26

Эмили не рассказала своей семье и даже Джейн о том, что в записке лорда Гренвилла так удивило ее. В своей спальне она снова развернула лист бумаги и перечитала написанное.

«Дорогая Эмили! Я не привык обращаться к тебе так и рискую удивить тебя, да и я сам удивлен тем, какие слова соскальзывают с моего пера. Можно было бы счесть их последствием горя и растерянности, не оставляющих меня уже второй день, но это не так. По меньшей мере, не совсем так. Ты и Лори так дороги мне, что я, как и большинство мужчин, не могу выразить это словами! Впрочем, писать мне немного легче, чем говорить, и я воспользуюсь тем, что Ричард пишет письмо сестре, и у меня есть еще несколько минут до того, как наш неутомимый посланник направится в обратный путь.

Я говорил о том, что вы невыразимо дороги мне, и тем больнее мне думать, что ты считаешь меня повинным в том, что Лоренса похитили! Могу поклясться, что если и есть женщина, которая страдала из-за любви ко мне, то мне об этом ничего не известно!»

Здесь Эмили позволила себе насмешливо фыркнуть. Уж одну-то такую женщину она знала! Но все же эти строки не оставили ее равнодушной, как бы она ни досадовала на слепоту и упрямство лорда Гренвилла.

«До встречи с твоей сестрой у меня не было романов с кем-либо, да даже и несерьезным флиртом я почти не могу похвастаться, в молодости я был очень застенчив. Я бы назвал Луизу единственной женщиной в моей жизни, если бы не почувствовал однажды, что это утверждение стало неверным… Нам будет нужно поговорить о многом, и мне придется просить у тебя прощения, но сперва нужно разыскать Лори. Я понимаю, что ты и твои родители, и наши друзья – все надеялись, что после того, как я прочту записку похитительницы, я тотчас назову ее имя, и поиски завершатся очень быстро. Что, если это какая-то сумасшедшая, вообразившая, будто из-за меня ее постигли какие-то несчастья? Ты ведь помнишь, как вела себя Кэтрин Рис-Джонс, по непонятной причине возненавидевшая своего брата…

Увы, после прочтения записки я ничем не смог помочь в поисках и согласен с лордом Мернейтом – это письмо могло быть лишь способом запутать нас, отвлечь от кого-то другого. Не думаю, что у меня есть враги, я не занимаюсь ни политикой, ни торговлей, ничем, что могло бы оказаться помехой для чьих-либо интересов. Мне пришло в голову, что это мог быть кто-то, издавна ненавидящий мою семью. Ты не была знакома с моим отцом, но, должно быть, слышала о его суровом, непреклонном характере. Кто-то мог затаить злобу, или же, учитывая, сколько лет отца уже нет на этом свете, может статься, мстить решил кто-то из детей этого человека. Я не знаю, Эмили, догадок может быть сколько угодно, и каждая из них равно далека от истины! Ричард и Мернейт поддерживают меня, и я признателен им за помощь, но у меня нет даже сил удивляться преображению бестолкового мистера Риддла в проницательного сыщика. Уверен, ты знаешь об этом куда больше меня, и в другое время я захотел бы услышать, в какую таинственную историю ты опять вмешалась. Но сейчас меня заботит только наш сын. Уже два дня он в руках каких-то негодяев, и я схожу с ума от злости и жалости, когда думаю – накормлен ли он, хорошо ли с ним обращаются… Знаю, что и ты чувствуешь то же самое, и прошу тебя поручить леди Уитмен заботам твоей сестры и тетки и поскорее приехать в Лондон. Вдвоем нам будет легче переносить ожидание и, кто знает, может быть, твой цепкий ум и мои воспоминания о семейных делах помогут понять, кто же обошелся с нами так жестоко. В сравнении с исчезновением Лоренса мошенничество с состоянием бабушки кажется дурной шуткой, но еще прежде кто-то так же отвратительно обошелся с твоей семьей, подстроив телеграмму о гибели Кэролайн. Мернейт рассказал мне о том, что выяснил об этой телеграмме – должно быть, чтобы отвлечь меня, и в надежде, что я сообщу ему что-то важное для поиска негодяя. Неужели это и в самом деле один и тот же человек? Доводы Мернейта убеждают нас с Ричардом в этом, ведь нельзя же иметь сразу нескольких жестоких и изобретательных врагов, одновременно решивших осуществить месть! О, если бы только мы нашли его, я не задумываясь свернул бы ему шею, жалея, что нельзя убить его снова и снова! И твой отец, твоя мать и ты сама не стали бы осуждать меня за это!»

– Не стали бы, а помогли бы держать негодяя! – прошипела Эмили, сворачивая письмо – в последних строчках Уильям писал, что вернулся Ричард и требует заканчивать послание, иначе лакей доберется до поместья Уильяма поздней ночью.

Неожиданным для нее оказалось не только содержание письма, но и его тон. Уильям почти никогда не выражал свои мысли с такой страстью, и, скорее всего, его теперешняя манера показывала, как изменился ее супруг. Говорить о том, что в его жизни занимает место другая женщина – и тут же приглашать Эмили приехать! И обещать попросить прощения!

Означает ли это, что его роман с миссис Рэйвенси окончен? Почему? Такой кошмар, как похищение сына, должно быть, приводит к изменениям в мыслях родителей, то, что казалось важным, бледнеет и превращается в досадную помеху. Эмили и сама почувствовала это. Еще вчера утром она ужасалась, узнав, что ее старый друг доктор Вуд оказался воплощением зла, и жаждала справедливости, а сейчас ей не было никакого дела до того, как поступит лорд Мернейт вместе со своим дядей и всей лондонской полицией!

Только бы нашелся Лори, только бы он поскорее нашелся, – шептала она вместо молитвы до тех пор, пока не заснула, как и накануне.

Джейн тоже не торопилась укладываться в постель. Письмо Ричарда расстроило ее и немного удивило – те же чувства, что владели ее подругой после прочтения послания лорда Гренвилла. Хотя помыслы миссис Стоунвилль тоже беспрестанно вращались вокруг Лори и его похитителя, перед сном Джейн могла уделить несколько минут личным переживаниям. Кажется, ее брат скоро раскроет тайну Эдмунда, и она уже чувствовала: то, что она узнает, причинит ей боль, но за ней наступит освобождение. Как бы Стоунвилль ни старался, ему не удержать ее. Да и будет ли он стараться? Он не вращается в лондонском свете и не баллотируется в парламент, чтобы развод мог сильно ему навредить. Приданое невесты от ее отца он получил, пусть оно и остается у Эдмунда – впервые, кажется, Джейн не думала о деньгах! Она так стремилась к ним прежде, думая, что благополучие и счастье – одно и то же, но она ошиблась! Ах, как она ошиблась! Ее счастье было в руках человека, о котором она, оказывается, почти ничего не знала. И это не только не пугало ее, но, напротив, заставляло сердце биться сильнее в предвкушении. Она раскроет все его секреты, постепенно, получая от этого удовольствие. Надо только сначала исправить совершенную ею ошибку. И любящий брат поможет ей в этом, за что Джейн готова была простить Ричарду любой проигрыш, который он уже совершил или о котором ей еще только предстоит услышать от сплетников.

В первых строках своего письма Соммерсвиль сообщал то, о чем Эмили уже сообщила всем в гостиной – Уильям ничего не знает о похитительнице. Ниже Ричард говорил о том, как пытался осуществить свой план и проследить за Эдмундом.

«Убедившись, что Мернейт не даст Уильяму окончательно пасть духом, я нанял экипаж, которым должен был управлять кучер Уильяма, и отправился к конторе твоего мужа. Карету мою или лорда Гренвилла Эдмунд мог узнать, и я решил не рисковать. Прошло не так уж много времени, и этот негодяй, я не зря называю его так, вышел из конторы, нашел кеб и поехал куда-то. Мне нужно было только попросить кучера ехать следом, и через некоторое время я увидел, как Стоунвилль вышел из кеба возле маленького аккуратного особнячка где-то в недрах Белгравии. Я едва не вывернул шею, но заметил лишь, что ему открыла горничная, чьего лица я не сумел разглядеть.

Следующие два часа я провел, то слоняясь по улице в плаще, позаимствованном у кучера, то попивая кофе в кофейне на углу улицы, пока кучер следил за домом, делая вид, что поджидает кого-то возле входа в расположенный неподалеку сквер. Я и представить не мог, что следить за кем-то так утомительно! Ничего не происходит час за часом, тебе скучно и досадно, а ты при этом еще должен оставаться незамеченным или хотя бы неузнанным! Боюсь, мне придется попросить у Мернейта помощи его констеблей, хотя мое достоинство джентльмена запрещает выставлять на обозрение наши семейные тайны! Ты ведь не будешь против, если я поделюсь с ним? В конце концов, он – первый, кто заинтересован в твоем разводе, после тебя самой, конечно же!

Все же, я дождался, когда твой муж выйдет из особняка, и последовал за ним в кебе – кучеру экипажа я велел узнать у слуг, посыльных или кого он там еще мог расспросить, кто проживает в этом прелестном белом особняке. Больше сегодня меня не ожидало ничего интересного – Эдмунд отправился в какой-то клуб, где, должно быть, обедают такие же дельцы, как он. Мне оставалось только возвращаться в дом Гренвилла и дожидаться кучера, но тот приехал раньше меня. Несколько монет и обаятельная улыбка помогли ему договориться с цветочницей – она каждый вечер бродит по этой улице в надежде, что джентльмены купят у нее цветочек для своей дамы. По ее словам, в доме живет какая-то леди приятной внешности, с виду весьма респектабельная, но она редко выезжает и не устраивает приемы у себя. Кроме одного джентльмена, видимо, это и есть твой муж, даму эту никто не посещает, что отнюдь не удивляет цветочницу. Несколько домов на этой улице занимают такие же прелестные леди, и платят за особняки, кареты и прислугу джентльмены, которые вовсе не являются их мужьями. Увы, дорогая, после этого циничного и в то же время невинного свидетельства я не сомневаюсь, что в этом доме живет любовница твоего мужа. Как бы я ни был зол на него, мне следует порадоваться, что я догадался поступить подобным образом, и скоро ты избавишься от него навсегда! В ближайшие дни я постараюсь увидеть эту леди, может быть, даже проникнуть в дом и узнать ее имя, чтобы получить подтверждение неверности Стоунвилля. После этого, что бы там ни говорил твой отец, мы займемся бракоразводным процессом. Но не прежде, чем наши бедные друзья вернут сына. Ты не будешь удивлена, когда я скажу тебе, что горе Уильяма сопоставимо только с его яростью, но что вызывает удивление – это его тоска по Эмили. Я не в силах злиться на него сейчас или напоминать, как дурно он поступил, променяв это сокровище на красоту миссис Рэйвенси, ведь я сам был сражен этой красотой. Надеюсь лишь, что перенесенное потрясение поможет моему другу, а я готов вновь назвать его другом, понять, наконец, как много лет семейного счастья он пропустил, и постараться наверстать упущенное. Я даже сам готов просить Эмили простить его. Лишь бы только она все еще хоть немного его любила!»

– Думаю, в этом можно не сомневаться, – пробормотала Джейн. – Неужели Уильям… Это подобно чуду о прозрении слепого, и я не поверю в это, пока сама не увижу, как он просит прощения у Эмили! Но если Ричард прав, несчастье может обернуться радостью для них троих! Только бы поскорее нашелся Лори!

С той же самой молитвой, что повторяла ее подруга, миссис Стоунвилль забралась в постель.

Ранним утром составить компанию за завтраком и проводить подруг вышли только Кэролайн и Филипп. Остальные домочадцы, измученные предыдущей бессонной ночью и тягостным днем, еще не покидали своих комнат.

– Я написала записку Сьюзен, – Джейн передала Кэролайн свернутый листок бумаги. – Отправь ее прежде, чем Сьюзен и Генри сами приедут сюда.

Из опасений повредить состоянию Сьюзен о похищении Лори Говардам не сообщили. Эмили написала лишь, что отправилась навестить мать и пригласила с собой Джейн. Вчера от Сьюзен пришло письмо, в котором она сообщала о намерении вскоре навестить подруг, по которым успела сильно соскучиться за последние дни, когда плохая погода и мучившая ее тошнота не позволяли выходить из дома.

– Как ты объяснила наш внезапный отъезд? – Эмили совершенно позабыла о письме Сьюзен и была благодарна Джейн за то, что та была так внимательна. Уитмены сейчас не нуждаются в гостях, и скрыть свое горе от Говардов им тем более не удастся. Лучше уж пусть Сьюзен ничего не узнает, как и другие соседи Гренвиллов. Суперинтендент Миллз пообещал своему мнимому племяннику хранить похищение мальчика в секрете, но вполне надеяться на его сдержанность, и особенно на молчание миссис Миллз, не следовало. Пока еще, кажется, слухи не распространились в Торнвуде, и пусть бы так и оставалось до самого возвращения мальчика домой. Впрочем, меньше всего леди Гренвилл и ее близкие сейчас думали о слухах, в отличие от многих людей их круга, которые обычно прилагали всевозможные усилия, чтобы скрывать свои семейные неприятности, выставляя наружу лишь благообразный фасад.

– Дурным настроением, охватившим тебя в доме родителей. Я написала, что мы решили провести несколько дней в Лондоне, где Уильям уже заскучал в одиночестве, но скоро вернемся и устроим первый весенний пикник. Думаю, еще три-четыре дня, и погода позволит завтракать на траве, если только не будет слишком сыро.

Кэролайн с энтузиазмом подхватила идею, и Эмили была благодарна им обеим за молчаливую уверенность, что через несколько дней Лори будет дома.

По дороге в Лондон Эмили и Джейн почти не разговаривали. Обе обдумывали полученные накануне письма и размышляли, стоит ли поделиться с подругой теми подробностями, о которых каждая из них умолчала. Наконец, Джейн заметила, что в глазах Эмили вновь заблестели слезы, и решила отвлечь ее рассказом о похождениях Ричарда, взявшегося за непривычную ему роль шпиона.

Эмили выслушала историю со всем вниманием и выразила Джейн сочувствие, но миссис Стоунвилль отмахнулась от него.

– Два месяца назад мне было бы очень больно узнать о неверности Эдмунда, но сейчас, когда я сама неверна ему в своем сердце, надо только радоваться, что скоро у меня появится основание расторгнуть брак.

– Твоему отцу это не понравится, ведь у него общие дела со Стоунвиллем, – озабоченно нахмурилась Эмили. – Боюсь, для него супружеская измена Эдмунда покажется недостаточным поводом для развода.

– Как бы там ни было, я не останусь женой Стоунвилля! Даже если отец лишит меня своей поддержки! – за свою любовь Джейн была готова бороться с той же решительностью, с какой прежде боролась за свое благосостояние. И Эмили находила эту новую причину куда более стоящей.

– Я даже не могу выразить, милая моя подруга, как я рада, что подлинная любовь осветила твою жизнь! – несколько вычурно, но искренне заявила леди Гренвилл. – Уверена, лорд Мернейт достаточно состоятелен для того, чтобы ты не пожалела о браке с ним. И мистер Несбитт, когда поймет, что ты счастлива, простит тебя, если вообще будет сердиться. Ведь у него нет другой дочери!

Джейн покраснела от непривычного для нее смущения. Еще полгода назад она была уверена, что любит или же очень скоро полюбит Эдмунда, которого сочла достойным стать ее супругом. А сейчас она явственно понимала, насколько то, так быстро исчезнувшее чувство было бледнее и слабее нынешнего. На месте Стоунвилля мог оказаться любой достаточно привлекательный джентльмен, лишь бы он был богат, но лорд Мернейт стал для нее единственным!

Эмили с легкой улыбкой наблюдала за подругой. В темной пучине последних двух дней мысль о том, что Джейн будет по-настоящему счастлива, казалась ей якорем, за который можно уцепиться, чтобы не позволить горю поглотить себя, лишив всякой надежды.

Поколебавшись немного, она тоже разоткровенничалась и поведала Джейн о тех словах Уильяма, которые не шли у нее из головы, несмотря на все переживания о Лоренсе.

– Что ты на это скажешь, Джейн? Права моя тетя, когда говорит, что в минуты глубоких страданий мужчина вспоминает о своей жене? Или миссис Рэйвенси наскучила ему?

– Тебе лучше спросить об этом его самого, – миссис Стоунвилль не перестала сердиться на Уильяма после рассказа Эмили о теплых строках письма, но, хоть сама она и не собиралась прощать своего неверного мужа, тем не менее считала, что лорд Гренвилл может заслужить прощение, если хорошенько попросит. – Ты же не веришь, что можешь быть счастливой вдали от Гренвилл-парка, как бы серьезны ни были твои намерения уехать с Люси и леди Боффарт. Так попробуй объясниться с Уильямом и начать строить вашу супружескую жизнь по-другому. Его увлечение Агнесс Рэйвенси говорит о том, что он утешился после смерти Луизы, но совсем необязательно думать, будто он настолько сильно любит эту женщину, чтобы жениться на ней!

– Она красива, умна и подходит ему… – как ни было грустно сознавать это, именно так Эмили и думала.

– То же самое можно сказать и о тебе, дорогая! Когда ты перестала носить эти скучные бледные платья, начала чаще улыбаться и больше танцевать на балах, на тебя начали обращать внимание джентльмены. И среди них лорд Гренвилл! Порой мне казалось, что вам осталось сделать лишь несколько шагов друг к другу, но всякий раз как будто что-то мешало…

– Я и сама так думала, – согласилась Эмили. – Кажется, он даже проявлял признаки ревности, а когда я заговаривала о том, что хотела бы иметь дочь, он смущался, но не слишком возражал… И все же этот шаг мы так и не сделали, а потом появилась миссис Рэйвенси.

– Кто знает, может быть, ты еще будешь ей благодарна за то, что она вытащила Уильяма из его кельи, – предположила Джейн. – Она сделала то, что не удалось тебе, а теперь должна уступить тебе твое законное место рядом с ним!

– Когда мы найдем Лори, я подумаю об этом, – бледная улыбка Эмили погасла, ее мысли вновь вернулись к потерянном ребенку.

Миссис Стоунвилль согласилась с подругой, а вскоре они уже въезжали в город.

Уильям и лорд Мернейт встречали их в холле. Эмили тихо охнула, увидев в бледном свете пасмурного дня, каким невероятно постаревшим выглядит ее муж. Лорд Гренвилл вдруг напомнил ей отца в те дни, когда лорд Уитмен считал, что его младшая дочь погибла.

Она успела сделать лишь три шага по зеленым мраморным плитам холла, когда Уильям подбежал и крепко обнял ее.

– О, Эмили, как нам найти нашего мальчика? – шептал он, прижимаясь щекой к теплому фетру ее шляпки.

– Если нужно, мы перевернем всю страну, зайдем в каждый дом, но мы найдем его! – пробормотала она, чувствуя, что его слабость дает ей силы. Во все времена было именно так, и их пара ничем не отличалась от тысяч других, но разве сейчас это имело значение? Были только они двое, сильный измученный мужчина и его хрупкая опора, без которой он потерялся бы, рассыпался на части, забыл, кто он есть и чему должен служить…

Судя по взгляду лорда Мернейта, он точно так же хотел бы обнять Джейн, но не осмелился, хотя молодая леди явно не была бы против. Ричарда в особняке не оказалось, очевидно, он вновь отправился следить за Эдмундом Стоунвиллем, так как ни лорд Гренвилл, ни лорд Мернейт не смогли сообщить дамам, по каким делам ушел их друг.

Позже, в гостиной, Мернейт рассказывал о том, что было предпринято для поисков Лори. Увы, жители расположенных неподалеку от поместья лорда Уитмена ферм не видели экипажа, в котором увезли мальчика, и внимание полиции было сосредоточено на всех возможных недоброжелателях, каких только смог припомнить Уильям. Но и на этом пути лорд Мернейт не мог похвалиться какими-либо успехами, видимо, поэтому он неожиданно обратился к Эмили.

– Быть может, мы выбрали не тот путь, и похитителя следует искать среди недругов леди Гренвилл? Какой-нибудь отвергнутый поклонник или девушка, которой он пренебрег ради вас?

Леди Гренвилл неловко улыбнулась на это предположение и заверила Мернейта, что у нее в жизни не было поклонников. Джейн тоже не сдержала улыбку, подумав о Ричарде, которого можно было назвать самым преданным другом леди Гренвилл. Но не Ричард же, в самом деле, похитил сына лорда Гренвилла, чтобы отомстить старому другу за обиду, нанесенную Эмили!

– Что ж, тогда нет ли возможности, что кто-то был влюблен в вашу сестру и затаил ненависть к лорду Гренвиллу, такую глубокую, что и после смерти первой леди Гренвилл эта ненависть заставляет его совершать ужасные поступки? – Мернейт, кажется, был готов ухватиться за любую, самую невероятную возможность, лишь бы нащупать дорогу в окружавшем его тумане.

Лорд Гренвилл недоумевающе пожал плечами и покачал головой. Ему бы и в голову не пришло рассуждать о возможных поклонниках Луизы, и предположение Мернейта показалось ему нелепым.

В отличие от его жены. Эмили судорожно вдохнула и посмотрела на Джейн. О, да, такой человек существовал, и обеим леди было о нем известно. Но подумать о нем, как о похитителе Лори… Возможно ли?

Проницательный молодой сыщик заметил смятение обеих подруг и уже был готов задать вопрос, когда в комнату буквально ворвался Ричард, по пути опрокинув столик для рукоделия.

– Я нашел Лори! – воскликнул он и замер, тяжело дыша.