21
И две недели спустя после разговора с лордом Мернейтом Эмили не представляла, как ей опровергнуть его уверенность в том, что вдохновенным творцом преступных деяний был лорд Гренвилл.
В какой-то момент этой беседы она заподозрила, что рано или поздно приезжий сыщик-любитель назовет Уильяма, но ей все равно невыносимо тяжело было услышать произнесенное вслух: «Вы навряд ли удивитесь, миледи, если я скажу, что под личиной неизвестного нам Эдвина Р. Тоуна может скрываться лорд Гренвилл».
Будь Эмили на десять, да даже на пять лет моложе, она приказала бы Мернейту убираться вон и больше никогда не показываться на пороге Гренвилл-парка, но в свои двадцать шесть она если не набралась мудрости, то хотя бы повзрослела. Разве мало среди ее знакомых оказалось людей, поразивших ее своими поступками? А ведь она могла бы заявить, что слишком хорошо знает их, чтобы ожидать чего-то необычного. Так почему Уильям не может оказаться таким же таинственным и коварным незнакомцем? Только потому, что она любит его? Да это просто смешно!
Нет, утверждать, что лорд Гренвилл не способен на преступление, она не вправе. Она и себе не раз уже задавала вопрос, на какие деяния готова пойти ради безопасности и спокойствия своей семьи, но так и не измерила до сих пор глубины пропасти, в которую готова спуститься. Что уж говорить о других?
Другое дело, что убийство горничных или изготовление фальшивых бриллиантов никак нельзя назвать жестом отчаяния, призванным спасти кого-то от беды. Так что же ей остается? Да то же, что и прежде – думать, наблюдать, делать выводы и не давать воли своей фантазии. Она должна либо доказать, что Мернейт ошибается, либо разоблачить лорда Гренвилла, чего бы это ни стоило, в первую очередь ей самой.
Все тревожные и загадочные события, которые ей довелось пережить, она, против ожидания лорда Мернейта, не рассматривала как забавные приключения, слишком много печали они принесли ей самой и ее близким. Но все они меркли перед тем, что она должна была пережить теперь.
Вот только как взяться за дело? Следить за мужем, прокрадываться в его кабинет, читать его письма и просматривать бумаги? Эмили не обладала талантами мисс Деррик, чей дневник лорд Мернейт пообещал привезти ей в надежде, что она сможет узнать мистера Тоуна по каким-то описаниям или намекам. С ее хромотой она не успеет скрыться вовремя, если Уильям внезапно появится в своих покоях. Да она и не была уверена, что он хранит важные документы в своем кабинете.
За время их супружества Эмили нечасто видела лорда Гренвилла, и его затворничество вполне могло быть притворством. Неужели вместо того чтобы рассматривать портрет Луизы и ее драгоценности, Уильям изобретал планы, один ужаснее другого? А не могло ли горе свести его с ума, превратить в безумца, о чьем безумии никто не догадывался долгие годы? Эта мысль напугала Эмили, но она вскоре решительно отвергла ее. Тому, о чем рассказывал лорд Мернейт, не может служить оправданием ни отчаяние, ни безумие. Значит, ей нужно заняться поисками мистера Тоуна, причем проявляя всю возможную осторожность. По сравнению с этим человеком Кэтрин Рис-Джонс и миссис Феллоуз казались безобидными школьницами, а мистер Рассел и его сообщник – лишь подмастерьями.
Кстати о Расселе – из того, что удалось подслушать Дафне в тот роковой вечер, можно было подумать, что это мистер Тоун надоумил леди Пламсбери, каким образом ей заполучить земли старого мистера Рассела. А потом помог старухе избавиться от упрямого лорда Мортема, никак не желавшего продавать свой чудесный лес.
Неудивительно, что лорд Мернейт прежде всего заподозрил Уильяма – почему бы внуку не быть тем самым человеком, кто помогает бабушке исполнять ее желания? Тем более что именно он является ее наследником. Вот только Эмили хорошо знала, как относится лорд Гренвилл по поводу расширяющихся владений старухи – как к тяжкому бремени, которое в уже не столь отдаленном будущем ляжет на его плечи. Отчего-то леди Гренвилл была уверена, что ее супруг не лукавит, высказывая это мнение. А его недавнее беспокойство по поводу таинственных планов бабушки?
– Боже мой, уж не этот ли мистер Тоун посоветовал леди Пламсбери продать земли, включая тот самый лес? Ради чего же? – Эмили, по обыкновению, перечитывала свой дневник, куда тщательно внесла все подробности разговора с Мернейтом, какие смогла запомнить, учитывая охватившее ее волнение. Вот только она теперь хранила и начатый, и уже законченные дневники в потайном уголке спальни, а не в своей гостиной. Просто на всякий случай.
Пока Эмили не смогла рассказать Мернейту о тяжелом разговоре с леди Пламсбери, послужившем поводом к болезни старухи, как и о том, что совершенно точно уверена – разговор в библиотеке шел между мистером Тоуном и бабушкой лорда Гренвилла. Впрочем, в последнем проницательный молодой джентльмен был почти уверен и сам, хотя и говорил, что собирается продолжать поиски пособника Эдвина Р. Тоуна. Но молодая женщина понимала, что рано или поздно ей придется раскрыть тайну леди Пламсбери, слишком уж серьезны были преступления, в которых та оказалась замешана. И со стороны самой Эмили будет нечестно скрывать такие важные сведения от человека, который просил ее о помощи и в которой она не отказала. К следующей их встрече она обещала сделать закладки в своем дневнике в тех местах, которые касались смерти горничных, и прочесть Мернейту свои записи. Это поможет ей освежить память и, возможно, наведет лорда Мернейта на какие-то следы. Он еще не добрался до истории со смертью мистера Рассела, но рано или поздно ему станет известно, каким образом сын старика распорядился своим наследством. Станет ли Мернейт задавать вопросы леди Пламсбери? И не должна ли Эмили опередить его?
– Я могла бы поговорить с ней, попытаться убедить раскрыть его имя… – рассуждала вслух молодая женщина. – Но вряд ли мне это удастся, особенно если это Уильям. Несомненно, мистер Тоун – самый опасный человек из всех, с кем мне приходилось встречаться. И я навряд ли проживу долго, если старуха расскажет ему о моем любопытстве. Как и лорд Мернейт!
Она почувствовала в груди неприятный холодный комок, разворачивающийся во что-то большое – это страх охватывал ее. Кажется, до сих пор она не думала, что все эти истории, связанные с преступлениями, которые так быстро ее захватывали, могут быть для нее опасны. И сейчас это понимание напугало ее даже сильнее, чем сама угроза со стороны знакомого ей, но не известного мистера Тоуна.
– Я должна предупредить Мернейта! Он не показывался уже две недели, что он успел найти за это время?
Молодой сыщик собирался уехать на несколько дней куда-то на север, но не сообщил, какова его цель. В Торнвуде уже начали скучать без этого эксцентричного, но безобидного джентльмена, даже миссис Кастлтон на недавнем заседании попечительского совета говорила, что мистер Риддл должен обязательно вернуться к благотворительному вечеру и исполнить что-нибудь дуэтом с мисс Ормонд.
Скучала и Джейн, в этом Эмили была уверена. Тем более что Эдмунд после получения послания от неизвестной женщины больше не появлялся в Торнвуде. В коротком письме, полученном его женой, говорилось, что мистеру Стоунвиллю необходимо отправиться в деловую поездку, которая может задержать его возвращение на несколько недель. Ни обещания написать еще, ни указания места, куда направится Стоунвилль, в письме не было.
Эмили была так зла на Стоунвилля, что готова была даже приветствовать появление у Джейн любовника. На прощание она спросила у лорда Мернейта, являются ли его ухаживания за миссис Стоунвилль частью игры в легкомысленного мистера Риддла.
К ее удивлению, Мернейт покраснел и явно смутился, но ответ прозвучал решительно, хоть и несколько раздраженно:
– Разумеется, нет, миледи! Я бы не стал компрометировать даму, которая заслуживает лишь почитания и восхищения, ради достижения своих тайных целей!
«Неужели он влюблен в мою бедную подругу? – это предположение только расстроило Эмили. – Конечно, иначе он ответил бы с меньшим чувством. Только этого нам не хватало…»
– Вы не подозреваете, что мистер Ричард Соммерсвиль может быть тем, кого мы ищем? – это был еще один вопрос, который она долго не решалась задать.
Лорд Мернейт улыбнулся, признавая это «мы», затем пожал плечами.
– Я не стал бы исключать такую возможность с полной уверенностью. Мой друг Соммерсвиль очень мне симпатичен, но, как вам известно, он игрок и почти всегда нуждается в деньгах. С другой стороны, будь он мистером Тоуном, прибылей от производства стеклянных драгоценностей с лихвой хватало бы на удовлетворение его страсти к игре. Должен прибавить также, что, надеюсь, вы не обидитесь за него на мои слова, он не кажется мне настолько… гениальным, чтобы изобретать и воплощать в жизнь планы мистера Тоуна. Мисс Деррик была лишь одной из множества его подручных и наверняка не знала обо всех преступлениях этого человека. Должно быть, он создал целую армию помощников и потратил на это немало времени и сил, да и средств. Словом, я не думаю всерьез, что Соммерсвиль – тот, кто нам нужен.
Эмили должна была согласиться, Ричард не казался ей чрезмерно одаренным, но она знала также, как хорошо он умеет скрывать то, что хочет скрыть – своих кредиторов, роман с Дафной Пейтон, участие в побеге мнимой мисс Феллоуз…
Как ни посмотри, лорд Гренвилл казался более подходящим для того, чтобы оказаться мистером Эдвином Р. Тоуном.
– Но как он может быть таким жестоким? – этот вопрос Эмили задавала себе уже не впервые за последние дни. – Он любил Луизу, в этом нет сомнений, и обожает Лори. И он был так добр, что позволил мне взять на попечение Люси Хаттон, и согласился заботиться о маленькой Эйприл… Разве можно считать его дурным человеком, зная все это?
Миссис Бренсвик исполнила свое обещание и сообщила Гренвиллам о своем решении – увезти крошечную внучку в Йорк и там вырастить ее, вдали от сплетен и осуждения. Она обещала часто писать лорду Гренвиллу и его жене о том, как растет малышка, и не отказываться от помощи, если она потребуется. Леди Гренвилл с удивлением поняла, что ее разочарование не так велико, как она опасалась. Слишком уж много переживаний и забот принесли эти месяцы, и на то, чтобы расстраиваться из-за того, что племянница Уильяма вырастет вдали от Гренвилл-парка, у Эмили попросту не осталось сил. Когда придет время, повзрослевшая Эйприл приедет в дом своего деда, и тогда леди Гренвилл должна будет позаботиться о том, чтобы девушку приняли в обществе. Если, конечно, к тому времени сама Эмили еще будет жить здесь…
Как она жалела сейчас, что не уехала с Люси и леди Боффарт, как и планировала! Известие о несчастье с Кэролайн привязало ее к Гренвилл-парку в самое неудачное время, теперь она должна все время помнить о том, что лорд Гренвилл может быть чудовищем в человеческом облике, остерегаться его, подозревать и изводить себя этими мрачными мыслями…
– Что же, что же мне делать? – снова и снова шептала Эмили, глядя невидящим взглядом на мокрую лужайку, на которой уже через две или три недели появится первая нежно-зеленая трава – приближалась весна… – Господь наказывает меня за то, как я поступила с леди Пламсбери… Какое помутнение нашло на меня, что я сочла себя карающей рукой провидения? Но как я должна была поступить? Рассказать Миллзу всю правду, навлечь позор и горе на Уильяма и Лори? Или ждать, когда старуха совершит еще какое-нибудь злодеяние? И сколько их она уже совершила? Бедный, бедный лорд Мортем! Лучше бы он сам продал ей этот проклятый лес, и сейчас занимался бы политикой в свое удовольствие, женился бы на подходящей леди… Может быть, мне не стоило щадить Уильяма? Нужно было рассказать ему всю правду и предоставить самому решать, как поступить, в конце концов, это его бабушка! Впрочем, еще не поздно сделать это, пока меня не опередил Мернейт. Но что я услышу в ответ?
Причина ее огорчений возникла перед ней так внезапно, что она вскрикнула в испуге.
– Боже, я не хотел напугать тебя! – лорд Гренвилл заметил, как его жена дернулась при звуке его голоса, словно хотела отпрянуть подальше, и недоумевающе нахмурился, но тут же позабыл о своем недоумении. – Прости, я должен был поговорить с тобой немедленно! Моя бабушка…
– Умерла!..
– Разорена!
Они произнесли свои реплики одновременно и в растерянности уставились друг на друга. Эмили опомнилась мгновением раньше и даже успела мысленно отругать себя за несдержанность перед тем, как сказала вслух:
– О, прости меня, я не должна была этого говорить. Но ее болезнь… в любой момент можно ожидать ужасного известия.
Страх все еще не отпускал ее. Услышать о смерти того, о ком ты только что думал не самым лестным образом – тут даже далекий от суеверий человек содрогнется. Уильям с тяжелым вздохом уселся напротив жены.
– Да-да, тебя можно понять, я ворвался так внезапно… Боюсь, в скором времени твои слова окажутся правдой – бабушка навряд ли переживет случившееся с ней!
– Рассказывай же, не тяни! – Она злилась и на него, и на свой страх, и на леди Пламсбери, которая, будучи уже наполовину в могиле, все еще отравляла ей жизнь.
– Вчера я получил записку от ее поверенного с просьбой поскорее приехать, – если Уильяма и удивила резкость жены, он не показал этого, поглощенный другими переживаниями.
– Мне это известно, – сухо ответила Эмили. Признаться, она восприняла слова лорда Гренвилла о срочном послании как ложь, оправдывающую его внезапный отъезд в Лондон, в объятия миссис Рэйвенси. Как оказалось, Уильям не солгал!
– Я опасался какой-нибудь неприятности, но и подумать не мог, что все обернется таким образом. Когда я приехал, бабушка спала – поверенный приказал подмешать ей в чай снотворное.
Леди Гренвилл подняла брови – она не ожидала от этого господина таких решительных действий, уж слишком он был послушен воле властной старухи.
– Он же рассказал мне, что о ее таинственном плане, ты помнишь, я тебе о нем говорил, – удовлетворенный кивком Эмили, лорд Гренвилл продолжил, тон его отличался от обычной невозмутимой и связной манеры. – Как оказалось, некоторое время назад ей удалось узнать о будущем строительстве фабрики по изготовлению вагонов для железной дороги. Выбранный под строительство участок земли не подходил для пастбищ, так как земли там скудные, местами покрыты болотами. Таким образом, проблем как с землевладельцами, так и с арендаторами-фермерами не ожидалось. Всей территорией владел какой-то обедневший лорд, не знавший, как избавиться от бесполезных угодий. К месту строительства фабрики вдохновители этого проекта также собирались проложить железную дорогу и продолжить ее дальше, до самого побережья. Обо всем этом бабушке рассказала супруга какого-то лорда, бывшего одним из компаньонов железнодорожной компании. И бабушка, себе на горе, посчитала эту новость самой большой своей удачей. Она решила перекупить земли у их владельца раньше, чем он узнает о строительстве и поднимет цену…
– И потом продать с выгодой для себя, – Эмили поморщилась, не скрывая неодобрения – даже на пороге смерти леди Пламсбери думала о накоплениях!
– Так она и думала, – Уильям снова тяжко вздохнул. – Свободных денег у нее обычно не много, почти все ее доходы уходят на содержание поместья и остальных владений. Ты ведь знаешь, быть землевладельцем нынче не так уж выгодно…
– Знаю. Чтобы купить эти болота, твоей бабушке пришлось продать что-то из того, что она приобрела раньше, включая лес лорда Мортема, – опять этот лес! Из прекрасных охотничьих угодий злополучный лес превратился в причину для шантажа, обмана и убийства!
– Да, именно об этом она говорила мне недавно. Мог ли я подумать, что она натворит!
– Так что же она натворила? – с нажимом спросила Эмили, уже уставшая от долгого вступления.
– Ее поверенный связался с тем лордом, но сперва потерпел неудачу. То ли до владельца земли уже дошли слухи о том, что скоро ее стоимость значительно увеличится, то ли он оказался упрямцем под стать бабушке… Словом, он потребовал намного больше, чем она собиралась заплатить. Вот почему ей пришлось продать и те владения, от которых она не собиралась избавляться. Почему, почему она вовсе не отказалась от этой идеи! – Уильям выглядел таким сокрушенным, что Эмили просто не могла заподозрить его во лжи.
– Так что же дальше? – поторопила она.
– Сделка состоялась, лорд получил свои деньги, а бабушка принялась поджидать представителя компании, с которым она будет торговаться за каждый акр. Увы, ожидание затянулось, и она написала той леди, рассказавшей ей о будущем проекте. Ответ поразил ее – по известному ей адресу такая леди не проживала, похоже, ее вообще никогда не существовало!
– Неужели… – Эмили не осмелилась произнести вслух свою догадку, вдруг она опять ошибется, как в самом начале их разговора!
– Бабушка стала жертвой грандиозного мошенничества! И я даже представить не могу, кто и как сумел осуществить все это! Ее поверенный должен был навести справки и выполнил свою работу – побывал в конторе этой компании, посмотрел проекты и чертежи, печати и министерские подписи…
– Контора тоже оказалась поддельной? – не будь у нее до этого беседы с лордом Мернейтом, Эмили была бы удивлена сильнее. Но после того, что она уже знала о мошенничествах и убийствах, еще одна хитроумная интрига уже не могла поразить ее.
– Разумеется! Железнодорожная компания существует на самом деле, но ни проекта этой фабрики, ни идеи строить дорогу через болотистые земли никогда не существовало, как не существует и лиц, чьи фамилии были известны бабушке и ее поверенному. Он тотчас обратился в полицию, но на месте конторы нашли только мусор, ни дорогой мебели, ни чертежей, ни клерков… Ничего, что поверенный видел во время своего предыдущего визита.
– Он должен был скрыть от леди Пламсбери эти новости! – Эмили не хотела жалеть старуху, попавшуюся в собственные сети, но все же испытывала жалость. Потерять деньги казалось ей не столь ужасным, сколь ужасной представлялась утрата главной жизненной цели и возможности начать все с начала. Неудивительно, что Уильям опасается за жизнь своей бабки – немало крепких, здоровых мужчин пускали себе пулю в лоб после подобных известий!
– Он честный человек и не привык ничего от нее скрывать, – лорд Гренвилл был согласен с супругой, но он уже не мог ничего изменить. – Я могу только вообразить себе ее гнев и силу ее переживания.
– И ты оставил ее одну? – не признак ли это жестокости, в которой Эмили готова упрекнуть его, дай он только повод.
– Я послал записку доктору Вуду с просьбой приехать к ней с самого утра и постараться укрепить как ее дух, так и тело. Бабушка завтракала у себя, и я поднялся к ней. Она выглядит совершенно разбитой, как твоя мать, когда ей сообщили о гибели Кэролайн и Филиппа. Я не знал, как утешить ее, и обещал приложить все усилия, чтобы помочь полиции найти негодяев, укравших ее деньги. Но она велела мне возвращаться домой и ни во что не вмешиваться, у нее есть собственные связи, к которым она прибегнет, как только придет в себя. Если я правильно понял, это весьма могущественный источник, о котором мне, надо полагать, ничего не известно.
«Мистер Тоун, должно быть! Ах, если бы знать, за кем она пошлет после того, как доктор Вуд приготовит ей укрепляющие отвары и порошки! Жаль, что мистер Мернейт уехал – он мог бы заставить констеблей Миллза следить за домами наших соседей, – думала Эмили, не слушая, что еще говорит ей муж. – И как она могла позволить себя провести? С ее-то хваткой? Наверное, все дело в возрасте и болезни. Десять лет назад ее поверенный, который тогда тоже был помоложе, выяснил бы все до конца с этой компанией и планами строительства. Теперь же его, должно быть, убедил респектабельный вид конторы и какие-то печати. А жадность не позволила ей немного подождать со сделкой».
– Так что мое наследство теперь составит лишь несколько небольших участков, включая твое приданое, – продолжал Уильям. – Не то чтобы я был огорчен, я бы даже почувствовал облегчение от того, что все это обременительное богатство свалится на меня, если бы не злился так на негодяев и не жалел бабушку. Обойтись так со старой женщиной!
– Они должны были тщательно продумать свой план, предусмотреть каждую мелочь, организовать фальшивую контору, привлечь юристов и других людей, в том числе эту супругу какого-то лорда, – задумчиво протянула Эмили. – И эти люди хорошо знают твою бабушку, настолько хорошо, чтоб быть уверенными в том, как она поступит…
– Ты хочешь сказать, в этой афере принимал участие кто-то из наших знакомых? – эта мысль, кажется, еще не успела прийти в голову лорду Гренвиллу.
– Не обязательно мы с тобой должны знать этих людей, но леди Пламсбери наверняка знакома с кем-то из них. Или ее поверенный, или кто-то из ее старых друзей, кто мог бы, намеренно или случайно, рассказать мошенникам о ее стремлении к приобретению все новых и новых акров.
– Но на этот раз она не собиралась сохранять эту землю, она хотела лишь быстро увеличить вложенный капитал, – возразил Уильям. – Похоже, мои слова о том, как мало радует меня будущее наследство, наконец, дошли до ее сознания, и она решила превратить огромные территории в деньги и ценные бумаги. С ними управляться куда проще.
«Так, значит, кому-то стало известно о ее последних планах! Уж не сам ли мистер Тоун, – подумала Эмили, – решил обмануть свою компаньонку и таким образом увеличить свое состояние? Такие люди, как он, легко способны предать тех, кто еще недавно был с ними заодно. Мисс Деррик погибла не случайно, должно быть, она сделала что-то, что не понравилось этому Эдвину Р. Тоуну. Точно так же могло произойти и с леди Пламсбери, если их мнения разошлись».
– Думаю, не стоит полагаться на связи твоей бабушки. Полиция должна как можно скорее узнать о случившемся, понравится это леди Пламсбери, или нет! – решительно заявила Эмили, заметив, что Уильям явно ждет от нее какого-то совета.
– Ты права, я должен поехать в Лондон. Беседовать с Миллзом бессмысленно, да и мошенники навряд ли имеют какое-то отношение к Торнвуду. Думаю, я извещу запиской поверенного бабушки, чтоб он собрал все документы и был готов рассказать полиции о том, что ему известно.
– Что ж, поезжай… – Чем скорее он уйдет, тем лучше – тогда она сможет спокойно обдумать все, что услышала от Уильяма, и записать в дневник. Наверняка лорд Мернейт заинтересуется этой историей. Кажется, все-таки придется рассказать ему и то, чего он еще не знает о леди Пламсбери.
– Ты не хочешь отправиться вместе со мной? – вопрос застал ее врасплох.
– Зачем? Разве у тебя там не будет подходящей компании? – будь у нее время, она придумала бы другой ответ.
– Компании? Какой компании? – в свою очередь удивился Уильям. – Конечно, я попрошу Джорджа Пейтона разузнать что-нибудь в своих кругах, может быть, кто-то еще пострадал так же, как бабушка, но навряд ли можно рассчитывать на его помощь теперь, когда до появления на свет малыша остается лишь несколько недель.
– Ты ведь не думаешь, что Джордж проводит все время возле Даффи? – Эмили обрадовалась возможности сменить тему – не стоило намекать на миссис Рэйвенси. – Им нельзя находиться в обществе друг друга слишком долго, иначе все закончится очередной ссорой. Я даже сомневаюсь, что ребенок укрепит их семью.
– По-твоему, им лучше разъехаться? – быстро спросил лорд Гренвилл.
– Думаю, тебе уже известно мое мнение – если люди несчастливы в браке, им не стоит оставаться вместе. Это жестоко – приковывать супругов друг к другу навечно, лишая их возможности начать новую жизнь! – подумать только, Уильям сам затронул эту тему! А ведь после недвусмысленного заявления леди Боффарт о том, что Эмили лучше развестись с ним, лорд Гренвилл был весьма рассержен. Неужели он и сам пришел к тому же выводу? Или он намерен жениться на миссис Рэйвенси?
– Так ты несчастлива в Гренвилл-парке? – Лицо Уильяма показалось ей еще более усталым, нежели четверть часа назад, когда он ворвался в ее гостиную с новостями о своей бабке.
– Почему ты никогда не называешь вещи своими именами? Я не несчастлива в Гренвилл-парке, я несчастлива с тобой! – взорвалась Эмили.
– Я не…
Она не дала ему продолжить.
– Да-да, я знаю, ты никогда и не обещал, что будешь любить меня, как Луизу! Что вообще будешь меня любить! Но неужели за все эти годы тебе никогда не хотелось… настоящей семьи, пусть не со мной, пусть с кем-то другим? – Если б только она могла удержаться от слез до того, как он уйдет! Увы, она не обладает сдержанностью Джейн.
– Я думал, что у меня есть семья, – лорд Гренвилл беспомощно покачал головой. – Ты и Лори, мне всегда хватало этого…
– О, да, видеть жену раз в неделю за обедом, когда приезжают гости, и время от времени провести полчаса со своим сыном. Это ты называешь «иметь семью»? Ох, Уильям, откуда такая жестокость? – опустив голову на сложенные на столе руки, она заплакала.
– Эмили… Прошу тебя… – Его пальцы осторожно скользнули по ее волосам. – Мне понадобилось больше времени, чем следовало бы, чтобы понять, что моя жизнь не должна ограничиваться кабинетом и воспоминаниями. И ты знаешь, кто помог мне выбраться из построенного мной самим склепа…
– О, да, знаю! Как и весь Торнвуд! – Она вновь подняла голову, ярость высушила слезы почти мгновенно – а она-то думала, что это преувеличение, к которому прибегают писатели! – Уходи сейчас же, убирайся, уезжай в Лондон!
– Я знаю, что виноват перед тобой, но мы же всегда были друзьями… Я хотел бы все исправить, Эмили. Неужели ты не сможешь меня простить? – Его синие глаза смотрели неожиданно кротко, но ее злость от этого молящего взгляда не стихла. Подумать только, едва с его бабушкой случилось несчастье, он вспомнил, что у него есть жена, на чью поддержку он всегда может рассчитывать! И это после того, как он открыто признался, что чувства к миссис Рэйвенси заставили его отринуть свое многолетнее вдовство!
– Уходи, Уильям, я не хочу говорить с тобой! В Лондоне тебя ждут, и там ты найдешь ту поддержку, которую я не могу тебе дать. Больше не могу.
– Деньги моей бабки не столь важны для меня, как ты думаешь. И я готов остаться до тех пор, пока мы все не обсудим…
– Что нам обсуждать, Уильям? – Она поднялась на ноги и замерла, опираясь самыми кончиками пальцев о край столешницы. – Если тебе нужен развод, я не буду возражать. Я бы уехала из Гренвилл-парка сразу после Рождества, если бы не сообщение о смерти Кэролайн…
– Уехала? Ты думаешь, я позволил бы тебе? – Он тоже вскочил и теперь нависал над ней, словно мрачный демон, готовый вот-вот растерзать свою жертву. – Твоя тетка просто безумна, если считает иначе!
– Так, значит, ты предпочитаешь оставить все как есть? – Да как этот человек может быть гениальным преступником, если его смелости не хватает даже на то, чтобы преодолеть цепи ханжества и лицемерия, которыми его опутывали с самого детства? Право же, лорд Мернейт слишком хорошо подумал о лорде Гренвилле!
– Нет, не этого я хочу, Эмили! Только не так, как есть!
– Что здесь происходит, вы ссоритесь? – леди Боффарт, конечно же, появилась не вовремя. Или, наоборот, весьма своевременно? Как знать…
– Лорд Гренвилл уезжает в Лондон, у его бабушки ужасные неприятности, и он должен обратиться в полицию, немедленно! – Эмили выразительно взглянула на своего супруга.
– Мы продолжим наш разговор, когда я вернусь, – Уильям раздосадованно отвернулся от жены и прошел к двери, на ходу коротко кивнув леди Боффарт.
– Но что случилось? – Тетушка Розалин отнюдь не была обескуражена такой невежливостью – чего еще можно ожидать от этого угрюмого джентльмена?
– Эмили расскажет вам, – бросил он от самой двери и вышел, не потрудившись закрыть за собой дверь гостиной.
– Дорогая, ты плакала? – леди Боффарт поспешила к племяннице. – У леди Пламсбери второй удар? Но при чем здесь полиция?
– О, тетя, леди Пламсбери лишилась большей части своих средств, ее жестоко обманули какие-то мошенники… Только вот плакала я не из-за этого.
– Давай присядем, и ты расскажешь мне все по порядку. И рюмочка шерри, конечно же, будет весьма кстати. – Тетушка Розалин позвонила, прежде чем усадить Эмили на диван и устроиться рядом.