вот почему я тоже не буду тебя жалеть.

В разговор вступил правый помощник:

— А я-то думал, ты и вправду дурак. Ты, оказывается, еще глупее.

Громкость веселья удвоилась. Я терпеливо ждал его окончания. И дождался:

— Идем к Ррисе.

Ее (будущая) честь развлекалась щебетанием с подругами. Обращаться к ней надлежало именно мне, и я это сделал по всем правилам:

— Меня зовут Стурр, и я был вызван на поединок Киррином. Прошу вас быть судьей в этом поединке, Рриса.

Если бы она уже согласилась быть судьей, то обращаться надлежало бы «Ваша честь» и никак иначе. Но согласия пока что не было. Вместо этого драконочка сделалась на сто двадцать процентов официальным лицом.

— В каком классе ты учишься, Стурр?

— В первом.

Моего будущего противника не просили представиться: видимо, он уже обрел известность.

— Я согласна быть судьей в этом поединке.

Я учтиво опустил гребень:

— Благодарю, Ваша честь.

К полному моему удивлению последовало:

— Как судья запрещаю проведение этого поединка вплоть до зимних каникул.

Слабым утешением было то, что и Киррин явно ничего не понял. Рриса же продолжала:

— Согласно правилам, в течение первой половины обучения в первом классе поединки могут состояться лишь между первоклассниками.

А ведь отец мне не говорил об этом пункте правил. Забыл, что ли? Не очень верится: у драконов память превосходная. Скорее, просто не знал. Видимо, это положение применяется редко. Но оно в мою пользу. Я буду тренироваться; теперь у меня есть на это не только время, но и официальная возможность. Телемагию мы ведь уже начали изучать.

А еще один положительный фактор состоит в том, что согласно правилам, с момента вызова на поединок и до его начала противники обязаны не общаться друг с другом: ни словом, ни делом. Значит, не надо ждать мелких пакостей в спину.

Разумеется, по прибытии домой я тут же обо все рассказал родным. Реакция была очень разнообразной.

Отец ничего не сказал, но взгляд его означал: «Я это предвидел и предупреждал». Но беспокойства в нем не было. Лишь позднее я понял, что сработала привычка сержанта: подчиненные не должны догадываться, что командир встревожен.

Мама подумала то же самое, но скрыть чувства не могла или не захотела.

Саррод был хорошим братом. Он буркнул:

— Поединок будет трудным, но ты… значит… держись как следует. Умеешь ведь, я знаю. Ну а если что надо, так спрашивай. Расскажу и покажу.

Сестричка ласково коснулась моего бока хвостом и доверительно сообщила:

— Знаешь, я верю, что все будет хорошо. Сама не знаю, почему, но верю.

Выходит, что до окончания зимних каникул надо научиться не то, что стоять — подтягиваться на ушах.