8
Первый удар настиг Эмили в день венчания Джейн и Эдмунда Стоунвилля.
Еще на церковном дворе Сьюзен Говард успела шепотом сообщить подругам удивительную новость. Два дня назад миссис Рэйвенси пришла к викарию Кастлтону с просьбой уведомить попечительский совет о том, что она покидает торнвудский пансион и уезжает в Лондон.
– И что же она собирается там делать? – миссис Пейтон огляделась по сторонам, но дамы вокруг точно так же перешептывались в ожидании начала церемонии. Судя по их взволнованным лицам, они болтали о том же самом. Да и джентльмены, собравшиеся в дальнем углу двора, кажется, тоже переговаривались куда более оживленно, чем обычно.
– Мне утром рассказала об этом Джемайма, а ей – миссис Кастлтон. Наша благонравная директриса заявила викарию, что благодаря покровительству одного джентльмена у нее будет прекрасный дом в Лондоне, собственный экипаж и все, чего она только может пожелать! Викария едва не хватил удар, когда он понял, что миссис Рэйвенси вовсе не собирается замуж за этого джентльмена – сперва-то он подумал именно так!
– Поразительное бесстыдство! – ахнула Дафна, сама, впрочем, не считавшая обязательным хранить верность мужу.
– Она казалась такой доброй, так заботилась о своих ученицах… Что-то теперь будет с пансионом? – Сьюзен обескураженно покачала головой, завитые перья на ее серой шляпке мягко заколыхались.
Эмили до сих пор не могла произнести ни слова, а через несколько мгновений поняла, что перестала даже дышать. Надо сделать вдох. Надо заставить сердце биться ровнее. Подруги не должны заметить, насколько ее эмоции отличаются от простого удивления. Это не Уильям купил для Агнесс дом, нет-нет, это кто-то другой. Так будет думать леди Гренвилл, так она обязана думать. Иначе свадьба Джейн будет испорчена ее истерикой.
– Как мы могли предположить, что миссис Рэйвенси, с ее-то красотой, захочет провести всю жизнь в этом унылом городке? – фыркнула миссис Пейтон.
Дафна уже два месяца жила в Лондоне вместе со своим супругом и приезжала в Торнвуд всего три или четыре раза, навестить подруг и отдохнуть от общества мужа. Джордж Пейтон расстался почти со всем своим состоянием и вынужден был принять помощь друзей, устроивших его в одну из колоний. На островах Джордж, неожиданно и запоздало, проявил таланты финансиста и так успешно управлял чужим капиталом, что по возвращении ему предложили место в Министерстве финансов. В будущем Пейтон надеялся стать помощником министра и никогда не слышать напоминаний о своем неумении вести собственные дела.
Если миссис Пейтон, привыкшая вести свободный образ жизни в отсутствие мужа, и была огорчена тем, что Джордж не собирается возвращаться в колонии, на долгое проявление недовольства у нее не хватило времени – другой повод для волнения занял все ее мысли. Весной на свет должен был появиться еще один Пейтон, и Дафна горько оплакивала утрату своей прелестной фигуры и невозможность появляться в свете теперь, когда она могла позволить себе новые туалеты.
Поместье Пейтонов и их лондонский дом все еще сдавались, благодаря чему Джордж выплатил почти все долги и мог смотреть в будущее с уверенностью обеспеченного человека. Пока супруги поселились в особняке старшей сестры миссис Пейтон и собирались провести там столько времени, сколько позволят мистер и миссис Хэмилтон. Неудивительно, что Торнвуд утратил всякую привлекательность для Дафны, и ее возмущение поведением миссис Рэйвенси объяснялось скорее завистью к дерзости этой женщины, нежели соображениями морали.
Гости наконец-то начали заходить в церковь, и Эмили поторопилась опередить подруг, насколько ей позволяла хромота, но все же услышала, как за ее спиной обмениваются последними репликами Даффи и Сьюзен.
– Бедняжке миссис Логан, должно быть, очень неловко, ведь это она представила вдову своего племянника местному обществу, – молодая миссис Говард, как и ее подруги, тепло относилась к добродушной пожилой даме, сохранявшей остроту ума и жизнелюбие.
– Удивительно, как это миссис Рэйвенси могла найти себе покровителя, ведь она почти не уезжала отсюда на протяжении последних двух лет! – недоумевала миссис Пейтон. – По соседству с Торнвудом нет ни одного джентльмена, способного приобрести особняк в Лондоне для своей любовницы!
– Только бы им не оказался Ричард! – пробормотала Сьюзен. Ричард Соммерсвиль был ее детской любовью, и одно время девушка даже ждала от него предложения руки и сердца, но потом, к радости друзей, сумела преодолеть свою влюбленность и отдала сердце куда более надежному человеку, добряку Генри Говарду.
На это Дафна ничего не ответила – и в ее жизни был период влюбленности в Соммерсвиля, такого же легкомысленного, как она сама. Только Эмили и Джейн было известно об их романе, а также и о том, как тяжело переживала Даффи разрыв с Соммерсвилем.
«Они даже не подумали об Уильяме! – мрачно усмехнулась про себя Эмили, усаживаясь рядом с супругом. – Разве кто-то может заподозрить лорда Гренвилла в том, что он изменил памяти своей покойной жены? Как будто его нынешней жены не существует вовсе!»
Видение высокой светловолосой мисс Соммерсвиль, прелестной в свадебном туалете, заставило умолкнуть и гул голосов, и шепот мыслей всех собравшихся. Эмили охотно поддалась общему настрою и через несколько мгновений уже со слезами радости наблюдала за церемонией.
Мистер Несбитт выглядел по-настоящему гордым отцом, а Ричард Соммерсвиль улыбался и лукаво поглядывал на юных леди, явно завидовавших будущей миссис Стоунвилль. Излечил ли Ричард свое сердце, нет ли, сейчас он казался вполне довольным жизнью. Его сестра наконец-то выходит замуж, и ему не нужно заботиться о ее приданом и выслушивать упреки в том, что он проиграл родительское наследство. Обо всем позаботился мистер Несбитт, а дальше справляться с решительным характером Джейн придется ее мужу. Как тут не испытывать облегчение?
Мистер Эдмунд Стоунвилль казался более взволнованным, чем его невеста, но это-то как раз никого не удивило. Всем было известно, с каким самообладанием Джейн способна переносить самые тяжкие испытания, по сравнению с которыми венчание не представляло собой ничего из ряда вон выходящего.
При выходе из церкви Ричард пошутил, заявив, что его сестра могла бы открыть курсы для женихов по умению держаться перед алтарем, в то время как Эдмунду следует заняться невестами – ему хорошо известно, как надо краснеть и смущаться. В шутках в подобном стиле Соммерсвиль продолжал упражняться и дальше, во время празднества, за что Эмили была ему очень благодарна. Она была уверена, что на самом деле Ричарду, как и ей самой, будет не хватать общества Джейн, которая должна теперь посвящать большую часть времени своему мужу. Пусть даже брат и сестра часто ссорились в прошлом, эти ссоры стали частью их жизни, и эта часть теперь будет отнята у Ричарда.
Все время, пока продолжался праздник, Эмили старалась веселиться, и это ей вполне удалось. Она не отказывала себе в удовольствии съесть несколько кусочков свадебного торта, полюбовалась на танец новобрачных и сама протанцевала два танца – один с лордом Гренвиллом, другой со своим неизменным партнером, Генри Говардом. Генри был привязан к жене своего кузена и испытывал глубокую к ней благодарность за помощь в сердечных делах.
Во время танца с Генри леди Гренвилл заметила в толпе танцующих незнакомца, чье стремление выглядеть элегантно показалось ей чрезмерным. Каштановые волосы молодого джентльмена были явно завиты, тонкие щегольские усики придавали его немного вытянутому лицу глуповатый вид, впрочем, вполне возможно, они лишь подчеркивали и без того очевидный факт. Джентльмен танцевал со Сьюзен, не переставая о чем-то говорить даже в те моменты, когда партнеры отдалялись друг от друга.
– Ты знаком с джентльменом, который танцует с твой женой? – с удивлением спросила Эмили. – Этот синий цвет слишком яркий для Торнвуда! Еще ни один наш сосед не являлся на свадьбу в васильковом фраке!
– Его представили нам полчаса назад, и он сразу же наговорил Сьюзен десяток нелепых комплиментов, – улыбнулся Генри. – Его зовут Чарльз Риддл, и ему не посчастливилось оказаться племянником суперинтендента Миллза.
– Я бы, скорее, посочувствовала Миллзу, – возразила его собеседница. – Этот юноша ведет себя почти так же развязно, как покойный мистер Ходжкинс!
– Что ж, если он будет слишком долго любезничать с моей женой, его ждет та же участь, что и Ходжкинса! – с притворной свирепостью в голосе ответил Говард.
Эмили фыркнула, но продолжить разговор им не удалось – танец закончился. Позже, когда она сидела у чайного стола и старалась найти ободряющие слова для миссис Логан, искренне огорченной скандальным побегом Агнесс Рэйвенси, всезнающая миссис Блэквелл рассказала то, что ей было известно о мистере Риддле.
– Как я слышала от самой миссис Миллз, этого беспутного юношу сослали в Торнвуд из-за его дурного поведения. Он едва не женился на какой-то актрисе или певичке, проиграл на скачках изумруды своей сестры и подрался с констеблем, который пытался урезонить его, когда мистер Риддл распевал непотребные куплеты под окном одной благонравной юной леди.
– Он явно понравится мистеру Соммерсвилю, у них немало общего, – кисло заметила миссис Пауэлл. – Должно быть, репутация этой леди пострадала из-за бесчинств мистера Риддла.
Эмили удивилась – судя по виду и манерам юноши, его проступки должны были быть куда более безобидными, а то, о чем рассказала миссис Блэквелл, требовало некоторой сообразительности.
Миссис Блэквелл не могла ничего добавить к своей истории, кроме того, что Чарльз Риддл пробудет в Торнвуде до тех пор, пока о его скандальных проступках не перестанут говорить в обществе, где вращались его родители, и перешла к обсуждению бесстыдного поведения директрисы пансиона для девушек.
Леди Гренвилл заметила, как вновь приуныла миссис Логан, и шепотом предложила старушке пойти посмотреть на выставленные в холле свадебные подарки Джейн и Эдмунда. Ей и самой невыносимо было выслушивать болтовню достойных леди, высказывавших предположения о том, кто же ждет миссис Рэйвенси в Лондоне.
– Я до сих пор не могу поверить, что Агнесс могла не только поступить подобным образом – тут-то я ее не осуждаю, – но зачем ей было насмехаться над чувствами викария? Миссис Логан продолжала свои сетования, пока леди Гренвилл делала вид, что разглядывает некрасивую китайскую вазу – подарок леди Уитмен. Мать Эмили не сочла возможным приехать на свадьбу Джейн после того, как мисс Соммерсвиль сперва запятнала свое имя признанием в незаконном происхождении, а затем вышла замуж за коммерсанта. Эмили задавалась вопросом – знает ли ее мать о том, что женихом Джейн стал давний поклонник Луизы, и не в этом ли кроется истинная причина отсутствия лорда и леди Уитмен? Так или иначе, это было к лучшему – решительная дама могла позволить себе какую-нибудь обидную реплику в адрес жениха или невесты.
– Как и вы, я не могу представить себе ее мотивы, – ответила, наконец, леди Гренвилл, понимая, что старушка ожидает ответа. – Возможно, ханжеские взгляды викария надоели ей, пока она занимала пост директрисы пансиона, и ее поступок можно рассматривать как маленькую месть за его придирки.
– Может быть и так, – миссис Логан тяжко вздохнула. – Миссис Пауэлл теперь очень холодна со мной, ведь через меня она тоже может считаться родственницей Агнесс.
Тетушка Розалин некогда тоже сбежала с любовником, но при этом она еще и была замужем, так что, Эмили могла себе представить недовольство миссис Логан, навряд ли оно было меньше гнева и возмущения леди Уитмен.
– Она как будто считает, что мне было известно о том, что затевает Агнесс! – продолжала жаловаться старая дама. – Хотя на самом деле мы почти не виделись с тех пор, как я поселилась вместе с мисс Соммерсвиль в этом доме.
– Мы все полагали, что вы очень близки с миссис Рэйвенси, вы принимали такое участие в ее судьбе… – Эмили знала, почему продолжает обсуждать эту неприятную для нее тему – в глубине души она надеялась узнать у миссис Логан что-то, что оправдает в ее глазах лорда Гренвилла. Либо, наоборот, подтвердит его вину.
– Это так, дорогая, но мы не были закадычными подругами, – слабо улыбнулась миссис Логан. – Мы и встретились-то впервые незадолго до того, как миссис Пауэлл пригласила меня в Торнвуд, и я уговорила Агнесс поехать вместе со мной.
– В самом деле? – Эмили в который раз поразилась тому, как легко эта милая старушка находит себе друзей среди людей намного моложе ее. – Я полагала, вы знали миссис Рэйвенси еще в те годы, когда она не была вдовой вашего племянника.
– Племянника моего мужа, – напомнила старушка. – Покойный мистер Логан не очень-то жаловал покойного мистера Рэйвенси, так что наши семьи не общались. Много позже я решила подбодрить бедняжку и не была разочарована – Агнесс показалась мне такой милой, я очень привязалась к ней…
– Как и многие в Торнвуде и соседних поместьях, – заметила леди Гренвилл.
Продолжить обсуждение проступка миссис Рэйвенси дамам не удалось – в холле откуда-то появился мистер Риддл.
– О, милые дамы, вы тоже упорхнули из этой адской суеты в тихое пристанище? – весело спросил молодой человек, бесцеремонно вмешиваясь в чужой разговор.
– Вы называете «адской суетой» свадебное торжество, сэр? – самым серьезным тоном уточнила Эмили.
– Нет-нет, вы меня не так поняли! – поспешил исправиться мистер Риддл. – Я имел в виду, в бальной зале слишком душно… и шумно… Все это очень утомительно для чувствительной натуры.
Видимо, под чувствительной натурой он подразумевал себя, и обе леди с трудом удержались, чтобы не рассмеяться.
– Полагаю, в таком случае вам лучше было бы воздержаться от посещения балов и других увеселений подобного рода, – миссис Логан с материнской заботой взирала на забавного джентльмена.
– Ох, я опять выразился неловко! – с сожалением в голосе воскликнул Риддл. – Бал очарователен, и здешнее общество вызывает у меня самое горячее желание задержаться в Торнвуде, но, понимаете ли… В какой-то момент начинаешь уставать от музыки, смеха, мельтешения танцующих пар…
– В вашем возрасте, пожалуй, рановато уставать от танцев, мистер… – миссис Логан сделала многозначительную паузу.
– Прошу вас простить мне и этот промах! – опомнился молодой джентльмен. – Мы ведь не были представлены друг другу! Меня зовут Чарльз Риддл, я приехал погостить к своему дядюшке. Вы ведь знаете моего дядю, суперинтендента Миллза?
Обеим дамам ничего не оставалось, как назвать себя и сознаться, что суперинтендент Миллз им хорошо знаком.
Имя леди Гренвилл вызвало новый всплеск восторгов мистера Риддла.
– О, миледи! Я так много слышал о вас от своего дяди! В прошлом вы несколько раз очень помогли ему в раскрытии ужасных и необычных преступлений, и он просто в восхищении от вашего ума и наблюдательности!
«Что-то я в этом сомневаюсь, – усмехнулась про себя Эмили. – Миллз был больше возмущен моим вмешательством в его дела, нежели благодарен за помощь. Хотя, пожалуй, иногда он выражал свою признательность весьма недвусмысленно, особенно прошлым летом, когда нам удалось найти убийц бедняжек мисс Вернон и Бет Флинн».
– Мне очень лестно слышать это, мистер Риддл, – леди Гренвилл и не предполагала, что под конец праздника ее ожидает такое развлечение. – Ваш дядя так любезен!
– Кто бы ни был любезен на его месте, встретившись со столь редким сочетанием ума и очарования! – похоже, комплиментов у мистера Риддла хватило не только для Сьюзен и еще двоих или троих леди, с которыми он успел потанцевать.
– Поверьте, в нашем кругу это не такая уж и редкость, – миссис Логан веселилась не меньше, чем ее молодая подруга. – Вы еще слишком мало пробыли в Торнвуде, чтобы убедиться в этом.
– Вы бесконечно правы! И я надеюсь исправить это упущение, проведя в вашем милом городке не менее семи недель или даже полных два месяца!
– Что ж, тогда мы с вами вскоре увидимся вновь на зимнем балу у кого-нибудь из наших соседей. – Леди Гренвилл чувствовала, что должна поскорее отделаться от этого глупца, иначе расхохочется ему в лицо. – А теперь, с вашего позволения, мы вернемся в этот адский вертеп, или как вы там назвали бальную залу?
– Искренне надеюсь на будущие встречи, миледи! Я наслышан о красотах Гренвилл-парка и мечтал бы побывать там, если только мое искреннее желание обрести друзей в Торнвуде не кажется вам чрезмерной дерзостью! – напоследок изрек мистер Риддл.
На самом деле, именно так и казалось Эмили, но она тут же подумала о том, как раздосадован будет лорд Гренвилл, вынужденный принимать в своем доме подобную личность, и охотно пригласила мистера Риддла приезжать в любой день на чай запросто, как к старым друзьям.
Не слушая многословных благодарностей джентльмена, леди Гренвилл и миссис Логан прошли в бальную залу. К их радости, Риддл не пошел следом за ними, позволив дамам от души посмеяться над его напыщенными манерами и неуклюжими любезностями, когда они добрались до сидящих на диване возле окна Сьюзен и миссис Пейтон.
– Его можно принять за родного сына суперинтендента Миллза, – рассказывала Эмили. – Пожалуй, Миллз умнее, но его племянник, определенно, опережает его по части манер и умения одеваться.
– А мне он понравился, – неожиданно заявила Сьюзен. – Я пригласила его на чай во вторник. Уверена, у него в запасе множество историй о лондонских скандалах и его собственных приключениях.
Одним из несомненных достоинств замужества миссис Говард почитала тот факт, что почтенные матроны больше не пытались уберечь ее от обсуждения пикантных и скандальных историй.
– Мне он тоже показался весьма милым и галантным юношей, – прибавила Дафна. – Как жаль, что придется вернуться в Лондон с Джорджем!
Миссис Пейтон в ее особенном состоянии уже и вовсе не полагалось появляться на людях, но не могла же она пропустить венчание Джейн! К тому же среди гостей было не так уж много чужаков, а ближайшие соседи и друзья привыкли к легкомыслию Даффи.
– Я тоже пригласила его, – вынуждена была сознаться Эмили. – Сама не знаю почему.
– Потому, что мы всегда стремимся к новым знакомствам, даже если они нас разочаровывают, – улыбнулась миссис Логан. – В таком небольшом обществе, как это, не стоит пренебрегать возможностью расширить привычный круг.
Сьюзен и Дафна закивали, соглашаясь с мудростью старой дамы, а Эмили подумала, что ее помыслы более корыстны – ей хотелось раздосадовать Уильяма и повеселить тетушку Розалин, которая непременно вставит мистера Риддла в какой-нибудь из своих романов. Кстати, леди Боффарт уже начала скучать – торнвудское общество перестало поставлять ей сюжеты для новых книг, да и от английской зимы она успела отвыкнуть за долгие годы, проведенные под южным небом. Ее племянница чувствовала, что тетушка только и ждет свадьбы Джейн, чтобы задать леди Гренвилл вопрос относительно ее будущего. А это значит, что уже завтра или послезавтра тетка вновь заведет разговор об отъезде из Гренвилл-парка вместе с Эмили и маленькой Люси.
«Если бы я могла знать наверняка, что это не Уильям перевез в Лондон Агнесс Рэйвенси! – думала молодая женщина, пока Джейн и Эдмунд провожали гостей – самые близкие подруги новобрачной собирались уехать в последнюю очередь. – Но ведь остается еще та женщина с ребенком! Скажет ли он правду, если я просто спрошу его?»
Наконец, подруги расцеловали миссис Стоунвилль, не скрывавшую уже своей усталости, потребовали у мистера Стоунвилля обещания не прятать жену от друзей и заняли места в своих экипажах.
Леди Боффарт, кажется, задремала или же утомилась настолько, что у нее не было сил на болтовню. Неторопливое обсуждение с племянницей гостей, их туалетов, танцев и шуток можно отложить и на завтра. Лорд Гренвилл был, по обыкновению, молчалив, и Эмили некоторое время просто прислушивалась к его размеренному дыханию. До Гренвилл-парка оставалось не более мили, когда она не выдержала:
– Уильям, ты слышал о том, что Агнесс бросила пансион и уехала в Лондон?
– Разумеется, слышал. С самого утра все только и твердили об этом, как будто отъезд миссис Рэйвенси более значимое событие, нежели сегодняшнее венчание. На месте молодоженов я был бы задет.
И вопрос, и ответ прозвучали нарочито небрежно, остаток пути леди Гренвилл думала о том, насколько искренен был Уильям, и знает ли он о делах миссис Рэйвенси больше, чем кто-либо другой.